– Знаешь, что я думаю? – спросил Каплан. – Мы, человеческие существа, все еще находимся на очень ранней стадии развития – и я не думаю, что у нас на данном этапе хватит ума выйти за рамки и при этом не разрушить себя. Но нам предстоит открыть для себя массу нового – в далеком будущем и если нам повезет. Все виды – уровни – существования, о которых мы пока ничего не знаем и понятия не имеем, как их достигнуть. Возьмем, к примеру, простой ультразвуковой свисток для собак. Они его слышат, а мы – нет. И сколько вокруг нас еще всего такого, о чем мы даже не подозреваем?
– Например?
– Не знаю, но хотелось бы прожить подольше, чтобы узнать, хе-хе. Может быть, привидения – вовсе и не привидения, и это явление как-то связано с нашим пониманием времени. Мы живем в линейном времени, так? Передвигаемся из пункта А в пункт Б, а дальше в пункт В. Утром просыпаемся, вылезаем из кровати, пьем кофе, едем на работу и так далее. Так мы воспринимаем день. Но что, если наше восприятие неверно? Что, если линейное время – это только конструкция, выстроенная нашим мозгом, которую мы используем, чтобы происходящее с нами приобрело смысл? Что, если все когда-либо произошедшее существует и сейчас – и прошлое, и настоящее, и будущее происходит одновременно и мы застряли в ловушке, в одной крохотной точке пространственно-временного континуума? И иногда мы, как сквозь приподнятый уголок занавески, можем увидеть кусочки прошлого, а иногда и будущего? – Он пожал плечами. – Кто знает?
Олли нахмурился, пытаясь осмыслить то, что сказал Каплан.
– То есть ты имеешь в виду, что привидение в нашем доме совсем и не привидение? И мы видим что-то – или кого-то, – кто находится в прошлом?
– Или кого-то, кто в будущем. Хе-хе.
Олли покачал головой:
– Господи, с ума сойти. Как все запутано. Ты надо мной издеваешься.
– Живи как живешь – я думаю, тебе выпало удивительное, потрясающее приключение.
– Скажи это Каро. Она испугана так, что дальше некуда. И если хочешь знать правду – и я тоже.
– Никто не любит находиться вне зоны комфорта.
– О, мы сейчас очень далеко за пределами зоны комфорта.
Каплан немного помолчал.
– Эта кровать, которая, по твоим словам, развернулась – в месте, где это физически невозможно, да?
– Да. Или и я, и Каро сходим с ума, или она нарушила все законы физики.
Каплан протянул руку, взял сэндвич с сыром и соленым огурчиком и жадно откусил. Не прекращая жевать, он продолжил:
– Нет. Есть куда более простое объяснение.
– А именно?
– Это был полтергейст. – Он схватил вторую половинку сэндвича и засунул ее в рот.
– Полтергейст?
– Да. Ты знаешь, что такое полтергейст? Как он действует?
– Понятия не имею.
Каплан постучал по столу, за которым они сидели.
– Этот стол – твердый, так?
Олли кивнул.
Каплан так же постучал по фарфоровому блюдечку.
– И это – тоже твердое, так?
– Да.
– И в обоих случаях ты не прав. Твердые объекты – это иллюзия. И блюдце, и стол сцеплены миллиардами и миллиардами электрически заряженных субатомных частиц, которые движутся в разных направлениях. Их бомбардируют, точно так же, как тебя и меня, нейтроны, которые сквозь них проходят. Если бы случилось нечто такое, что на мгновение сумело бы изменить магнитное поле и, скажем, все частицы в этом блюдце двинулись бы в одном направлении всего на долю секунды, оно улетело бы со стола. И то же самое произошло бы со столом – он улетел бы с пола.
– Как транспортер в "Звездном пути"?
– Ну, вроде того, хе-хе.
– И какова же твоя теория насчет перевернутой на сто восемьдесят градусов кровати?
– Как я уже сказал, Олли, мы пока знаем очень, очень мало. Просто живи с этим и принимай.
– Тебе легко говорить – ты не спал в той комнате. Кстати, не желаешь приехать и провести там ночь?
– Нет, спасибо! – И Каплан снова захохотал.
36
Пятница, 18 сентября
Олли еще немного поговорил с Брюсом Капланом в спортивном центре "Фалмер" и сразу поехал в школу за Джейд. Он должен был забрать ее в 3.30.
Она вышла вместе с группой девочек; они болтали и хохотали, и Олли порадовался, что Джейд, кажется, абсолютно вписалась в новый коллектив. Она забралась в машину, поцеловала его, помахала подружкам и спросила:
– Пап, ничего, если я приглашу еще Лору, Бекки и Эдн на мою вечеринку?
– Ну конечно, ничего.
Он завел двигатель.
– Ну, как прошел день?
– Нормально, – бодро ответила Джейд. – У нас был английский. И домашнее задание – написать рассказ. Я хочу написать про привидение!
Олли искоса взглянул на нее:
– Про привидение?
– Я напишу о том, как девочка переезжает в новый дом и, типа, болтает по FaceTime со своей подружкой, и подружка видит у нее за спиной странную старуху!
– О’кей, – осторожно произнес Олли. – И что эта странная старуха будет делать в твоем рассказе?
– Ну, я еще не придумала.
– Она – доброе привидение или злое?
– Ну-y… я думаю, она просто всех пугает. Но люди не должны бояться, потому что она не злая, просто не может перестать быть привидением.
Олли усмехнулся над милой наивностью своей девочки. И испытал немалое облегчение оттого, что на Джейд практически не действует то, что происходит в доме. Если бы только они с Каро могли относиться ко всему с такой же легкостью!
– Ты правда так думаешь? – спросил он.
Джейд кивнула.
– Ну типа, привидение – это ведь просто что-то вроде цветного воздуха, да?
– Да, это хороший способ описать их.
Он вспомнил время, когда Джейд было шесть лет. Тогда она завела себе воображаемую подружку по имени Келли, с которой часто играла. Она постоянно рассказывала про Келли и ему, и Каро. По ее словам, Келли жила в ее шкафу. Но однажды они спросили, как же выглядит ее замечательная подружка, и Джейд ответила, что у Келли нет лица.
Тогда они оба здорово испугались. Каро поговорила с подругой, детским психологом, и та сказала, что воображаемые друзья у детей – довольно распространенное явление. Вместо того чтобы беспокоиться, им следует расслабиться и проявлять интерес к рассказам Джейд. Со временем она это перерастет. И они действительно стали регулярно интересоваться Келли, задавать вопросы. К восьми годам Джейд уже забыла о ней.
– Ты помнишь Келли? – спросил Олли.
– Келли?
– Твою воображаемую подружку. Когда ты была маленькой.
– О, Келли… да. – Джейд замолчала.
– А эта женщина, которую видела Фиби, на нее похожа?
Она покачала головой:
– Нет. Тебе нравится моя идея насчет рассказа, пап?
– Да. Дашь прочитать, когда напишешь?
– Может быть! – Джейд озорно усмехнулась.
Через десять минут они прибыли домой и увидели на столе в холле большую коричневую картонную коробку с наклейкой Amazon, адресованную мисс Джейд Хэркурт. Должно быть, при доставке за нее расписался один из рабочих.
Олли взял коробку в руки.
– Похоже на подарок ко дню рождения. Отнесу-ка я его наверх и положу вместе с другими.
Джейд энергично замотала головой:
– Нет, нет, нет, нет, нееееет! Я знаю, что это! Я специально попросила маму заказать мне это для вечеринки! – Она выхватила у Олли коробку, прижала ее к себе и помчалась вверх по лестнице.
Олли прошел в кухню и застал там трех электриков за работой. Повсюду были разложены мотки кабеля и провода. Осторожно переступив через них, он пробрался к лестнице и заглянул в их с Каро спальню. Пол был застелен пленкой; один из рабочих, стоя на стремянке, водил валиком по последнему незакрашенному участку нового потолка. Телевизор уже висел на своем месте на стене.
– Почти готово, мистер Хэркурт! – крикнул он.
– Вы просто звезда всех маляров! – со смехом ответил Олли.
Он снова спустился в кухню, а потом в подвал. Ни Брайана, ни Криса, ни других рабочих там не было. Но несколько стальных подпорок уже стояли на своих местах. Поднимаясь вверх, в буфетную, он столкнулся с Баркером.
– Ну что, Олли, хорошая новость такая. В эти выходные ваш дом не обвалится, – сказал он.
– Рад это слышать!
– А вот плохая новость. – Он протянул Олли конверт: – Боюсь, что это счет. Если можно, оплатите его на следующей неделе, потому что я заплатил инженеру из собственного кармана.
Олли открыл конверт и в смятении уставился на цифру. Счет был более чем на три тысячи фунтов.
– Конечно, – сказал он, думая о своем стремительно уменьшающемся банковском счете. "Надеюсь, хотя бы Чамли заплатит прилично", – подумал он. Чамли собирался рассчитаться в эти выходные. – Конечно. Я переведу деньги на ваш счет.
– И еще… боюсь, у меня для вас есть еще один счет. От меня самого. Промежуточный. Нам пришлось закупить много разных материалов. Я отдам вам его в понедельник.
– Конечно, – повторил Олли. Ему стало еще грустнее.
Он налил себе кружку чая и поднялся в кабинет. На столе лежали счета от электрика и водопроводчика, а также ежегодный счет за членство в спортивном центре "Фалмер", напоминание о том, что за "гольф" Каро пора платить налог, второе напоминание от гаража "Каффинс", что "ренджроверу" давно пора проходить сервисное обслуживание, и еще какие-то бумаги, на которые Олли не хотелось даже смотреть.
Боб Манторп так и не перезвонил. Олли снова набрал номер старого викария, снова попал на автоответчик и оставил очередное сообщение. Потом он проверил свою электронную почту.
Один имейл его порадовал – он был от Бхаттачарьи, владельца сети "Чаттри-Хаус". Ресторатор соглашался на его цену и подтверждал, что хотел бы, чтобы Олли занялся также всеми двенадцатью ресторанами сети, а также бизнесом по продаже индийских продуктов, и назвал свои расценки. Был и еще обнадеживающий имейл – от еще одного торговца классическими автомобилями (посещение выставки Good Revival оправдало себя). Торговец писал, что Чамли высоко отозвался о работе Олли, и спрашивал, сколько будет стоить дизайн и запуск большого сайта. Во всяком случае, новый бизнес начинает потихоньку развиваться, с облегчением подумал Олли.
Он начал подсчитывать цену сайта для продавца автомобилей исходя из стоимости часа своей работы. Но сосредоточиться было трудно. Из головы не шел их разговор с Брюсом Капланом в спортивном центре. Энергия… В той статье в Sunday Times тоже много говорилось об энергии. И Каро упоминала, что этот ее клиент-медиум, теперь уже умерший Кингсли Паркин, все время рассказывал об энергии. В частности, о дурной энергии.
Можно ли все происходящее списать на энергию? Если бы они больше в этом понимали, то сумели бы справиться, ведь так?
Из окна Олли увидел, как подъезжает машина Каро. Было всего 5.30, и шел тяжелый, нудный дождь. Он спустился, чтобы встретить ее.
В одной руке Каро держала свой кейс, а в другой – тяжелый бумажный пакет из книжного магазина "Сити букс". Она поцеловала Олли в щеку и протянула ему пакет.
– Это копии всех актов по покупкам и продажам дома, которые ты просил. Моя секретарша сказал, что некоторые, самые старые, почти невозможно прочитать. Акты сделок по недвижимости начали печатать только после Первой мировой войны – до этого все они писались от руки. И все очень многословные, а слог закручен так, что трудно понять, о чем вообще речь. В те времена юристам платили за лист – так зачем описывать все в двух словах, когда можешь использовать все двадцать два… Что хочешь сегодня на ужин?
– Тебя!
– Это всегда было и будет правильным ответом! – Каро поцеловала его еще раз. – А я очень хочу карри. Один клиент, он живет здесь неподалеку, сказал, что в Хенфилде есть отличный ресторан, и они готовят еду навынос, и еще один – в Хёрстпирпойнте. Поискать их в Интернете, посмотрим меню?
– Это лучший план за весь день, – ответил Олли.
– В Брайтоне такой прекрасный вечер! Я так надеялась, что мы немного прогуляемся, но этот дождь! Вообще удивительно, что погода здесь может настолько отличаться – мы ведь всего в нескольких милях от Брайтона, по другую сторону холмов. А ощущение такое, будто живем в другом климате.
– Бокал вина?
– Пока повременю. Мне еще нужно сделать кое-что по работе.
– О’кей.
Олли отнес тяжелый пакет в свой кабинет, вытащил толстую стопку отксерокопированных документов, скрепленных резинкой, снял ее и положил бумаги на стол. По мере того как он удалялся от акта продажи дома семье О’Хара, как и предупреждала Каро, стиль документов становился все более витиеватым и труднопонимаемым. Некоторые были отпечатаны с помощью офортной доски, другие просто написаны от руки, разными почерками, и далеко не всегда каллиграфическими.
Он начал с верхнего. О’Хара приобрели дом 25 октября 1983-го и умерли 26 октября того же года.
До них владельцами были лорд и леди Ротберг. Дом на Холодном холме они купили 7 мая 1947 года. Еще раньше – пара под именем Адам и Рут Пелхэм-Рис-Карр. Они приобрели это здание 7 июля 1933 года. Далее – назад – сэр Ричард и леди Антония Кэдуоллистон; покупка была совершена в 1927 году. До них – и тут Олли замер – некие Уилфред и Гермиона Чамли.
Очень и очень редкая фамилия. Интересно, приходились ли они родственниками его теперешнему клиенту. Надо будет его спросить – если да, то это довольно забавное совпадение.
Олли записал имена и дату сделки – 11 ноября 1911 года. В этот момент зазвонил телефон. Он поднес трубку к уху, думая, что наконец-то отозвался Боб Манторп. Однако это была Каро, и голос у нее звучал странно.
– Дорогой, здесь на первом двое полицейских – два детектива, – и они хотят с тобой поговорить.
– Полицейские? Детективы? О чем еще поговорить?
Детективы. По спине Олли невольно пробежали мурашки. В чем дело? Несчастный случай? С кем? С родителями? Братом или сестрой?
Он торопливо спустился вниз и увидел высокого худого мужчину, без тени улыбки на лице, и элегантно одетую женщину лет двадцати семи – двадцати восьми.
– Добрый вечер, – поздоровался Олли.
Мужчина протянул ему удостоверение.
– Детектив констебль Робинсон из отдела расследования преступлений Истборна. А это моя коллега, детектив констебль Луиз Райман. Мистер Оливер Хэркурт?
– Да.
Мысли в голове путались. В присутствии полицейских он всегда нервничал.
– Мы сожалеем, что нарушили ваш тихий семейный вечер, но нам хотелось бы задать вам пару вопросов. Это не займет много времени.
– Да, конечно, – входите.
Он провел их в кухню, усадил за стол и сел напротив. Каро пристроилась рядом, отодвинув в сторону ноутбук, кейс и бумаги, над которыми работала.
– Итак, в чем же причина вашего визита? – спросил Олли.
– Правильная ли у нас информация: вы недавно вступали в контакт с преподобным Робертом Манторпом, проживающем по адресу Беддингем, Фарм Коттаджес, номер два? – спросил детектив Робинсон и достал записную книжку.
– Да, я… ездил навестить его вчера.
– В какое это было время, сэр, и какова была цель вашего посещения?
– Это было после полудня, до того как я забрал из школы свою дочь.
Детектив сделал пометку в своей книжке.
– А почему вы спрашиваете? – Олли посмотрел на женщину-детектива, но у нее было непроницаемое лицо. – Могу я спросить, почему вы здесь? Я очень хотел бы узнать, в чем дело.
– Не могли бы вы ответить на мой вопрос, сэр?
– А не хотели бы вы сначала ответить на мой?
– Оле. – Каро осторожно сжала его локоть.
– Вы предпочли бы, чтобы мы арестовали вас, мистер Хэркурт, и отвезли в полицейский участок Истборна? Или все же вы будете с нами сотрудничать?
– Как юрист, я знаю, что у вас нет оснований для ареста моего мужа, – вмешалась Каро. – И мы имеем право попросить вас уйти.
– Я дам вам еще одну возможность ответить на мой вопрос, мистер Хэркурт, – совершенно бесстрастно произнес Робинсон.
– Я поехал к нему по совету нашего местного викария, преподобного Роланда Фортинбрасса, – мрачно произнес Олли.
– Могу я узнать зачем?
Олли немного помолчал. Ему все меньше и меньше нравился холодный, официальный тон детектива и враждебный взгляд его помощницы.
– Потому что у нас проблемы с этим домом, и я хотел узнать, были ли такие же проблемы у других жильцов, в то время, когда викарий еще служил в нашем приходе.
– Понятно, – протянул детектив, записал все это в книжку и перевернул страницу. – Какие именно проблемы?
– Мы думаем, что в нашем доме – привидения.
Олли внимательно наблюдал за лицом Робинсона. Он очень медленно и тщательно записывал показания Олли и шевелил губами, произнося каждое слово.
– Есть ли свидетель, который может подтвердить время, когда вы приехали к преподобному и уехали от него?
– В тот день я забирал свою дочь Джейд из школы в Берджесс-Хилл в пять тридцать.
Робинсон записал и это.
– Вы можете наконец сказать нам, в чем дело? – спросила Каро. – Что-то случилось с преподобным Манторпом?
– Да. – В первый раз за все время детектив Луиз Райман разомкнула губы. – Что-то случилось.
37
Пятница, 18 сентября
Каро побелела и полузакрыла глаза. На какое-то мгновение Олли подумал, что сейчас она потеряет сознание.
Оба детектива смотрели на нее, но по их лицам ничего нельзя было прочитать.
– С ним все в порядке? – Каро в отчаянии посмотрела сначала на Робинсона, потом на Луиз Райман. Ее взгляд был почти умоляющим.
Детективы переглянулись.
– Соседа преподобного Манторпа беспокоил его пес. Он лаял всю ночь, – сказал Робинсон. Его тон чуть потеплел. – Когда лай не прекратился и утром, сосед заволновался, поскольку преподобный Манторп утром первым делом выгуливал собаку. Он позвонил в полицию. Преподобный Манторп был найден мертвым в своем доме, и мы пытаемся установить, кто последним видел его в живых.
Каро схватила Олли за руку.
– Господи. Он умер? Только не еще один. Я больше этого не выдержу.
– Моя жена очень расстроена, – объяснил Олли. – Один ее знакомый тоже скончался вчера – просто упал замертво на улице. А теперь еще и преподобный.
– Сосед преподобного Манторпа является членом организации "Соседский дозор", – пояснила детектив Райман. Теперь и она немного оттаяла. – И он заметил, что возле дома вчера днем стоял "ренджровер", который, как мы установили, зарегистрирован на ваше имя, хотя и по адресу Карлайл-Роуд в Хоуве. Мы так понимаем, вы недавно переехали?
– Да, я все собирался сменить права, но как-то… извините.
– Формально это, конечно, нарушение, но мы закроем на него глаза. Я уверен, теперь вы это сделаете?
– Да-да, разумеется, спасибо. Расскажите, пожалуйста, как он умер?
– Боюсь, на этой стадии расследования мы не имеем права, – сказал Робинсон. – Когда вы видели преподобного Манторпа, каким он вам показался?
– Он был в полном порядке. Пожилой, конечно, немного слабый и пожаловался, что память у него уже не такая, как раньше, хотя лично у меня сложилось впечатление, что память у него остра, как у молодого. Я расспрашивал его о тех временах, когда он служил викарием в Холодном Холме. Он был… очень приятный и милый. А пес почти все время просидел рядом со мной на диване. Джаспер.