Александр Борисович был в курсе того, чем занимается в своей камере на досуге Валерий Зайцев, и всерьез опасался, что тот решит сделать Турецкого своим первым читателем.
"Чего доброго, может потребовать, чтобы я это читал, - думал Александр Борисович. - А иначе он откажется сотрудничать. Или же заявит, что в этой писанине содержатся ответы на все мои вопросы. Нет, хватит ему поблажек!"
Александр Борисович решил разговаривать только по существу. Убийства ювелиров. Нелегальный транзит черных бриллиантов и других драгоценных камней. Фирма "Самоцветы" и механизм, по которому ее руководители проворачивают свои махинации. И все. Остальное, что не имело отношения к этим вопросам, присутствовать в разговоре не должно.
Накануне Турецкого вызывал к себе Константин Дмитриевич Меркулов и сорок минут отчитывал своего помощника за отсутствие каких-нибудь внятных результатов.
Приятного мало, но Александр Борисович и сам понимал, что Меркулов прав: результатов пока не было. После этого разговора Турецкий и решил, что настала пора самому провести допрос Зайцева.
…Валерий Зайцев явился в комнату для допросов свежевыбритым. По комнате мгновенно распространился запах крема после бритья.
- Добрый день, Александр Борисович. - Зайцев слегка поклонился. - Извиняюсь за этот отвратительный запах. Приходится пользоваться этим паршивым кремом. Приличного одеколона мне иметь не разрешают. Думают, что я его выпью.
- Зайцев, мне кажется, что вы и так существуете в достаточно комфортных условиях, - сухо заметил Александр Борисович. - Сейчас вы не в том положений, чтобы всерьез жаловаться на отсутствие одеколона.
- Для меня это очень важно, - развел руками Зайцев. - Впрочем, вы правы, Александр Борисович. И я рад, что сейчас могу лично поблагодарить вас за предоставленные мне удобства.
- Я думаю, Валерий Рафаилович, что мы вполне можем покончить с любезностями и перейти к более важным вопросам.
- Конечно, конечно. - Зайцев вполне уловил настроение Турецкого. - Вы должны знать, что я оказываю следствию всяческое содействие. Разве не так?
Александр Борисович разложил на столе свои бумаги.
- Проблема в том, что мне ровным счетом ничего не ясно. Поэтому давайте начнем с самого начала. Вы имеете отношение к компании "Самоцветы"?
- Официально нет, - усмехнулся Зайцев. - Официально я безработный. У меня даже нет трудовой книжки. Так что рассчитывать на пенсию я не могу.
- Но неофициальное отношение вы имеете. Вы знакомы с руководством компании? С Кантором, Трениным, Бабушкиным?
- Нет, - покачал головой Зайцев. - Ни с кем из них лично я не знаком. Хотя, разумеется, я о них слышал. Я работал исключительно с Татьяной.
- Вы имеете в виду Татьяну Леонидовну Кокушкину?
- А кого же еще? Очаровательная женщина. Не правда ли? Хотя вам, наверное, не довелось с ней встретиться?
- Довелось. И с мужем ее довелось в свое время пообщаться. Вы его знали?
При упоминании покойного подполковника Зайцев скривился:
- Пару раз мы встречались. Откровенно говоря, он произвел на меня очень негативное впечатление. Наверное, Татьяне было с ним очень плохо.
- В данном случае это не имеет значения. Какого рода деятельностью вы занимались? Я имею в виду не только вас, но и госпожу Кокушкину.
- Ну какого рода деятельностью занимался я, вы уже знаете. Мое нынешнее заключение является результатом этой деятельности. Что касается Татьяны Леонидовны, то она, если хотите, была моим непосредственным боссом. А я ее помощником. Мы занимались сбытом в Москве драгоценных камней, нелегальным образом доставленных из-за границы.
- Откуда именно?
- Намибийские рудники. Руководители "Самоцветов" приобрели там несколько алмазных месторождений. Деталей я не знаю, это не входило в мои обязанности.
- Каким образом камни доставлялись в Россию?
- На этот вопрос, Александр Борисович, я вам, к своему великому огорчению, ответить не могу. Я вам уже сказал, что таких деталей я не знаю. Я получал камни здесь, в Москве, непосредственно от Татьяны Леонидовны. Каким именно образом они попадали к ней, меня не интересовало. Хотя могу сделать предположение. Если желаете?
- Хорошо, Валерий Рафаилович. Сделайте свое предположение.
- Относительно просто камни можно переправить через дипломатическую почту. Но и в данном случае приходится идти на некоторые материальные жертвы. Поэтому, перед тем как переправлять основную партию, вперед запускают нескольких так называемых туристов. Находят нескольких случайных людей, платят им небольшую сумму денег и дают с собой камешек. Некоторые его глотают, некоторые пытаются провезти в багаже, кто-то везет вообще в кармане. Это не имеет особого значения, поскольку на таможне, как правило, всех этих туристов ловят. Таможенники празднуют победу, а тем временем через дипкурьеров переправляется основная партия.
- Но ведь дипломатическая почта и так не обыскивается? - удивленно спросил Александр Борисович. - Для чего идти на такие траты? Насколько мне известно, любой такой камешек стоит не меньше миллиона долларов.
- Для спокойствия, - пожал плечами Зайцев. - Когда вы работаете через дипломатическую почту, вам необходимо постоянно поддерживать иллюзию того, что этого не происходит. Именно по этой причине на таможне время от времени кого-то ловят. Кстати, с контрабандой наркотиков происходит то же самое. А что касается потраченных денег… Любой незаконный бизнес связан с определенными убытками. Это нормально. К тому же что для вас потеря нескольких камешков, если вы переправляете, к примеру, сотню? Оно того стоит. Кроме того, есть еще один момент. Но это уже из области суеверий. Чтобы нее прошло нормально, нужно принести какую-то жертву. Вам известно, что большинство преступников крайне суеверны?
- Да, я слышал об этом. Но давайте не будем отвлекаться. Когда должна была прийти новая партия?
- В этом месяце. Естественно, после моего ареста возникли некоторые проблемы. Татьяна Леонидовна в Израиле, я в тюрьме. Хотя я не исключаю того момента, что у Татьяны Леонидовны могли быть и другие помощники. Хотя вряд ли.
Возникла пауза. Александр Борисович думал, каким образом перейти к вопросу об убийствах ювелиров. Он решил говорить напрямую.
- Какова ваша степень причастности к убийствам ювелиров? Ваша и госпожи Кокушкиной?
Зайцев тут же посерьезнел.
- Нет уж, Александр Борисович. Так мы с вами не договаривались. Я согласился сотрудничать со следствием, но вешать на меня всех ваших собак не надо. К этим убийствам я не имею отношения.
- Но вы о них знаете?
- Разумеется, я о них знаю. И Смоленский, и Бах были нашими клиентами. В первую очередь Смоленский. Можете мне поверить, они жили не самой праведной жизнью. Я не считаю, что это плохо. Но… одним словом, грешков на душе у каждого хватало. Но повторяю вам еще раз: ни я, ни Татьяна Леонидовна не имеем к этим убийствам никакого отношения. Доказать вам этого я, разумеется, не могу, хотя алиби у меня наверняка найдется.
- Почему я должен вам верить, Валерий Рафаилович?
- Не знаю, - пожал плечами Зайцев. - А почему бы нет? Во-первых, это не наши методы. Мы бизнесмены. Ну если хотите, можете называть нас контрабандистами. Но мы не убийцы и не грабители.
- Насколько мне известно, свой первый срок получили именно за ограбление.
- Ну знаете… - развел руками Зайцев. - Тогда мне было семнадцать лет. Да и пистолет, если вам известно, был ненастоящий. Все мы в своей жизни совершаем ошибки. Но сейчас дело даже не в этом. Эти убийства были нам невыгодны. Более того, они крайне отрицательно сказались на нашей репутации. Нас подставили. Мне непонятно, почему вы этого не видите. Ведь эти убийства были своего рода демонстрацией. Часть ювелиров после этого стала бояться иметь с нами дело.
Александр Борисович помолчал. Зайцев тоже молчал. Турецкому показалось, что он говорил искренне.
- Допустим, я вам поверю, Валерий Рафаилович. Хотя обстоятельства явно не в вашу пользу. Но помогите мне поверить вам еще больше. У вас есть предположение, кто мог подкинуть вам такую свинью?
Зайцев молчал. Александр Борисович решил не торопить его. От того, что сейчас скажет Зайцев, во многом может зависеть результат всего следствия. Тем более что Турецкий и сам считал, что Татьяна Леонидовна не имеет отношения к этим убийствам.
- В любом бизнесе существует жесткая конкуренция, - наконец заговорил Зайцев. - Наш бизнес, как вы и сами догадываетесь, исключением не является. На кону стоят многие десятки миллионов долларов. Все, что я скажу, не более чем мои предположения. Но у меня есть полное право иметь собственное мнение. Вначале все шло очень гладко. Никаких проблем, никаких вопросов. Определенная пили риска, конечно, была, но без этого просто нельзя. Руководство "Самоцветов" имеет очень надежную крышу.
"Обязательно выяснить потом насчет этой крыши", - отметил про себя Александр Борисович.
- Но с какого-то момента что-то пошло не так. Очевидно, между руководителями "Самоцветов" возникли противоречия.
- Борьба за власть?
- Не знаю. Но мне кажется, что кто-то из руководителей решил прибрать весь бизнес к своим рукам. Апофеозом этих противоречий стало убийство Юрия Кокушкина.
- Кокушкин был арестован с поличным и начал давать показания, - возразил Турецкий. - Он стал опасен.
- Насколько мне известно, он был арестован в Намибии. Все, что он сказал там, не играло особой роли. В Москве он бы потребовал адвоката и отказался от всех своих показаний. Убивать его было не обязательно. Но кто-то из руководства "Самоцветов" посчитал иначе.
- Но ведь вначале вы сказали о конкурентах, - напомнил Александр Борисович. - А сейчас говорите о том, что противоречия внутри самой компании.
- Я говорю о том, что кто-то из руководителей вполне мог вступить в тайный сговор с конкурентами с целью устранения остальных руководителей.
- Так что же это за мифический конкурент? Вы уже несколько раз упоминаете о нем, но так и не назвали имени. Вам известно, кто это?
- Терпение, Александр Борисович. Немного терпения. Несколько лет назад в Москве объявился человек по имени Вилес Лапнис. Подробностей его биографии я не знаю, но он явно побывал в местах не столь отдаленных. Впрочем, к уголовной среде он отношения не имеет. По некоторым слухам, Лапнис в прошлом полковник КГБ. Я его практически не знаю, видел всего несколько раз, и достаточно давно. Как вы, наверное, уже поняли, Лапнис тоже занимался драгоценными камнями. Появившись в Москве, он вступил в контакт с кем-то из руководителей "Самоцветов". С кем конкретно, я не в курсе. Похоже, что у него к этому человеку были некоторые претензии, и он потребовал свою долю. Однако переговоров с ним никто вести не стал, и в один прекрасный момент Лапнис исчез.
- То есть его убили?
- Насколько мне известно, его никто не трогал. Я уже говорил вам, Александр Борисович, это не наши методы.
- Но вы же не можете говорить за руководителей компании?
- Вы правы, не могу. Но слушайте дальше. После того как Лапнис исчез, у нас начались неприятности. Сорвалось несколько крупных сделок, возникли проблемы на таможне. Недавно произошли вот эти убийства. Для меня все это звенья одной цепи. Я склонен считать, что за всеми этими неприятностями стоит именно Вилес Лапнис. Если вы найдете этого человека, то сумеете ответить на многие свои вопросы. В частности, кто на самом деле убил Смоленского и Баха.
- Знаете, Валерий Рафаилович, история, которую вы рассказали, кажется мне малоубедительной. Вы называете мне имя человека, о котором никто ничего не слышал, и говорите, что он убийца.
- Ну что же я могу поделать, Александр Борисович. - Зайцев криво усмехнулся. - Ищите. В конце концов, ваша работа заключается именно в этом. Я рассказываю вам то, что мне известно.
- Хорошо, допустим, за всем этим скрывается таинственный Вилес Лапнис. Вы можете сказать, кикой именно урон он нанес бизнесу "Самоцветов"?
- Разумеется. Бизнес терпит полный крах. Не исключено, что ваш интерес к компании является прямым следствием закулисных интриг Лапниса. Кстати, вы в курсе, почему Татьяна Леонидовна так неожиданно покинула страну?
- Она опасалась ареста в связи с обвинением в убийстве ювелиров.
- Не только. За ней начали следить. Кто - неизвестно. Она испугалась. А спустя неделю вы арестовали меня. Не хочу обижать ваших оперативников, но им явно кто-то помог выйти на меня.
- И этот кто-то, разумеется, Вилес Лапнис?
Зайцев очень серьезно посмотрел на Александра Борисовича.
- Я уверен, что да. - Он сделал паузу. - И знаете что, Александр Борисович, по-моему, вам следует ждать новых трупов.
- Опять ювелиры?
- Нет, зачем ювелиры, - покачал головой Зайцев. - Я думаю, что настала очередь руководства "Самоцветов".
Александр Борисович задумался. Зайцев говорил очень спокойно, и в его тоне звучала уверенность. Все сказанное им надо будет самым тщательным образом проверить.
- Я попробую отыскать следы этого человека, - сказал Турецкий. - А сейчас я хочу задать вам еще один вопрос.
На лице Валерия Зайцева Появилось самое радушное выражение.
- Вы упомянули о крыше "Самоцветов". Я так понял, что этот человек занимает весьма солидное положение. Вам случайно не известно, кто это?
- Нет, неизвестно, - покачал головой Зайцев. - И, откровенно говоря, я очень этому рад. Имена таких людей лучше не знать. Он действительно занимает весьма высокое положение. И если я не ошибаюсь, то в Министерстве внутренних дел. Татьяна Леонидовна как-то раз в разговоре со мной назвала его "этот сучий генерал". Наверное, очень неприятная личность. Я рад, что не имел чести с ним познакомиться. Знаете, Александр Борисович, у меня сейчас время обеда. Мы не могли бы продолжить в следующий раз?
В принципе допрос был окончен. Александр Борисович задал все вопросы, которые собирался задать. Теперь надо было проверять полученные сведения. Турецкий принялся собирать свои бумаги.
- Я думаю, что на сегодня достаточно. Когда у меня возникнут еще вопросы, мы встретимся вновь.
- В любое время, - дружелюбно улыбнулся Зайцев.
После того как Зайцева увели, Александр Борисович еще какое-то время провел в задумчивости над своей папкой.
"Так-так-так, - думал Турецкий. - У нас в деле объявился генерал. Из Министерства внутренних дел. Это не может не радовать. Теперь у руководителя следственной группы есть все основания привлечь к следствию главного специалиста по отлову таких генералов Вячеслава Ивановича Грязного. Это его вотчина. А Славкино участие в любом расследовании всегда крайне благотворно. Надо будет его прямо сегодня обрадовать. А вот обещанные трупы мне ой как но нравятся. А ведь Зайцев говорил о них как о чем-то неизбежном. Да он и сам опасается. Значит, есть чего опасаться. В конце концов, Юрия Даниловича устранили крайне оперативно. Надо срочно искать этого Вилеса. Зайцев сказал, что он может быть бывшим полковником КГБ. Проверим".
Посмотрев на часы, Александр Борисович сообразил, что время обеда, о котором говорил Зайцев, действительно наступило. Ему тут же захотелось есть.
"Перекушу по-быстрому, а потом к Меркулову, - решил Александр Борисович. - Полчаса роли не играют, а своевременное питание - залог хорошего здоровья и самочувствия".
С этими радужными мыслями Александр Борисович Турецкий покинул помещение следственного изолятора.
Никаких следов Вилеса Лапниса отыскать не удалось. Единственный человек по имени Вилес Лапнис, которого удалось отыскать, скончался двадцать восемь лет назад. Родственников у него не осталось.
Пока это был тупик.
Зато Вячеслав Иванович Грязнов примчался в здание Генеральной прокуратуры с горящими глазами.
Несмотря на то что волос у него на голове оставалось все меньше, он каким-то непонятным образом умудрялся по-прежнему казаться взъерошенным.
- Ну что, Саня, кого ловим? - поинтересовался Грязнов, потирая руки. - Давненько у меня не было крупных клиентов по моему профилю.
Действительно, в последнее время заместитель начальника ГУСБ генерал-майор милиции Грязнов имел все причины быть недовольным собственной деятельностью.
После ряда громких разоблачений "оборотней, в погонах" наступило относительное затишье. "Оборотни" затаились. В сети Вячеслава Ивановича попадалась одна мелочевка, а по-настоящему крупная рыба лежала, прижавшись брюхом ко дну, и никак не желала попадаться.
По этой причине, азарт, охвативший Вячеслава Ивановича, был вполне понятен.
- Будем, Слава, ловить генерала. Имени его я не знаю, должность мне тоже неизвестна. Вроде бы занимает высокое положение в Министерстве внутренних дел. Никакой другой информации я тебе предоставить не могу.
- Не густо, - почесал подбородок Вячеслав Иванович. - Кого прикрывает, хотя бы известно?
- Известно. - Александр Борисович пододвинул к Славке папку с материалами дела. - Вот, просмотришь потом.
Вячеслав Иванович пролистал несколько страниц.
- Алмазы, - протянул он. - Похоже, что рыба-то действительно крупная.
- Может быть, даже слишком крупная. Дело находится под личным контролем президента. Здесь замешаны общенациональные интересы.
- Знаешь, Турецкий, - поморщился Вячеслав Иванович, - мы с тобой другими делами-то и не занимаемся. У нас что ни дело, так государственные интересы. Скажешь, нет?
- Не скажу, Слава. Ты прав. Сколько у нас сейчас времени?
Оказалось, что уже половина восьмого.
- Домой пора.
Слушай, Турецкий, - предложил Вячеслав Иванович, - пошли с тобой где-нибудь по сто пятьдесят грамм выпьем. А?
- Можно, - согласился Александр Борисович.
На столе зазвонил телефон.
- Турецкий слушает.
- Александр Борисович, тут на ваше имя пакет пришел. Мы его проверили на предмет взрывчатых или отравляющих веществ. Все чисто. Вам его сейчас доставить?
Александр Борисович посмотрел на Грязнова, который с заговорщическим видом посматривал в сторону двери.
- Доставьте его мне в кабинет завтра утром. Я просмотрю.
- Хорошо, Александр Борисович. Всего доброго.
- Всего доброго.
Турецкий повесил трубку и потянулся.
- Ну что, Славка, значит, по сто пятьдесят?
- Можно и по двести пятьдесят.
- Тогда пойдем.
На следующий день утром секретарша передала Александру Борисовичу большой плотный пакет. Попросив приготовить кофе, Турецкий прошел к себе в кабинет и принялся осматривать почту.
"Москва. Генеральная прокуратура. Александру Турецкому. Срочно!!!"
"Очень интересно", - подумал Александр Борисович.
О том, что может находиться внутри, он не имел ни малейшего представления.
Решив не тратить время на бесполезные догадки, Александр Борисович вскрыл пакет и погрузился в изучение его содержимого.
Принеся кофе, секретарша застала Александра Борисовича внимательно изучающим разложенные перед ним бумаги. Турецкий поднял на нее рассеянный взгляд, недоуменно посмотрел на чашку кофе и тут же ушел обратно в бумаги.
Спустя полтора часа он в глубокой Задумчивости откинулся на спинку кресла.
"Вот те раз, - думал Турецкий. - Или все это какой-то бредовый розыгрыш, или же наше дело разрастается на глазах. К тому же разрастается сразу во все стороны".