Поздно. Второй глаз Лилибет взорвался на моих глазах. А мерзкая старуха оторвала кукле голову и швырнула мне под ноги. Сердце мое разрывалось, но я приказала себе не закрывать глаза. Свободной рукой я прижимала к себе обмякшую Лилибет, гладила ее по спутанным волосам и беспрерывно шептала:
– Нет, нет, нет…
Кукла исчезла. На этот раз навсегда. Я ощутила пустоту, как будто из меня вынули душу. Теперь мне было все равно, я почти равнодушно смотрела, как довольная старуха вытащила из кармана пистолет и направила в мою сторону.
– Остановись! – вскрикнула я.
Наслаждаясь моим страхом, Розалия захохотала, но я испугалась не ее пистолета. С криком "не надо, бабушка!" к ней неслась Наташа. Девочка набросилась на старуху, беспорядочно молотя ее кулачками, но та просто отшвырнула ее от себя с такой силой, что малышка отлетела в другой конец комнаты и затихла на полу.
– Глупая, глупая корова, – покачала головой Розалия Львовна. – И зачем ты во все это влезла? Кому ты нужна? Тебя и защитить-то некому, кроме ребенка и старой игрушки. Сидела бы дома, варила щи. Так нет…
– Зачем вы все это сделали? – спросила я почти безразлично. – Неужели из-за денег?
– Деньги никому не помешают, но дело не в них.
– Вот как? – изобразила я удивление. По правде говоря, меня уже ничего не интересовало. Я истощилась морально и физически, испытывая единственное желание – чтобы все побыстрее закончилось. Но старуху потянуло поговорить. Она понимала, что деться мне некуда. Пришпиленная ножом, я даже убежать не могу. Да и жить мне по ее расчетам осталось недолго, так что лучшей кандидатуры, чтобы похвастаться, не найти. Я где-то читала, что преступники это обожают.
– Ты любила когда-нибудь? – неожиданно спросила она. – Вряд ли. А я любила. Он ухаживал за мной по-королевски, не то, что нынешние кавалеры. И я старалась помогать ему во всем. Ссужала деньгами, использовала свои связи, обманывала, изворачивалась, все для того, чтобы он мог добиться того, чего хотел. А он? Он предал меня! Бросил, когда я стала для него бесполезной.
Внезапно меня осенило:
– Вы были любовницей Сальникова! – пролепетала я, сама себе не веря.
– Любовницей? – старуха неожиданно разъярилась и нажала на курок. Грохнул выстрел, но, к счастью, пуля ударила гораздо выше того места, где находилась моя голова, меня только обсыпало штукатуркой. – Я была его женой! – назидательно сообщила помешанная. Я не могла отказать себе в удовольствии ее позлить и хмыкнула:
– У Сальникова было только две жены – ваша дочь и Карина.
– Карина! Эта шлюха! Жаль, что я не смогла сгноить ее в тюрьме. Ну ничего, вот разделаюсь с тобой и что-нибудь придумаю.
– Вы и так постарались, подставили ее по полной программе. Как вам удалось это провернуть?
– Она сама все провернула. Конечно, я следила за ней, но когда подслушала, что она задумала – эта идиотка обсуждала свои планы с мамашей по телефону, думая, что ночью ее никто не застукает – ушам своим не поверила. Остальное было делом техники. Зная, что в коктейле атропин, я отхлебнула ровно столько, чтобы не отравиться. Пришлось почитать специальную литературу о дозировках, у нашего пройдохи соседа-аптекаря подобных справочников в избытке. Прекрасная библиотека.
– Руководство по оживлению кукол вы раздобыли там же?
– Нет, это притащил Игорек. Он был помешан на куклах, подозреваю, это что-то вроде сексуального извращения. Книга его не заинтересовала, а вот мне она показалась любопытной и, когда подвернулся подходящий экземпляр, я применила знания на практике.
– Как вы заставили Лилибет убивать?
– Это было легко. Она страшно боялась потерять свою душу, и была очень послушной девочкой. До встречи с тобой. – старуха взглянула на меня с ненавистью. – Напрасно я внушала ей, что ты забыла ее. Она не хотела верить. Но ради твоей безопасности выполняла приказы.
– А вы ее обманывали. Вы не дали бы мне уйти живой.
– Почему же? Если бы не твой длинный нос, который ты везде совала…
– Ну, хорошо. Вы отомстили Игорю Владимировичу, но зачем было так долго ждать? Тем более, что у него была жена – ваша дочь, и любовниц, насколько я знаю, в избытке.
– Все это ерунда. Моя дочь мне не соперница. Она только один раз проявила волю, когда подожгла кукольный зал. Увидела случайно, как я оживляю куклу. Понять – ничего не поняла, но что-то заподозрила. Хорошо, что Лилибет не пострадала.
– Зачем вы убили Владимира Петровича? Торопились получить наследство?
– Не без этого. Надоело в приживалках жить. А еще старый идиот вздумал меня шантажировать. Таращился в свою подзорную трубу, подглядывал, подслушивал. Ну, и увидел лишнее.
– И вы его отравили. Представляю, как вы удивились, узнав, что при вскрытии атропина не обнаружили.
– Да уж, и на старуху бывает проруха. Сиделка чуть мне всю картину не испортила. А все жадность человеческая. Никогда бы не подумала, что у этой идиотки хватит фантазии провернуть такое дело! Скрыть от всех смерть хозяина дома! Неслыханно!
– Жадность, конечно, порок, но за это не убивают. И вы не судья, чтобы карать за недостатки. Кроме того, Елена сыграла вам на руку. Известие о преждевременной кончине Сальникова старшего оставило бы всех вас без гроша! А ведь вы лжете, прикрываясь старой ревностью! Вам нужны были деньги Сальникова. Из-за них вы все это задумали. Игорь умер первым лишь потому, что своей смертью создавал вам алиби и бросала подозрение на Карину, от которой вам не терпелось избавиться – наглая девчонка вас раздражала. Вы хотели убить двух зайцев, нет, даже трех! Отомстить бывшему любовнику, заполучить наследство, обвинив во всех преступлениях Карину.
– Заткнись, – посоветовала старуха почти дружелюбно, но пистолет не опустила.
– Как вы заманили Карину в дом старика, да подстроили так, что она схватилась за пузырек атропина?
– Очень просто. Эта дрянь пригрозила мне, что пойдет к нему и попросит лишить меня и Татьяну наследства. Я же понятия не имела, что Владимир давно мертв и слегка опасалась, что изворотливая тварь достигнет цели, тем более, что Володька много чего лишнего увидеть успел и мог разболтать смазливой подлизе. Карина, когда хотела, ласковее кошки становилась. Все мужики одинаковы, а Сальниковская порода вообще на баб падкая. В общем, рисковать было ни к чему, пришлось действовать.
– Она вас подозревала?
– Нет. Слишком глупа для этого. Я дождалась, пока сиделка обед приготовит, да суп перед дверью поставит, а потом услала ее в город, в аптеку, якобы за новыми витаминами от старости. Сдобрила супчик атропином и поставила у спальни. Владимир то Петрович не любил, когда ему слишком часто на глаза попадались, заразы боялся. Еду брал сам, потом только тарелку пустую на столик в коридоре выставлял, а Шутова потом убирала. На тарелках ее пальчики остались, это бы любой эксперт определил, а тут и Карина подоспела. Когда она явилась к старику и увидела возле трупа собственную склянку с атропином, то просто оцепенела. Надо было видеть ее вытянувшуюся физиономию.
– А вы видели?
– А как же. Я специально поблизости была, чтобы крик поднять вовремя. Только вот не уследила, когда Шутова тела поменять успела.
– Думаю, она вас не послушала и в аптеку не поехала. Пока вы следили за Кариной, карауля ее визит к свекру, Елена зря времени не теряла и следила за вами. Она вообще была дама хладнокровная. Для нее поменять трупы местами – плевое дело. Тело своего друга-актера со следами атропина она припрятала в качестве улики. Она ведь вам потом угрожала?
– А ты умнее, чем я думала, – усмехнулась Розалия Львовна, задумчиво глядя на пистолет. – Жаль, но придется нам попрощаться.
– Постойте! Еще один вопрос.
– Ну, что еще?
– Зачем вы дочь-то свою убили? Ведь она вам не мешала, слушалась вас во всем, вон, даже за Сальникова замуж пошла, раз вы велели.
– Она совсем от рук отбилась, – пожаловалась старуха. – Провела меня! Я ведь до последнего не догадывалась, что она с соседом шашни крутит. Не до нее мне было, не уследила. Для нее же, дуры, старалась! А она меня на слизняка этого променяла, вечно ее на падаль всякую тянуло. Женился бы аптекарь на моей дуре, Наташку бы удочерил и на все наследство лапу наложил бы.
– Неужели вы думаете, что после всех убийств вы сможете завладеть наследством?!
Розалия Львовна рассмеялась:
– Глупая! Думаешь, он деньги в банке держал? Как же! Он их давно со счетов снял и в доме спрятал. А я нашла. Так что наследство теперь мое. Пока завещание вскроют, да оно в силу вступит, меня уж ищи-свищи. Этих денег мне на десять жизней хватит.
– Ну, десять-то вы вряд ли проживете, – сказала я почти что с облегчением. Старуха оскалилась и взвела курок:
– Как знать! Ты-то и одну не доживешь.
– Как знать, – произнес чей-то голос и следом прогремел выстрел.
Старуху как будто толкнули в спину, из груди брызнул фонтанчик, на лице застыло безграничное удивление.
Точь-в-точь, как на последней Наташиной картине…
Эпилог
Прошел месяц. Я провела его в лучшей клинике Германии, где специалисты лечили не столько мои телесные раны, сколько психику. Только недели три спустя я перестала вскакивать по ночам, оглашая больничную палату диким криком, мешая спать Захару, который наотрез отказался оставлять меня одну. Напрасно главный врач убеждал господина Крылова, что в клинике прекрасная система безопасности, тот приказал поставить в палате еще одну кровать, чтобы охранять меня лично. Думаю, его храп напугал бы всех преступников на пару кварталов вокруг.
А мне больше ничто не угрожало.
Хотя если бы не Захар…
В его неожиданном появлении никаких тайн не оказалось. Мне приятнее было бы думать, что он почувствовал, что мне угрожает опасность, но, наверное, так бывает только в кино. Ему позвонил Скворцов. Только и всего.
После моего ухода фармацевт решил покаяться лично, справедливо полагая, что от меня ничего хорошего ждать не приходится. Захар, как оказалось, считал примерно так же и, узнав, что я направилась в дом Сальниковых на поимку убийцы, помчался туда же. Страшно подумать, что бы произошло, опоздай он на пару минут.
О Лилибет я никому не сказала. Можете считать меня сумасшедшей, но я не считаю, что она виновата в том, что делала. Ей руководил человек и то, что он убивал ее руками, сути не меняет. Лилибет хотела вернуть мою любовь, и у нее получилось. Я буду помнить ее всегда. Надеюсь, ее душа об этом знает.
Карина, из-за которой я совершила глупость, едва не стоившую мне жизни, избежала наказания, так же как и ее мать. В тот злополучный день Захар предложил ей сделку: подробный рассказ о том, что она видела в доме Сальниковых в обмен на полную свободу. Карина оказалась очень наблюдательной и многое из того, что она рассказала, впоследствии весьма пригодилось. Захар сдержал слово, и девушка смогла вернуться к матери. Где она теперь – не знаю, наверное, охотится на очередного перспективного мужа.
Наташа получила свое наследство. Захар позаботился о том, чтобы надежно разместить капитал до ее совершеннолетия, а сама девочка… Она больше не рисует ужасных картин. В окружении любящих ее людей она превратилась в самого обыкновенного, жизнерадостного и общительного ребенка. Наташа осталась с нами, и мы этому очень рады.
Я не оговорилась. Я теперь действительно жена олигарха, хотя мой вес по-прежнему приближается к центнеру. И мне давно уже не двадцать лет.
Захар сделал мне предложение. И я согласилась. Он сумел убедить мои комплексы в том, что всеобщее помешательство на молодости и стройности – это такая современная ересь, что-то типа уверенности наших предков в том, что земля стоит на трех слонах. Комплексы сдались, и я сдалась тоже.
Я смотрю на свои не худые и нестройные ноги и думаю: а ведь кому-то они нравятся.
Я даже знаю, кому.
2009