Его жена - её звали Бет - умела лечить больных. В эту ночь рожала женщина ниже по долине, в деревне; роды были трудные, и поэтому послали за миссис Кайделл. Она оставила трёх детей: Джоанну, Каролуса и Флориана с двумя слугами, а сама уехала. Никто не думал, что может произойти нападение.
Но Джекоб обезумел. Я хочу сказать, что он по-настоящему свихнулся. В этой части страны тори терпели поражение за поражением, а он всегда ревновал - так утверждает этот Кимбл - к своему брату Хендрику. Он считал, что дом должен принадлежать ему. И решил ограбить поместье, взять спрятанные в нём деньги и ценности и бежать в Канаду.
И ещё он хотел оказать услугу англичанам и воспользоваться их помощью на севере, если привезёт с собой добычу и пленных. Поэтому он и задумал это нападение. Только индейцы его не поддержали. К тому времени он готов был взять всякого, кто согласится ему помочь, и не думал, что случится с другими.
Впоследствии установили, что он со своим отрядом подобрался ночью и напал ранним утром. Миссис Кайделл как раз возвращалась и увидела достаточно, чтобы спрятаться в лесу и попробовать подобраться к дому тайком. Она заползла в дупло, когда разбойники проходили мимо, но застряла и долго не могла выбраться. Они прошли по всей долине: грабили, убивали, жгли. Джекоб и несколько других направились прямо к этому дому. Он или кто-то из его банды убил слуг, а дети исчезли. Все считали, что их похитили и потребуют за них выкуп. Но когда вернулся Хендрик и попытался узнать, что случилось с ними и Джекобом, то ничего не узнал. Все подумали, что индейцы - вернее, банда Джекоба - убили их, потому что не могли держать у себя. Разбойники так часто поступали.
Жители долины узнали о Джекобе, о том, что он разграбил дом и совершил все эти убийства. Одна женщина потеряла двоих детей и сама была тяжело ранена и долго болела. Может, она тоже сошла с ума. Считалось, что у неё дурной глаз. Именно она сочинила этот стишок, в котором говорится, что на всех детях, у которых кровь Джекоба, лежит проклятие. Они должны умереть в том же возрасте, в каком были её собственные погибшие дети.
Позже у Хендрика родились ещё сын и дочь. Жена его не хотела больше жить в этом доме, поэтому они переселились в Нью-Йорк. Дочь вышла замуж за человека до фамилии Кимбл, и позже её сын унаследовал этот дом. И вот около 1840 года у одного из Кимблов тоже появилось трое детей. К тому времени предсказание женщины забылось. Но один из детей, младший, заболел и в бреду кричал, что его преследуют какие-то страшные существа. И тут припомнили старую историю. Мальчик скоро умер, умерла и его сестра Эмили, а старший мальчик долго болел. Кимблы вместе с Кайделлами уехали в Нью-Йорк и сюда наезжали только на лето. Потому что считалось, что проклятие действует только в то время года, когда произошёл набег.
Сьюзан сидела на краю кровати и завороженно слушала. Майк прав: страшная история, похоже на фильмы, которые им не разрешают смотреть, - фильмы ужасов.
- Эта женщина, сочинившая проклятие, тоже была отчасти индианка. Она входила в общество ложных лиц. Это тайное общество. Все там ходили в масках, и никто не знал подлинного имени другого.
- Как на картинке в дневнике! Майк кивнул.
- Да, по тому, что я прочёл, видно, что Джекоб интересовался индейскими верованиями. Не знаю, входил ли он сам в общество ложных лиц. Но маски он видел и нарисовал одну в дневнике.
- Значит, проклятие... - медленно повторила Сьюзан, - Но в те дни часто умирали от болезней...
- Да. Но стоит придумать достаточно страшную историю, и она долго сохраняется в памяти. Этот Кимбл, который написал книгу, закончил описанием годовщины в 1880. Он написал, что Кайделлы собираются установить на кладбище памятник. И все Кимблы вместе с Кайделлами соберутся на церемонию.
- Эмили, Оррин и Джетро - и все старые куклы, - медленно говорила Сьюзан. - Может, самые старые - это те самые исчезнувшие Кайделлы. А Эмили и Оррин умерли. Но в ящике ещё две семьи, Майк. Ричард, Бесси и Тод и ещё Эстер, Джеймс и второй Оррин. Что случилось с ними?
- Они, должно быть, появились позже. О них в книге ничего нет. Но, может, мы сумеем узнать. Может, не только Джекоб вёл дневник, - предположил Майк. - Но как куклы попали в другой дом?
- Это куклы Эстер, той, что умерла и всё завещала церкви, - пояснила Сьюзан. - Она была двоюродной сестрой бабушки, и у неё было странное отношение к этому дому. Бабушка хотела, чтобы она жила здесь, но она не согласилась. Хотя, если она из этой семьи...
- Да, всё совпадает. Помнишь, что говорила Д.Б. о швейном столике, который принадлежал её матери и оказался на распродаже. Бабушка хотела купить его для себя. Наверное, некоторые вещи из этого дома перевезли в тот. Мы сможем узнать больше, если поищем...
Сьюзан сжала покрывало на своей кровати.
- А нужно ли, Майк?
- Почему бы и нет? - удивлённо спросил он.
- Ну, ты сказал, история страшная. И если Такер что-то услышит, сам знаешь, что будет.
- А мы будем помалкивать. Вот что я тебе скажу: ты тоже можешь поискать в библиотеке, а Такер ничего не узнает.
- Но как?
- Как ты это делала - просматривая детские книги. Я заметил, что на многих имеются надписи. Это подарки в день рождения, на Рождество и тому подобное - и с датой. Выпиши имена и даты... И ещё библия!
- А что библия?
- Большая книга в деревянном ящике, одна на полке за дверью. Я в воскресенье заглянул в ящик и увидел её. Очень старая, с металлическими застёжками. И на голландском - или на каком-то другом языке, а часть, наверно, на латыни. В такие старые библии обычно записывали имена и даты: когда кто родился, женился, умер. Мы можем в ней посмотреть имена и даты.
В словах Майка был смысл. Сьюзан не хотелось этим заниматься, но она не смогла найти повод для отказа. Когда Майк идёт по следу, он обязательно доходит до конца. Другие могут стонать и хныкать, что нужно писать и читать, а Майк к этому относится как к головоломке; чем труднее головоломка, тем ему интереснее.
Хорошо ещё, что её часть работы - просмотр книг, когда-то принадлежавших другим людям, - лёгкая, и Такер не заинтересуется. Это она согласна делать. Даже интересно. Теперь, когда она подержала в руках кукол, эти давно умершие люди казались ей реальными; интересно будет узнать, какие книги нравились Эмили, Бесси и Эстер.
Их позвали на ужин, не в кухню, как обычно, а в большую столовую, где во главе стола сидела бабушка Хендрика, а сам стол занимала масса бокалов, фарфора и серебра, как на торжественных обедах дома. В такие дни Виланы завтракали в углу кухни. Такер вертелся на стуле, разглядывал тонкую скатерть, множество вилок, ложек и высокий стакан перед собой с интересом, который Сьюзан неверно истолковала.
Миссис Кингсли поставила на стол большую супницу, и бабушка Хендрика быстро и ловко начала разливать суп по тарелкам. При этом она заговорила:
- Моя двоюродная сестра Эстер никогда не пользовалась семейным фарфором Кайделлов. А я решила, что можно порадоваться этим прекрасным вещам. Это тоже часть вашего образования. Вы должны научиться ценить наследие своей семьи и уметь им пользоваться. Отныне раз в неделю мы будем так ужинать.
Она отложила разливную ложку и коснулась пальцами гонкой ножки красивого стеклянного кубка, и тут над головой раздался гром.
Ложка выпала из рук Такера и упала в тарелку, выплеснув суп на старинную льняную скатерть. Свет погас, и Сьюзан подавленно вскрикнула.
- Оставайтесь на месте! - послышался командирский голос бабушки Хендрики. - Время от времени у нас такое случается.
Блеснул свет; у бабушки наготове была зажигалка, она поднесла пламя к свече в центре подсвечника, потом зажгла вторую свечу, третью и наконец четвёртую. Мягкий свет залил комнату, а за окном сверкали молнии.
И вот они ели при свечах, и Сьюзан старалась не смотреть в тёмные углы. Она вздрагивала всякий раз, как гремел гром и сверкали молнии.
- Будем надеяться, что электричество скоро появится, сказала бабушка Хендрика. - Хотя свечей у нас достаточно, а в спальнях есть батарейные лампы. Мы не очень доверяем свечам.
Света не было до самого конца ужина. Даже если бы они и пошли в библиотеку вечером, всё равно бесполезно. Сьюзан раздумывала, сколько новых пятен появилось на скатерти вокруг тарелки Такера. Может, это и хорошо, что бабушка Хендрика и миссис Кингсли не видят, чем закончилась их попытка элегантного ужина. По крайней мере в том, что касается младшего Вилана. Сама она так боялась что-нибудь пролить, что брала в рот понемногу и стралась есть не с края тарелки.
Буря была яростная. Миссис Кингсли заметила, что им повезло: буря не началась до окончания аукциона. Они с бабушкой оживлённо обсуждали покупателей и предполагаемую сумму, которую получит церковь, а трое Виланов занимались едой.
Наконец миссис Кингсли отвела их к лестнице, выдала Майку две батарейные лампы с круглым дном, и ещё одну - Сьюзан. Лампы давали больше света, чем свечи. Такеру приказали не "играть" с лампой в своей комнате. Обычно такой приказ вызвал бы немедленный протест. Но, по-видимому, буря и темнота подействовали и на Такера, потому что он промолчал.
Они поднялись по лестнице, и Майк послушно поставил одну лампу на бюро в комнате Такера, а Сьюзан отнесла свою. Несмотря на то, что лампа светила лучше свечей, девочка была встревожена. Она тут же подошла к окнам и закрыла ставни.
Сбросив джинсы и тенниску и надев пижаму, она посмотрелась в туманное зеркало. Даже при дневном свете зеркало казалось грязным, хотя, конечно, в доме под управлением миссис Кингсли ничего подобного быть не могло. Сегодня же, несмотря на лампу, правый верхний угол зеркала казался ещё более тусклым, чем обычно. Девочка уже отворачивалась, чтобы не смотреть больше на своё отражение, когда уловила какое-то движение в зеркале.
Сьюзан попятилась от бюро. Глупо - там ничего не может быть! Наверное, сквозняк шевельнул край занавеса. Она не могла увидеть там овал большого лица с перекошенным ртом и слепыми дырами вместо глаз! Это всё Майк с его страшными историями...
- Сузи! - она различила крик между двумя раскатами грома. Такер! Сьюзан торопливо отвернулась от зеркала и бросилась к двери. Перед его комнатой протянулась полоска света. Младший брат оставил дверь широко раскрытой, и поэтому Сьюзан, едва вбежав в оклеенную картинками спальню, сразу увидела Такера. Он сидел на полу у кровати и смотрел на дальнюю стену; девочка никогда не видела у него такого выражения. Такер бывал рассержен, разочарован, иногда он радовался. Но теперь Такер был испуган, страшно испуган.
- Таки! - она проследила за его взглядом. Стена с картинками. Такер смотрел на сцену в саду, где маленький мальчик и щенок тянут друг у друга палку. На мальчике одежда, как на одной из бумажных кукол, но ничего страшного в нём нет.
- Сузи... - Сьюзан подошла ближе, и Такер бросился к ней и прижался к сестре всем телом. Она обхватила его руками, пошатнувшись от неожиданного толчка, и чуть не упала на пол. - Сузи, я хочу домой! Я не хочу идти... с ним и... не хочу!
Не понимая, о чём он говорит, Сьюзан знала, что Такер нуждается в ней, ему больше всего нужна уверенность.
- Тебе никуда не нужно идти, Таки, - неожиданно ей пришла в голову мысль. Эта комната слишком велика, и в бурю в ней одному плохо. - Хочешь пойти со мной?
Такер зарылся лицом в её плечо. Голос его звучал глухо.
- Да, Сузи, пожалуйста!
И они, прихватив с собой лампу, вышли в коридор. Такер цеплялся за неё обеими руками и не отпускал, так что ей пришлось пинком закрыть дверь. Под шум дождя и грома она повела его в свою комнату.
Глава 7
Такер клубком свернулся в кровати Сьюзан, глаза его были закрыты. Она видела, что он сжимает их изо всех сил. Сьюзан никогда не видела своего упрямого младшего брата таким подавленным. Когда он ложился, его глаза - они казались огромными - метались от одного угла комнаты к другому, он словно следил за угрожающими тенями.
Самой Сьюзан нелегко было уснуть. Буря продолжалась. Девочка улеглась на той части постели, которую оставил ей Такер, и постаралась устроиться поудобнее. Наконец громыхание бури начало удаляться. Молнии перестали сверкать за окнами. Сьюзан выскользнула из постели и раскрыла ставни на обоих окнах, хотя светлей от этого не стало.
Снова легла и начала прислушиваться. Теперь, когда грома не было, вновь послышались звуки самого дома. Дом очень старый, в нём жило так много людей...
Сьюзан крепко сжала руки. НЕТ! Она не будет думать о семейном проклятии - не будет! К тому же это история Кайделлов, она не имеет отношения к Виланам. Ей хотелось встать и выбросить коробку с куклами за окно. И больше никогда о них не вспоминать. Но вместо этого свистящим шепотом она произнесла:
- Джоанна, Каролус, Флориан, Джетро, Эмили, Оррин, Ричард, Бесси, Тод, Эстер, Джеймс и Оррин!
Закрыв глаза, она увидела их лица. Даже лица трёх самых старых кукол, хотя они видны были совсем расплывчато.
У Джоанны круглое лицо с маленьким курносым носом, глаза у неё круглые, а рот открыт... Джоанна кричит!
Сьюзан металась на подушке, пытаясь изгнать эту картину из сознания - раскрытый в крике рот Джоанны. Каролус стоял, подняв руки, сжимая в руках странный пистолет, такой тяжёлый, что он держал его обеими руками, но пистолет всё равно качался. Рот у него был крепко сжат, но в глазах стоял страх; он изо всех сил старался не закричать. А маленький Флориан прижимался спиной к грубой каменной стене. Как она всё это видит, Сьюзан не могла понять, но то, что она не могла выключить эти лица, как телевизор, испугало её. Флориан скорчился, тело его оцепенело от страха, он не мог сдвинуться с места...
НЕТ!
- Сузи! - зов разрушил картину. Чувствуя, как её крепко схватили руки Такера, Сьюзан села в постели.
- Они пришли... Сузи... они пришли! - в голосе Такера звучал страх. - Они заберут нас... мы им нужны! Сьюзан прижала к себе Такера.
- Это же только куклы, - сказала она своему сну; конечно, эта ужасная картина - только сон. - Я их видела, они только куклы, Таки! Бояться нечего, - но самой ей очень трудно было говорить так. Неужели сон был вызван тем, что она принесла в дом куклы? А откуда Такер знает, что ей приснилось? Она уже почти уверила себя, что это сон. Могут ли два человека видеть один и тот же сон?
- Они никогда не уходили, - Такер не обращал внимания на её слова. - Они просто ждут, и ждут, и ждут... - голос его стих. Он плакал, не громко и требовательно, как обычно, когда ему больно или он нуждается во внимании. Он словно застрял в собственном ужасном сне и не может выбраться.
- Такер... - Сьюзан перевела дыхание. - О чём ты говоришь? Тебе приснился дурной сон?
- Они... они ушли в тёмное место... и ждали... но никто не пришёл. А теперь они хотят выйти. Хотят, чтобы им помогли, - он глотнул и всхлипнул.
- Такер! - она попыталась говорить твёрдо. - Скажи, кто такие они.
Брат вырвался, разжал руки, не давая ей прижать себя. Она вынуждена была выпустить его.
- Я хочу домой! - теперь в его голосе зазвучали знакомые требовательные нотки. - Я хочу домой! Мне не нравится это место!
- Сью, Так, что вы делаете? Хотите разбудить весь дом? - в коридоре показался свет, Майк открыл дверь, в руке его была лампа.
- Что тут делает Так? И почему ты закричала, Сьюзан? Тебе показалось, что кто-то за тобой гонится? Что происходит?
- Таки испугался, - ответила Сьюзан. - Я привела его сюда, потому что ему было страшно.
- Значит, он передал страх тебе? Потому что один из криков был твой, Сью.
- У меня был дурной сон. И у Таки тоже. Такер передвинулся на другую сторону постели. Выпятив нижнюю губу, он смотрел на них.
- Не дурной сон! Они пришли... о н и были здесь!
Сьюзан увидела, как Майк открыл рот. Она хорошо знала, какой вопрос он задаст, но не хотела слышать ни его, ни ответ Такера.
Девочка покачала головой, и Майк чуть кивнул ей. Им хорошо были известны "сны" Такера, которые он производил по собственному желанию. Майку, как и ей, не хотелось, чтобы у Такера появился новый "вображаемый".
- Но ведь теперь они ушли, - голос Майка звучал прозаично, словно кто-то просто прошёл мимо него по коридору.
Такер долго не отвечал, и Сьюзан ощутила холодок. Ей не хотелось новых плодов воображения Такера. Но раньше, когда Такер заявлял, что у Виланов новый жилец, в голосе его не было страха. Может быть, в самом обычном доме на Мысе "вображаемые" были совершенно невозможны, и к ним относились спокойно, потакая Такеру. Но здесь.., здесь... Она вздрогнула.
- Они не уходят... не насовсем, - тем временем говорил Такер. - Они ждут. Но ждут у себя.
- В этой комнате их нет! - Майк поднял лампу повыше, и в углах зашевелились тени.
- Да, - к облегчению Сьюзан, согласился Такер. Он опять забрался под одеяло.
- Пойдём со мной, Такер. У меня кровать больше, и я тебе обещаю, что больше дурных снов не будет...
Сьюзан собиралась сказать что-то резкое. Он что, намекает, что она навела на это Такера? Ну, ладно, пусть уводит его.
Девочка смотрела, как Такер без возражений уходит. Неожиданно ей страшно захотелось спать, как будто она проглотила пилюлю, которые принимает мама, когда у неё болит голова. Она только надеялась, что ей ничего не приснится.
Когда она проснулась, комната была вся залита солнцем. За полуоткрытой дверью она слышала голоса Майка и Такера в ванной. Сьюзан встала и начала одеваться. Когда мальчики выйдут, нужно будет умыться и вычис¬тить зубы. И сегодня её очередь заправлять постель Такера. Из-за своего возраста он освобождён от этой обязанности, но в комнате его должно быть аккуратно прибрано. Каждое утро она или Майк осматривали его комнату, перед тем как спуститься. Она прошла в комнату Такера. Ясно, что он сюда не возвращался. Постель смята, но простыни не скручены верёвками, и подушка не лежит на другом конце кровати. Сегодня приборка потребует немного времени.
Потом со своей обычной утренней скоростью явился Такер, и Сьюзан увидела, что Майк его причесал и проследил, чтобы тенниска не была одета задом наперёд. С Такером, который ни во что не ставил одежду, такое случалось, когда он думал о чём-то другом.
- Хэй! - приветствовал он Сьюзан. Ничего не осталось от другого Такера - того, который так боялся ночью. Может, всё дело в буре, подумала она. - Мы с Майком пойдём к Джонни Флетчеру и посмотрим на его собаку.
Сьюзан облегчённо вздохнула и даже, выйдя из ванной, согласна была слушать бесконечные рассуждения о собаке. Такер не отставал от неё, когда она заправляла свою постель и вообще "прибиралась", как говорила миссис Кингсли. И всю дорогу до кухни он продолжал болтать.