Наталья Васильевна подошла к отцу, обняла его и зашептала на ухо. Клин обмяк.
- Натаха, когда же он успел?
Кажется, это единственное, что он страстно хотел узнать.
- Ещё успеет, - ответила Наталья Васильевна и сделала заявление: - Виктор Викторович, миленький, мне очень жаль, но я не буду участвовать в программе. Я поеду с папой и с ребятами домой.
- Но как же так, Наташенька, ведь осталась всего неделя.
- Нет, Виктор Викторович, извините за все это, и спасибо, У меня ведь и сессия скоро.
Клин просиял:
- Папа, мы с Витей уходим. Вы тут разбирайтесь с ущербом. Куда тебе позвонить?
Клин назвал номер, забеспокоился:
- Куда это вы собрались?
- В гостиницу.
- Я сейчас пошлю Стаса за билетами.
Наталья Васильевна взяла меня за руку и повела из зала. У двери обернулась:
- Папа, мы полетим завтра, и не очень рано.
Клин вспомнил, кто здесь главный:
- Хорошо, дочка.
Я тоже кое-что вспомнил.
- Стас, отдай-ка мне сигареты.
* * *
Я сидел на краю гостиничной кровати совершенно голый, если не считать наброшенного на колени уголка простыни. Позади меня сидела совсем голая Наталья Васильевна. Наше взаимное узнавание бурно и ликующе пронеслось по номеру от ванной до постели, где и завершилось, принеся мне новый приступ головной боли.
Её осторожные пальцы чертили зигзаги на моем затылке, темени, висках, иногда к ним присоединялись и губы. Два теплых круглых котенка терлись носами о мои плечи.
Боль отпускала. Я блаженствовал, утопая в ощущениях, почти не слушая Наталью Васильевну.
Я, кажется, был счастлив.
- …он тогда учился в морском училище имени Макарова. Ну, форма и всё такое…
- Имени адмирала? - зачем-то спросил я. Наверное, чтобы показать, что я внимателен, как никогда.
- Имени пистолета, - ответила бдительная Наталья Васильевна. - Не хочешь, могу и не рассказывать.
- Прости, Наташа, я слушаю, только не очень внимательно.
- Ну тогда слушай хотя бы с интересом.
Я протянул руки назад, обнял её ноги и стал слушать с интересом.
- Ну вот, высокий, красивый, в форме. Танцевал так здорово. Я тоже хорошо танцевала. Мы на танцах и познакомились. А летом я сбежала с ним в Одессу. Я не то что в него влюбилась. Молоденькая была, глупая, да и одна совсем. Папа тогда работал у сумчатых, а мама от нас еще раньше ушла. Чему ты улыбаешься?
Я действительно улыбнулся, но вроде бы не затылком.
- Да трудно представить Клина челноком.
Наталья Васильевна рассмеялась.
- Папа и не был челноком. Он работал в Австралии. У него был хороший контракт и перспектива открыть свою фирму. Совместное предприятие. Всё пошло прахом.
- Почему?
- Из-за меня. Папа все бросил и вернулся. Это было его первое настоящее дело. Раньше мы бедно жили. Я и на море-то до этого не бывала. Но он меня не винил. Дела появились новые, а я у него одна… Мы с Виктором жили на даче. Тогда дом гораздо меньше был - это они потом отстроились. Виктор Викторович ко мне очень хорошо относился. Он работал где-то в культурном секторе, начальником управления, что ли, и обещал устроить нам с Виктором гастроли на лето. Ты слушаешь?
- Да.
- А то у тебя что-то руки затихли. - Наталья Васильевна чмокнула меня в ухо. - А почему у тебя уши опухли?
- Это чтобы лучше слышать.
- А шея опухла, чтоб лучше ярмо носить? Ладно, завтра покажешь, кто тебе надрал уши.
Её неустающие пальцы соскользнули мне на шею. Мои руки тоже продолжили свой путь.
- Да, так вот, Виктор мне быстро разонравился, и я вернулась домой. А через два дня приехал папа. Я немножко поплакала, он немножко посердился. Но страх у него остался. Ведь у него, кроме меня, никого нет. Зато мне стало легче управляться с ним. Когда до него дошли слухи о моих беспорядочных связях, и он попытался на меня наорать, я сказала, что меня подсознательно тянет к мужчинам из-за недостатка отцовской любви. Проблема была решена в мою пользу - он купил мне машину. А потом и другую вместе с шофером, телохранителем и возлюбленным в одном флаконе. Я хмыкнул.
- Да, сэкономили… И часто ты его так взбадриваешь?
- Нет, милый, не часто. Во всяком случае, возлюбленного он мне купил только одного, и тот сбежал через полтора месяца. Кроме того, я ведь тоже боюсь. Я боюсь, он иногда жалеет, что у него дочь, а не сын, что с сыном ему было бы легче.
В этот раз я не собиралась уезжать. Когда позвонил Алекс и мы договорились встретиться в "Лучике", я специально вызвала тебя. Пораньше. Чтобы рассказать… ну, может, посоветоваться… в общем, затащить тебя наконец в постель. Я же знала, что ты влюбился в меня по уши с первого взгляда. А ты приехал такой неприступный…
- Восхищён железной логикой ваших последующих действий, Наталья Васильевна.
- Вот-вот, именно такой! - Она рассмеялась. - Бросил беззащитную принцессу одну в огромном городе и не позвонил ни разу. Хорошо, хоть догадался Алексу нос разбить, "Я плохо хранил ваше тело", - передразнила она меня. - Да ты его, можно сказать, законсервировал до сегодняшнего дня. Вот скажи, чего ты тянул? Молчишь? Как же, ты стоял в карауле, а на посту сексуально сноситься запрещено, стоя и с командиром. Твои извилины выстроены в колонну по четыре, Уберите руку, прапорщик!
Я не выполнил приказ. Она не настаивала.
- Мои извилины, Наташка, с прошлой ночи представляют собой беспорядочную путаницу. А кто тебя запихивал в машину?
- Ой, да никто не запихивал. Я хотела сказать папе, что уезжаю на пару недель, чтобы он не беспокоился. Но разве до него дозвонишься? Я оставила записку.
- Но ты же не написала, чтобы он не беспокоился.
- Ну, я обиделась, расстроилась. Я же тоже влюбилась, а ты не звонишь, засел в своем "Мойдодыре". Я все про тебя знаю. А папа испугался, что я опять в бегах. Он собрал свою лучшую команду, а чтобы они не расслаблялись, придумал это похищение. Ему и перед ними неудобно, что у него такая бесноватая дочь. Вот какую кашу ты заварил!
У меня опять заныло внутри.
Наталья Васильевна прижалась ко мне и ласково заворковала:
- Не волнуйся, милый. Найдем мы твою девочку. Может, завтра и найдём. Всё будет хорошо, Витенька. Иди ко мне, я тебя пожалею.
Я зарылся в неё лицом и уснул как убитый.
* * *
Встреча у стойки регистрации рейса Одесса - Санкт-Петербург прошла прохладно. Я кивнул коллегам, поздоровался с Клином и сдал ему Наталью Васильевну. Они отошли в сторону и долго беседовали.
Мне беседовать было не с кем, и я бездумно шатался по залу. На очередном круге меня перехватил Пояс. Он был чем-то озабочен.
- Слушай, ты Наташке не нажаловался, что я тебя это… ну, подушил немножко?
- Кому Наташка, а кому Наталья Васильевна, - поправил я.
- Да ладно, кончай придуриваться, насмотрелись. Не говорил, а?
- Кому?
- Ну ты и зануда. Наталье Васильевне.
- Нет, не говорил. Хвастаться особо нечем. А что? Надо сказать?
- Нет, не надо. Не говори. Это мы с тобой понимаем, что ничего особого. А моя Маринка узнает, что я кого-то душу, - все, кранты. Шкуру пинцетиком сдерёт и лимонным соком заправит. Она у меня эстет.
Пояс потёр шею над ухом.
- А я ей не скажу про твое копыто. Ей бы это тоже не понравилось. Хоп?
Я вспомнил, что вчера умолчал про Никитича.
- Хоп!
Пояс обрадовался, гулко хлопнул меня пятерней по спине и испуганно обернулся в сторону Натальи Васильевны.
- Пойду к ребятам. Костику - привет.
- Кому Костик, а кому - Константин Сергеевич.
Я уже скучал без Натальи Васильевны, но после её вчерашнего рассказа хотелось, чтобы и Клину досталось часа четыре покоя. Тем не менее когда мы прошли в салон "Ту-154", Наталья Васильевна села со мной, помахав Клину, оставшемуся позади нас через три ряда.
- Ты ему маши каждые полчаса, он это заслужил.
- Ты тоже кое-что заслужил, - Она прижалась ко мне. - И не только от меня. Знаешь, папа обещал приз в десять тысяч долларов тому, кто первый найдет его беспутную дочь.
- Ну, что-то такое слышал. И кто же этот счастливчик? Неужели Алекс? Я б ему не платил.
Наталья Васильевна засмеялась.
- Кто вообще самый главный счастливчик во всей этой истории?
- Ну я, конечно, а… - Туг до меня дошло, и я так энергично замотал головой, что скривился и охнул.
- Нет, нет, Наташа, я здесь ни при чем. Я нашел тебя случайно, и вообще… бесплатно. Я этих денег не заработал.
- Ты забыл добавить "Клянусь честью!" Господи, Витя, тебя год как выгнали из армии, а ты все еще атакуешь мирное население. Так бы и дала сумкой по твоей больной голове!
Я хотел обидеться, но Наталья Васильевна организовала довольно горячий поцелуй, после которого у меня осталось только чувство благодарности. Я опять почему-то искренне посочувствовал Клину.
- Если честно, то эти деньги заработала я. Но мне он и так даст. Так что лучше подумай, милый, какой ты мне сделаешь подарок.
Я думал весь перелет. Наталья Васильевна спала, уютно устроившись у меня на груди. Я боялся пошевелиться, уже не говоря о том, чтобы махать Клину каждые полчаса.
Я весь затек и окаменел, но насчёт подарка так ничего и не придумал.
6
В десять я был в "Мойдодыре". Я открыл дверь и прошёл через пустую приемную. Ленкин стол был покрыт пылью. Мой - тоже. Я уселся в кресло и стал ждать. Наталья Васильевна обещала позвонить в десять. После обеда будет звонить Клин, допрашивать меня о Лене.
Настроение было паршивое. Я не знал, где и как искать. Можно, конечно, назначить приз в десять тысяч, но вряд ли это поможет. Можно позвонить Ленке домой. Где-то у меня в бумагах есть ее телефон. Но что я скажу, если она не вернулась? Тем более что я в этом и не сомневался, я хорошо помнил тот гнусный хрипящий голос.
Наталья Васильевна все не звонила. Я решил заполнить пустоту и позвонить Костику в офис, но его номер напрочь вылетел из головы.
Я обернулся.
Смятый клочок бумаги так и лежал на полу. Я встал, поднял его и услышал, как отворилась входная дверь и легкие каблучки застучали в приёмной.
Нет, чудес не бывает. То есть бывают, но не так часто. Это была всего лишь Лиза. Она поздоровалась и без приглашения свалилась в кресло, показав мне трусики с птичкой. Интересно, сама Петренко их когда-нибудь носит?
- Я тут мимо шлялась, ну и зашла, - беззаботно объяснила Лиза.
Спросить или нет? А вдруг она сама сейчас спросит: "А где Лена?" Придется сказать. Я испугался, вспомнив о Твиксе. Какая же кличка прилипнет тогда ко мне, крутому парню, у которого из-под носа увели девчонку?
- Здравствуйте, Лиза, - заторопился я. - Извините, мне надо позвонить.
- Звоните, звоните.
Она порылась в сумочке, достала пилочку для ногтей, посмотрела на меня.
- Звоните, Виктор Эдуардович, я не спешу.
Я развернул бумагу, на меня обрушился одесский синдром. Я тупо уставился на выведенные крупным бюрократическим Ленкиным почерком номер телефона и имя: Валик. Я перевернул лист. На другой стороне был номер телефона "Центурии", припечатанный рубчатой подошвой.
Я вернул лист в исходное положение.
Я не стал утешать себя мыслью, что Лена отпросилась на пару часиков у бандитов, открыла дверь отмычкой, подняла с пола бумажный комочек и оставила свои координаты. Нет. Она успела написать это во время похищения, очень рискуя и надеясь, что крупный петербургский детектив и специалист по борьбе с преступностью сразу возьмет след. Но крупный идиот и специалист по борьбе с сослуживцами бросил след в мусорную корзину. Да еще и не попал!
Я был деморализован. Но не настолько, чтобы не почувствовать прилив такого же охотничьего азарта, как и неделю назад.
Лизка что-то трещала, но я ее не пускал в сознание.
Так… Надо позвонить моей хорошей знакомой на АТС, вычислить Валика. Нагрянуть прямо сейчас и бить, бить, бить. Если и там вдруг возникнет Алекс - уничтожить. Нет, сначала разбить ему нос о ближайшую стену.
Я потянулся к телефону. Ах да, надо еще выпереть "Стерегущий" из гавани.
- …Он её и трахнул, как боб черепаху, - вернулся я в мир Лизкиных баек.
Вот и повод посоветовать ей заткнуться и вышвырнуть на улицу. Но замысловатый фразеологический оборот меня заинтересовал.
- Что? Кто там с черепахой?
- Ну, кто-кто - боб.
- Почему боб?
- Ну, я не знаю… - Лизка на секунду задумалась. - Потому что боб - он же маленький. И черепаха маленькая. Не кокос же, в самом деле… Это Вардаева так говорит. Она в седьмом классе была в каком-то лагере, ну, в общем, по ленинским местам, и там с мальчиком таким дружила, Бобом его звали. - Лизка пожала плечиками. - Да я и раньше слышала. Пословица такая есть.
Упоминание о Вардаевой меня успокоило. Что-то в этом роде я и предполагал. Мое любопытство было удовлетворено так же полно, как черепаха, Я тактично предложил "Стерегущему" отдать швартовы.
- Ну и пожалуйста, - протянула она разочарованно. - Если вы хотите поговорить с ней наедине, то пожа-а-луйста.
Не донял. Кажется, я не семафорил на эсминец, что собираюсь звонить на АТС. И что жду звонка от Натальи Васильевны - тоже. Я решил уточнить на всякий случай:
- С кем это поговорить?
Лизка закатила глаза к самому мозжечку, что-то там рассматривая. Потом глаза вернулись обратно и посмотрели на меня, как на полного идиота.
- Да с ней, конечно.
Словечко "идиот" применительно к моей персоне сверчку не понравилось, и он основательно взялся за скрипку. Предвестие бури, видимо, отразилось на моем лице, потому что Лизка оставила глаза в покое и затараторила:
- Я же вам целый час объясняю, Виктор Эдуардович, что про деньги она не знала, их взял Валик, а ей не сказал.
- Ты знаешь Валика? Который похитил Лену? - зарычал я.
- Откуда я могу его знать? Вы же меня в "Лучик" с собой не брали, - обиженно ответила Лизка.
Надо будет разрушить "Лучик". И если там окажется Алекс…
- Они там потанцевали и познакомились. Зачем ее похищать? Это он так с вами пошутил по телефону, а потом Ленке рассказал, и про деньги, только позже. Ну вы даете, Виктор Эдуардович! - Лизка опять закатила глаза, провоцируя сверчка. - Зачем похищать-то? Он просто подговорил её с ним уехать, как будто отдохнуть, а там он ее, конечно, только и делал, что…
- Хватит! - заорал я.
Лизка испуганно заморгала.
- Ну что это вы, Виктор Эдуардович? - И осторожно добавила: - В натуре.
- Зачем она оставила телефон?
- На всякий случай. Валик не местный, жил здесь у дяди. Ленка его телефон и написала, чтобы вы её могли найти. Они же недолго знакомы были, мало ли что…
Я устало откинулся в кресле, потянулся было к сигаретам, заметив, что дрожат пальцы, передумал.
- И откуда ты все это знаешь?
- Я же вам целый час объясняю! Когда он рассказал про деньги, она взяла у него на билет и уехала. Что она - дура, деньги воровать? Вчера утром прилетела и всё мне рассказала.
- Так она здесь, в Питере?
- Ну а где же ещё, если за дверью стоит?
Я так хотел убедиться, что Ленка, живая и невредимая, если не считать черепаший образ жизни, находится рядом, в десяти шагах, что рванулся, сдвинув стол и опрокинув кресло. Больно ударившись бедром об угол и поймав Лизкин очень заинтересованный взгляд, я взял себя в руки и чинно захромал к входной двери.
Лена сидела на скамейке, загоревшая и посвежевшая, и беззаботно сплевывала шелуху семечек. На ней была широкая юбка ниже коленей и очки, косметика отсутствовала полностью. Увидев меня, Ленка встала и подошла, на ходу меняя выражение лица на вопросительно-виновато-испуганное.
Я втянул ноздрями воздух и с шипением выдохнул. Спокойно!
- Ну и где ты была?
- В Одессе, - тихо ответила она и добавила почти шёпотом: - Отдыхала. С Валиком.
- В Одессе? - переспросил я тоже шёпотом и заорал: - В Одессе! С Валиком! Как кокос Вардаеву! Во все ленинские места!
Лена покраснела. Ее глаза расплывались под стеклами очков. Она зашептапа:
- Нет, мы туда не ходили. Только в кафе и на пляж. А Вардаевой с нами не было. А я…
- Что ты там шепчешь?
- А я хочу у вас работать, ы-ы-ы…
Сзади распахнулась дверь, и выплыл "Стерегущий" в боевой готовности, с угрожающе торчащим главным, но не очень крупным калибром. Мне было плевать и на эсминец, и на "ы-ы-ы". Наше сотрудничество закончилось. Как из "узи". Но в любом случае я страшно рад, что девчонка в порядке.
- А я хочу у вас работать, ы-ы-ы…
А мне у вас работать нравится, ы-ы-ы…
А вы шеф такой хороший… ы-ы-ы…
И добрый, ы-ы-ы…
В кабинете спасительно зазвонил телефон. Я посмотрел на часы. И сорока минут не прошло, о пунктуальнейшая Наталья Васильевна!
- А я привезла печать, ы-ы-ы…
Даже без премий, ы-ы-ы…
И характеристики, ы-ы-ы…
Лизка отошла от двери, обстреливая меня презрением из смотровых щелей, открыла дорогу к телефону.
- А я на море никогда не бывала, ы-ы-ы…
Вот этот куплет я уже где-то недавно слышал.
Отставить, прапорщик! Какая Наталья Васильевна? Это звонит моя Наташка, которая тоже когда-то никогда не бывала на море, и я готов ждать ее звонка хоть пятьдесят минут. И она же не бьется в сетях на другом краю бывшей страны, а здесь, рядом, только протяни руку. И это - заслуга вот этой ниндзи-черепашки, готовой работать без премий, секса, моря, но лишь бы у меня.
- А я привезла сдачу, ы-ы-ы…
А я все деньги отработаю, ы-ы-ы…
По выходным и воскресеньям, ы-ы-ы…
Кажется, эта каторжная песня никогда не кончится.
- Деньги вычту из твоей единой карточки.
Лена подняла голову, своим зареванным личиком с большими глазами за круглыми стеклами очков она действительно напомнила мне добрую черепаху Тортиллу, оплакивающую потерю золотого ключика от потаенной дверки.
Я ещё раз глубоко вздохнул, но без шипения.
- Ну что ж, заходи, маленькая шл-л-л-леди.
Январь-май 1997
Примечания
1
Очевидно, учитель физкультуры плохо знает английский язык. "Близнецы" по-английски произносятся "твинз" (twins). Судя по его симпатии к Шварценеггеру, он киноман; вероятно, "твикс" получилось при слиянии слов "Tweein Peaks" ("Вершины-близнецы"). Так называется известный телесериал, а также под воздействием рекламы ("Твикс - сладкая парочка"). - (Прим. авт.)