- Я вчера после того, как уехал от тебя, решил наведаться в отель "Палас". Поговорить с дежурными, не навещал ли кто-нибудь Кларка? И заодно посмотреть записи видеокамеры наблюдения. Хотел узнать, с кем он заходил или выходил из отеля. Так вот, - третьего в отель приехала Якушева, разговаривала с администратором. Посетовала, что не может дозвониться в номер Кларка. А мобильный его не отвечает. И та ей сообщила: в отель поступил звонок из милиции: Кларка накануне убили. Я просмотрел записи, второго августа Кларк вышел из отеля и больше не возвращался. Третьего августа в двенадцать часов дня прибыла Ольга и ушла в двенадцать тридцать.
- Как ты любишь выдавать информацию дозирование! - обиженно сказал Щеткин.
- Я ее выкладываю согласно развитию событий. И теперь логично было бы показать запись тусовки нашим участникам конференции. Чтобы они подтвердили: именно этот Ольгин мужик терся возле Кларка. Ведь кто-то говорил" что видели, как Кларк весьма оживленно беседовал с русским парнем?
- У тебя же есть телефон учредителя. Наверняка у него имеется список приглашенных русских.
- А вот я ему сейчас и позвоню. Пусть перебросит список с телефонами на ваш электронный адрес.
Когда список прибыл, Щеткин в унынии сказал.
- Ни фига себе, сколько у нас музейных работников!
- На самом деле их значительно больше, - утешил его Турецкий. - Но эта конференция была посвящена именно художественным музеям. Так что полторы сотни человек - это плевое дело. А наших из них всего пятнадцать.
- Как-то странно ты считаешь…
- Я считаю только москвичей. Потому что начнем с них. Ну а если нам не повезет, что никто из москвичей не заметил этих двоих, хотя сомнительно… Тогда придется звонить остальным.
Турецкому повезло первому. Уже третий звонок попал в точку. Некая Перепелкина Нинель Григорьевна подтвердила, что имела счастье наблюдать живую беседу директора Базельского художественного музея профессора Кларка с привлекательным мужчиной славянской наружности. Турецкий не утерпел и поинтересовался, почему она их запомнила и кто из них двоих ей понравился больше.
- Да как же! Ведь господин Кларк выступил с интереснейшим докладом. Это такая яркая личность! На него просто нельзя не обратить внимания. А его собеседник среди докладчиков не был и в прениях не выступал. Не понимаю, чем он так увлек господина Кларка. А что? Почему вы ими заинтересовались? Собираете материал для статьи?
Турецкий представился корреспондентом центральной газеты.
- Да. И хотел бы иллюстрировать ее фотографией господина Кларка. Я вам сейчас пошлю на электронный адрес небольшую запись. А вы мне сообщите, с этим ли нашим соотечественником так долго общался господин Кларк. Кстати, вы случайно не знаете его имя?
- Нет, но видела несколько раз. На вернисажах. Вместе с Ольгой Якушевой.
Через полчаса пришел ответ, что именно этот русский человек надолго отвлек внимание Кларка от прочих почитателей.
- Насколько упростилась работа следователя благодаря Интернету! - пришел в восхищение Щеткин.
- Ну только если иметь в виду чисто техническую сторону, да и то не всегда, - согласился с ним Турецкий. - К сожалению, никакой Интернет не в состоянии назвать имя убийцы.
- Остается распечатать наиболее удачный кадр с этим мужиком, растиражировать и отправиться на тусовки художников, искусствоведов, галерейщиков, музейных работников и прочих любителей искусства, - радостно потер руки Щеткин. - У нас есть его ДНК. И если мы узнаем имя, идентифицировать его ничего не стоит.
21
Когда Вадим Борисович через пять дней прибыл из Питера, он не узнал жену. Лариса осунулась, под глазами лежали темные тени и вид у нее был очень нездоровый.
- Ларочка, что с тобой? - встревожился Войцеховский, когда она открыла дверь родительской квартиры и всхлипнула:
- Наконец-то…
Он подхватил жену, потому что испугался ее измученного вида.
- Вадик… Какие они бессовестные…
- Кто?
- Виталий, Дмитрий, этот их приятель Борис…
- Почему ты мне ничего не говорила по телефону?
- Тебе и так там досталось… Как я могла еще больше осложнять твою жизнь?
- Что ты такое говоришь? Я бы все бросил и приехал! Что они еще придумали?
- Каждый день приезжали в галерею, требовали, чтобы мы скорее вернули деньги. Угрожали…
- Да как они смели?!
- Как правы были родители, когда предостерегали нас… Я сегодня даже не пошла в галерею, попросила Сати, чтобы постаралась справиться без меня.
- А родители сейчас где?
- К счастью, уехали на дачу. А то бы расспросами замучили. Я же вижу, как ужасно выгляжу. Боюсь им даже на глаза показываться.
Войцеховский, как мог, утешал жену. И когда ему это отчасти удалось, сказал:
- Сейчас я позвоню этим, пускай везут документы.
- Да, как закончилось в Питере? - вспомнила Лариса о причине столь долгого отсутствия мужа.
- Благополучно. Теперь у нас есть деньги. Но процент под залог придется выплачивать бешеный… На иных условиях заложить квартиру не удалось. Ты только не нервничай, справимся.
Он позвонил Виталию и ледяным тоном сообщил, что деньги есть и он может передать их в галерее сегодня же в обмен на документы.
- Ларочка, ты посиди дома. Я один поеду.
- Спасибо, дорогой. А то я их уже видеть не могу.
Сати радостно встретила хозяина и сообщила, что торговля эти дни шла неплохо. Вот только Лариса Владимировна нервничала, и Сати не очень хорошо справилась с обещанием присмотреть за ней. То есть уберечь хозяйку от неприятных контактов с "крутыми", так она назвала Виталия и Дмитрия.
- А вот и они… - сердито проговорила Сати, увидев в окно джип Виталия.
Трое зашли уверенно, как будто чувствовали себя хозяевами. Они шумно поприветствовали Вадима Борисовича и сразу расселись в кресла.
- Я привез деньги. Так что давайте произведем обмен и разойдемся, - холодно заявил Войцеховский.
- Отныне вы владельцы замечательного помещения, - с пафосом проговорил Виталий, пересчитывая купюры и затем передав бумаги Войцеховскому. Тот внимательно просмотрел их. - Но почему я не вижу радости на вашем лице? - с улыбкой спросил Виталий.
- Я не понимаю, зачем было терроризировать Ларису Владимировну? - гневно сказал Войцеховский. - Вы же знали, что деньги я достану. Она-то при чем?
- Как? - удивился Виталий. - Ничего себе "при чем". Мне нанесен моральный ущерб! Сколько нервов стоило пережить такое разочарование - профессиональный искусствовед не отличает оригинал от фальшивки!
- Но вы же сами знаете, что это не так! - взорвался Войцеховский. - Я не знаю, как вам это удалось проделать, но мы вам продали подлинники!
- Пожалуйста… Выставляйте их опять на продажу. Ведь вы ничего не потеряли!. Мы вам вернули картины в целости и сохранности… - примирительным тоном проговорил Виталий. Дмитрий при этих словах ухмыльнулся, а Борис по своему обыкновению помалкивал и цепким взглядом осматривал стены галереи.
- Мы даже не станем распространяться о той ошибке, которую вы допустили, - подал голос Дмитрий. - Коль деньги вернули, инцидент исчерпан. Хотя могли бы заявить в милицию за мошенничество. Доказательства у нас идеальные… Не только платежные документы и экспертиза, но даже вещественное доказательство - фальшивки. Но исключительно из уважения к вам не стали этого делать.
Тон его звучал так издевательски, что Войцеховскому стоило огромных усилий держать себя в руках. Он только сжал кулаки и спрятал их за спину.
- Да, согласно договору, вы сможете вступить во владение особняком через неделю, - напомнил Виталий. - И не забудьте о том, что существует договор о конфиденциальности. Вам вовсе ни к чему лишние проблемы. Я имею в виду налоговую службу… Как раз через неделю у вас закончится срок аренды этого помещения. Так что на новом месте вы начнете новую жизнь. Всегда к вашим услугам… - широко улыбнулся он. И все трое, не подав на прощание руки, вышли.
Сати с отвращением посмотрела им вслед, и Войцеховский заметил ее взгляд.
- Видишь, Сати, и в моем возрасте можно ошибиться в людях, - горько произнес Вадим Борисович.
- Я их, честно говоря, сразу невзлюбила… - поморщилась Сати. Ей было неловко перед хозяином, что предчувствие ее, молодую неопытную девушку, не обмануло. А проживший такую длинную жизнь Войцеховский не разобрался в этих жуликах.
Лариса Владимировна, избавившись наконец от тесной опеки "друзей", понемногу стала приходить в себя. К концу недели она, не предупредив мужа, решила наведаться на Арбат. Не терпелось перед переездом осмотреть их новую собственность еще раз.
Почему-то охранник ее не пропустил.
- Вот документы на дом, - протянула Лариса Владимировна бумаги. - Здесь указано, что с завтрашнего дня мы вступаем во владение этим домом.
Охранник даже не стал смотреть в бумаги.
- А кто вам сказал, что дом продается?
- Но вы же его охраняете! - ничего не подозревая, заявила Войцеховская.
- Естественно, охраняю. Объект только что отреставрирован. Если его не охранять, все растащат, - невозмутимо заявил охранник.
- Мы же его и купили. Вы посмотрите на дату, с 24 августа это наша собственность.
Охранник наконец соизволил взглянуть на документ.
- Странно… Мне никто не говорил, что особняк продан. А вот здесь стоит печать "Столица Компани". Вы к ним обратитесь. Они же оформляли сделку?
Лариса Владимировна кивнула, ничего не понимая. Постояла, подумала. Набрала номер телефона мужа.
- Вадим, я сейчас у нашего дома на Арбате. Охранник утверждает, что дом не продается.
- Что за новость? - удивился Войцеховский.
- Подъезжай к офису "Столица Компани". Спросим у Савичева, что все это значит.
Поднялись на лифте на восьмой этаж и нашли комнату с нужным номером. На двери не было никакой вывески, но Войцеховские это не сразу заметили. Они постучали, подергали дверь. Никакого результата. Зашли в соседний кабинет, и девушка в строгом деловом костюме сообщила, что их соседи три дня назад съехали и табличку сняли. Куда? Она не интересовалась.
- Мы тоже арендуем два офиса. С соседями не общались, некогда нам. Здесь знаете сколько арендаторов? Вывески меняются очень часто…
- А у кого можно узнать? - лицо Ларисы Владимировны от волнения стало пунцовым.
- Обратитесь к Крылову. Он занимается арендой помещения в этом здании.
Пришлось побегать по зданию, пока нашли кабинет Крылова.
Он заглянул в свои бумаги.
- Да, Савичев арендовал у нас помещение сроком на месяц. Вот договор… Но три дня назад он съехал. Нет, он не сказал, куда. Да нас это и не интересует. Если вы хотите арендовать освободившийся офис, то пожалуйста. Он еще свободен.
Лариса Владимировна на ватных ногах дошла до лифта и там прислонилась к стене.
- Вадим… Нас кинули… - слабым голосом произнесла она.
- Вот зачем им нужен был этот проклятущий договор о конфиденциальности сроком на месяц.
…Они рассчитывали успеть за месяц нас… Я их найду! - с яростью в голосе проговорил Вадим Борисович. - Ты только не волнуйся…
Он сосредоточенно уставился в одну точку.
- Я сейчас позвоню знакомому следователю. Помнишь, я ходил узнавать об Ольге? По-моему, я им немного помог… Спрошу хотя бы, что нам делать.
Щеткин и Турецкий обсуждали полученную информацию.
Конечно, знакомые Ольги, услышав по телефону, что с ними говорит следователь прокуратуры, были несколько озадачены. Но он тут же ссылался на Войцеховского и просил о немедленной встрече. Потому что дело очень серьезное и касается Ольги Якушевой. После сообщения Петра Щеткина, что Ольга мертва, некоторые просто теряли дар речи. Приходилось заодно подыскивать слова утешения, а с этим у Петра всегда были проблемы. Ну не умел он находить подходящих слов! После этого он демонстрировал растиражированную фотографию Ольги и ее спутника - наиболее удачную. Ольга улыбается, а спутник стоит с фужером в руках и смотрит на нее.
- Это Борис, - заявила Вероника Прошина, которая посещала все вернисажи. Она писала статьи для светской хроники глянцевого журнала.
- А фамилию вы не знаете?
- Не приходилось слышать. Я видела, что он последние месяца три крутился рядом с Якушевой. Решила, что ее новое протеже. Ей нравилось слыть эдакой благодетельницей, наставницей начинающих искусствоведов… При этом вид у нее был, как у сытой кошки.
Прошина с оценкой Якушевой не церемонилась, и Щеткин понял, журналистка не любила преуспевающую бизнес-леди.
Следующий человек, который мог пролить свет на таинственную личность знакомого Якушевой, был разговорчив и, как понял Щеткин, любил посплетничать.
- Да это Борис! - воскликнул директор галереи "Новые имена" Илья Гофман.
- А фамилия его?
- Понятия не имею. Ольга его представляла только по имени.
- Скажите, а они давно знакомы? Ну давно стали появляться вместе?
- По-моему, первый раз я его увидел месяца три назад… да-да, в конце мая. Подумал еще: ну Ольга в своем амплуа. Она любила, чтобы возле нее был какой-нибудь привлекательный молодой парень.
- Ну и сколько лет этому привлекательному парню?
- Да тридцать с чем-то… Может, тридцать пять. Такой крепкий, спортивный. Но молчаливый, себе на уме. Только смотрит своим неприятным взглядом да помалкивает.
- А говорите, привлекательный.
- Лицо интересное, немного брутальное. Женщинам такие нравятся. А вот взгляд?.. Непроницаемый, вот как я бы сказал. Никогда не знаешь, что у него на уме.
- А она их часто меняла?
- Да я даже не следил. С одним как-то целый год были отношения. Некий Дмитрий. По-моему, они и жили вместе. Говорили, что она его взяла под свое крыло. Приодела, прикормила, в свет выводила. Самое смешное, что он сбежал от нее!
- Да что вы? - вежливо улыбнулся Щеткин.
- Да, она тогда ходила злющая, как мегера… А потом он снова появился. Прямо не узнать, такой весь важный, напыщенный. Ольга его как увидела, так резко отвернулась. Я думал, она себе шею свернет! - рассмеялся Илья.
- Может, вы фамилию этого Дмитрия знаете?
- Спросите еще у кого-нибудь. Лучше у тех, кто занимается иконами. Он больше по этой части. А вы думаете, вам чем-то Дмитрий поможет? По-моему, они с Борисом и знакомы не были… Во всяком случае, я их никогда вместе не видел.
Фамилию загадочного Бориса никто из опрошенных не знал, и разочарованный Щеткин вернулся в свой кабинет. Турецкий послушал запись и сделал вывод:
- Есть еще выход. Посещать все вернисажи. Откомандируем ребят, снабдим фотографиями. Рано или поздно его засекут.
- Боюсь, за это время мы получим еще парочку покойников. Можно, конечно, прорабатывать весь круг знакомых Якушевой. Неужели никогда не звучала фамилия этого Бориса?
- Войцеховский дал тебе только три телефона? Давай ему позвоним, может, еще кого-то вспомнит?
- Да он просил, чтобы мы к нему не приставали. У него какие-то проблемы. Когда я звонил, слышал в трубке шум, гам, скандал какой-то… Он весь вздрюченный. Едва не послал меня. А через несколько часов звоню, он - в поезде, в Питер едет…
- Может, уже и вернулся?
У Щеткина зазвонил телефон, и он поднял трубку. Тут же стал делать какие-то знаки Турецкому.
- Да, Вадим Борисович. Конечно, помню! Спасибо за предоставленную информацию. Немного помогла… А что случилось? Ну приезжайте.
- Войцеховский?
- Он самый. У него действительно проблемы… Просит принять.
- Интересно, что ему от тебя надо? - удивился Турецкий. - Может, с повинной придет? Но волосы у него неподходящие, - рассмеялся Турецкий, вспомнив комментарии Щеткина, когда они вместе смотрели видеосъемку с конференции.
- Да, Войцеховский - старый волк. С благородной сединой, - согласился Щеткин.
Когда Войцеховский зашел в кабинет, Щеткин подумал, что дела у того идут все хуже и хуже. Мало того, что он был бледнее, чем неделю назад здесь же, в кабинете, у него от нервного тика дергался уголок правого глаза, и казалось, что он усиленно подмигивает. Он протянул руку Щеткину, затем Турецкому и тяжело опустился на стул.
- Даже не знаю, с чего начинать…
- Это вы о Якушевой? - спросил Щеткин.
- Что Якушева!.. Ее уже нет… Теперь у меня, похоже, крупные неприятности.
- Ну, положим, хуже смерти ничего быть не может, - заметил Турецкий.
- А если в один момент лишаешься всего, то поневоле думаешь, что смерть - лучший выход! - в отчаяньи воскликнул Войцеховский.
Турецкий и Щеткин в недоумении переглянулись.
- Мы вообще-то отдел по расследованию особо опасных преступлений, - напомнил Щеткин Войцеховскому.
- А мне больше не к кому обратиться. И то, что сделали со мной, - самое настоящее преступление.
- Тогда начинайте с самого начала, - предложил Турецкий.
И Войцеховский начал с самого начала. С того дня, когда в поезде они с женой познакомились с интересным человеком, искусствоведом Дмитрием. Как он познакомил их со своим другом-риэлтером, поначалу казавшимся человеком солидным и приличным. Как новые знакомые втерлись в доверие к Войцеховским, и началась их дружба, которая дополнилась еще и тем, что новые друзья купили дорогие картины, подлинники. Потом Дмитрий подсказал идею расширения площади для галереи, а Виталий подыскал подходящее помещение. Тут же нашелся покупатель на прежнюю квартиру. Правда, денег на покупку нового помещения все равно не хватило. Пришлось отдать "мерседес" и самый дорогой антиквариат из галереи. Затем пошли какие-то дополнительные несусветные расходы. И теперь Войцеховские остались без квартиры, по уши в долгах, и квартира в Питере заложена. А особняк, оказывается, вовсе не продается. Хотя документы на его покупку вот они, со всеми подписями и печатями. Но и фирма "Столица Компани", которая заключала сделку, испарилась вместе с ее генеральным директором. И ко всему прочему подлинные картины, которые "друзья" купили два месяца назад, оказались фальшивкой. О чем и свидетельствуют результаты независимой экспертизы. Хотя как это могло произойти, просто в голове не укладывается. Потому что год назад, когда Войцеховские приобрели эти картины, их подлинность подтвердила экспертиза Художественного научнореставрационного центра.
Турецкий и Щеткин слушали историю грандиозной аферы неких "друзей" с несчастными Войцеховскими, раскрыв рты от удивления. И когда Вадим Борисович закончил и выдохся совсем, Щеткин произнес:
- Ну и ну! Они же вас просто ограбили! Кто-то из них придумал дьявольский план вашего полного разорения! И все дружно его осуществили. Как же вы не поняли, что вас попросту дурят?!
- Все выглядело очень правдоподобно, - понурился Вадим Борисович. - Мы еще сомневались, стоит ли продавать квартиру. И они пригласили нас в ресторан, на дружеский ужин. С ними оказались их друзья, - юрист Андрей Ухин и еще один человек, который согласен был купить нашу квартиру и заплатить за нее больше, чем если бы она стоила на рынке недвижимости. Это нас и подстегнуло к решению…