* * *
После заявления, сделанного Маратом Ладыгиным в прямом эфире, прошло едва ли три минуты, он еще только вышел в коридор, собираясь покинуть здание телевидения, - и тут заверещал телефон. Бизнесмен посмотрел на монитор и увидел четыре буквы: "Рита".
Его бывшая жена, мать Миры…
- Как это могло произойти?! - сбиваясь с дыхания, прокричала она в ухо бывшему мужу.
Маргарита Голубенко имела спокойный характер и, как это свойственно медикам, относилась к человеческим трагедиям с некоторой долей профессиональной отстраненности. Но, узнав о похищении родной дочери, не стала сдерживаться.
- Здравствуй, Марго, - ответил Ладыгин, не придуман ничего лучше приветствия.
- Что случилось? Рассказывай! - Рита терпеть не могла, когда муж называл ее Марго. Но сейчас она даже не заметила неприятного обращения.
- Она пропала. В аэропорту, в Борисполе.
- Прямо у тебя на глазах?!
- Мира отошла в туалет, и оттуда ее выкрали.
- И ты допустил, чтобы это произошло! - сказала Рита, уже рыдая. - Теперь я поняла, зачем ко мне приезжали твои люди и всюду вынюхивали, задавали идиотские вопросы! Ты думал, это я ее украла! Господи, какой же ты дурак!
- Послушай, Марго! Я тоже страшно расстроен. Но мы делаем все возможное, чтоб вернуть мою дочь.
- Мою! Она и моя дочь! Которую ты у меня отобрал! Теперь доволен? И не называй меня Марго! - сорвалась на крик женщина. - Ты расстроен, видите ли! Вы делаете все возможное? Ты уже сделал все возможное, чтоб это произошло!
- Рита! Прекрати! Возьми себя в руки! - Ладыгин держался из последних сил, ему хотелось швырнуть телефон в стену. Но он понимал, что, сломав трубку, не добьется ничего, кроме минутной разрядки гнева. К тому же он чувствовал, что их с бывшей женой объединяет сейчас, что-то очень важное и не стоит ее обижать. Криками и взаимными упреками горю не поможешь. Пусть выкричится, в конце концов.
- Марат, - Рита понизила голос и заговорила спокойнее, - прошу тебя, умоляю! Отдай похитителям столько, сколько они просят. Только бы они вернули нашу доченьку…
- Я все отдал бы, но где гарантия, что они вернут? И ничего с ней не сделают? Я нанял лучших людей, поиски идут полным ходом. Наберись терпения и жди, как жду я.
Рига помолчала.
- Если с ней что-то случится… Если ты… Этого я тебе не прощу, - сказала она и положила трубку.
* * *
Рита Голубенко, еще учась на втором курсе мединститута, частенько захаживала с подругами на спектакли студенческого театра "Свет". Это было в Киевском инженерно-строительном институте. В театре собралась талантливая труппа молодых студентов, которым нравилось перевоплощаться и играть. Руководителем "Света" в то время был студент четвертого курса КИСИ Марат Ладыгин. Однажды Рига с подругами задержалась после спектакля, чтобы немного пообщаться со студентами. Тут, на молодежной вечеринке, ее и заметил Марат.
Трудно было остаться равнодушным к такой девушке: высокой, ладной, улыбчивой и с выразительным, по-украински миловидным лицом. У нее были карие глаза, над которыми плавными полукружиями красовались идеального рисунка брови, яркие, словно вишенки, губы, смуглая кожа и высокая шея. Со своими черными длинными волосами она напоминала экзотический цветок. Девушка была не просто красива, а еще и гармонична - она, казалось, излучала тихий свет.
Темпераментный Марат Ладыгин никак не мог пропустить такую красавицу. Он принялся со всей изобретательностью артиста ухаживать за Маргаритой. А ей в нем понравилась не внешность - он был совершенно обычным молодым парнем, - а мощный творческий запал. Весь студенческий театр держался на его плечах. Неуемная энергия Ладыгина делала каждый спектакль событием. Непонятным образом он все успевал: декорации и репетиции, афиши и билеты, приглашения от руководства разных вузов и гастроли.
Через несколько месяцев они стати семьей и поселились вместе с родителями Маргариты. На дворе было веселое и нищее начало девяностых. Пустые полки магазинов, отсутствие вкусного и модного не повергали молодоженов в отчаяние. Марат умудрялся привозить с гастролей, проходящих обычно во время студенческих каникул, то мешок картошки, то гречку, а то и парочку кроликов. Они любили устраивать шумные пирушки, когда дом наполнялся веселым гомоном друзей.
Через несколько лет друг Марата пригласил его в Москву, где в то время как раз налаживался строительный бизнес. Ладыгин после долгих колебаний принял приглашение друга. Как ни жать ему было расставаться с театром, прагматические соображения взяли верх над эмоциями. И молодой инженер-строитель стал соучредителем фирмы, занимающейся возведением зданий в столице. Попутно он занимался и другими предпринимательскими проектами. Восхождение к вершинам карьеры заняло у Марата несколько лет. К середине девяностых он уже был состоятельным человеком, имел хорошую квартиру в Москве и крепкую семью.
Вскоре родилась желанная дочь Мирослава.
И тут характер папы Ладыгина резко изменился. Отсутствие возможности играть на сцене, проживать разные театральные роли он восполнил экстремальными видами отдыха. Склонность к авантюрам, наверное, глубоко гнездилась в его организме, подобно вирусу. И проявилась, когда он стал успешным и хорошо обеспеченным. Для Марата уже было необходимостью постоянно подтверждать свою самодостаточность. В принципе, многим людям из этого слоя социального пирога мало быть просто известными политиками, промышленниками, бизнесменами. Они должны покорять вершины, погружаться на дно, пересекать пустыни, го есть постоянно испытывать себя на прочность. Или, что вернее, доказывать себе и всем окружающим: я могу и это.
На работе и дома Ладыгину не хватало соли и перца. А экстремальный отдых давал свежие, пограничные ощущения. Адреналин вырабатывался регулярно. Страх, как говорил кто-то из известных мудрецов, это здоровое чувство, необходимое, чтобы наслаждаться жизнью.
Вот Марат и наслаждайся, например рафтингом. Горные реки, по которым он сплавлялся, изобиловали завалами и перекатами, падали с большой высоты и образовывали "бочки" - жуткие водовороты, где вода ударялась о валуны и засасывала все живое в воронки. Его захватывай скорость, на воде она ощущалась острее, чем на суше. Рафт норовил сбросить Марата, как дикий жеребец. Не раз любитель острых ощущений сваливался в воду и яростно боролся за свою жизнь, разворачивался, чтобы плыть ногами вперед и не стукнуться головой о камни. Разум в такие моменты отключатся, тело само знало, что делать.
Когда рафтинг перестал давать необходимую дозу адреналина, Ладыгин увлекся новой авантюрой. Однажды в компании приятелей-бизнесменов ему сказали полушутя: "Хочешь узнать, что такое настоящий страх? Отправляйся в Индонезию, на остров Комодо. Там нельзя гулять без опытного проводника из-за гигантских ящеров, оставшихся там еще с эпохи мезозоя". Марат, не колеблясь, собрался и отправился на остров. Он действительно увидел ящеров. Издалека они казались безопасными, чем-то смахивающими на драконов из сказки. Однако ему посоветовали не спешить и понаблюдать. Вскоре Ладыгин убедился, что быстрый и свирепый пятиметровый ящер, ударом хвоста способный свалить дерево, раздирающий добычу мощными челюстями, - вполне достойный противник.
- Представляешь, Ритуля! - делился впечатлениями после отпуска Ладыгин. - К ветке подвешивают тушу козы, и эти динозавры дерутся за нее, рвут на части, и через несколько минут остается только веревка! А мы стоим, отделенные от них всего лишь неглубоким рвом… По остроте ощущений это будет покруче, чем бой быков.
- Не понимаю, и что в этом кошмаре хорошего? - отвечала Маргарита. Такие рассказы ее пугали, и она совсем не разделяла восторга мужа.
Не только экстремальные увлечения Марата заставляли Риту грустить. Они с мужем слишком мало общались. Он приходил домой лишь поздно вечером. Жена успевала покормить его ужином, и он мгновенно проваливался в сон. Она надеялась побыть с любимым хотя бы в отпуске, но в последние годы они проводили его врозь. Рита с дочкой ездила к морю: в Крым, в Турцию, в Египет. А Марат в это же время путешествовал вглубь пустыни в Саудовской Аравии, пли строил иглу и управлял собачьей упряжкой в Гренландии, или прыгал с парашютом на полюс…
С Мирославой тоже все складывалось не так просто. Девочка оказалась одаренной. С самого раннего возраста она рисовала, танцевала, играла на музыкальных инструментах - и все так непринужденно, будто всегда умела это делать. Когда ей исполнилось одиннадцать лет, она сочинила сказку про зонтики. Так и назвала: "Зонтичная сказка". И даже набрала ее на папином компьютере.
"По улице, покачиваясь и блестя мокрыми ребристыми боками, плыли зонтики. Каждый вел своего человечка: этого на работу, того в магазин.
Некоторые двуногие, ежась, шастали без зонтиков.
- Все-таки это безобразие, - поморщился большой черный зонт. - Слишком много в последнее время бродячих двуногих развелось.
- Ничего, - улыбнулась цветастая зонтиха. - Не так уж и много. Не отлавливать же их, в самом деле. Они тоже бегать хотят.
- Да-да, пусть, - подхватил старый полуавтоматический зонт с искривленными спицами. - Мы сами виноваты. Приручаем, потом бросаем. Ответственности мало!..
А черный зонт высокомерно промолчал. Он провожал своего питомца в серьезное учреждение, наполненное ответственностью по самую крышу.
Зонтиха, продолжая улыбаться, сдвинулась чуть влево, получше укрывая от дождя свое юркое лохматое двуногое. Она задумалась и вспомнила, как собирала утром своих маленьких зонтиков в школу. А давно ли сама ходила на уроки, училась терпеливо открываться-закрываться, повышала ловкость зашиты от струй воды? И уроки просушки она вспомнила…
Старичок-полуавтомат посреди наступившего молчания загрустил. Он давно хромал на все спицы и понимал, что долго так продолжаться не может. Ну да, на его место придет новый зонт. А все равно жалко питомца, ведь он привык к нему… Не хотелось однажды сломаться на его глазах, открыть свой беспомощный скелет. Может, потихоньку оставить двуногого друга в троллейбусе или магазине? Но как же ответственность?
Подул ветер, выгнул спицы. Старый зонт встрепенулся. Всю жизнь его не покидала смутная мысль, что зонты могут летать. Но убедиться в этом он не мог: работа, заботы… И что ж, вот так и уйти, ни разу не взлетев?!
Он увидел справа вывеску "Ремонт металлоизделий: зонтов, утюгов, электробритв" и бережно направил туда своего подзащитного. Ничего. В очередь на почту мы еще успеем, никто нашу пенсию не заберет. А вот спицы можно починить, и тогда, кто знает…
Может, зонт создан для полета, как человек для счастья?
Ведь это счастье, когда тебя берегут".
Казалось странным, откуда у ребенка такие глубокие чувства, такая мудрость? Но ведь бывает, что девочки пишу! талантливые стихи, берущиеся как будто ниоткуда… Впрочем, на эту сказку родители Миры отреагировали по-разному. Мама была в восторге и показывала литературный труд юной дочери всем родным, друзьям и знакомым. Она не могла нарадоваться на свое талантливое чадо. Папа перечитал сказку несколько раз, задумался и нахмурился. Он несколько дней молча наблюдал, как мама гордится детским творчеством, а затем неожиданно высказался:
- Я не вижу причины для такой бурной радости. Ну, написал ребенок сказку! Что в этом из ряда вон выходящего?
- Как что? - опешила мама. - У девочки явный литературный талант…
- Ерунда! - досадливо махнул ладонью папа. - В детстве и юности все пишут стихи, сказки и рассказики. А куда все это потом девается? Вырастают из поэтов бухгалтера и менеджеры.
- Потому что родители не заметили таланта ребенка! - не сдавалась Марго.
- Нет, вовсе не поэтому. А потому, что детство - это время самого большого всплеска гениальности. Но потом все проходит.
- Проходит, если не замечать и не поддерживать талантливые ростки…
- Поддерживать нужно то, что может прокормить! - заявил Марат. - Вот я ради того, чтоб зарабатывать достойные деньги, бросил театр. Театр! Который был мне дороже мамы с папой. И стал заниматься строительством домов. Простым и малоинтересным делом.
- Но это был твой выбор, Марат!
- Нет, не только мой! Такова была реальность, в которой мы жили. Нужно было содержать семью, а не заниматься художественной самодеятельностью!
- Это нечестно! По-твоему получается, если ты бросил театр и подался в бизнес, то теперь и дочь твоя гоже не имеет права на творчество? - нахмурилась жена.
- Моя дочь будет заниматься тем, что не только интересно и приятно ей самой, но и может стать впоследствии бизнесом. Например… Ты замечала, как она хорошо рисует? - В глазах отца мелькнули азартные искорки. - Мне это вначале казалось ерундой, но я кое-что придумал…
- Мирочка еще и плавает, и танцует, и в теннис играет. Она может стать хорошей спортсменкой или балериной. В любом случае, она сама выберет себе профессию. Главное, чтоб она занималась любимым делом!
- Ты, как всегда, ошибаешься. Mира не может решать сама, она ребенок. Это должны решать родители. Потому что только родители видят, что из увлечений ребенка сможет стать профессией и прокормить.
- А может, она выйдет замуж за принца? И будет заниматься королевскими делами и нянчить детей. - Марго попыталась свести слишком уж серьезный разговор к шутке.
- Само собой разумеется, что моя дочь выйдет замуж за кого-то достойного! Меня бы вполне устроил нефтяной или газовый король, - принял шутку Марат. - Но при этом профессии никто не отменял. Мы должны развивать в Мирославе личность! Причем востребованную.
Против таких аргументов Маргарита ничего не собиралась возражать. Конечно, Марат был прав. Ей тоже хотелось для дочери самого лучшего. А что может быть лучше, чем заниматься любимым делом и чувствовать себя нужной!
Девочка тем временем была занята с утра до вечера. День ее был расписан по минутам. Рано утром она ездила в бассейн, затем получала плотный завтрак и отправлялась в школу. Сразу после школы - танцы. Водитель забирал ее с танцев и завозил домой на обед, после чего она ехала на рисование. В другие дни вплетались занятия теннисом, выездка наличной лошади по кличке Ракета, кружок оригами плюс фехтование… Часов на все не хватало. Правда, Мире это нравилось, она получала удовольствие. Хотя все-таки больше всего ей нравилось рисовать.
А потом семья закончилась. Однажды в очередную поездку Ладыгин взял с собой подружку. Девушки всегда занимали в жизни Марата важное место, хотя лишь после работы и экстремального отдыха. А уж после девушек шли автомобили, футбол и легкая атлетика. Он долго не разводился - до тех пор, пока о разводе не заговорила сама Рита. Ей надоело делать вид, будто ничего не происходит. Надоело слышать вранье.
Марат к этому отнесся, как к очередной деловой сделке. Развод так развод. Жена не заикнулась о содержании. Он сделал вид, что она ни в чем не нуждается и без его денег.
Маргарита вернулась к родителям в Киев, что называется, в чем стояла. Шубы, фирменная одежда и ювелирные украшения не могли заменить собственное жилье. Остался еще автомобиль "мицубиси", подаренный мужем на один из дней рождения. Все остальное вроде бы принадлежало им обоим, но Марат дал понять, что ей лучше с ним за недвижимость не судиться. Впервые за годы совместной жизни женщина осознана, что ее муж может быть жестким. И она не стана рисковать: боялась, что жесткость может стать жестокостью.
Из богатой жены преуспевающего бизнесмена она превратилась в весьма слабо обеспеченную разведенную даму. Теперь деньги на свое содержание Рита должна была зарабатывать сама. Она вернула себе девичью фамилию Голубенко и начала искать работу по специальности, потому что точно знала: чем скорее она займется делом, чем скорее погрузится в него без остатка - тем скорее забудет унижения отвергнутой женщины и процедуру развода. Все эти последние месяцы она страдала, душа ее болела, как открытый нерв в зубе.
По специальности врач-офтальмолог, Рита устроилась в одну из клиник города. Зарплата была небольшой. Работала в две смены, старалась выбросить из головы и из сердца все, связанное с Маратом. Но это у нее не очень получалось. Мешали постоянные мысли о Мире. Она очень любила дочь, а Мирослава осталась с отцом. Это было его решение, и ей пришлось подчиниться. Слабые попытки противодействовать этому решению она даже не хотела вспоминать: в судах, прокуратурах и опекунских учреждениях на нее смотрели глазами, в которых светился зеленоватый отблеск ладыгинских миллионов.
Идти против силы денег было бессмысленно.