25
Майор Огресс ушла, лейтенант Пьеррик Паделу выключил радио, и в комиссариате наступила тишина. Дед очень любил эти редкие моменты одиночества, когда можно было разложить на столе улики по делу и передвигать их, как кусочки мозаики, соединять, разъединять, откладывать на манер мастера-мебельщика, у которого для каждой операции есть особый инструмент.
Деду нравилось отпускать свой разум в вольное плавание, а потом снова погружаться в хитросплетения расследования.
Сейчас он, как обычно, думал о детях.
Ему было всего двадцать, когда родился Седрик. Два года спустя на свет появилась Дельфина. Сегодня двум его старшим детям уже за тридцать, они живут на юге и сами давно родители. Двое у Седрика, трое у Дельфины - пять внуков, с которыми Дед практически не видится. Старший из них, Флориан, уже поступил в коллеж и через несколько лет покинет родительский дом. Жизнь продолжается!
На столе перед лейтенантом лежали две посмертные фотографии. Сирил и Илона Люковик. Убиты 6 января 2015 года на улице де ла Мер в Довиле.
Дед развелся, когда Седрику исполнилось пять. Он много месяцев сражался за совместную опеку над сыном и дочерью, даже заявил, что готов сменить работу, но сволочной судья ничего не захотел слушать. Много лет лейтенант Паделу виделся с детьми два раза в месяц, забирая их на уик-энд. Если вычесть школу по субботам, получится всего тридцать шесть дней в год. Жалкое соотношение 1:10!
Со Стефани, своей второй женой, он познакомился в двадцать шесть лет и заранее знал, что до старости они вместе не доживут. Она была очень влюблена. Слишком молодая, слишком красивая, слишком жизнелюбивая. У девятнадцатилетней Стефани Пьеррик был первым мужчиной. Он был уверен, что со временем она неизбежно станет ему изменять, и поспешил сделать ей Шарлотту и Валентина.
Четыре года спустя Стефани наконец завела любовника, дав Деду все козыри. Она считала себя виноватой и была счастлива, когда муж благородно предложил ей разделить опеку над детьми. Разумеется, в их интересах. Красиво сыграно. Ничего не скажешь.
Лучшие моменты его жизни.
Дед поглаживал пальцем вырезанную из фотографии рубиновую диадему стоимостью пятнадцать тысяч евро. Мало кто из сыскарей поинтересовался короткой жизнью нормандских Бонни и Клайда, все сконцентрировались на двух скрывшихся преступниках - Тимо Солере и его гипотетическом сообщнике Алексисе Зерде. Ну и конечно, на их добыче! Журналисты и читатели местной прессы вели подсчеты и предавались фантазиям, но никто не вспоминал о Сириле и Илоне, чьи трупы запаковали в пластиковые чехлы и увезли с приморского бульвара Довиля в морг. Для проформы инспекторы посетили Кан и Потиньи - деревню, где все начиналось.
Через несколько лет Дед встретил Александру. Ей было тридцать, и она воспитывала Шарлотту и Валентина как собственных детей, ничего никогда не просила, предоставив ему все "властные полномочия". Идеальная мачеха! В тридцать три она неожиданно забеременела и родила своего первенца, которого не так чтобы очень хотела, пятого ребенка Пьеррика Паделу.
Это произошло в 1996-м. Анаис, обожаемая всеми принцесса. ЕГО принцесса! Его любимица, ради которой стоило просыпаться по утрам. Он был совершенно счастливым человеком - до совершеннолетия дочери. В июне прошлого года она отлично сдала бакалаврские экзамены и отправилась в Кливленд, в бизнес-школу, где за обучение приходилось платить десять тысяч долларов в год. Он восемнадцать лет холил и лелеял свою девочку, она умоляла отпустить ее, как же было не согласиться? И он согласился, в один момент лишившись смысла всей жизни.
С Александрой Дед расстался на следующий день после объявления результатов экзамена. В пятьдесят один год она была еще очень сексуальна, элегантна, свободна… окончательно свободна от груза материнства. А Дед вдруг почувствовал себя жутко постаревшим, и их замечательная семья перестала существовать.
Лейтенант Паделу из последних сил боролся с усталостью. Продержаться оставалось всего четверть часа: разговор с Анаис придаст ему бодрости.
Он подвинул к себе папку и попытался сконцентрироваться на деталях расследования.
Тимо Солер, Алексис Зерда, Сирил и Илона Люковик родились в Потиньи, деревеньке в Нижней Нормандии, где восемьдесят лет работали самые большие угольные шахты на западе Франции. Шахтерский поселок в центре нормандских лесов.
Шахты Потиньи окончательно закрылись в 1989 году, и два поколения людей двадцати национальностей стали безработными. Большинство составляли поляки, основавшие на Канской равнине маленькую Варшаву.
Четыре налетчика. Дети Потиньи. Три парня и одна девушка. Все четверо - безработные и дети безработных. Лейтенант пытался найти ответ на главный вопрос: как и почему эти ребята, выросшие в рабочем поселке, на улице Грызунов, годы спустя сбились в банду?
Канские сыщики покопались в коллективной памяти деревни, провели несколько часов на улицах Потиньи, расспрашивая старожилов, и прислали в комиссариат Гавра полный отчет.
Глаза у Деда слипались, но он продолжал упрямо пялиться в текст.
Вдруг коллеги пропустили главное?
Возможно, он сумеет уловить то, что они прохлопали? Углядит нечто новое?
Лейтенант не сомневался, что ключ к тайне кроется именно в этом мрачном превращении. Четверо друзей совершают вооруженный налет на дорогие магазины, действуя по самоубийственному сценарию. Разгадать этот феномен было гораздо важнее, чем отыскать награбленное или доказать причастность к преступлению Алексиса Зерды.
Взгляд Деда задержался на фотографиях налетчиков. Он передвинул их так, чтобы снимки убитых лежали рядом. Муж и жена погибли в перестрелке, он держал в руке "беретту", так что их виновность ни у кого не вызывала сомнений, хоть суд и не выносил им приговора. Ни один полицейский не спросил себя, почему пара согласилась участвовать в опасном предприятии, а вот Деду этот вопрос не давал покоя.
Сирил много лет работал докером. Десять последних месяцев он перебивался временной работой, но нарушения закона остались в прошлом. Любовь. Женитьба. Семья. Пусть журналисты тешатся мифом о гаврских Бонни и Клайде, все полицейские знают, что Илона и Сирил вели вполне упорядоченный образ жизни. Как Зерда убедил их ввязаться в заведомо обреченную на провал кровавую авантюру? Их и Тимо Солера?
Они согласились во имя былой дружбы?
Были вынуждены пойти на смертельный риск, потому что их связывал тайный договор?
Что стало причиной - долг, контракт или угроза?
Лейтенант чувствовал, что искать нужно в Потиньи. В прошлом. До деревни два часа езды, так что проще всего будет отправиться на место и выяснить, насколько верны собранные данные. Необходимо понять, что́ Илона и Сирил оставили в Довиле, выяснить, какими были их детство и молодость, с кем они дружили, как общались с родственниками…
Важнее всего проверить одну деталь, с которой канские сыщики "разобрались" за полчаса. Эта деталь, по мнению лейтенанта Паделу, меняла все.
26
- Не мог ответить побыстрее? Я ждал три минуты… У меня на хвосте легавые…
- Я подыхаю, Алекс.
Зерда помолчал, потом произнес:
- Не пори чушь. Лекарства не помогают?
В трубке раздался хриплый кашель. Алексис Зерда представил, как из горла Тимо на экран айфона летят сгустки крови, и плотнее прижал телефон к уху. Стоянка у доков Вобана была пуста, но за машинами наверняка прячется парочка полицейских. Сидят, морозят яйца… Да нет, они далеко, слишком далеко, а волны, бьющиеся о бетон Антильской набережной, наверняка заглушают голос Тимо…
Еще один хрип. Зерда буквально чувствовал запах смерти.
- Я долго не продержусь, Алекс.
Продержись еще немного, парень. Несколько часов. Один-два дня…
- Ты справишься, Тимо! Ты в тепле. Легавые тебя не найдут, а меня пасут с утра до вечера. Обложили со всех сторон, так что придется действовать быстро. Не глупи, ладно? Если высунешься, попытаешься встретиться с лекарем или приблизиться к больнице, тебя схватят!
- Что ты предлагаешь?
Хрипы, свистящее, затрудненное дыхание, голос дрожит, жизнь по капле покидает тело.
Морская пена оседала на брючинах, и Зерда отодвинулся. На полметра, не больше - на случай, если у легавых дальнобойные микрофоны. Не говоря уж о том, что эти сволочи могли привести с собой сурдопереводчика.
"Успокойся, кретин, в Гавре такого оборудования точно нет!" - приказал он себе.
- Нам нужно выиграть время, Тимо. Меня вычислили из-за похода в аптеку, больше рисковать нельзя. Мы не можем все потерять, только не сейчас…
Зерда торопился закончить разговор. Он убедился, что Тимо не сдастся полиции. Пока. "Немного времени у меня есть…" - подумал он, глядя, как яхта с погашенными огнями миновала Марсельскую гавань и маневрировала, ориентируясь на маяк.
- Дай мне телефон! Немедленно!
Зерда изумился, услышав женский крик. Громкий голос зазвучал прямо у него в ухе:
- Это я, Алексис. Ты понимаешь, что Тимо умирает? Понимаешь или нет?
- И что я должен сделать? Вызвать "скорую"? Заняться легавой бабой, которая ведет дело?
- А почему нет? Решай сам… Но сделай хоть что-нибудь - для разнообразия, иначе мы все потонем.
- Дай мне эту ночь. Всего одну ночь. Если запаникуем, все будет кончено…
- Что, если Тимо утром не проснется?
Зерда снова отвлекся на голубые огни яхты. Сорок пять футов как минимум. Стальной корпус, деревянная палуба. Эта игрушка стоит несколько миллионов. Интересно, кто живет за иллюминаторами? Что за миллиардер решил приплыть в Гавр, взяв в эту дыру дорогих шлюх?
Он бы так не поступил, это точно.
Зерде не хотелось думать об умирающем Тимо и его рыдающей вдове…
- Обожаю тебя, девочка. Ты слишком хороша для него!
* * *
Тимо откинулся на груду подушек у стены. Со вчерашнего дня он занимал эту единственно приемлемую сидяче-лежачую позу, уподобившись пациенту хосписа, которому только и осталось, что довольствоваться удобствами специальной кровати.
- Идиот проклятый! - прошипела девушка.
Тимо попробовал улыбнуться. Рана не кровоточила уже несколько часов и, если он не шевелился, почти не болела.
- Он был не обязан соваться в аптеку.
Она достала из шкафа кремовое махровое полотенце, намочила его, легла рядом с Тимо и прикрыла красную от крови марлю, приклеенную к ране. Погладила Тимо по волосам.
Он дрожал. Его кожа еще больше побледнела, сравнявшись цветом с простынями, желатиновыми облатками лекарств и компрессами, почти доверху заполнившими помойное ведро. Природная смуглость, унаследованная от пяти поколений галисийских крестьян, слиняла за несколько дней заточения в квартире без света.
Смуглость, которую она так любила…
- Зерда до смерти боится, что ты его сдашь, если попадешь в лапы полиции. Мерзавец предпочитает, чтобы ты загнулся в одиночестве.
- Я не умру, моя девочка обо мне позаботится, так ведь?
Она подложила ладонь под влажный затылок раненого:
- Конечно. Конечно позабочусь, милый.
Уткнувшись лбом в его плечо, она беззвучно заплакала.
Ну почему слезы не залечивают раны, как в волшебных сказках? Не впадай в детство, дура!
Нужно держаться…
Тимо заснул, и она долго лежала неподвижно, боясь потревожить болезненное забытье, потом высвободилась - с бесконечными предосторожностями, словно играла в "Микадо".
Так, спустить одну ногу. Другую. Сделать шаг, еще один.
Тимо открыл глаза.
- Поспи еще немного, - шепнула она.
Рана больше не кровоточила. Бетадин и коалган лежали на табуретке, рядом с бутылкой воды.
Она поцеловала его в сухие растрескавшиеся губы, коснулась плеча, почувствовала липкий пот на коже.
- Мы справимся, Тимо. Обещаю. Все будет хорошо. Мы выберемся.
Он на секунду опустил веки, потом открыл глаза и в упор посмотрел на девушку:
- Выберемся? Вдвоем? Ты правда в это веришь?
- Втроем. Мы выберемся втроем! - поправила она.
Лицо Тимо исказила гримаса боли.
- Да уж, этот мерзавец Алекс нам точно не поможет.
Она не стала отвечать. Нужно молчать и ждать. Дождаться, когда Тимо задремлет. На одно короткое мгновение она пожалела, что ее жених ничего не понял.
27
Маленькая стрелка на 8, большая - на 9
Гути все ему рассказал под одеялом. Все, что Па-ди говорил Маме-да. Вот только Малон ничего не понял. Как и вчера, он хотел слушать не споры взрослых, а свою историю.
Историю Меркурия.
Наверное, самую любимую.
Будь его воля, он бы только ее и слушал, но это было невозможно. Гути каждый вечер рассказывал ему новую историю. Он всегда слушался маму. Как и Малон.
* * *
На острове все звали его Маленьким пиратом. Он давно вырос, и прозвище не слишком ему нравилось, но, если рождаешься последним и кузены растут рядом, навсегда остаешься самым младшим.
Маленький пират жил на маленьком, совсем маленьком острове. Таком маленьком, что, выйдя из хижины на прогулку по берегу моря, обойти его не было никакой возможности: вместо того чтобы удаляться от дома, ты сразу начинал к нему приближаться.
Маленький пират не скучал. Они с кузенами залезали на самые высокие пальмы и рвали кокосовые орехи. Правда, на верхние ветки ему карабкаться запрещали.
- Вот вырастешь, тогда… - говорила мама.
А еще они играли в прятки. Найти укрытие на таком крошечном острове было непросто, так что приходилось зарываться в песок или залезать в кроличьи норы, гроты у воды тоже годились. Только Маленькому пирату запрещали забираться совсем глубоко.
- Вот вырастешь, тогда… - говорила мама.
Очень часто Маленький пират играл с девочкой по имени Лили, своей единственной ровесницей. Она тоже жила в хижине на сваях на берегу моря, рядом с жилищем Маленького пирата. Их кровати стояли по разные стороны общей бамбуковой стены. Лили была такой красивой, что он хотел одного - жениться на ней.
- Вот вырастешь, тогда… - говорила мама.
Раз в год, на Рождество, всего раз в год маленький рост мальчика мог сослужить ему службу. В этот день папа сажал его к себе на плечи (он был единственным, кого папа мог носить на плечах), чтобы Маленький пират прикрепил звезду к верхушке дерева, украшенного шариками и гирляндами.
- Так будет, пока ты не вырастешь, - предупреждала мама.
Наступил день, когда Маленькому пирату надоело ждать и кружить по острову. Он взял большую лодку, стоявшую на пляже, и уплыл. Совсем один.
Ровно через десять секунд Маленький пират сделал потрясающее открытие.
Его маленький круглый остров был вовсе не островом, а планетой!
Пиратский корабль - не кораблем, а ракетой!
А море вокруг острова - не морем, а небом!
"Тем лучше!" - подумал Маленький пират. Ракета летит быстрее, чем плывет парусник. Ракета движется со скоростью света. Он путешествовал много световых лет.
На борту ракеты был маленький GPS, указывавший путь ко всем планетам, даже к самой маленькой планете самой далекой галактики. Путешественнику оставалось только следовать указаниям.
"После третьего спутника поверните направо, к Млечному Пути. Держитесь левее в течение трех световых лет".
"Перед черной дырой сделайте поворот на 180°".
"На вашем маршруте ожидаются метеоритные дожди. Хотите продолжить? Да-Нет".
GPS указывал на солнце каждой галактики, и ракете достаточно было пролететь мимо одного из них в нескольких световых секундах, чтобы запастись энергией. GPS был даже оборудован системой ограничения скорости, что казалось ужасной глупостью, ведь никому еще не удавалось превысить скорость света.
Прошло двадцать лет, и Маленький пират решил, что уже вырос, и вернулся на свою планету.
Когда ракета приземлилась, кузены, мама, папа и Лили бросились обнимать Маленького пирата.
Кузены стали высокими бородачами, мама и папа больше напоминали бабушку и дедушку, а Лили была красивей всех принцесс на свете. Они стали старше на двадцать лет. Он вспомнил давние мамины слова: "Вот вырастешь, тогда…"
И вот он вырос!
Подумал, что вырос…
Он забыл об одной детали - идиотской, но менявшей абсолютно все. Когда путешествуешь со скоростью света, перемещаешься так же быстро, как время, и не стареешь!
Маленький пират провел двадцать лет в ракете, но не постарел ни на один день.
Остальные выросли без него!
Все стало еще хуже, чем было. Никто из кузенов не хотел лазать по пальмам: эти серьезные сильные мужчины просто трясли дерево за ствол, и кокосовые орехи падали на землю. В кроличьи норы и гроты мог забраться только Маленький пират, и никто не хотел играть с ним в прятки. В Рождество отец объяснил, что слишком стар и устал, поэтому не посадит его на плечи и он не прикрепит звезду к верхушке дерева. А прекрасная принцесса Лили ни за что не выйдет замуж за человека на двадцать лет моложе себя!
Маленький пират стал самым печальным пиратом галактики. Он думал, что делать, думал, думал - и ничего не придумал! Он чувствовал себя одиноким, самым одиноким пиратом галактики. И каким бы невероятным это ни казалось, скоро он станет еще более одиноким.
Как-то раз, утром, Маленький пират проснулся и увидел, что все его покинули. Кузены, родители, Лили - все поднялись на борт ракеты и улетели.
Без него. Они его бросили!
Маленький пират заплакал. Он не мог понять, почему с ним так поступили. Ушел в грот и плакал три дня и три ночи подряд, а потом влез на самую высокую пальму - вокруг не было никого, чтобы запретить ему это.
Сверху Маленький пират заметил слова, написанные на песке почерком мамы: "Жди нас".
И тогда он понял и стал ждать. Был очень храбрым, терпеливым и благоразумным и прожил один на острове много тысяч дней. Без родителей, друзей и невесты.
Так прошло ровно двадцать лет, и одним прекрасным утром ракета вернулась.
Первой на землю сошла Лили. Она не постарела ни на один день, а Маленький пират, живший все это время на острове, превратился во взрослого сильного пирата - точно такого же, как прилетевшие назад кузены.
Они с Лили стали ровесниками и поженились на следующий же день.
- Теперь вы взрослые и можете это сделать, - сказала мама.
В вечер Рождества Маленький пират, которого больше никто так не называл, опустился на корточки, посадил старенького папу на плечи, и тот прикрепил звезду к макушке дерева с гирляндами.
Папа наклонился и прошептал ему на ухо: "Когда ты маленький, это нелегко понять, но слушай внимательно. Иногда приходится отпускать от себя человека, которого очень сильно любишь. И он уходит далеко-далеко. А ты ждешь. Долго-долго. Это и есть настоящее доказательство любви. Возможно, единственное".