- Уильяма Бошампа, - ответила я поэтому довольно громко. Все головы повернулись в мою сторону. Я не была уверена, но, казалось, это имя вызвало общий интерес.
- Да-да, - произнес Кхун Таксин. - Мы знаем мистера Уильяма. Он был у нас в доме. Ты помнишь его, Ютай.
- Это было давно, - сказала Кхун Вонгвипа, сидевшая на противоположном конце стола, прежде чем Ютай смог бы ответить.
- Пожалуй, - сказал Кхун Таксин. - Но он был здесь. Приятный человек. Не помню, что его привело сюда. А ты? - спросил он, взглянув на жену.
- Кажется, интересовался нашими антикварными вещами, - ответила она.
- Совершенно верно, - сказал Кхун Таксин. - Он антиквар, так ведь?
- Как будто бы, - ответил Кхун Вонгвипа. - А теперь я выражаю надежду, что еда всем понравится.
- Надеюсь, вам нравится тайская кухня, - сказал Таксин.
Я была горько разочарована тем, что разговор принял иное направление, но приходилось быть учтивой. Тайская кухня в самом деле мне нравится, и еда была верхом кулинарного искусства.
- В этой части Таиланда у нас два вида кулинарии, - начал Ютай, очевидно, взявший на себя обязанность просвещать меня во всех особенностях здешней жизни. - Один, пожалуй, можно назвать повседневным. Другой вид мы называем дворцовой кулинарией, думаю, ее лучше назвать королевской. Она гораздо более замысловатая и некогда использовалась только при королевском дворе. Теперь мы пользуемся ею в особых случаях. Сегодня вечером Кхун Вонгвипа решила приготовить королевскую еду в вашу честь.
Откуда-то таинственным образом следовали блюдо за блюдом. Суп, цыпленок с кокосовым орехом, нежно пахнувший мелиссой. Пряный салат из зеленой папайи, поистине замысловатое блюдо, именуемое ми гроп, очень тонкая, хрустящая рисовая лапша с креветками, замечательные фаршированные свининой маленькие оладьи кай ят сай, жаренная целиком рыба, сдобренная мелиссой и базиликом, несколько соусов карри, всевозможные овощи, горы исходящего паром ароматного риса и многое другое. Каждая тарелка была украшена красиво нарезанными фруктами и овощами. Я подумала, не сама ли Вонгвипа нарезала дыни в виде роз, и не покажет ли мне, как это делается. Это, разумеется, добавило бы привлекательности тем блюдам, которые я подаю дома.
- Дженнифер сказала, что вы провели последние несколько дней в Чианг Мае, - обратилась я к Кхун Таксину в попытке завязать легкую светскую беседу. - Я слышала, это весьма интересный город с богатой историей.
- Да, но когда находишься там по делам, то не любуешься окружением, - ответил он. - Даже в моем возрасте приходится заниматься деловыми проблемами, так сказать, гасить пожары. К сожалению, в последнее время у нас в Чиангмае было несколько пожаров. Проблема с поставщиком. Кхун Вичай помогал мне решать эту проблему. Однако я заметил ваш взгляд на остов храма Чай Ваттханарам, - сказал он, меняя тему разговора и указывая в окно. - Замечательно выглядит на фоне ночного неба, правда?
- Это он самый? Я не была уверена.
- Теперь он часть всемирного наследия, - заговорил Таксин. - Однако некогда Аюттхая была столицей могущественного королевства, в которое входили почти весь нынешний Таиланд и часть Камбоджи. Она была основана в тринадцатом веке и являлась средоточием власти до тысяча семьсот шестьдесят седьмого года, пока бирманцы, одержав победу над нами, не уничтожили ее, не сожгли дотла. Мы до сих пор не простили им этого. Ваша страна образовалась недавно, и вам, должно быть, удивительно, что мы питаем недобрые чувства в течение столетий. Думаю, мы, тайцы, считаем то время, когда Аюттхая был столицей, золотым веком. Вы должны увидеть это место. Оно в развалинах, но, по-моему, все еще веет духом тех времен. Можно ощутить то могущество, которым она некогда обладала.
- По-моему, - заговорил Чат, прекратив разговор с Бусакорн, - мы упускаем из виду, что это было время почти беспрерывных войн, ужасных болезней, рабства, деспотичных правителей, которые мнили себя богами, помыкали простым народом, не говоря уж о том, что в этом золотом веке, как ты его называешь, положение женщин, особенно в период существования Сукотаи, было до того приниженным, что их едва признавали людьми.
- Прошу вас, - сказала Вонгвипа, - не надо политики за ужином.
- Мой сын - идеалист, - сказал Таксин. - Притом очень серьезный. Иногда я беспокоюсь, что он будет очень страдать от разочарований, которые сулит ему жизнь.
- Чат совершенно прав, - вмешался Сомпом. - Во многих отношениях то время было не самым лучшим. Однако при всем при том следует не забывать, что для искусств это был золотой век. Музыка, танцы, изобразительные искусства процветали при поддержке королевского двора. В то время было построено несколько самых прекрасных в мире храмов и дворцов.
- Моя команда выиграла матч в крикет, - объявил Дусит.
- Дусит - превосходный спортсмен, - сказала Вонгвипа, снисходительно улыбаясь младшему сыну. Толстушка начала бросать в брата комочки липкого риса.
- Другой мой сын-идеалист, - сказал Таксин.
- Дусит? - спросила я. Молодой человек отнюдь не производил на меня впечатления идеалиста. "Баловень" - тут же пришло на ум.
- Сомпом, - ответил Таксин. - Мой старший. Он профессор в университете имени Чулалонгкорна. Я хотел, чтобы он взял на себя руководство бизнесом, но он предпочел науку и искусство. Сомпом знаток танца кхон, который, очевидно, возник при королевском дворе Аюттхаи, однако после того как бирманцы сожгли город, был забыт. Национальный театр устраивает представления кхон время от времени. Следует посмотреть, если вам представится такая возможность. В нем, правда, не все можно понять, но все равно интересно.
Я взглянула на Сомпома, виски которого были тронуты сединой, и на его дочь Ну, примерно тридцати пяти лет.
- Стало быть, Вонгвипа… - начала было я, но умолкла. Не следует задавать слишком много личных вопросов в чужой стране.
- Моя первая жена умерла много лет назад, - ответил Таксин на мой невысказанный вопрос. - Я счастлив, что у меня есть вторая семья. Познакомился с Вонгвипой я вскоре после того, как потерял первую жену.
- Кхун Вонгвипа работала в конторе "Аюттхая трейдинг", - сказала Ванни, жена Сомпома. - Кажется, упаковывала коробки. Там мой свекор с ней и встретился.
Я услышала резкий вдох сидевшего рядом Ютая, увидела, как по лицу Вонгвипы промелькнуло легкое выражение недовольства. Мне показалось, что на лице Кхун Вичая появилась едва заметная улыбка, но поклясться в этом не могла бы, а когда снова взглянула на него секунду спустя, улыбка исчезла.
Но Таксин, казалось, пропустил это замечание мимо ушей.
- Чай и кофе будем пить в гостиной, - сказала Вонгвипа. Тон ее был слегка раздраженным. Мы все поднялись.
- Я знаю мистера Уильяма, - очень тихо сказала Ну, когда подали напитки. - Понятия не имею, куда он исчез, но буду рада поговорить с вами о нем.
Казалось, она хотела дать мне свою визитную карточку, но передумала. Я подняла взгляд и увидела, что к нам подходит Кхун Вонгвипа.
- Я предлагала миссис Ларе показать ей развалины Ауюттхаи, - сказала Ну, быстро поднялась и села рядом с матерью.
- В этом нет необходимости, - сказала Вонгвипа. - Мы позаботимся о том, чтобы миссис Ларе показали достопримечательности. Ютай хорошо знает нашу историю и будет рад поводить по городу нашу гостью. Вижу, вы смотрите на некоторые предметы в комнате. Могу я рассказать что-нибудь о них? - спросила она.
- По-моему, все очень красиво, - сказала я, одобрительно хмыкнув, когда Вонгвипа показывала мне кое-какие свои вещицы. - А кто люди на этих портретах? - Я подошла поближе. - Члены семьи? Это Кхун Таксин, не так ли? - спросила я, указав на портрет двух сравнительно молодых людей в парадной тайской одежде. На обоих были пиджаки с высоким воротником, так сказать, в стиле Джавахарлала Неру, короткие черные брюки, похожие на панталоны, и белые гольфы с черными туфлями, которые тайцы называют чонг кабен. У обоих были ярких расцветок пояса, массивные серебряные кольца и браслеты, один из них, похожий на Чата, держал в руке меч.
Портрет был очень детальным и превосходным. У Таксина вид был серьезный, решительный, другой молодой человек был более непринужденным, может быть, лучше сказать, рассеянным. Художник запечатлел своими старательными мазками нечто очень существенное, подумала я о его двух персонажах.
- Да, - ответила Кхун Вонгвипа. - Мой муж, разумеется, много лет назад, со своим братом. Его звали Вират. К сожалению, он умер вскоре после написания этого портрета. Его смерть стала большой трагедией для семьи.
- А это кто? - спросила я, указывая на второй портрет. Не нем была изображена женщина в роскошном платье из шелка с набивным золотистым рисунком. Оно представляло собой комбинацию тайской ткани с западным фасоном и выглядело очень шикарным. Женщина стояла, положив руку на плечо мальчика, одетого, как сиамский принц, в покрытый вышивками костюм, с золотистой, остроконечной шапочкой на голове.
- Это, представьте себе, Сомпом, - сказала Вонгвипа. - Со своей матерью. Первой женой моего мужа, - добавила она на тот случай, если я забыла. - Замечательный портрет, правда?
Она резко повернулась и пошла к остальным.
- Портреты довольно необычные, так ведь? - сказал Кхун Вичай, он подошел ко мне сзади и пристально посмотрел на них. - Определенное время и общественное положение запечатлены навечно.
- Весьма интересные, - согласилась я. Мой сосед был повыше среднего тайца, со светло-карими глазами, казалось, удивленно взиравшими на все.
- Надеюсь, пребывание в Таиланде доставит вам удовольствие, - любезно сказал Кхун Вичай.
- Спасибо, - ответила я. - Несомненно доставит.
Мне хотелось поговорить с ним еще, но было ясно, что у Вонгвипы другие планы. Она жестами приглашала меня присоединиться к остальным. Когда поворачивалась, чтобы идти, у меня возникло ощущение, что женщина на портрете смотрит на меня. Любопытно, подумала я и вернулась поискать подпись художника. Нашла без труда. Портрет был несколько размашисто подписан "Роберт Фицджеральд".
- Знаете вы что-нибудь о художнике? - спросила я хозяйку. - Этот Роберт Фицджеральд хорошо известен в Бангкоке? Полотна его очень необычные.
- К сожалению, ничего, - ответила Кхун Вонгвипа. - Этим портретам уже много лет. Моему мужу они нравятся.
Что-то в ее тоне подсказало мне, что в отличие от муже ей они не нравились.
- Чат, я с интересом прочел твою диссертацию, - говорил Таксин, когда мы вернулись на свои места. - О возможностях подлинной демократии в Юго-Восточной Азии. Меня заинтересовала твоя теория о…
Дусит сел к пианино и принялся играть, не особенно хорошо, но громко.
- У меня есть подарок для вас, - сказала Вонгвипа, протягивая изящный сверток.
- У меня для вас тоже, - ответила я. - И несколько вещиц для членов семьи.
Я принесла несколько свертков и положила их на боковой столик. Осмотрев свое окружение, я поняла, что этим людям невозможно подарить что-то, чего бы у них уже не было, но смело взялась за эту задачу. Купила для Вонгвипы два старых, красивых серебряных подсвечника, которые бледнели в сравнении с ее серебром, но были необычными, к тому же, как говорю своим покупателям, всегда можно использовать больше подсвечников. Вонгвипа, казалось, была довольна, но, может, просто проявила любезность. Толстушка объявила, что леденцы из кленового сахара превосходны, а Таксин засыпал меня вопросами о мыльном камне инуитов, который я выбрала для него. Все пришли в недоумение от клюквенного варенья и холодного вина из провинции Онтарио, но на всех не угодишь.
Полученный от Вонгвипы подарок был замечательным. В коробке с шелковой подкладкой оказались четыре необычных серебряных предмета конической формы с чеканкой, все разные.
- Это сосуды для орешков бетеля, - объяснила Вонгвипа. - Не особенно древние, им примерно лет двести. Из них получаются отличные держатели для салфеток.
- Какая творческая идея, - сказала я. - Мне они очень нравятся.
Мне они действительно нравились. Я люблю находить оригинальное использование для старых вещей, но меня уже охватывала усталость от зрелища всего превосходного, что увидела в тот вечер.
- И еще по маленькому подарку, - сказала Вонгвипа. - Один для вас, один для Дженнифер.
Развернув сверток, я увидела терракотовый амулет. И просто не знала, что об этом думать и что сказать. Просто сидела несколько секунд, глядя на него, и думала о квартире Уилла Бошампа и о пропавших амулетах.
- Они для хорошего здоровья, - сказала Вонгвипа. - Кстати, о самочувствии. Вы, должно быть, утомились от всех своих разъездов. Если устали, то, пожалуйста, не считайте себя обязанной оставаться здесь.
- Знаете, с вашего разрешения я, пожалуй, пойду спать, - сказала я и после обмена любезностями со всеми и множества благодарностей отправилась к себе в комнату. Но сон не шел. Я приписывала это разнице в часовых поясах, но догадывалась, что дело не только в этом, хотя не могла понять, в чем именно. Может, есть что-то беспокоящее в этой семье. Дженнифер определенно считала так. Что же? Дусит - скучный молодой человек, явно завидующий старшему брату, но в этом нет ничего особенного, как и в том, что матриарх во всем образцова, единственный недостаток, какой я в ней заметила, это властность. Ванни, жена Сомпома, завидует ей, но было бы трудно не завидовать. Может, подумала я, когда мне вспомнились красные капли на стене, бессонница связана вовсе не с этой семьей, а с вероятностью, что Уилла Бошампа нет в живых.
* * *
Независимо от причины беспокойства я несколько часов не могла заснуть. Было уже очень поздно, и я решила посмотреть, есть ли на кухне какой-нибудь травяной чай, предпочтительно со словом снотворный в названии. Я старалась двигаться очень тихо, чтобы не тревожить Дженнифер. На кухне горел свет, и я услышала негромкие голоса. Там находились Ютай и Кхун Вонгвипа, Ютай был уже без пиджака и галстука, с закатанными рукавами рубашки. Таким непринужденным и раскованным я его еще не видела. Вонгвипа была в шелковой блузке и облегающих черных брюках. Под моим взглядом из темноты коридора Вонгвипа подняла руку и сняла с Ютая очки. Этот совершенно интимный жест потряс меня. Я как можно тише повернулась, но в спешке споткнулась о край ковра. Голоса резко оборвались, и я услышала шаги к двери. Я была почти уверена, что они видели, как я быстро удаляюсь по коридору.
Глава четвёртая
Королю, разумеется, было не до маленького серьезного мальчика. Бирма, в течение долгого времени слабое, неспособное угрожать нам государство, неожиданно стало сильным под властью короля Табиншветхи из династии Таунгу, который покорил государство монов Пегу, завладев всем его народом и богатством.
Когда принцу Йот Фа было всего два года, король Чайрача был вынужден собрать большую армию и выступить против бирманцев, так как злонамеренный Табиншветхи напал на мюанг Чиангкрай, который платил Аюттхае дань и потому имел право на нашу защиту. Блестящий тактик и воин, король решительно разделался с противником, изгнал его из наших владений, и какое-то время Аюттхая наслаждалась покоем.
Но ему не суждено было долго продлиться.
- Не уделите ли мне несколько минут? - спросила меня на другой день Кхун Вонгвипа. - Поговорим с глазу на глаз, если вы не против.
- Конечно, - ответила я. В глубине души у меня зашевелилось дурное предчувствие.
- Я была бы благодарна вам за совет по деликатному делу, - сказала она.
Я искренне надеялась, что по неизвестному мне.
- Видите ли, на поддержку мужа рассчитывать не приходится.
Еще бы, подумала я.
- Не спуститесь ли со мной на четвертый этаж?
- Почему бы нет?
Как-никак приходилось быть любезной с хозяйкой и матерью поклонника Дженнифер, хотя какое отношение имел к этому делу четвертый этаж было для меня загадкой, и я не испытывала ни малейшего желания обсуждать ее любовную жизнь. Выйдя из лифта, мы вошли в светлую, просторную комнату с чудесным видом на реку. Там стояли письменный и рабочий столы, две чертежные доски, и двое молодых людей усердно за ними работали. Повсюду были рулоны ткани и несколько замечательных копий древней тайской резьбы и мебели.
- Здесь размещается то, что я именую "Аюттхая дизайн", - заговорила Вонгвипа. - Не имеющее никакого отношения к "Аюттхая трейдинг". Я открыла свой небольшой бизнес. Муж считает это нелепым капризом. Не понимает, зачем это мне, поскольку еще в одном бизнесе мы явно не нуждаемся. До знакомства с мужем я была бедной и очень усердно работала. Даже в начале нашей семейной жизни продолжала работать в компании. Но потом появились дети, а бизнес прекрасно обходился без меня. Но мне все-таки хотелось иметь что-то свое. Не сомневаюсь, что вы поймете. Дженнифер рассказала мне о вашем магазине, судя по ее словам, он просто замечательный, и хотя североамериканским женщинам проще открыть свое дело, у вас наверняка возникало много проблем. Я хотела спросить, может ли в Северной Америке найтись рынок для моих товаров, и если да, то как там обосноваться. Надеюсь на вашу помощь, если для вас это будет не слишком обременительно.
- Конечно, понимаю, - ответила я. - И польщена, что вы обратились ко мне. - И чувствую облегчение, поскольку это столь невинный предмет. - О бизнесе в Таиланде я знаю очень мало, но окажу вам всевозможную посильную помощь. Кстати, вчера вечером мне очень понравился фарфор. Ютай сказал, фасон тарелок создали вы сами. Я нахожусь под сильным впечатлением.
- Наверно, вы мне льстите, - сказала она, но вид у нее был довольный. - На самом деле это не новый фасон, просто обновление очень древнего.
- По-моему, у вас настоящий талант, - сказала я.
Вонгвипа самоуничижительно пожала плечами.
- Я только делаю то, что мне самой нравится. Теперь позвольте показать вам, над чем работаю. И, прошу, будьте совершенно откровенны со мной. Мне нужно знать, будет ли это пользоваться спросом, так что не считайте, что должны быть учтивой.
- Буду говорить, что думаю, - пообещала я.
Клайв и еще кое-кто считают, что я слишком часто бываю неучтивой, но эта ее просьба вызвала у меня улыбку. Если на то пошло, я нахожу тайцев слишком уж учтивыми.