"В традиционной индейской парильне потеют обнаженными. "Любопытный Том" настаивает, чтобы при выполнении задания вы руководствовались этими правилами. Как при каждом групповом задании, правила касаются всех. Если хотя бы один из играющих им не подчиняется, подразумевается, что вся группа не выполнила задание. В результате на следующую неделю сокращается бюджет на еду и спиртное".
Циничный до изумления вердикт, и Джеральдина это прекрасно сознавала. Она вынуждала Дервлу раздеться. Но кадры из исповедальни в эфир не попадут. Пусть у зрителей сложится впечатление, что "арестантам", всем поголовно, не терпится сорвать с себя одежду.
- Не поверю, чтобы и правда урезали! - кипятилась Дервла.
- Слушай, я считаю, мы должны это сделать, - заявила Сэлли. - Нас сочтут расистами, если покажется, что мы воротим нос от национальной традиции, тем более с таким явным гомосексуальным намеком.
Она радовалась, что "Любопытный Том" дал ей возможность сесть на любимого конька.
- Как лесбиянка и полукровка, я прекрасно знаю, что значит пренебрежение большинства. "Любопытный Том" предлагает нам испытать объединяющую силу ритуала угнетенного туземного народа. Я считаю, что мы должны вынести из этого опыта урок.
День двадцать шестой
9.15 утра
Боб Фогарти дождался следующего утреннего совещания и обратился с жалобой. Он хотел, чтобы его протест был выслушан публично, но никак не мог подобрать момента. Джеральдина, вспоминая, как восприняла ее задание Сэлли, не переставала громко хохотать.
- Надо же, я хотела их немножко встряхнуть, а стала защитницей этнических и сексуальных меньшинств! Но шутки в сторону! Дервле придется все проглотить, иначе на следующей неделе никто не получит спиртного.
Фогарти поднялся, чтобы привлечь ее внимание.
- Мы принуждаем девушку раздеться против ее воли.
- Знаю, Боб. Ну и что?
- Я считаю это моральным развращением.
- Да пошел ты в задницу!
Фогарти не выдержал.
- Послушайте, миссис Хеннесси, я, конечно не могу приказывать вам, но все же следует выбирать выражения. Я взрослый человек и квалифицированный специалист и требую, чтобы вы обращались ко мне и к моим подчиненным в другом тоне.
- Еще чего захотел, мудила. Живо садись или выметайся вон.
Но Фогарти не сделал ни того, ни другого. Он стоял и дрожал.
- Хочешь наехать на меня за справедливый разнос? За то, что я ругаюсь? Очнись, Боб! Даже эта вселенская шлюха не такая наивная. Если ты сейчас уйдешь, я расценю это как прямой отказ от работы. И пожалуйте в зубы волчий билет. Ну как, остаешься или уходишь?
Боб сел.
- Вот и хорошо. Ты хоть и мудила, но мудила талантливый, и я не хочу тебя терять. Дервла вольна в любое время покинуть дом. Могла раньше, может сейчас. Но она этого не делает. Почему? Потому что спит и видит остаться на телеэкране. Будь уверен, если придется раздеваться, она позволит себя убедить.
Фогарти опустил глаза и уставился в чашку с кофе. Всем было ясно, что ему очень не хватает сейчас плитки шоколада.
- Мы ее развращаем, - пробормотал он.
- Что? - рявкнула Тюремщица.
- Развращаем, - произнес он еще тише.
- Идиот! - зашлась криком Джеральдина. - Я не требую, чтобы эта надутая стервоза в открытую трясла своими прелестями. В конце концов, над нами есть Комиссия по стандартам вещания. В парилке полупрозрачные стены, и мы выключим свет. Хитрость в том, чтобы там было темно и они решили, что их никто не узнает. Тогда непременно найдется такой, который что-нибудь выкинет. И уверяю вас, это будет намного интереснее, чем созерцание драгоценных телес крошки Дервлы. Я хочу, чтобы в парилке было темно, как в аду.
Выселение
День двадцать восьмой
6.00 вечера
Колридж нажал на магнитофоне кнопку записи.
- Свидетельские показания Джеральдины Хеннесси, - произнес он и пододвинул микрофон через стол Тюремщице.
- Вам к этому не привыкать, мисс Хеннесси?
- Миссис.
- Извините. Я хотел сказать, миссис Хеннесси, что вам не привыкать записываться на пленку.
Джеральдина только улыбнулась.
- В таком случае расскажите о том вечере, когда все произошло.
- Вы знаете столько же, сколько я. Все записано. Вы видели кассеты.
- Я хочу услышать от вас. От самого "Любопытного Тома" лично. Начнем с парилки. Ради бога, зачем вы заставили их это делать?
- Таково было задание. Раз в неделю мы просили их что-нибудь выполнить. Чтобы чем-то занять и понаблюдать реакцию на совместную работу. "Арестанты" рисковали частью бюджета на спиртное и еду, если совершали ошибку. В данном случае им предоставили инструменты, полиэтилен, пару нагревательных элементов и инструкции. И как выяснилось, они прекрасно справились.
- Вы объяснили им, как все сделать?
- Естественно. Как бы иначе они обошлись? Вот вы сумели бы из дерева и пластика сконструировать индейскую парилку?
- Скорее всего, нет.
- И другие бы не сумели. Ребятки получили чертеж, материалы и указание, где установить конструкцию, чтобы она находилась в зоне объективов камер. Они все в точности исполнили. Это заняло три дня. На закате в субботу мы дали им от пуза спиртного и приказали приступать.
- Почему вы разрешали им напиваться?
- Разве не ясно? Чтобы спровоцировать близость. Программа шла три недели. Но, за исключением пролета с Хэмишем и Келли на сексодроме, не было ни единого намека на интимные отношения. Я намеревалась их расшевелить.
- Что ж, - буркнул Колридж, - вам это вполне удалось.
- Не моя вина, что случилась такая подлянка и кого-то на фиг укокошили.
- Не ваша?
- Ни хрена не моя.
Колриджу невыносимо было слушать ее нецензурщину, но он прекрасно понимал, что не имел права проявлять возмущение.
- Я работаю для людей, инспектор, - продолжала Джеральдина. - Делаю телепрограмму. Извините, если вам это не по нраву, но я считаю, что телевидение должно быть сексуальным! - Она сказала это так, будто разговаривала с выжившим из ума восьмидесятилетним старцем. И хотя Тюремщица была всего на два года моложе Колриджа, между ними пролегла непреодолимая пропасть. Джеральдина вливалась в каждое новое подрастающее поколение и по крайней мере в собственных глазах оставалась вечно молодой. А инспектор, наоборот, был будто рожден стариком.
- Зачем вам понадобилась темнота?
- Я считала, что это поможет им раскрепоститься. Чтобы они почувствовали полную анонимность.
- И в этом вы тоже преуспели, миссис Хеннесси. Создали главный препятствующий расследованию фактор.
- Знаете что? Я понятия не имела, что один из них сбрендит и кого-то ухайдакает. Я давно корячусь на телевидении, но мне никогда не приходило в голову, что программу следует делать так, чтобы потом копам было легче распутывать убийство.
Колриджу пришлось согласиться. Он пожал плечами и подал Джеральдине знак продолжать.
День двадцать седьмой
8.00 вечера
Парильня в мужской спальне была готова, но сами "арестанты" сидели в гостиной и пили, стараясь перед решительным моментом довести себя до кондиции.
- Нам предстоит провести там четыре часа, - заметил Газза. - Если вы не хотите, чтобы взошло солнце и застало нас нагишом, нужно отправляться не позже часа.
- Хорошо бы покончить со всем пораньше, - сказала Дервла, отхлебнув глоток крепкого сидра.
- Не слишком накачивайся, Дерво, - предостерег ее Джаз. - Парильня не лучшее место, чтобы блевать.
Дабы ребятки должным образом одурели, "Любопытный Том" расщедрился на все атрибуты роскошной гулянки: прислал немерено выпивки, обязательный набор закусок, бумажные колпаки и интимные игрушки.
- А это что такое? - спросил Гарри.
- Секс-шарики, - объяснила Мун. - Их вводят во влагалище.
- Иди ты!
- У меня есть такие дома. Потрясающе! Ходишь постоянно возбужденной. Вот только случаются всякие несуразицы. Я, как правило, не ношу трусов. Однажды шарики выпали прямо в магазине и в овощном отделе звякнули об пол. Тут же подваливает какой-то старикан, подбирает их - он и понятия не имел, что это такое, - и подает мне: "Дорогуша, это не вы потеряли?"
Джаз выудил из короба нечто вроде пластмассовой трубки.
- А это что?
- Массажер головки. - Мун оказалась экспертом в данном вопросе. - Помещаешь внутрь головку и получаешь удовольствие.
- Что касается меня, я консерватор, - заявил Джаз. - Зачем нужна вся эта механика, если то же самое можно прекрасно делать руками?
Все целенаправленно напивались, стараясь убедить себя, что пришли на вечеринку. Что они среди друзей, а не среди соперников и конкурентов.
- Честно говоря, - продолжала Мун, - девяносто пять процентов интимных игрушек не используются по назначению. Их покупают для смеха. Ошарашить на день рождения или типа того: "Что бы подарить Сью на восемнадцатилетие? Знаю, знаю - резиновый член с гнущейся головкой. Вот будет потеха, когда она откроет при родителях коробку!" Никто не пользуется этой чепухой. У меня у самой есть пара сосочных клипс. Так я ими скрепляю счета.
"Любопытный Том" прислал "арестантам" мороженое - современные дорогие наборы, повторяющие в охлажденном виде популярные шоколадки. И все с энтузиазмом принялись его поедать.
- Помнится, раньше было мороженое и вафли "КитКэт", - заметил Джаз. - Но тогда никто не путал одно с другим. Это было невозможно. Немыслимо. А теперь в порядке вещей.
- Разложение началось с батончиков "Марс", - подхватила Дервла. - Я помню, как все балдели от батончиков "Марс" из мороженого. Глупо! А теперь продаются ледяные "Опал фрутс".
- Их называют "Старбертс", - поправил с шутливым упреком Джаз. - Ты еще скажи, что "Сникерс" - это "Маратон". Чертова глобализация все перепутала. У наших конфет теперь такие же имена, как у янки. Почему никто не протестует?
- А кому помешали "Мивви" и "Роккет", хотела бы я знать! Они очень вкусные.
- Мы последнее поколение, - торжественно объявил Джаз, - которое понимает радости от эскимо и леденцов на палочке. Нынешним детям уже никто не расскажет, какое это удовольствие высасывать оранжевые и красные кусочки из брикетиков мороженого.
В аппаратной Джеральдина начинала выходить из себя. Она послала "арестантам" мороженое не для того, чтобы его обсуждали, а чтобы слизывали с кожи друг у друга.
- Ты настоящий философ, Джаз, - сказала Дервла.
- А что это такое? По-ирландски "онанист"?
- Это значит, - объяснил Дэвид, - что на небесах и на земле гораздо больше всего, чем мы можем себе представить.
- Откуда тебе знать, что я представляю?
- Голую женщину.
- Черт тебя подери. Ты ясновидец. У тебя истинный дар.
Но сбить Джаза с темы оказалось нелегко. Он ухватился за сюжет, который в своих комедийных записях собирался занести в разряд "мелочей".
- Нынче одно прикидывается другим, и ничто не хочет быть тем, что есть на самом деле. Возьмем "Смартиз". Им уже мало быть просто "Смартиз". Есть "Мини-смартиз" и большие "Смартиз".
- И еще просто "Смартиз", - вставила Мун.
- И конечно, классические, как щетка Дэвида. Все притворяется иным, и этот процесс, единожды начавшись, никогда не кончится. Все, что мы любим, меняется и возвращается на круги своя, но в новом качестве... Вот рыбные палочки... Не удивлюсь, если вскоре выпустят рыбные палочки-мини и гигантские рыбные палочки...
- Рыбные палочки из мороженого, - добавила Дервла.
- Их тоже, - согласился Джаз.
- Заправку к салату в одной плитке, - рассмеялась девушка.
- Будет и такое.
- Любимые булочки в виде бульонных кубиков.
- Ну, довольно, довольно! - Джаз расстроился, что у него так легко отняли дирижерскую палочку. Роль комика - это его роль. При чем тут Дервла? Она же психотерапевт!
Нетерпение Джеральдины росло.
- Ну же! - закричала она. - Стаскивайте тряпки и марш в парилку!
"Арестанты" словно бы услышали ее, а может, успели к этому времени достаточно наклюкаться. Как бы то ни было, разговор перешел на предстоящее задание.
- Как мы поступим? - спросила Сэлли. - Я не собираюсь раздеваться при свете.
- Разденься в спальне,- посоветовал Дэвид.- Там темно.
- Не пойдет, - заметила Дервла. - Здесь есть инфракрасные камеры или что-то в этом роде. Будем блистать на экране, как порнозвезды.
- Ну и ладно, - хохотнул Газза.
Келли покосилась на Дэвида и улыбнулась уголками губ. Но если он и заметил, то не ответил улыбкой.
- Мне до лампочки! - объявила Мун и принялась стаскивать туфли.
- А мне нет! - возразила Сэлли. - Хоть это и национальная традиция, с какой стати я должна заниматься стриптизом?
- С такой, что вся эта хренова кутерьма затеяна ради стриптиза.
- Не уверен, Мун, - повернулся к ней Хэмиш. - Вспомни: нам прислали простыни, чтобы мы заворачивались, если потребуется выйти в туалет.
- Показуха. Уловка, чтобы замаскировать истинные цели, - буркнула Дервла.
- Вот именно, - согласилась Мун. - Хотят, чтобы мы побольше выставили, а еще лучше - перетрахались.
- Нельзя быть такой циничной, Мун, - оборвал ее Хэмиш.
- Опомнись, парень! Ты что, забыл, что нам прислали презервативы с шоколадным ароматом?
- А вот мне нечего скрывать, - рассмеялся Гарри. - Если кто захочет посмотреть мой шланг, будьте уверены, - не откажу.
- Вот еще! У меня нет желания глядеть на твой пенис, - усмехнулся Дэвид. - Все просто: мы выполняем задание или нас лишают половины рациона. Но это не причина выставлять напоказ наши тела.
- Ах, какой скромник! - презрительно фыркнула Мун. - А что ты делаешь, когда разгуливаешь вокруг дома в трусах? Уверен, что у тебя красивое тело? Согласна. Но учти, ты его так любишь, что выглядишь настоящим пидором. Поэтому нечего кобениться и притворяться, что ради нашего задания не желаешь выставить напоказ телеса!
- Мужчина в нижнем белье меньше обнажен, чем в плавках, - возмутился Дэвид.
Джеральдина раздавила в кулаке пластмассовую чашку.
- Сборище мудил, вашу мать! Давайте наконец растелешивайтесь!
Но задание есть задание. Его пришлось выполнять. В итоге все оказались в спальне и, кто как мог, бравируя, принялись снимать с себя одежду. Самой осторожной оказалась Дервла. Она до самого входа в парилку не снимала белья, а потом быстро скинула и нырнула внутрь.
Джеральдина выглядела довольной.
- Слушайте, мы, кажется, поймали одну ее титьку? - спросила она. - И, без сомнений, задницу. Дадим прямо в анонсе. Стране не терпится увидеть чуточку больше милашки Дерво.
В парилке стояла абсолютная темнота. Было черно "словно в могиле", как написали на следующее утро газеты.
И жарко. Очень, очень жарко.
Следуя инструкциям, Газза и Джаз настелили второй пол из ароматизированного соснового дерева и с обеда включили установленные под ним нагреватели.
- Пахнет бесподобно, - заметила Мун.
- Ух, задницу жжет, - взвизгнула Келли.
- Ничего, привыкнешь, - успокоила ее Дервла. - Через минуту акклиматизируешься.
Пол был в самом деле горячим, но не настолько, чтобы невозможно было терпеть. Наоборот, прикосновение к нему казалось приятным, почти возбуждающим.
- Пресвятая Богородица! - послышался в темноте голос Дервлы. - Теперь понятно, почему парилку называют устройством для потения. - Прошло всего несколько минут, а она уже почувствовала, что на коже выступает влага. Капли текли по лбу, под мышками сделалось влажно.
- Прошибает до самого "не балуйся", - подхватила Мун, и все рассмеялись. - Господи, чья это жопа?
- Моя! - одновременно закричали трое или четверо "арестантов".
Все терлись друг о друга телами, но темнота казалась абсолютной, и никто не мог понять, чей рядом зад.
- Четыре часа! - напомнил Хэмиш. - Надо еще выпить.
По кругу на ощупь пошли пластиковые бутылки теплого "Бакарди" с "кокой", причем рома было явно больше, чем "коки".
- Что ж, это будет даже в кайф, - признался Гарри и отчасти выразил всеобщее мнение.
Тела и настроение разогревались.
День двадцать девятый
8.00 вечера
Колридж и Хупер провели смену, пересматривая пленки с самого первого дня, и теперь вернулись к записи вечера убийства. Они видели те же картинки, что меньше сорока восьми часов назад Джеральдина, режиссеры "Любопытного Тома" и сорок семь тысяч пользователей Интернета, которые наблюдали за событиями в режиме реального времени. Размытое, неясное голубовато-сероватое изображение транслировалось из мужской спальни камерами ночного видения. Комната казалась пустой, абсолютно безобидной и совершенно нормальной, за исключением странного сооружения из пластика в середине. Сооружения, в котором, как было известно полицейским, находились восемь подвыпивших голых людей: об их присутствии свидетельствовали только гротескные формы, время от времени колебавшиеся по ту сторону пластика. Жуткое, мрачное зрелище, если знать, что одной из этих живых форм вскоре предстояло стать мертвой.
- Он мог это сделать внутри, - задумчиво проговорил Хупер. - Почему он не убил в парилке?
- Или она, - напомнил сержанту инспектор. - Мы говорим "он" по привычке. Но не должны упускать из виду, что преступником может быть женщина.
- Конечно, сэр, это так. Но я о том, что никто бы не заметил, если бы он или она воспользовались небольшим ножом, который очень легко пронести в парилку. Чиркнуть по горлу и ждать, пока остальные не почувствуют запаха крови. А когда поймут, что жидкость под ними - это кровь, а не пот, будет поздно - все перемажутся. Возможно, так и планировалось.
- Обыск не выявил небольшого ножа ни в парилке, ни в комнате.
- Не выявил. Но если преступник передумал и последовал за жертвой в туалет, он мог заменить на кухне маленький на большой.
- Не думаю, сержант. Каким образом точно определить в темноте свою жертву? Безошибочно нанести удар? И оставаться уверенным, что дело сделано? Преступник мог полоснуть не по горлу, а по носу, отрезать нос другому человеку или собственный палец.
- Приходилось рисковать. Лучший шанс мог не подвернуться.
- Он ничего не знал наверняка и, если бы шанс не подвернулся, продолжал бы ждать.
- До каких пор? Пока жертву бы не выселили и она не ускользнула от него навсегда?
- Однако преступник знал, что номинация на этой неделе не состоится, и это давало ему или ей по крайней мере восемь дней форы.