* * *
– Сейчас, – сказала Света, – Сейчас... сейчас...
Антон комкал в руках холодную ткань простыни. Света торопливо глотала водку. Выпив, она налила снова. Потом еще раз налила.
"Что это было со мной? – думала она. – Что это было со мной там – в мертвом доме... Когда я пыталась убить охотницу на ведьм... Как будто не я управляла своим собственным телом, а кто-то другой... И все эти странные вещи с энергией, так послушно подчиняющейся мне – будто не я делала, а кто-то другой, умело используя мое тело в качестве орудия убийства... Как будто я часть составленного кем-то плана. Странно... Почему я подумала об этом только сейчас? Зачем мне нужно было стремиться уничтожить эту охотницу на ведьм? И, собственно, почему я ее так называю – охотница на ведьм? Откуда я взяла это имя? Ладно... нужно работать. Охмурить вот этого типа, которого мне подсунул Феликс. Это просто. Используя те знания, которыми я владею – это проще простого. Да... Да... В момент любовного экстаза сознание объекта открывается полностью – это ключ к управлению сознанием. Да... Да... Для меня – это просто. А как же – ведь я обладаю высшим искусством – искусством любви".
Света снова опрокинула стопку. Потом приложилась к горлышку бутылки. Антон смотрел на нее.
– Зачем ты? – спросил он. – Зачем ты пьешь?
"Так легче", – ответили глаза Светы Антону, хотя сама она молчала.
Света повернулась к нему, и у Антона перехватило сердце от мгновенно возникшей в груди жалости к этому – такому красивому, но очень усталому лицу. Он и не думал, что все будет так... Он едва вынес эти два часа, которые нужно было переждать, чтобы идти к бару "У Михалыча", потом, вспомнив о важном, опрометью бросился к себе домой и, выломив половицу на кухне, достал конверт со всеми своими сбережениями... потом был бармен Семен – улыбающийся и предупредительный – сам проводил Антона на верхний этаж, где ждала Света.
Сидела полуодетая за столиком и допивала бутылку водки. Антон не знал, что сказать, когда вошел, а потом решил вообще ничего не говорить. Молча разделся и лег в уже приготовленную постель.
Света тут же заторопилась, проглатывая очередной стакан, а Антон обхватил ее сзади и гладил мраморное тело и никак не мог унять дрожь пальцах.
"Что я делаю? – думал он. – Что я, черт возьми, делаю?! Ее же боготворить надо! Ее надо на пьедестал ставить, чтобы все народы приходили поклониться... А я?.. Воспринял это как аванс за будущую работу у Феликса? Господи, что я делаю?.. Но нет сил прекратить"...
– Ну вот, – забираясь к нему под простыню, проговори– ла Света, – Одна бутылка и кончилась. Ой, какие у тебя руки холодные... А что эта татуировка означает?
– ВДВ, – с трудом ответил Антон, – это знак ВДВ... Военно-воздушные войска. Я десантником был... Когда в армии служил.
– Воевал, наверное? – предположила Света, дыша в свои ладони, чтобы разогреть их.
– Да... В Чечне...
– Ух ты... А это? Шрам этот – оттуда?
– Да. Задело осколком.
– Ничего себе – задело... Почти во всю грудь. Тебя, наверное, едва спасли?
– Ничего опасного, – сказал Антон, радуясь, что есть тема для разговора. – Просто по груди чиркнуло. Только кожу и взрезало. Ткани немного задело. Кровищи, правда, было много... Да что там – это просто он выглядит так – шрам – страшно, а на самом деле...
– А страшно было там... На войне? – поинтересовалась Света.
– Страшно, – признался Антон, – Сначала. А потом – все равно. А ты... Расскажи о себе немного...
– А что рассказывать? – усмехнулась Света, – Родилась в деревне. Приехала сюда учиться. И вот – стала тем... кем стала.
– Света – это твое настоящее имя? – спросил Антон, – Я слышал вы... часто псевдонимы себе придумываете. Чтобы звучно...
– Света – настоящее имя, – подтвердила Света, – Зачем псевдоним выдумывать... Да и если выдумывать, то не такой... Света – что за псевдоним. Вот, к примеру, Инесса... Или – Земфира...
– Ага...
Света почувствовала, что начала замерзать.
"Так и окоченеть можно, – подумала она и юркнула под простыню, – Пора работать. Этот клиент... Одет он странно и волосы эти... Но деньги, кажется, у него есть. А спектакль мой с водкой – удался. "Так легче"... – ответили ему мои глаза. Держу пари, что именно так он и подумал. А как иначе он мог еще подумать, если я сама ему внушила эту мысль... Интересно, зачем этот парень понадобился Феликсу? Разве ему не хватает наемных боевиков? Н-ну... Попросил меня сделать так, чтобы этот самый... как его... Антон... чтобы его подсознание было целиком в моих руках. А я еще ответила, что одного сеанса маловато, чтобы сознание другого человека подчинить... Тем более, что меня еще здорово потрепала эта стерва – Ольга... Ладно, потом о грустном. Да какой там сеанс! Этот парень с самого начала был мой! Как только он меня увидел там – в гостях у друга Феликса, так и того... влюбился. Боже мой, слово-то какое смешное – влюбился. Даже странно – я не предпринимала ничего, чтобы он ко мне, так сказать, смертно сердцем прикипел, а поди ж ты... Нет, не понимаю... Постойте, а здесь не подвох? Надо держать ухо востро – не верю я в эту любовь. Вполне возможно, что это какая-нибудь ловушка".
– Света! – позвал Антон.
– Ты извини... – голос Светы из-под простыни звучал глухо, – мне сейчас трудно будет разговаривать. Я беседу поддерживать не смогу... Давай потом поговорим, а? – она не стала дожидаться ответа.
Антон откинулся на подушки и закрыл глаза.
* * *
– А как ты вообще попала в этот бар? – спрашивал Антон через полчаса, снова разливая водку по стопкам.
– Вошла, – ответила Света, – че... через дверь.
– Нет, – Антон облизнул губы и закашлялся. – Я имею в виду...
– Как я стала проституткой? – рассмеялась Света. Она выглядела уже порядочно пьяной.
Антон кивнул.
Света подумала немного. Потом речь ее потекла плавно и ровно. То, что она говорила Антону, она тысячу раз слышала от многих телегероинь своего детства.
– Когда я приехала в этот город, чтобы поступить в политехнический институт, я совсем не знала, как себя вести, – начала она историю, очень похожую на истории из телесериалов, – Проучилась год... Здесь все было такое чужое и необычное... А потом меня подруга познакомила с Феликсом Николаевичем...
– С Феликсом! – воскликнул Антон, – Так это он, значит... Из-за него?..
Света закрыла глаза и подтянула простыню до подбородка. Губы у нее несколько раз дрогнули. Она помнила, как ведут себя телевизионные женщины в такой ситуации.
– Он предложил мне выйти за него замуж, – вздохнул, сказала Света, – Много говорил о нашей будущей жизни. Он ведь богатый – каждый день дарил мне цветы. Мы ходили с ним гулять в парк. Он... Он читал мне стихи...
– Феликс?.. – изумленно пробормотал Антон, – Читал стихи...
"Про стихи, конечно, я зря, – усмехнулась Света, – ведь знает моего Феликса как облупленного. А впрочем, ладно... Следующая фраза будет снабжена импульсом, который глубоко поразит его подсознание... Через несколько минут уже можно будет проверять – удался сеанс или нет"...
– Я переехала к нему, – продолжала Света, – Почти год мы жили вместе, как муж и жена. Потом я забеременела, а он сказал...
Антон, задыхаясь, скрипнул зубами. Он закрыл глаза. Света чуть улыбнулась уголком губ.
– А он сказал, что ребенок ему не нужен, – тихо проговорила Света и открыв глаза уставилась в потолок отчужденным взглядом. – Я вынуждена была прервать беременность. Чтобы он меня не бросил – куда мне было еще идти? Я ведь бросила из-за него институт, поссорилась с родителями, которым он сразу не понравился... Я бы осталась никому не нужной...
Она помнила, что при этих словах глаза ее должны были наполниться слезами, но слез почему-то не было. Впрочем, неважно уже было...
– Потом Феликс сказал, что я мешаю его бизнесу, – говорила Света. – Сказал, что не может сосредоточиться, когда рядом с ним находится кто-то... И снял мне отдельную квартиру. Приезжал раз в неделю. Я просто ему надоела. Надоела, понимаешь?..
Антон прикурил две сигареты, одну из них протянул Свете. Она, кивнув, поблагодарила его и вдруг на глазах у нее появились слезу. Вдохновенная этим, она судорожно вздохнула и приложила ладонь ко лбу – движение, которое она долго репетировала в годы, когда кроме каждодневных телевизионных сеансов для нее ничего не существовало, когда еще не было ни Феликса, ни – самое главное – Захара; а значит, и не было надежды на исполнение заветной мечты Светы – стать богатой и влиятельной.
– Прошел еще месяц, – тихо говорила Света, но Антон слышал все. – Феликс перестал мне привозить деньги, и мне не на что было покупать хлеб. Как-то он отсутствовал почти три недели и я чуть не умерла с голода. Мне даже не на что было купить билет до своей деревни. Единственный человек в городе, которого я знала, кроме давно забытых подружек из института, был – Феликс. Я звонила ему домой – его не было. Звонила на сотовый – не отвечал. Ходила к нему на квартиру – пешком на другой конец города – его не было дома, или он не открывал дверь...
Света судорожно вздохнула.
– Когда я думала, что все уже со мной кончено, приехал Феликс. Он сказал, что был в длительной командировке в Москве и познакомился там с девушкой, на которой хочет жениться...
Света замолчала и закрыла глаза. Она уронила тлеющую сигарету на простыню и терпеливо ждала, пока Антон не заметит этого и не стряхнет сигарету в пепельницу.
– Мне очень трудно говорить об этом, – сказала Света. Она дотронулась рукой до руки Антона и почувствовала, что его бьет сильная дрожь.
"Отлично, – констатировала Света, – я полностью владею его эмоциями... А это – самое главное. Нет, самое главное – это знать – какому человеку какие эмоции ближе... А этого фраера я сразу же раскусила".
Антон молчал, и через некоторое время Света начала рассказывать дальше:
– Феликс тогда сказал, что как честный человек не хочет лишать меня средств к существованию и предложил мне место официантки в этом баре "У Михалыча"... Потом... Все было как во сне... Закрутилось, замелькало все... И вот я стала такой... Господи, как же мне все это надоело...
Антон поднялся с постели и разлил водку. Горлышко бутылки колотилось о края стопок так, что казалось – стекло сейчас посыпется на столик.
Взяв обе стопки в руки, Антон обернулся – Света лежала, зарывшись лицом в подушки. Тонкие пальцы ее, судорожно сжимавшие истрепанные края серой простыни, подергивались.
Антон долго стоял в невыносимой тишине, кусая губы. Потом он опрокинул в себя одну стопку, шагнул к постели и выпил вторую.
– Света! – позвал он, положив ладонь ей на плечо, – Выходи за меня замуж. Я... Я знаю, что так не предлагают руку и сердце, но... у меня по-другому не получается. Ты меня совсем не знаешь... А мне кажется почему-то, что я знаю тебя очень давно и хорошо...
Пальцы ее сжались и замерли. Если верить телесериалам, именно такое продолжение сцены было бы закономерным и целесообразным. Но Света как-то не думала о том, как будет вести себя в этом случае. Она не собиралась добиваться именно такого.
Ей вдруг стало смешно и несколько минут она не могла успокоиться, удачно маскируя свой смех приглушенными подушкой звуками рыданий.
"Ладно, – подумала она, – самое главное, что мне все удалось. Этот человек – полностью мой. А теперь, когда я нашла ключ к его подсознанию и знаю коды всех его сокровенных импульсов, им можно будет управлять, как марионеткой. Что было мне и нужно... То есть – нужно Феликсу"...
– Я не могу, – глухо пробормотала Света, не отрывая лица от подушки, – Ты... ты такой хороший, а я... Я проститутка...
– Я клянусь – никогда тебе об этом не напомню, – проговорил Антон. Он не знал, что еще сейчас нужно сказать, но он готов был отрезать у себя руку, если это потребуется, готов был сделать все, что угодно, если бы Света сейчас приблизила свое лицо к нему и тихо бы выговорила:
– Да...
Света неожиданно поднялась и села на постели, завернувшись в простыню. Она провела ладонью по сухому лицу и внимательно посмотрела на Антона.
Он затаил дыхание.
– Они так просто не отпустят меня, – сказала она, тяжело вздохнув, – Мне нужно сначала откупиться. Если я не откуплюсь, они найдут меня, куда бы я не уехала... Хоть заграницу...
– Кто? Феликс?
– Да при чем тут Феликс, – проговорила Света, стараясь придать своему голосу как можно больше меланхолических ноток, – Феликс просто пешка. Он поставщик девочек, понимаешь?
– А я думал...
– А проституция, – продолжала Света, зажмурясь, чтобы не упустить удачную мысль, – Очень хорошо развитая индустрия. По всей стране заправляют одни и те же люди... А ты что – не знал?
– Нет, – честно ответил Антон, – Никогда не интересовался... Послушай, если откуп – это единственная причина, по которой ты... не можешь выйти за меня замуж, то... То я могу... Достать эти деньги. Сколько нужно?
– Очень много, – вздохнула еще не определившаяся с суммой Света.
Антон вскочил с постели и метнулся к своей одежде, раскинутой на стуле.
– Вот! – он достал из кармана куртки толстую пачку банкнот, перевязанную грязной бечевкой, – И еще... – Антон поднял со стула свои джинсы, оттуда выпал бумажный сверток – бумага развернулась и по полу пыльной комнаты, пропахшей алкоголем, табаком и чужим потом, рассыпались серо-зеленые стодолларовые банкноты. – Это все мои сбережения... Машину я продал год назад, которая мне от отца досталась, а куда деньги потратить – еще не придумал. А вот теперь...
Антон собрал деньги и положил их на постель перед Светой, как кладут цветы.
– Этого хватит?
"Ничего себе, – мелькнуло в голове у Светы, когда он смотрела на бумажную кучу в своих голых коленей, – Такая сумма... Не то, чтобы очень большая, но для человека его пошиба... Да он просто помешанный. Он сумасшедший... Ведь он принес эти деньги еще до того, как я провела с ним сеанс, – она мысленно хихикнула. – Во всяком случае – надо этим его помешательством воспользоваться на полную катушку"...
– Это не хватит, – Света печально покачала головой, – Нет...
– Я еще занять могу, – быстро сказал Антон. – Примерно, пять тысяч... рублей, конечно... Понимаешь, когда я узнал, что ты... Я собирался идти сюда и...
– Купить меня?
– Да...
Света вдруг вспомнила случайно подслушанный ею год назад в этом же баре разговор – говорили Феликс и какая-то девушка, имени которой Света не знала.
Девушка тогда говорила, что...
– Никого купить нельзя, – со вздохом произнесла Света, – Человек – это не только... физическая оболочка, наполненная... – тут Света забыла слова, которые употребила девушка, и сказала свое, – душой... Наполненная душой, так сказать. Оболочку можно взять напрокат, но как можно купить то, чего не видишь и не понимаешь?
Феликс тогда ударил девушку и выругался, а Антон повел себя иначе. Он долго смотрел на Свету, потом вытянул вперед руку и, словно до своего отражения в зеркале, дотронулся до ее лица и провел пальцами и ее волосам.
– Я достану деньги, – опустив руку, сказал Антон, – я тебя отсюда вытащу. Тебе ведь совсем не здесь место. Я сделаю все, что ты захочешь, знаешь?
"Знаю, – подумала Света, – Конечно, знаю"...
Глава 8
– Не могу я в таком виде показаться Нине, – скулил Васик, – не могу и все тут... Что она подумает? Подумает, что я был у какой-нибудь продажной женщины... А как я еще мог оказаться абсолютно без одежды?
Я пожала плечами. Даша откровенно фыркнула.
– Мне нужно одеться где-нибудь, – продолжал Васик, – иначе о поездке домой не может быть и речи. Как мне быть-то? Нина ведь подумает, что я был у продажной...
– И будет права, – ляпнула Даша, – а как же еще?
– Да не права! – воскликнул Васик. – Ведь ничего же не было! И не могло быть... Если бы я был в нормальном состоянии, а не пьяным до одури... Вот черт, из-за пустяка какого-то теперь вся жизнь рушится. И кто во всем этом виноват?
– Ты, конечно, – резонно заметила Даша.
– Ничего подобного, – возразил Васик, – вы.
– Мы? – в один голос воскликнули я и Даша.
– Вы, – подтвердил Васик, – а кто же еще? Никто из вас не хочет хоть немного напрячь мозги и подумать – что сказать Нине, чтобы она не это... не подумала ничего такого... Не хотите! А еще друзья называются.
– Н-да... – многозначительно выговорила Даша, а я сказала:
– Вот фрукт!
– А ты, Ольга, – обратился ко мне Васик, – вполне могла бы внушить Нине, что я не голый, как цуцик, а одет. Это ведь в твоих силах. Ты ведь у нас – колдунья.
– И правда, Ольга, – посмотрела на меня и Даша.
– Не стану я этого делать, – сказала я, – во-первых у меня – вот именно – нет сейчас никаких сил, чтобы внушать кому-нибудь что-нибудь, а во-вторых... Во-вторых я не буду делать этого по этическим соображениям. Нина ведь тоже моя подруга.
– Это не этические соображения, – проворчал Васик, плотнее кутаясь в чехол автомобильного сидения, – это называется – женская солидарность. Удивляюсь, как еще Даша на моей стороне. Впрочем, и тут ничего удивительного нет. Даша всегда на моей стороне была – она, значит, моя самая лучшая подруга. Не то что некоторые...
– И ничего я не на твоей стороне, – помолчав немного, подала голос Даша, – просто не подумавши сказала. Мне показалось, что так легче решить вопрос. А где мы тебе сейчас тебе одежду найдем?
Васик задумался.
А я думала о своем.
"Где мне искать Свету? – думала я. – А искать ее нужно. Нужно опередить ее, пока она не успела нанести мне второго удара. Когда я найду ее, то многие вопросы, которые теперь не дают мне покоя, прояснятся. Кто она? Что ей от меня надо? И где она научилась искусству внушения? Ведь природные экстрасенсорные способности – это еще половина дела. Самое главное – это то, как ими управлять"...
– Ага! – просиял Васик. – Придумал! Мы сейчас заедем к моему старинному дружку – Пункеру! Он тут неподалеку живет, он мне даст что-нибудь из одежды. А Нине я скажу, что свою одежду я того... испачкал чем-нибудь и Пункер дал мне во что переодеться. Круто! Гениальная идея, правда? Поехали, Даша! Сейчас – поворот налево, а потом прямо по шоссе. А потом я скажу, куда повернуть...
Даша нажала на тормоз и посмотрела на меня.
Я пожала плечами. Мне сейчас не об этом думать надо, а о другом.
– Налево, налево! – жестикулировал Васик.
И Даша повернула налево.
Я закрыла глаза и погрузилась в размышления.