- А чем ты вчера слушал? Я еще за обедом говорила, что ее почти и не осталось. Вот сейчас на блины последняя ушла. А когда в сельпо привезут, не. знаю. Может, завтра, а может, и через неделю.
Ленька неспеша встал и начал натягивать треники.
- Поем и поеду, - невозмутимо ответил он, хотя мать бросала на него злые взгляды. Ее раздражало, что Ленька все делает неспеша. Словно через силу. И это тогда, когда он фактически единственный мужчина в семье. Парню семнадцать лет, только что школу закончил, а что-то не торопится стать матери опорой.
- Скорее давай, - стала подгонять она сына.
Ленька ополоснул лицо холодной водой, пофыркал для удовольствия и сел за стол. Навернул штук шесть блинов и засобирался, потому что мать не умолкала ни на минуту. Напомнила, что он единственный мужик в семье, поскольку отец домой не спешит. А вот на Кавказе женщины слушаются своего сына, даже если ему двенадцать, потому что там парень уже в эти годы мужчина.
- Если мужа нет, - поправил ее Ленька. - А так женщины слушаются своего мужа.
- На что ты намекаешь? - подозрительно посмотрела на него мать.
- Да ни на что. Просто я в семье не единственный, чтобы за все ответственность на себя брать.
- Ишь чему в школе научился! - опять завелась маманя. - А я-то думаю - зачем ты в школе одиннадцать лет штаны протирал? А ты, оказывается, слова учил мудреные - ответственность…
- Мам, хватит меня прессовать! - огрызнулся Ленька. И тут же не удержался и добавил: - Вот послушала бы отца, продала эту хату и все хозяйство, переехали бы в город, жили рядом с ним.
- Где? В общаге для рабочих? А закончат строить городок, всех строителей выселят, и куда мы потом?
- Да уж придумали бы что-нибудь, - беспечно махнул рукой Ленька.
Он всерьез не задумывался, что бы они делали без своего жилья в городе. Просто ему осточертела Сосновка, хотелось больших просторов и новых впечатлений. Вообще хотелось изменить жизнь и уехать от мамаши куда подальше. Через месяц начнутся вступительные экзамены в колледж, или как маманя по старинке называла его - техникум. Тогда он и поедет в Полесск. Какой-никакой, а город. Поступит, будет жить в общаге, все что-то новенькое в жизни…
- Да, долго там не шляйся. Никаких таких прогулок и пива. Сегодня свадьба у Люськи Климовой. Дядька ее приедет из Москвы.
- Да и хрен с ним, - махнул рукой Ленька. - Мне про этого дядьку Люська уже две недели толкует. Подумаешь событие - из Москвы родич приезжает!
- Так ведь не из Полесска, а из самой Москвы. Говорят, богатый, - завистливо протянула мать.
Ленька натянул джинсы, чистую футболку и пошел на автобусную остановку. Там уже толпился народ. Автобус, как всегда, опаздывал, бабы трепались, мужики стояли в сторонке и солидно курили. Обсуждали политические проблемы. Ленька терпеть не мог эти разговоры, потому что ему казалось очень глупым повторять слова дикторов с таким умным видом, словно каждый мужик был политическим обозревателем. Бабы шумно обсуждали предстоящую свадьбу, перемыли косточки жениху и невесте, прошлись по их родителям и пришли к выводу, что женишок так себе, хоть и городской. Своей машины нет, а на кой за такого выходить? Впрочем, и невеста не ахти, приданое у нее невеликое, - откуда-то бабы знали и об этом. А вот когда Гальку Вахромееву выдавали, вот у нее приданое было куда богаче. Целый грузовик загрузили. Один палас чего стоил, на всю длину кузова. И даже кухонный гарнитур ей купили, когда к мужу в соседний район переезжала.
Подошел автобус и народ повалил в него, как будто это был последний в их жизни рейс. Ленька только насмешливо наблюдал за толкотней в дверях, и когда все втиснулись, переругиваясь, зашел спокойно последним.
В городе жизнь била ключом. В субботу народ прогуливался по центральной улице нарядный, девчонки все такие симпатичные, одним словом - городские. Модные, в коротких юбочках, шортиках, открытых топиках… Да, в их деревне в тортиках попробуй прогуляйся, непременно какая-нибудь баба выльет ведро помоев - неважно, в прямом или переносном смысле, - в воспитательных целях. Но Ленька помнил наставления матери зря не шляться и направился к магазину, где работала продавцом его родная тетка Людмила, отцовская сестра.
В магазине было душно, невзирая на то, что входная дверь распахнута. Тетка сразу его увидела и громко позвала через головы. Люди недовольно заворчали, но тетка сразу пресекла воркотню.
- Племяш мой, не стоять же ему в очереди!
Народ умолк. Действительно, было бы несправедливо, если бы родственники продавцов стояли в общей очереди.
- Ну, как там у вас? - спросила тетка, пропустив Леньку за прилавок, потому что ему предстояло вытащить мешок с мукой. - Отец пишет?
- Звонит раз в неделю.
- Деньги шлет?
- Не заплатили еще…
Тетка сунула ему сто рублей в руку и тихо сказала:
- Это тебе. Больше дать не могу, кредит выплачиваем. А Гальке конфет, - и дала ему пакетик с леденцами.
Ленька обрадовался. Теперь и пиво можно купить. А то мать дала ему денег в обрез - на муку и дорогу. Но здесь он пить не станет, а то потом этот чертов мешок не дотащит до автобуса. Да и вечером на халяву выпьет на свадьбе. А вот когда с пацанами встретится, тут ему сотня и пригодится. Это тебе не тридцатка, которую они по карманам сообща наскребают на бутылку вчетвером…
Когда он втащил мешок с мукой в дом, матери уже не было.
- Пошла к Климовым, помогать готовить, - объяснила Галька, поставив Валика в ведро и обливая его водой из кастрюли. Рядом на полу валялись мокрые ползунки. Валик радостно щебетал и топал ножками, разбрызгивая воду по полу и на ноги сестре.
- Слушай, Галь, надень ты ему нормальные пацанские штаны. Что он у нас как младенец все в этих ползунках? Он же в них едва влезает, - посоветовал сестре Ленька.
- Да мать штаны на выход бережет, - Галька уже вытерла Валика полотенцем и стала втискивать брата в ползунки, которые натянулись на животе малыша, как на барабане.
Под окнами проехала машина и остановилась у ворот соседей.
- Глянь, кажись дядька из Москвы прикатил, - высунулась в окно Галя. Действительно, из такси вахню вышел сытый на вид городской мужик в солидном костюме с большой сумкой. Он расплатился с таксистом, и не успела машина отъехать, как из соседнего дома выскочили с радостными криками все Климовы - и сама Люська, и ее отец с матерью, и младший брат, а за ними и любопытные тетки, которые пришли помогать готовить угощение на свадьбу. Среди них Ленька увидел и мать с низко надвинутым на лоб платком. Она сложила руки на животе и наблюдала за встречей московского гостя.
Ленька вышел во двор выполнять поручения матери и с нетерпением дожидался пиршества. Пришла мать и принялась чепуриться.
- Собирайся уже, - обратилась она к сыну. - Костюм надень, в котором на выпускном был.
- Да мам, какой костюм? Что я как дурак буду? Все пацаны в рубашках и брюках. Не я же жених…
- Там дядька из Москвы приехал. Пусть видит, что и мы, деревенские, не лыком шиты. Мало ли… Нужно поприличнее выглядеть.
- Что, "мало ли"? Думаешь, он меня в Москву пригласит? - хохотнул Ленька и едва успел увернуться от подзатыльника.
- Делай, как говорю, - строго сказала мать.
- А я? - уже приготовилась заплакать Галька. - Я тоже хочу на свадьбу.
- Ну так одевайся… Валику штаны надень. И смотри, не потеряй его. А то мне там тоже нужно будет помогать - то подавать, то со стола убирать.
Мать ушла, и Галька кинулась к шкафу, лихорадочно перебирая свой небогатый гардероб.
- Надень эту кофточку с надписями и юбку джинсовую, тебе так нормально, - посоветовал Ленька.
Он помог одеть Валика, тот сучил ножками и не давался, заливаясь смехом. Наконец принарядили младшего и втроем отправились к соседям. Народ уже сходился со всей деревни принаряженный, оживленный. Во дворе Климовых толпились гости и жадно поглядывали на столы, заставленные всякими закусками.
- Голубцы забыли, - ахнула соседка тетка Настена и кинулась в дом.
Все эти приготовления возбуждали народ. Ленька заметил, что так всегда бывает на праздниках - люди как будто с голодухи набрасываются на дармовщинку. Но к столу хозяева не приглашали, не приехали еще все родственники жениха. Утром, пока Ленька ездил в город, молодые зарегистрировались в сельсовете, потом ходили в церковь венчаться, а теперь сами никак не могли дождаться, когда же можно будет приступить к главному - гульбе. Приехал автобус с родней жениха, и все обступили вновь прибывших.
- Ленька, глянь сколько народу подвалило! - удивилась Галька. - А говорят, что у городских меньше родственников, чем у деревенских. А их полный автобус!
- Да тут и друзья, не только родственники, - смекнул Ленька.
Наконец всех пригласили к столу - и началось. Все было как всегда - и тосты, и пожелания счастья молодым, и вручение подарков, и крики "горько", и длительные паузы, когда все торопливо наворачивали угощение. Долго и солидно выступал дядька из Москвы, которого представили как Дмитрия Николаевича, народ почтительно внимал каждому его слову. Уже потом, когда наелись, выпили и пустились в пляс, Ленька оказался рядом с солидным родственником невесты. Тот закурил, угостил Леньку дорогой сигаретой, неожиданно стал задавать разные вопросы о житье-бытье и планах на будущее. Они потом еще несколько раз находили друг друга в толпе, и Леньке было приятно, что дядька обратил на него внимание. Разговаривал он с ним на равных, и когда Ленька спросил, чем он занимается, тот, не чинясь, коротко сказал, что у него свой бизнес. Ленька вытаращился на высокого гостя - он впервые видел живого бизнесмена. Это тебе не владелец торговой палатки на сельской площади, как Степка Пирогов. Бизнес в Москве - это круто.
- А какой у вас бизнес, если не секрет? - не удержался Ленька от расспросов.
- Я занимаюсь произведениями искусства, - как-то туманно ответил Дмитрий Николаевич.
Друзья отвлекли Леньку от нового знакомого, и он его уже видел только издали. Того окружили родственники и заставили водить хоровод, а потом и плясать под радостное уханье мужиков и визги баб.
Все было как обычно, и даже небольшая потасовка возникла, когда Мишаня Хрущ вдруг вспомнил, что бегал за нынешней невестой еще в восьмом классе и решил ей об этом немедленно напомнить, обняв спьяну и даже попытавшись ее поцеловать. Жених, конечно, не стерпел такой наглости и дал бывшему ухажеру своей уже вполне законной жены в ухо. Тот повалился и с трудом поднялся, имея намерения дать сдачи. Но родственники жениха взяли его в кольцо и выволокли на улицу. Тот обиделся и ушел, издали выкрикивая какие-то угрозы. Инцидент тотчас же забылся - какая свадьба обходится без драк? А здесь даже и не драка, а так, небольшая потасовка.
- Что это за дурачок? - спросил у Леньки Дмитрий Николаевич, пропустивший все самое интересное, потому что у него в начале инцидента зазвонил телефон и он зашел в дом и долго не появлялся. Видать, вел важные переговоры. И, наверное, удачные, потому что вышел довольный, с широкой улыбкой на лице.
- Да одноклассник к Люське пристал, он бегал за ней когда-то, в детстве еще…
Подошла озабоченная мать и велела Леньке забрать сестру с Валиком и идти домой, потому что дитя уже заснуло, а Галька ни в какую уходить не хочет.
- Тебе, кстати, завтра рано вставать, - напомнила мать.
- Сейчас пойду, - ответил недовольно Ленька. Хотя он уже успел и выпить, и наесться от пуза, ему стало обидно - все его друзья намеревались гулять до утра.
- А зачем тебе утром вставать рано? Завтра же выходной, - спросил московский гость.
- В церковь иду, на клиросе петь, - неохотно ответил Ленька. Почему-то он застеснялся городского.
- Так ты что, верующий?
- Ну так… - уклонился от ответа Ленька. - Мать просит, чтобы я помогал в церкви… И батюшка просит. У них петь некому, там хор-то из пяти человек…
- Хорошее дело, - одобрил Дмитрий Николаевич. - А что, церковь у вас как - давно стоит?
- Старая у нас церковь, и батюшка старый.
- Старая - это как понять? Дореволюционная что ли?
- Да нет, что вы. Ее тогда спалили, разрушили. А лет двадцать назад восстановили.
- Ну тогда она не старая, - как-то разочарованно протянул Дмитрий Николаевич.
Ленька почему-то обиделся за церковь.
- Зато у нас там иконы есть старые, батюшка свои привез, потом старики наши некоторые отнесли. Когда в революцию собирались ее разрушить, прежний батюшка надежным людям раздал на хранение, и утварь церковная сохранилась. Те старики уже померли, но детям своим сказали, куда припрятали. У нас знаете какая церковь красивая внутри? К нам даже из города приезжают. Когда восстановили церковь, батюшка вызвал из Москвы знакомых мастеров-художников. Они тут все лето жили вместе с семьями, их по домам разобрали наши люди. Ну и восстановили росписи по стенам.
- Фрески… - поправил его Дмитрий Николаевич. - Кстати, - оживился он, - раз уж я приехал сюда, схожу-ка я завтра тоже в церковь. Посмотрю на вашу красоту, так ли это, как ты говоришь.
- Приходите, - пригласил его Ленька.
Он увидел, как к нему опять направляется мать, и лицо у нее уже злое. Еще наорет при всех или ущипнет. У нее была такая манера: чтобы не показывать свою злобу на людях, могла запросто незаметно для окружающих ущипнуть Леньку, да так сильно, что потом синяки неделю не сходили. Ленька наскоро попрощался с новым знакомым и потянул за руку Гальку. Валик спал у нее на руках, пуская пузыри.
- Возьми его скорее, а то уроню. Уже все руки отваливаются, - пожаловалась Галька.
Мать проследила, как ее дети вышли на улицу и зашли домой. Хоть она вечно была ими недовольна, но знала - ослушаться они не посмеют. Ее авторитет в семье был непоколебимый. Муж с ней тоже всегда считается. Вон даже носа не кажет домой, пока деньги не получит на стройке… Она же ему и подсказала, где требуются рабочие руки, когда на воскресной ярмарке в Полесске услышала разговор двух мужиков: дескать, в городе местные власти задумали возвести элитный району даже финскую команду строителей пригласили. Но нужно набрать чернорабочих из своих, потому что финны все сплошь спецы и на черные работы не согласны. Мать узнала у мужиков, к кому нужно обратиться, и объявила мужу, что наконец нашла ему нормальную работу. Платить обещают в конце каждого месяца. Действительно, первые два месяца отец привозил нормальные деньги, они уже давно таких не видели. Как раз тогда купили Леньке костюм, матери платье выходное, Гальке прикупили одежонки, а главной покупкой была стиральная машина, на которую мать не могла нарадоваться. Это уже был признак настоящего достатка. Но тут вдруг начальство решило рабочих больше не баловать, потому что после каждой зарплаты половина из них устраивала пьянку с дракой, и даже финнам от них досталось. Приревновали местные заезжих иностранцев к своим девчонкам. Финны все как на подбор - рослые, белокурые, рожи сытые, розовые, одеваются аккуратно, пахнет от них хорошо. Видать, и моются каждый день… Даже рабочие комбинезоны стирают регулярно. В выходные гуляют по городу, и все девчонки провожают их горящими глазами. Потому что ко всему финны на девочек не скупились. И в ресторан пригласят, и какую-то мелочишку прикупят в презент. На будущее никаких планов с новыми подружками не строили, но наши дурехи надеялись, а вдруг им выпадет счастливый билет и уедут они с любимым в его чудную заграницу? Уже два месяца рабочим не платили, и как раз вчера звонил глава семейства с новостью, что начальство пообещало заплатить через неделю, если рабочие и по выходным будут пахать. Потому как строительный объект нужно сдать в срок, а сроки-то как раз и поджимали. То есть кругом несправедливость - у финнов два дня выходных, а русские без продыху должны готовить фронт работы для следующей стадии строительства.
- Вот, Валентина, какая несправедливость, - раздраженно сообщил отец. - Им гулянка, а нам паши с утра до вечера. А я, может, без семьи скучаю…
- Ты уж потерпи, Гаврюша, что же делать? Зато скоро закончат строительство, все деньги выплатят, заживем, как люди…
- Финнам платят в десять раз больше и регулярно. Они и домой посылают, и на местных девчонок тратятся, и себя не обижают, - пожаловался муж.
- Слушаю я тебя, Гавриил, и думаю - ваше начальство тоже кое-что кумекает. Дай вам ваши деньги, вы их сразу на девок распустите… Чтобы финнам доказать, что не хуже их!
- Да ты что? - возмущенно выкрикнул Гавриил, и Валентине показалось, что его возмущение неискреннее. Как бы он там себе молоденькую не нашел. Мужику хоть и за сорок перевалило, а из себя видный, за него полдеревни местных девок когда-то передралось, но Валентина всех обошла. Поскольку по характеру настойчивая и своей цели добивается всегда…
Проводив взглядом детей до дома, она проследила, когда в окнах погас свет. Улеглись, значит. На глаза ей попался московский родственник соседей.
Интересно, что он крутился возле ее сына? Она видела, что какой-то интерес к Леньке у него явно возник. Наверное, увидел в нем если не ровню себе, то хотя бы выделил его из толпы сельчан за его внешний вид. Ленька в костюме выглядел неотразимо. Хоть сейчас выдвигай его в депутаты, пусть и молод совсем. Считай, мальчишка. Но неглупый, а наоборот, - рассудительный, лишнего слова не скажет и среди своих дружков авторитетом пользуется. Даже удивительно, в кого он такой головастый. Школу хорошо закончил, хотя она и не видела, чтобы он особо усердствовал над домашними заданиями. Руки у него растут откуда надо. Этим он в отца пошел. Правда, медлительный, ее это всегда раздражало. Но утешало другое: в случае необходимости он мог первым принять нужное решение. Бывали у них в семье случаи, когда именно ему удавалось погасить ссору между родителями. Потому что мать - вспыльчивая и, прямо сказать, характер не из мягких. Она это и сама знала. А отец неуступчив, и своей упертостью выводил ее иной раз из себя. Однажды она не выдержала его упрямства и стукнула кастрюлей по голове. И это в тот момент, когда он возился по хозяйству и держал в руках молоток. Если бы вовремя не подскочил Ленька и не развел их, неизвестно, чем бы кончилась та семейная ссора. Ленька и слова нашел нужные, поговорил и с отцом, и с матерью, чтобы не затевали перепалку, которая могла бы перерасти в потасовку. Оба родителя тогда зауважали сына-подростка. Матери очень хотелось сыну лучшей доли, чтобы не прозябал он в их нищей деревне, а вырвался на простор, пошел в гору, добился в жизни того, что им самим не под силу. Но как? Интересно, о чем же толковали Ленька и этот Люськин дядька?
Утром Ленька отправился в церковь и не удивился, когда в середине службы среди прихожан показался новый знакомый. Тот тихо ходил по церкви, подолгу простаивал у икон, и Леньке даже показалось, что он читает про себя молитвы. Губы у него во всяком случае шевелились. Сегодня из певчих пришло только двое, регент пел со всеми. Остальные, наверное, еще не проспались после вчерашней свадьбы. И прихожан было меньше обычного. Служба прошла как обычно, отец Георгий нараспев читал молитвы, церковный хор подпевал, Нюська стояла рядом совсем сонная, и Ленька иногда толкал ее в бок. Девчонке двенадцать лет, голос как у ангела, ей бы в город, в музыкальную школу, но живет она со стариками - бабкой с дедом, и без нее они совсем пропадут. Внучка им как мать родная. Оба уже совсем древние, едва передвигаются. Родители Нюськи развелись и разъехались по свету еще лет пять назад. И с тех пор появлялись в деревне только от случая к случаю.