Малон лежал в кровати, натянув одеяло до подбородка и устроив Гути на подушке. Аманда сидела рядом.
- Послушай меня, милый… бывает, что папа очень громко кричит. Но он тебя любит. Сильно любит! Просто злится иногда.
Малон промолчал.
- Ты ведь понимаешь? - не успокаивалась Аманда.
Мальчик посмотрел на висящий у кровати календарь: ракета причалила к Меркурию.
День путешествия.
Ночью лежать в кровати приятней, чем днем, когда Мама-да кладет его поспать. Ночью планеты и звезды светятся в темноте.
- Когда ты рассказываешь истории, например в школе, когда говоришь, что я - не твоя мама, мне все равно. Я не сержусь, хоть это и неправда, а вот папа просто выходит из себя.
Аманда нежно погладила сына по волосам. Он смотрел на нее во все глаза. Солнце проникало в комнату через оранжевые шторы, заливая помещение медно-красным светом.
- Ты хочешь, чтобы я перестал, да? - пролепетал Малон.
- Хочу, дорогой! Я очень хочу, чтобы ты больше не говорил ничего подобного и выкинул эти мысли из головы.
Малон задумался.
- Я не могу, потому что ты - не моя мама.
Правой рукой Аманда продолжила гладить сына по голове, а левой судорожно вцепилась в детское одеяло, комкая Вуди, Базза Лайтера, Пиль-Пуаля.
- Кто тебе это сказал, родной? Кто вбил в голову такую глупость?
- Секрет!
Аманде хотелось закричать в голос, но она наклонилась и прошептала:
- Разве ты не понимаешь, как маме грустно из-за твоих секретов?
Вопрос был риторический. Аманда крепко обняла Малона, вдохнула сладкий запах его волос. Мальчик первым нарушил молчание:
- Не хочу, чтобы ты грустила, Мама-да. Я… я тебя люблю… Сильно-сильно!
- Так пообещай, что перестанешь говорить, будто я не твоя мама. Договорились?
- Даже если я так думаю?
- Да! Не переживай, котенок, глупые мысли исчезнут, как микробы, из-за которых мы болеем, как сыпь во время ветрянки.
Малон высвободился из объятий Аманды и горестно воскликнул:
- Не хочу, чтобы они исчезали, Мама-да! Я должен помнить. Всегда.
На сей раз Аманда не смогла сдержать слез. Она уткнулась лицом в подушку сына, судорожно вздохнула, обняла его еще крепче и прошептала на ухо:
- Не говори так, дорогой. Не нужно, прошу тебя! Кончится тем, что они тебе поверят и разлучат нас, понимаешь? Ты ведь этого не хочешь?
- Нет, Мама-да! Я хочу оставаться с тобой…
- Я тоже! - Аманда всхлипнула. Ей было так страшно, что она никак не могла отпустить сына, и следующие три секунды стали, возможно, самыми сладкими в ее жизни. Ощущение тепла, вкус высохших слез, детская комната оказались вне времени и пространства. Ей казалось, что счастье пребудет с ними вечно. Казалось - пока Малон не закончил фразу:
- …пока не вернется мама и не заберет меня.
23
Сегодня в банке тип, стоявший передо мной в очереди к окошку, депонировал чек на 127 000 евро.
Желание убить
Я закадрю его вдову.
Не нравится: 98
Нравится: 459
www.jelanie-ubit.com
Тишину комиссариата нарушила музыкальная отбивка: 17:00. Почти все сотрудники каждый час на минуту отвлекались от своих дел, чтобы послушать новости по радио.
Ведущий больше не упоминал о побеге Тимо Солера после провалившегося захвата в порту Гавра. С раннего утра журналисты местных радиостанций названивали в комиссариат, надеясь узнать что-нибудь новенькое. Один из них даже провел два часа на ступеньках лестницы.
"Никаких деталей сообщить не могу…" - отвечала Марианна. Не из вредности, хотя назойливому репортеру пригрозила проколоть шины скутера, после чего он поспешно ретировался.
Ничего нового! Действительно ничего.
Лейтенант Лешевалье надел куртку:
- Уже пять. Я ухожу…
Марианна кивнула:
- Ладно, давай… а то из-за пробок можешь не успеть к "Вопросам для чемпиона".
- Так и так не успею… - Ж. Б. помахал листком, исписанным женским почерком: - По дороге придется заскочить в "Мон-Гайар" - купить все, что велено.
- Разумно, - похвалил Дед, оторвавшись от компьютера. - Если объявится Солер, можем на неделю засесть в засаду.
- Слушайся Деда, Ж. Б., он наш гуру, - сказала Марианна. - Затарь холодильник, чтобы твое маленькое семейство не погибло голодной смертью.
- И воспользуйся "окном для стрельбы", если мамочка будет настроена, - пошутил Дед. - Помнится, в девяносто пятом, когда сбежал Халед Келькаль, мы караулили его одиннадцать ночей подряд…
Ж. Б. вышел в коридор, не снизойдя до ответа.
- Упреждение, вот что важно! - крикнул ему в спину Дед. - Я называл это "предупредительным огнем", когда жил с последней бывшей женой…
Лейтенант Лешевалье не сдержал улыбки.
- У вас есть мой номер - на случай, если дело сдвинется. Но если хотите знать мое мнение…
Он не дал себе труда закончить фразу, и Марианна его не осудила. По большому счету, Ж. Б. прав. Незачем весь вечер торчать без дела в комиссариате, читая и перечитывая отчеты. Алексиса Зерду водили весь день - от бакалеи на улице дю Ок до дома на улице Мишле с заходом в дилерский салон "Форда", бар "Адмирал Нельсон" и тренажерный зал "Физик Форм".
Результат нулевой.
Агент Бурден несколько раз звонил Марианне, чтобы получить инструкции, и не скрывал усталости и разочарования:
- Зерда не прячется! Выставляет напоказ свою спокойную жизнь, ну просто Де Ниро на пенсии. Он либо чист, как первый снег, либо издевается над нами.
Именно что издевается! Майор Огресс не верила в совпадения и не думала, что Алексис Зерда случайно посетил аптеку в квартале де Неж на следующий день после неудавшегося захвата Тимо Солера. Нет, он не просто так купил лекарства и средства для обработки раны, а через несколько минут таинственным образом избавился от пакета в бакалейной лавке.
Зерда - четвертый налетчик. Он защищает Тимо Солера. Остается его прижать!
- Продолжай следить! - приказала она Бурдену. - В конце концов он выведет нас на Солера, иначе тот сдохнет в норе, где затаился. - Она смягчила тон и закончила: - Будь осторожен, Бурден. Не рискуй понапрасну. Тимо Солер - попавший в переплет бедолага, а Зерда - опасный псих. Убийца полицейских. Убийца…
Все звонившие в прямой эфир говорили только о кризисе. Логистическая компания "Атлантик LOG", где работало сто пятьдесят семь человек, объявила себя банкротом. Безработным ведущий давал секунд по десять, и они извергали на систему потоки ненависти. Те, кому повезло больше, тоже высказывали недовольство: "Почему мы должны кого-то содержать на наши налоги?!" У каждого своя революция…
Дед не очень-то вслушивался в горькие монологи неудачников. Он разложил на столе цветные фотографии похищенных в Довиле предметов - диадему от Piaget , очечник от Lucrin и еще несколько десятков роскошных вещиц.
Ну просто набор маленькой принцессы! Когда дело будет закрыто, он, пожалуй, отошлет эти картинки своей внучке Эмме. А сейчас передвигал их, придумывая авангардистское дефиле для воображаемых мужчины и женщины.
- Лично меня скорее волнует обратное, - буркнул лейтенант.
- Обратное чему? - поинтересовалась Марианна.
- Перед ограблением в Довиле все поддались паническим настроениям. Люди изумляются, волнуются, впадают в психоз. А я удивляюсь, что налеты случаются так редко. В дорогих магазинах посетителей днем с огнем не сыщешь. Тебе не кажется странным, Марианна, что люди не громят витрины, а просто смотрят на них, как в телевизор? Им почему-то не приходит в голову, что все эти чудесные, роскошные вещи по праву принадлежат и им тоже. И вообще, раз богатые изобрели деньги, почему бы беднякам не считать кражу своего рода транзакцией ?
Майор Огресс зевнула, но лейтенант Паделу так увлекся, что не заметил этого.
- Нет, правда, тебя не поражает, что все эти люди, набивающие товаром тележки, продолжают покорно платить деньги в кассу и обеспечивают магазинам миллиардные прибыли, вместо того чтобы устроить флешмоб и смести все турникеты во всех французских гипермаркетах? Ну разве не странно, что кто-то еще разъезжает по улицам на "порше" - и его не забрасывают камнями, носит на запястье "ролекс" - и ему не отрывают руку? Почему те, кому нечего терять, не пытаются рискнуть хотя бы ради того, чтобы сохранить гордость, удивить любимую женщину, оставить по себе достойную память у детей… Черт, даже покеристы не сдаются, пока карты не открыты!
Лейтенант Пьеррик Паделу мог разглагольствовать часами, и майор воспользовалась короткой паузой, чтобы вставить слово:
- Мы делаем нашу работу, Дед. И нам даже платят за это. За то, что мы наводим страх на людей. Полицейские - хранители мира, гражданского и общественного. Это официальное звание нам присвоили полтора столетия назад, и плевать, что мир с тех пор превратился в ад.
- Скорее Цербер, чем святой Петр… Я тебя понял, Марианна. - Дед смахнул со стола снимки часов Longines и продолжил: - Алексис Зерда - опасный псих, которого нужно посадить и забыть о нем, кто бы спорил. Но Тимо Солер, Сирил и Илона Люковик скорее хорошие люди. Ребята из Потиньи, шахтерские дети… Они мне гораздо симпатичней владельцев LVMH, которые требуют вернуть им украденное.
- Не знаю, Дед… Ничего я не знаю. Не уверена, что нам следует задаваться такими вопросами… Помнишь три тонны контрафактных кроссовок "Найк", которые мы вместе с таможенниками нашли месяц назад в контейнере, прибывшем с Себу? Зачем было все пускать под экскаватор? Филиппины больше нуждаются в развитии, чем Штаты. Бедным странам нечего терять. Говоришь, мир - это глобальная партия в покер? Значит, маленькие страны обречены! Нет, Дед, так это не работает, ты сам знаешь. Нужны правила и храбрые солдатики, которые будут следить за их исполнением.
Паделу кивнул, как усталый сфинкс, машинально теребя бархатистую ленточку Hermès-Paris .
- Твоя правда, красавица. Кстати, знаешь, кем был Гермес?
- Греческим богом?
- В точку! Одним из олимпийцев. Богом торговли и… покровителем воров! Древние греки все понимали, так? За три тысячи лет до того, как Центральный банк подтвердил предсказания Дельфийского оракула.
Марианна хохотнула, встала и прогулялась по коридору, чтобы размять ноги. Сотрудники расходились по домам. Она налила себе кофе и отправила сообщение Анжелике:
Хочешь выпить вечером в "Уно"?
Ответ пришел через несколько минут:
Не сегодня. Еду к старикам. Нужны бабки.
Марианна улыбнулась и смяла в ладони стаканчик. Ей не хотелось возвращаться домой в одиночестве, одной потеть на беговой дорожке в клубе "Амазония", есть одной, спать одной и одной вставать утром с постели. Неожиданно в голову пришла мысль о Василе Драгонмане. У нее есть номер сотового, но она не может приглашать на ужин человека, которого едва знает, у нее и предлога-то нет!
- Надолго задержишься? - спросила она Деда.
- Пожалуй, посижу часов до трех утра…
- Сверхурочные тебе не заплатят.
- Знаю. Хочу дождаться, когда в Америке будет восемь вечера, и позвоню дочери в Кливленд со служебного телефона. С домашнего мне не по карману!
Марианна решила не выяснять, шутит Дед или говорит серьезно, надела пальто и вышла.
Одна.
24
Маленькая стрелка на 5, большая - на 11
Малон проспал три часа. Днем он всегда засыпал легче и спал долго.
После полдника Аманда дала ему новую игрушку, желто-зеленый самолетик с пропеллером и голубыми колесиками, в котором сидело пять человечков в коричневых шлемах и больших черных очках.
Каждую среду Аманда дарила сыну новую игрушку. Они появлялись у нее в руках как по волшебству, и Малон всякий раз замирал от восторга. На ближайшие дни игрушка становилась его главным сокровищем - после Гути, разумеется.
На этой неделе он получил самолет, на прошлой - пожарную машину, на позапрошлой - динозавра, три среды назад - ковбоя на лошади, а еще раньше - гоночную машинку. С появлением новой игрушки Малон вовсе не остывал к прежней, каждой находилось место в его вселенной. Все подарки Мамы-да лежали в ящике или были расставлены на ковре в определенном порядке, который понимал только он. Маленький мальчик, как начинающий бог, был наделен уникальной необъятной памятью и никогда не забывал ни одно из своих творений.
- Спасибо, - сказал Малон, не спуская глаз с самолетика.
Аманда не дождалась ни "Спасибо, Мама-да", ни "Спасибо, мама", хотя ей очень этого хотелось, и мальчик все понял.
Он бы тоже очень хотел. Назвать ее мамой .
Как и всякий раз, когда получал подарок, или когда она его целовала, или когда говорила "Я тебя люблю". Он правда часто хотел.
Нельзя .
Как только Мама-да ушла готовить полдник, Малон побежал в гостиную, положил Гути на пол, залез под стол, немножко поиграл с самолетиком, а потом, укрывшись в углу, достал из кармана листок.
Он был сложен в несколько раз - так легче спрятать от чужих глаз. Когда ему совсем уж сильно хотелось сказать мама вместо Мама-да , а поговорить с Гути он не мог - все бы услышали! - Малон разворачивал свой рисунок, чтобы не наделать глупостей.
Вообще-то рисунок сделали они с мамой. Секретный рисунок, который он не показал даже Василе.
Поглядывая на открытую дверь кухни, Малон разгладил пальчиками листок, полюбовался звездой, зеленым деревом, подарками и тремя человечками, задержавшись на несколько секунд на своей и маминой фигурке. Она сама себя нарисовала. Мама с длинными волосами была ужасно красивой, а он - совсем маленьким.
Сердце у него билось сильно-сильно, как всякий раз при взгляде на рисунок, но это не имело значения. Малон смотрел на буквы, которые знал наизусть, большие и маленькие.
Семнадцать - наверху, над звездой на верхушке дерева.
Веселого Рождества
Шестнадцать - внизу, рядом с подарками.
Никогда не забывай
Он услышал шаги и быстро свернул листок. Мама-да принесла ему полдник на подносе и даже вставила соломинку в клубничный сок.
Маленькая стрелка на 6, большая - на 3
Малон играл на ковре в столовой, когда вернулся Димитри.
Он не поздоровался, даже не посмотрел в сторону мальчика, прошел на кухню и достал из холодильника пиво.
Аманда, чистившая овощи у раковины, никак не отреагировала на появление мужа.
Димитри одним глотком, прямо из горлышка, ополовинил бутылку и сказал:
- Нужно поговорить.
Аманда толкнула дверь. Недостаточно быстро - Малон успел влезть к ней на колени, улыбнулся Па-ди, вытер лежавшей на столе тряпкой подбородок и красные усы от компота вокруг рта.
- Оставь нас, дорогой. Иди поиграй в гостиной с самолетиком.
Малон кивнул и спрыгнул на пол. Он совсем не расстроился. Он самый хитрый. Он успел устроить Гути у телевизора, прислонив его к пластмассовой коробке.
Димитри метался по кухне с пустой бутылкой в руке.
- Я думал. Весь день. Мне было не до работы. Выбора у нас нет. Придется позвонить ему.
Аманда оторвалась от чистки моркови и посмотрела на мужа. В ее глазах сверкала такая ярость, что тот почти испугался.
- Ни за что! Я думала, мы договорились. Так? Больше никаких дел с ним. Ты меня понял?
Димитри с силой нажал на педаль мусорного бака. Бутылка грохнулась на дно, он мысленно чертыхнулся - Аманда вечно выбрасывает полупустой пакет! - открыл холодильник, достал еще одну, сорвал крышку и слизнул выступившую пену.
- Проклятье! Ты разве не понимаешь, что это единственный выход?
Аманда ответила спокойно, коротко и отрывисто - совсем как Гути:
- Малыш больше не станет рассказывать историй. Он мне пообещал.
- Поздно, черт бы его побрал! В деревне уже пошли разговоры. Легавые роют землю, задают людям вопросы.
Аманда высыпала морковные очистки в ведро.
- И что с того?
- Что с того?! Они и до меня доберутся. Припомнят судимость, отсидку и не дадут нам покоя.
- Ну и что они сделают? Отберут у нас ребенка из-за дурацких историй о людоедах, ракете и пиратах? Пусть суетятся - рано или поздно им надоест.
- Им, но не психологу! Ему не нравится, что такого ребенка, как Малон, воспитывают такие люди, как мы. Это он настучал легавым. Я звоню. Нужно с этим кончать. Пусть вытаскивает нас из дерьма…
Бутылка бесшумно упала на увядшую морковную ботву. Аманда механическими движениями чистила другие овощи, лицо ее оставалось невозмутимым, но внутри все дрожало от страха.
Кончать? Звонить? Пусть вытаскивает нас из дерьма…
Неужели Димитри настолько наивен?
Она судорожно пыталась придумать выход и вдруг заметила, что у мужа трясутся руки.
Он колеблется!
Аманда ринулась в бой:
- Ты что, не способен разобраться с ним сам? В этом все дело? Боишься поговорить с румыном по-мужски и отвадить его от нас? - Она подошла к мужу вплотную: - Когда мы познакомились, ты легко обходился без чужой помощи.
Машинальным движением подхватив Гути, Аманда посадила его на стул Малона. Димитри убрал телефон. Он чувствовал… да-да - облегчение, как будто в глубине души ждал именно такой реакции жены.
- Ладно, как скажешь… Но я сделаю все по-своему, ясно? - Он глянул на пластмассовую коробку, куда Аманда собрала мертвых насекомых, и добавил: - Раз ты так хочешь… Хотя, по-моему, у тебя тоже едет крыша.
Аманда проследила за его взглядом, посмотрела на плюшевого зверька, потом на коробку и шагнула к Димитри, сжимая в кулаке "экономку", похожую на театральный кинжал с убирающимся в рукоятку лезвием.
- Может, у меня есть на то причины?