– Но теперь он мертв. Расскажите мне о нем.
На миг показалось, что она расплачется, но все же сдержалась.
– Мне нечего сказать. Все ещё не могу поверить. Он мертв. Он освобождался позднее, чем я, и мы договорились встретиться в городе. Мы оба плавали на"Мандарине"-это круизный лайнер на трассе Сан-Франциско-Восток.
– Я слышал о нем.
– Боб был одним из помошников капитана, отвечал за размещение багажа на корабельном складе и вообще за погрузку и выгрузку. Боб… – она растерянно умолкла.
– А вы стюардесса на том же судне?
– Я работаю в корабельном магазине. Продаем все для пассажиров-белье, пленку, кремы, бритвенные принадлежности, плавки, средства для загара, поняв, что такое перечисление может стать бесконечным, тихо закончила: – И ещё книги.
Снова начала тискать сумочку, и наконец добавила:
– В порту мы закрыты-то есть магазин закрыт. Поэтому я могла сойти на берег с пассажирами. Но Боб, – она пожала плечами, – знаете, он должен заполнить множество бумаг и накладных, и, разумеется, проследить за разгрузкой багажа, поэтому не мог уйти так сразу.
Голос её надломился, но через секунду снова набрал силу. Она не поддавалась горю. Риордан молча слушал, неподвижно сжав ручку.
– Мы договорились, что встретимся в баре наверху, в Фейрмонте, а потом вместе пойдем поужинать в"Литл Токио".
У Риордана брови полезли на лоб: если бы не трагическое стечение обстоятельств, они бы там встретились, и Джейн вместо ссоры заполучила бы дивное зрелище.
– Я знала, что Боб может немного запоздать, это случалось. Тяжело предвидеть точно, когда он освободится. Но когда он не появился до девяти часов, позвонила на корабль. У пристани нас ведь подключают к городской телефоннной сети. Мне сказали, что он больше часа как сошел на берег. Я начала волноваться, ибо это непохоже на Боба… было непохоже. Потом я вовсе впала в панику и начала обзванивать больницы, а затем решила отправиться в отдел розыска пропавших.
Неожиданно она расплакалась, но прежде чем Риордан успел что-то придумать, овладела собой.
– Я не плачу, – сказала она, рассердившись на саму себя.
– Я тоже, – подхватил Риордан. – Иногда думаю, что зря.
Подняла глаза.
– Я даже не знаю, как вас зовут.
– Джим Риордан. Джеймс Риордан. Я лейтенант полиции.
– Что вы имели ввиду там внизу, когда сказали санитару, что речь идет о неопознанном мужчине?
– Когда мы его нашли, у него не было никаких документов. И бумажника тоже.
– Он был ограблен?
Риордан покачал головой.
– Нет. Я хочу только сказать, что у него не было ничего, позволяющего установить личность. Ни одного предмета с его именем. – Отложил ручку. – У него были наличные в маленьком кошельке, платок и кое-какие мелочи, связка ключей, но ничего с именем или фамилией.
Тут ему в голову пришла ещё одна возможность.
– Боб Кук жил на корабле?
– В Сан-Франциско-да. И в других портах тоже. Но иногда… – она вызывающе выпрямилась, как будто заранее зная, что он подумает, – иногда в Сан-Франциско оставался у меня. В моей квартире. У Боба было маленькое двухкомнатное бунгало на Гавайях, он родом оттуда. Я на Гавайях оставалась на борту, но иногда ночевала у него.
У Риордана появилось желание спросить, любила ли она Кука. Вспомнил Джейн, стратсную, как сегодня днем в постели, нежную, какой он е знал раньше, и грустно представил её обиженную, какой она была сейчас.
– Как долго ваш корабль останется в Сан-Франциско?
– Четыре дня.
Разговор о безобидных предметах её приободрил, пальцы уже не сжимали судорожно сумочку, как бы ища решения своих проблем в перебирании блесток.
– Запасы мы в основном пополняем здесь, хотя свежие продукты закупаем в каждом порту. На Гавайях обычно стоим три дня.
Задумалась-видно пыталась отогнать мысли о смерти и своей утрате.
– На Дальнем Востоке бывает по-разному. Иногда заходим в Гонконг, иногда нет. Так же и с Манилой. Но всегда посещаем Японию. Маршруты не всегда одинаковы.
Риордан кивнул и все-таки вернулся к разговору о погибшем.
– У Боба Кука были родственники?
– Нет. По крайней мере, никогда о них не упоминал. Мы не думали пожениться или жить вместе, были просто добрыми друзьями.
Звучало это очень правдиво. Риордан с грустью подумал, что такие же отношения существуют между ним и Джейн. Точнее, существовали до сегодняшней ссоры.
Вернулся к должностным обязанностям.
– Кто был его непосредственным начальником на корабле?
– Старший помошник. Фамилия его Томпсон. Он решит все что нужно. С похоронами, и вообще… Она опять закусила губу и в глазах появились слезы. Достала из сумочки платок, сердито вытерла их и воинственно выпятила подбородок.
– Он все организует.
Риордан опять взял ручку и записал фамилию.
– Знаете номер его телефона?
Покачала головой.
– Нет, не помню, но он есть в справочной порта.
Немного помолчала.
– Вам от меня ещё что-нибудь нужно?
Риордан вздохнул.
– Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сейчас.
Взглянул на свои пометки. Между аккуратными волнистыми линиями и старательно заштрихованными квадратиками выделялось название судна"Мандарин" и фамилия Томпсон, и это было все. Он встал.
– Я отвезу вас домой. Вы в состоянии сегодня оставаться дома одна?
– Не беспокойтесь обо мне.
– У вас есть снотворное? Или успокоительное?
– Нет. Никогда ими не пользовалась.
– А что-нибудь из спиртного?
– Этого предостаточно.
– Тогда как следует выпейте, чтобы уснуть. Идемте. Вы живете в нескольких кварталах от меня. Отвезу вас домой.
Она удивленно уставилась на Риордана.
– А вы откуда знаете?
– Из вашего заявления о пропавшем. И ваше имя тоже. Пенни ваше крестное имя или уменьшительное от Пенелопы?
– Меня зовут Пенни. Боб говорил мне, что я-его Счастливый Пенни… сдавленно всхлипнув, она обвела взглядом кабинет, словно удивившись, что она здесь делает.
– Что будет с водителем, этим Рольфом?
– Его зовут Ральф, фамилия Крокер. Что с ним будет?
– Не знаю. Это зависит от судьи. А что?
– Не знаю, – равнодушно ответила она. – Мне просто пришло в голову… Знаете, я до сих пор не могу поверить. Как будто в том ящике вместо него лежит какой-то жулик, переодетый под Боба. Я все ещё не почувствовала, что Боб мертв. Не чувствую вообще ничего.
Риордан снова вздохнул.
– Разумеется, сейчас ничего, – спокойно заметил он. – Но все ещё впереди.
Он встал и открыл дверь…
Глава 6
Среда, 9.10
Лейтенант Риордан повесил куртку, сел в кресло за письменным столом и потер затылок, чтобы понизить давление. Просмотрел стопку бумаг, махнул на них рукой и взял конверт, который прошлым вечером оставил ему уилкинс. Открыл конверт и вынул его содержимое.
Вначале достал десять снимков формата 18 х 24, и отложил их в сторону. Дальше в конверте были стандартная схема аварии, форма 12. 3, и на ней закрашен перекресток. Через всю страницу было написано рукой Уилкинса:"Не подходит". Зато подошла форма 12. 2, и на ней Уилкинс старательно изобразил улицу, положение автомобиля и тела, все в правильных пропорциях, включая телеграфные столбы и два перекрестка Индиана Стрит с Восемнадцатой и Девятнадцатой улицами. Правильно была изображена и ширина Индиана Стрит. Бланк протокола предусматривал описание происшествия, показания свидетелей и тьму никчемных сведений. Уилкинс к каждому пункту заботливо приписал:"Смотри прилагаемый рапорт". Форма 12. 2 никогда не предоставляла сержанту Уилкинсу достаточно места для обстоятельной работы.
Риордан отложил формуляр с фотографиями и переключился на рапорт. Он прекрасно понимал Уилкинса: в бланке было бесчисленное множество граф и рубрик, в которые нужно было вписать ответы на тысячу вопросов; там было отмечено время происшествия и его место со ссылкой на форму 12. 2. В соответствующих графах были фамилия водителя и все обстоятельства, которые Риордану были уже известны. Его не удивило, что "бьюик" был моделью 1940 года, то есть действительно старым. Ответы в графах "скорость при наезде" и "длина тормозного пути" Уилкинс заменил обычным "Смотри прилагаемый рапорт". Риордан перевернул лист. Здесь были приведены и тип дорожного покрытия, и состояние его поверхности, и оставалось ещё место для ответа на добрых две сотни вопросов. Риордан криво усмехнулся, когда представил Уилкинса, заполняющего такой протокол десятый раз за день, и решительно занялся упомянутым рапортом. Уилкинс, как обычно, начал с того, что считал главным: с жертвы.
Жертва наезда – белый мужчина без каких-либо докумен тов. В то же время все ярлыки на его одежде остались нет ронуты, что вместе с отпечатками пальцев и хорошо замет ным шрамом на верхней губе должно облегчить идентифика цию личности. Судебный врач представит все необходимые данные завтра (9. 16. )
Погибший был одет в темно-серый спортивный пид жак, темно-синие брюки, голубую рубашку и бордовый галс тук, черные туфли и черные носки. Марки на одежде: пиджак от Туан Кунга из Гонконга; на брюках нет ярлыков ни портного, ни химчистки; рубашка и галстук из магазина то варов для мужчин Уолкерса в Сан-Франциско, туфли марки
"Флорсхайм", филиал Кадуэллерс в Гонолулу. Происхождение остальных вещей установить невозможно.
Список предметов, обнаруженных в карманах, прилагается.
Судя по одежде, жертва недавно путешествовала или служила на каком-то судне и была в отпуске на берегу. Бу мажник погибший видимо оставил на борту, ибо авария прои зошла всего в нескольких кварталах от порта.
Наезд был совершен автомобилем марки "бьюик" седан
1940г. , черного цвета, регистрационный номер Кал. Х40
36. Сведения о водителе см. в протоколе о дорожном проис шествии. Судимостей не имел. Автомобиль не получил видимых повреждений (см. снимки), но окончательный вывод зависит от результатов экспертизы технического отдела.
По мнению нижеподписавшегося, для водителя с нормаль ным зрением при данном освещении на месте аварии (см. из мерения освещенности по протоколу 12. 2, выполненных на месте происшествия и с семиметровыми интервалами по Ин диана-Стрит) было нелегко обнаружить жертву, одетую в тем ный костюм, на расстоянии свыше семи метров. Тормозной путь доказывает, что водитель резко нажал тормоза пример но за шесть метров от места наезда, автомобиль в этот мо мент двигался со скоростью тридцать два-тридцать пять километров в час. Это ниже предела, установленного для Ин диана-Стрит.
Тело жертвы было отброшено на расстояние четыре мет ра двадцать сантиметров (измерено от дверцы автомоби ля). Тормоза были проверены на том же покрытии ещё до то го, как машину отвезли в Управление, и по результатам были в нормальном состоянии. Тормозной путь при испытаниях тождественен следу на месте происшествия (см. снимки).
Фары "бьюика" смещают световой пучок влево, но не сильно. У машины был включен ближний свет, а не даль ний, что соответствует предписанному для данной длины. На водительском удостоверении нет отметок о дефектах зрения водителя и он готов пройти повторную проверку зре ния. Звуковой сигнал в нормальном состоянии, но водитель заявляет, что не успел им воспользоваться.
По мнению транспортного отдела, все свидетельствует о том, что смерть стала результатом несчастного случая, выз ванного неосторожностью погибшего, который покинул троту ар и внезапно оказался на пути"бьюика".
Подпись: сержант Фрэнк А. Уилкинс.
Риордан отложил лист и взял список предметов, найденных в карманах погибшего. Кроме вещей, о которых Уилкинс упоминал ночью, в пиджаке были ещё один платок, ручка, расческа и пилка для ногтей, а в кармашке для часов на брюках-сложенная двадцатидолларовая бумажка.
– Ну, в этом уже есть какой-то смысл, – подумал Риордан. Ранее найденных восемнадцати долларов на выпивку в баре на крыше Фейрмонта и на ужин в "Литл Токио" не хватило бы. Отложив бумаги, он начал просматривать фотографии.
Первая была сделана в момент его отъезда; Риордан увидел на ней задний бампер своего джипа и общий вид места происшествия. Расстояния и размеры на ней Уилкинс обозначил белой краской. Две следующие фотографии запечатлети труп под разными углами; платок был убран и на обоих снимках в объектив терпеливо смотрели мертвые глаза. Четвертая изображала передок автомобиля с неповрежденными фарами и вообще без каких-либо повреждений, если не считать чуть поцарапанного бампера.
На пятом снимке автомобиля уже не было и тормозной путь был взят крупным планом; на обоих его концах сидели на корточках Лундал и Уилкинс, а стальная рулетка между ними показывала длину пути. Уилкинс смотрел в землю, в одной руке держал конец рулетки, а другой опирался в этой неудобной позе о тротуар.
Лундал смотрел в объектив, усмехаясь, что его тоже втянули в дело дорожной полиции, и свободной рукой придерживал куртку, чтобы не испачкать её в масляной луже. На шестой фотографии тоже был виден тормозной путь, снятый под другим углом на другом участке мостовой. Последний снимок показывал крупным планом передний конец контрольного тормозного пути, так что была видна рука Лундала, державшая рулетку, и отметка на ней, показывавшая семь метров точно в конце следа.
Риордан ещё минуту подержал снимки в руке, потом сложил их и засунул обратно в конверт вместе с заполненным протоколом и отпечатанным рапортом. Конверт бросил на край письменного стола. Значит это был несчастный случай, с тяжелыми последствиями для красивой девушки и, разумеется, ещё более жестокими для молодого, интересного Роберта Кука с Гавайских островов, которому было для чего жить, хотя бы для этой молодой красивой девушки.
Риордан опять вздохнул и покачал головой, потому что в рапорте что-то было не так, и он никак не мог понять, что именно. Вначале решил, что перечитает ещё раз, но потом решил, что уличным движением сыт по горло.
В кабинет вошел Дондеро, осторожно неся в каждой руке по стаканчику кофе.
– Кофе очень черный и очень сладкий, – сообщил он и поставил один стаканчик перед Риорданом. Приятельски подмигнул. – Хотя после вчерашнего ты его не заслуживаешь.
– За вчерашнее приношу извинения, – сказал Риордан, даже не стараясь, чтобы это чувствовалось по тону. Что-то вертелось у него в голове, и он до сих пор не мог понять, что. Взял стаканчик, отхлебнул, поморщился и испытующе взглянул на Дондеро.
– Почему они не кладут в эту штуку хоть чуточку кофе?
– Боятся испортить кипяченую воду, – доброжелательно объяснил Дондеро и вернулся к событиям прошлого вечера.
– Не воспринимай этого так трагически, Джим, – доверительно сказал он. – Не беспокойся за Джейн. Она все простит.
Риордан нахмурился.
– В ней только половина неприятностей.
– А вторая половина?
Лейтенант швырнул конверт с рапортом Уилкинсона через стол в сторону Дондеро.
– Вот и вторая.
Дондеро отодвинул кофе, сел верхом на стул и вытащил из конверта все бумаги.
– Ну и что? Это дело дорожной полиции.
– Прочти.
Дондеро пожал плечами и занялся бумагами.
– Ну и что?
– Мне это не нравится.
– Почему?
– Не знаю. Просто не нравится.
– И не должно нравиться. Это не твой вопрос. Разве что не считать это несчастным случаем, – но оснований нет… Я десять лет проработал у транспортников. Уилкинс бы не ошибся. Он в своем деле бог, и ты, Джим, это знаешь.
– Да.
– Не знаю, мне это дело кажется ясным, как божий день.
– Даже слишком ясным, тебе не кажется? Вот почему оно мне и не нравится. Понимаешь, автомобиль ведь тоже оружие, смертоносное оружие, разрешенное законом, и я часто спрашиваю себя, сколько людей, погибших под колесами, на самом деле были хладнокровно убиты. Только это никогда не докажешь.
– Не сходи с ума, Джим… Мне кажется…
– Мне кажется, что тебе не нравится все, что произошло вчера вечером. На ковер к капитану Тауэру уже сходил?
– Я говорил с ним ночью.
– Ну и?..
Риордан пожал плечами.
– Приказал мне выбросить это из головы.
– Ну так выполняй, – сказал Дондеро, направляясь к двериям. Но все же обернулся и добавил:
– И я тебе прощаю, что не поблагодарил меня за кофе. Хотя мне было очень обидно.
Подмигнув лейтенанту, он ушел.
Риордан нетерпеливо постучал пальцами по столу. В чем же все-таки дело? Не в рапорте, потому что и до того не был уверен, что произошел несчастный случай. И чтение рапорта уверенности ему не прибавило. Почему? Долго задумчиво смотрел на календарь, потом решился. Набрал номер и нетерпеливо ждал ответа.
– Приемная коронера.
– Лейтенант Риордан из отдела по расследованию убийств. С кем я говорю?
– У телефона доктор Стивенс. Что вам угодно?
Риордан на миг запнулся, но потом перешел прямо к делу.
– В номере Д-4 у вас труп некоего Роберта Кука, жертвы наезда. Вы с ним уже закончили?
– Утром мы прямо с него и начали.
– Как он выглядит?
В голосе доктора Стивенса послышалось удивление.
– Как человек, попавший под машину. Что вы имеете ввиду?
Риордан покачал головой, как будто врач на другом конце линии мог его видеть.
– Не знаю. Ничего. Вам ничто не показалось странным?
– Нет. Мы беседовали и с персоналом гаража. Машину они ещё не смотрели, но сообщили то, что нам требуется. Думаете, что-то есть подозрительное? Что до меня, готов побиться об заклад, что он погиб под "бьюиком". Бампер ударил его на уровне колен и отбросил в сторону. При этом раздробил бедренную кость и сломал позвоночник. Таких случаев я видел сотни.
Риордан задумался. – Но туфли остались у него на ногах.
– Поверьте, лейтенант, обувь не всегда слетает при наездах.
– Еще одно, доктор. Вы будете делать вскрытие?
На другом конце линии все стихло. Когда врач заговорил снова, голос его звучал намного холоднее.
– Нет, не будем. У нас и так хватает работы, чтобы её ещё придумывать. Если настаиваете на вскрытии, решайте вопрос официальным путем. Еще что-нибудь?
– Пока нет, – ответил Риордан. – Большое спасибо.
Повесил трубку и опять забарабанил пальцами по столу. Капитан Тауэр никогда не поддержит требование вскрытия, а если и поддержит, что это дает? По рассказу Пенни Уилкинсон Кук не был пьян или накурившись, а если бы и был, это только лишнее доказательство несчастного случая по неосторожности жертвы.
С другой стороны, профессиональный моряк с океанского корабля должен быть ловок и осторожен, если хочет выжить. А это не соответствовало его неосторожному шагу с тротуару. Хотя и на палубе он когда-то допустил промах, раз заработал тот шрам на лице.
"-Ну почему же что-то вертится у меня в голове?"-спросил сам себя Риордан, потянулся к телефону и позвонил ещё раз.
– Алло?
– Гараж. У телефона Моррисон.
– Лейтенант Риордан. Скажите, ребята из технического отдела уже осмотрели старый"бьюик", поступивший вчера вечером?
– Как раз начинают. Результат будет к обеду, до суда успеют, не беспокойтесь.
– Видите, а я беспокоюсь. Скажите им, чтобы не начинали.
Моррисон удивился.
– Вы хотите сказать, что осмотра не будет?
– Будет, будет, но не сегодня. Пусть осмотрят машину завтра. Ясно?