25
Среда, 16 сентября
– Пап, а я могу пригласить на день рождения не только Ниамх, но и Чарли тоже? Вечеринка же все равно будет, мы ведь ее не отменим?
Олли тронул машину с места – на светофоре загорелся зеленый – и легонько сжал руку Джейд. Он только что забрал ее из школы.
– Конечно, мы не будем отменять вечеринку, моя хорошая. – Он бросил на нее взгляд. – А Чарли – кто это?
– Моя новая подружка, – как ни в чем не бывало ответила Джейд. – Она хорошая.
– Новая подружка?
Она кивнула и уткнулась в телефон. Пальцы быстро-быстро стучали по экрану.
Олли порадовало, что сегодня вид у Джейд был гораздо счастливее, чем в другие дни. На самом деле, кажется, это был первый раз за все десять дней с тех пор, как она начала ходить в школу Святого Павла, когда Джейд выглядела как раньше, до переезда.
– Она из твоей школы?
– Да.
– Отлично. Конечно, пусть она приходит на твою вечеринку. Можешь пригласить кого хочешь из школы.
– Ну… есть еще две девочки, – сказала Джейд и неожиданно посерьезнела. – Но я пока не уверена, нравятся они мне или нет.
– У тебя еще есть время, чтобы решить. Больше недели впереди.
Но Джейд уже снова занялась телефоном и едва кивнула в ответ. Однако через пару минут она заговорила снова:
– Мама Чарли работает в ветеринарной клинике.
– И что?
– И она знает одного заводчика лабрадудлей. И – угадай, пап! У него будут щенки уже через неделю! Мы сможем поехать и посмотреть на них, правда ведь? И щенок может быть моим подарком к дню рождения!
– Я думал, ты хотела новый айпад.
– Я и хочу, но щенка хочу больше! И ты сказал, что мы можем завести собаку!
– И как, по-твоему, к этому отнесутся Сапфир и Бомбей?
– Папа, я все об этом прочитала. Я знаю, что делать.
Олли улыбнулся. Здесь Джейд можно было доверять.
Когда ей было восемь, у нее жили две песчанки, и она заботилась о них как о родных. Их клетка всегда была безупречная. Джейд даже дрессировала их: она сумела выучить своих любимиц проходить через мини-гимнастический комплекс, который устроила на полу своей спальни. А потом они с Фиби, лучшей подружкой, изобрели награды за гимнастические достижения и на полном серьезе раздавали их победителям.
К удивлению Каро и Олли, песчанки вскоре уже могли сами спускаться вниз, на первый этаж. Джейд со знанием дела (настоящий ученый!) объяснила, что это необходимо на случай, если в доме вдруг возникнет пожар, а никого из людей рядом не окажется. Тогда песчанки смогут спастись. Позже ни Каро, ни Олли, не желая ее расстраивать, не стали говорить Джейд, что, если бы не одна крохотная лазейка где-то в стене, которую она пропустила, песчанки до сих пор счастливо жили бы в своей клетке.
– О’кей, – ответил Олли. – Нам с мамой надо договориться и выбрать день, когда мы сможем туда съездить. Кстати, разве ты не упоминала, что у какого-то другого заводчика тоже скоро случится прибавление семейства?
– Да, но это будет через сто лет!
– А я думал, всего через месяц.
– Пап. Это и есть через сто лет!
Чамли по-прежнему не отвечал на звонки. Олли на минуту подумал, уж не нарочно ли маленький надутый человечек заставляет его ждать в отместку за то, что сам Олли не перезвонил ему сегодня утром.
Через несколько минут, когда ему надоело слушать гудки в трубке, Олли положил ее на стол, включил громкую связь и стал проверять почту. Первый имейл был от постоянного партнера по теннису, Брюса Каплана. Каплан родился в Штатах, но преподавал информатику в Брайтонском университете. Они познакомились и подружились в университете в Рединге, где оба изучали информационные технологии. Каплан решил пойти по пути науки, в то время как Олли выбрал для себя коммерцию. Они очень хорошо сыгрались в теннисе, и, кроме того, Олли нравилось проводить время с Капланом. Брюс обладал мощным интеллектом и нестандартным взглядом на мир.
"Ну что, ракетку-то уже распаковал? Как обычно на этой неделе? В "Фалмере" в пятницу?"
Как правило, они раз в неделю устраивали матч в спортивном центре "Фалмер" или на территории кампуса Сассекского университета – уже лет десять, если не больше. Олли набрал ответ:
"Приготовься к адскому разгрому".
Имейл от Каплана пришел мгновенно:
"Мечтай, мечтай".
Потом почти сразу же от него прилетело еще одно электронное письмо.
"Кстати, посмотри работы доктора Ника Вогана из Куинсленда, Оз. Он проводил очень серьезные исследования по макулодистрофии. Твой маме это может быть интересно. Б.".
Олли поблагодарил Брюса за помощь. У его матери не так давно диагностировали раннюю стадию макулодистрофии, но, кажется, ни она сама, ни отец не читали никаких материалов по этой теме, что он им присылал. Оба придерживались крайне консервативных взглядов. У них уже есть доктор, и все, что он говорит, то и верно – так они считали. Никакие другие мнения их просто не интересовали.
Новый дом Олли их тоже не интересовал, и это сильно его расстраивало. Как бы он хотел, чтобы родители приехали сюда и посмотрели на него, увидели, как много он достиг в жизни. Но нет. Перед тем как переехать, Олли предложил им взглянуть на дом вместе. "Слишком долго ехать, – возразил отец. – Да и мать сейчас не может путешествовать, с ее-то зрением".
Да она вообще никогда не путешествовала, с горечью подумал Олли, даже когда у нее было идеальное зрение. И вся их семья тоже, хотя они вполне могли себе это позволить. Отец получал немаленькие деньги – он был управляющим на заводе, а мать работала учительницей в начальной школе и тоже не могла пожаловаться на плохое жалованье. Но вместо нормального отпуска летом родители, Олли его брат Билл и сестра Дженис отправлялись на машине в городок Скарборо на йоркширском побережье, в тридцати милях от того места, где жили сами, и снимали там домик. Готовить там, разумеется, нужно было самим. И это гораздо дешевле, чем многие другие дома в Скарборо, каждый год хвастался отец и каждый раз буквально повторял то же самое: "Ну да, здесь нет окна с видом на море. Кому к черту нужен этот идиотский вид, если у тебя есть ноги и ты можешь пойти и просто посмотреть на чертово море, если приспичило? А?"
Родители, может, и не путешествовали, зато дети вполне это компенсировали. Дженис перебралась в Крайстчёрч, в Новой Зеландии; она была замужем и растила четверых детей. А Билл жил в Лос-Анджелесе со своим бойфрендом и работал дизайнером. Уже пару лет Олли не виделся ни с братом, ни с сестрой. Между всеми ними была заметная разница в возрасте, и поэтому они никогда не были особенно дружны. Отношения с родителями тоже были довольно холодными и отстраненными, и большей частью поэтому Олли старался быть как можно ближе Джейд.
Несмотря на ощущение, что все это совершенно бесполезно, Олли все же написал имейл родителям со ссылкой на сайт доктора Вогана и нажал "послать". Они, разумеется, не обратят на него ни малейшего внимания, но свой сыновний долг он выполнил.
Тут он вдруг вспомнил.
О’Хара.
– Алло? Алло! – Раздраженный голос прервал его мысли. Олли секунду соображал, в чем дело, потом схватил со стола трубку.
– Чарльз?
– Послушайте, мистер Хэркурт, мне не очень-то нравится, что вы целое утро морочите мне голову.
– Я прошу прощения. Дело в том, что нашу спальню затопило прямо посреди ночи, и теперь в доме царит настоящий хаос.
– При всем уважении, это не мои проблемы. Вы могли бы попросить перезвонить кого-нибудь из своих помощников.
Ага. Олли еле удержался от того, чтобы не сказать этого вслух. "С кем бы вы предпочли поговорить? С Бомбей или с Сапфир?" Но конечно же ответил он максимально вежливо:
– Вы очень важный клиент, мистер Чамли. Я просто не мог перепоручить вас помощникам. Я предпочитаю заниматься вами исключительно лично.
Через несколько минут, успокоив Чамли и его ущемленное самолюбие, Олли дал отбой и прошел к тем коробкам, что еще не успел распаковать. Большей частью там лежали документы. Он просмотрел наклейки, нашел ту, что искал, и ножом для бумаги разрезал скотч. Покопавшись внутри, достал нужную папку, вытащил ее и отнес на стол.
В окно было видно, как подъехал "гольф" Каро. В любое другое время Олли сбежал бы вниз, чтобы встретить ее, но сейчас он был слишком взволнован и очень торопился. Ему во что бы то ни стало нужно было просмотреть документы. Проверить. Убедиться, что он ошибся.
Хоть бы он ошибся.
На папке почерком Каро было выведено: "Исторические документы по Дому на Холодном холме".
Олли открыл папку. От нее сильно пахло старой бумагой. Сверху лежали какие-то документы – он не обратил внимания, какие именно, а чуть ниже – договоры покупки и продажи дома, написанные старомодным почерком и заверенные красными восковыми печатями в правом нижнем углу; они были перевязаны витым зеленым шнуром. Олли быстро пролистнул их. Дом на Холодном холме не раз переходил от одной компании к другой, пока в 2006 году его не приобрела "Бардлингтон проперти девелопменте". Там же лежала еще одна папочка, с архитектурными чертежами – планами переделки дома. Согласно одному, дом предполагалось снести и построить на его месте загородный отель; другая компания собиралась сохранить его и построить на прилегающей территории еще десять, третья хотела превратить его в многоквартирное жилье.
Олли перелистнул еще несколько страниц и замер.
Имена.
Джон Ричард О’Хара.
Ровена Сьюзан Кристин О’Хара.
Под этим документом стояли их подписи. Они купили Дом на Холодном холме 25 октября 1983 года.
Олли схватил телефон, открыл папку с фотографиями и быстро нашел ту, что сделал на кладбище. Надгробие семьи О’Хара. Он увеличил изображение так, чтобы можно было прочитать дату, когда все они погибли.
26 октября 1983 года.
На следующий день после приобретения дома.
Расстроенный и немного напуганный, Олли спустился вниз, чтобы поздороваться с Каро.
На душе у него было очень тревожно.
26
Среда, 16 сентября
Через десять минут Олли помог Каро – она так и не успела снять офисный костюм – перетащить постельное белье, одеяла, подушки и полотенца двумя этажами выше, в ту самую маленькую спальню на чердаке. Тут они собирались провести несколько ночей, пока их собственная спальня не будет отремонтирована.
– Ну, тут нам будет уютно, любовь моя! – сказала Каро, когда они вошли в комнату.
– Это точно.
Потолок здесь был покатый, а в нем прорезано окно, выходящее в сад позади дома. Старинная кованая кровать занимала почти все помещение. Она удобно притулилась к правой стене, и пространства оставалось ровно столько, чтобы открыть дверь и войти. Между встроенными шкафами, занимавшими всю левую стену, и левой стороной кровати было еще примерно фута три.
– Она напоминает мне кровать в той маленькой французской гостиничке, где мы однажды останавливались по пути на юг – помнишь? – Каро с сомнением оглядела старый, в пятнах, матрас, но все же свалила на него кучу белья.
– Возле Лиможа, да? Она еще жутко скрипела, когда мы на ней занимались любовью!
Каро засмеялась.
– О господи, да! И к тому же шаталась – мы все время боялись, что она под нами развалится!
– А помнишь ту маленькую француженку с поджатыми губами, владелицу гостиницы? Она еще заставила нас заплатить сверх положенного за то, что мы принимали ванну!
– А я вышла в туалет среди ночи и, возвращаясь, зашла по ошибке в чужой номер! – Каро опять засмеялась и покачала головой. – Боже мой, этот матрас обязательно надо проветрить. Я принесу вентилятор, поставлю его на режим обогрева и оставлю на пару часов. – Она сморщила нос. – Давай попробуем его перевернуть. Может, с другой стороны он получше.
Олли положил постельные принадлежности на пол, и они, взявшись за углы, подняли матрас. Потолок был таким низким, что они задели лампочку – абажура или люстры не было, она свисала сверху просто на проводе.
На обратной стороне матраса обнаружилось большое коричневое пятно.
– Фу! – воскликнула Каро.
Пришлось возвращать матрас обратно.
– Все будет нормально. Мы постелим чистую нижнюю простыню, а сверху постельное белье, – предложил Олли.
– Надеюсь, здесь хотя бы никто не умер.
"Да нет, последние владельцы умерли еще до того, как успели прилечь на эту кровать", – чуть не ответил Олли, но вовремя прикусил язык.
– Скорее всего, здесь была спальня прислуги, – вместо этого сказал он.
– Удивительно вот что: как им вообще удалось втащить такую огромную кровать в такую крошечную комнату?
– Ну, скорее всего, по частям. А здесь они ее собрали. Или просто построили вокруг нее весь дом.
Со свежим бельем и взбитыми подушками кровать стала выглядеть лучше. Олли обнял жену за талию.
– Ну как, хочешь ее опробовать?
– Мне еще нужно покормить Джейд ужином. Какие у тебя планы на сегодняшнюю ночь?
Он поцеловал ее в шею.
– Ты.
Каро повернулась к нему лицом.
– И это правильный ответ.
Пока они спускались вниз, Каро сказала:
– Такой прекрасный вечер. Давай пройдемся до озера, посмотрим на уток. Я сегодня разговаривала с одним из наших партнеров, он тоже живет за городом, и у него на озере тоже есть утки. Он говорит, чтобы они не улетели, нужно их подкармливать – по крайней мере раз в день. Он держит у берега старый молочный бидон со специальной едой для уток, которая плавает на поверхности. Я записала название корма и сайта, где можно его заказать. Он сказал, что если мы будем ежедневно подбрасывать им несколько горстей, то скоро у нас будет большая стая.
– Молочный бидон?
– Да, чтобы крысы не сумели добраться до еды. Вроде бы эти бидоны тоже можно найти в Интернете.
– Отлично. Я завтра посмотрю. Пойду надену джинсы.
Пока Каро переодевалась, Олли вытащил из розетки шнур электронного будильника, перенес его в их временное пристанище и снова включил.
Десять минут спустя, в резиновых сапогах, держась за руки, Олли и Каро подошли к берегу озера. Застенчивая лысуха, заметив их, отплыла подальше, к маленькому островку посередине, поднимая и опуская голову, как заводная игрушка. Пара диких уток тоже подозрительно их оглядела и на всякий случай переместилась в дальний конец озера.
Они немного прошлись, шурша высоким тростником, потом остановились и посмотрели назад, на огороженное деревянными перекладинами, заросшее густой травой пастбище и на склон холма, который круто уходил вверх.
– Для пони Джейд это было бы идеальным местом, – заметила Каро. – Но если мы его все-таки заведем, нам придется построить конюшню.
– Кажется, в данный момент она больше увлечена собаками, – сказал Олли. – Лабрадудлями. С тех пор как мы переехали, ни разу не заикнулась о пони.
– Она просила меня записать ее на урок верховой езды на эту субботу. В Клейтоне вроде бы есть хорошая школа верховой езды – узнаю, смогут ли они взять ее в ученицы. Надеюсь, она опять втянется – она уже давно не ездила верхом. – Каро пожала плечами. – Я лично была без ума от пони, пока не начала бегать на свидания. Тогда весь интерес сразу же пропал. Думаешь, с ней то же самое?
– Я думаю, ее встречи с Рури нельзя назвать настоящими свиданиями, – ответил Олли. – Ходить вдвоем пить молочный коктейль… знаешь, больше похоже на детскую дружбу.
– Надеюсь. Не хотелось, чтобы она слишком рано потеряла невинность. Она у нас счастливая душа.
– А бойфренды делают девочек несчастными? – с любопытством спросил Олли.
– О господи, я помню, постоянно переживала из-за мальчиков.
Олли кивнул:
– Ага, точно. Та же история с девочками.
Над их головами промчалась стая ласточек, направляясь на юг. Птицы пролетели над крышей дома. Вверх, вверх, к солнцу. Как им сейчас хорошо, подумал Олли и невольно позавидовал простой птичьей жизни.
Каро посмотрела на дом:
– Странно, насколько по-разному выглядят фронтон и тыльная часть.
Олли снова кивнул.
По сравнению с красивым фронтоном с выдержанными пропорциями и симметрично расположенными окнами, задняя часть дома действительно выглядела эклектичной. Где-то голый красный кирпич, где-то серая штукатурка; окна разной величины, расположенные, кажется, как попало, уродливый одноэтажный гараж и полуразвалившиеся хозяйственные постройки – некоторые кирпичные, некоторые из шлакоблоков, а некоторые деревянные.
Каро ткнула в дом пальцем:
– Я все никак не могу освоиться с географией. Вот слева два окна – это окна буфетной, а это – ее дверь. Дальше идут два кухонных окна и дверь в атриум. А справа – окна столовой. Так?
– Да.
– На втором этаже, если считать слева направо, спальня Джейд. Потом две задние гостевые спальни, а потом, справа, наша спальня?
– Ага.
Каро показала на ряд мансардных окон:
– Вон то – это та спальня, где мы сегодня ночуем, да?
Олли немного подумал.
– Ну да.
– А три окна слева – это тогда что?
– Они находятся по другую сторону лофта. В эти комнаты можно попасть по лестнице, которая рядом со спальней Джейд. Думаю, это та часть дома, где когда-то жили слуги. Надо проверить.
– Нет, это невозможно. Мы живем в доме, где даже не помним всех комнат!
Олли ухмыльнулся:
– Зато представь, как прекрасно и величественно он будет выглядеть через несколько лет, когда мы закончим все реставрационные работы и ремонт!
Каро неуверенно улыбнулась:
– Ну… да.
– У тебя какие-то сомнения?
Она пожала плечами:
– Да нет, просто… от всего этого голова идет кругом. Мне кажется, мы взвалили на себя слишком много.
– Ничего подобного! Через пару лет мы будем смеяться над тем, каким ужасным нам все казалось и как мы беспокоились.
– Надеюсь, ты прав, мой милый.
– Я прав. Поверь мне.
Она странно посмотрела на него и состроила гримаску.
– Что такое?
– Ничего.
– Ну, скажи.
– Да ничего. Ты прав. И кроме того, у нас особо нет выбора, ведь так?
– Мы всегда можем переехать.
– С нашими-то выплатами по ипотеке? Агентство втрое снизило цену, потому что, кроме нас, не нашлось сумасшедших, которые захотели бы купить этот дом. Я не думаю, что мы легко найдем покупателя. Во всяком случае, до тех пор, пока здесь все не поправим – и значительно не поправим. Так что выбора у нас нет. Мы тут и должны двигаться вперед. – Каро опять бросила на мужа странный взгляд и пожала плечами.
– Но все же – разве тебе тут не нравится, милая?
– Спроси меня еще раз лет через пять, – ответила она.