Она уже подобрала цветы и шла вверх по улице, осматривая машины. "До чего они ее довели", - думала Лола, следуя за ней.
- Это не цитата, дорогая, это здравый смысл. Смотри, вон 204-я модель, настоящая развалина.
Ингрид со своей вазой без промедления набросилась на стекло. Сирена крутой машины продолжала выть в ночи. Открылась левая дверца, белокурая голова Ингрид показалась Лоле небесным благословением. Когда она забралась в 204-ю модель, Лоле почудилось, что ее засунули в мыльницу, пропустив перед этим через мясорубку. В кабине стоял крепкий запах кошки и остывшего табачного дыма, но машина представлялась ей королевской каретой. Ингрид повозилась под рулем. Несмотря на рану, ей удалось оголить и соединить нужные проводки, и развалюха завелась.
Она включила первую скорость, и, о чудо, 204-я выехала на улицу. Они миновали крутую тачку с воющей сиреной, доехали до перекрестка; Лола попросила Ингрид притормозить и вытянула шею, чтобы прочитать название улицы.
- Мы в Монруже, на авеню Маркс-Дормуа. Продолжай ехать прямо, и мы выедем к Сене. Я словно встретила старую подругу!
Ингрид с отсутствующим видом вела машину одной рукой. "Злодеи держали ее в отключке намного дольше меня", - подумала Лола. Классический прием: пытаются разговорить ту, которая, вероятно, больше знает, то есть бывшего комиссара; а когда ничего не выходит, пытают самую молодую у нее на глазах.
- Я оставила вазу на тротуаре и положила цветы обратно, Лола. Надеюсь, что это не слишком серьезно.
- Ты о чем?
- Я перебралась через стену кладбища, - сказала Ингрид немного сдавленным голосом. - Цветы и вазу я нашла на могиле. Грабить покойников не по мне.
- А угонять машины?
- Одно время в Лос-Анджелесе я дружила с плохими парнями. Ты так и не сказала, куда мы едем.
- Не к себе домой. Там они нас быстро найдут.
- В больницу Святого Фелиция. Нам нужна медицинская помощь.
- Там мы привлечем к себе внимание. Особенно ты. В таком виде ты больше похожа на Пламенную, чем на Дизель. Едем к Диего.
- Но я грязная, от меня несет страхом! - возразила Ингрид, срывая с груди остатки липкой ленты. - Вообще-то я не в себе. Я не боюсь и в то же время чувствую тревогу. Словно мой страх вцепился в кладбищенскую ограду и раскинул щупальца, чтобы свалить стену и сжать мне голову. Как будто между паникой и мною лишь шаткая кирпичная стена.
- Спокойно, Ингрид. Сейчас мы не можем вернуться домой. Тут ничего не поделаешь.
- Да, но к Диего…
- Ты можешь предложить что-то получше?
- Нет,
- Тогда едем, детка. И в том, что мы провоняли страхом, нет ничего особенного. Эти два придурка перепугали меня насмерть.
- Правда?
- Еще бы.
- Я думала, что ты, когда была комиссаром полиции, попадала и не в такие переделки.
- Чего хуже, когда тебя пытаются заставить говорить, угрожая электрической дубинкой, ножом или пушкой. К этому не привыкнешь. Во всяком случае, теперь мы знаем, что Алис влезла во что-то очень серьезное. Нам пришлось дорого заплатить, но информация того стоила.
- Может, нам лучше выбрать другую стратегию?
- По-твоему, достаточно подбрасывать кости и смотреть, сколько выпадет?
- Да, я думаю.
- Можно вообще ничего не делать.
- Можно.
- Это тоже приходило мне в голову.
- И мне. Но это была бы трусость.
- Это уж наше дело, Ингрид.
21
А если бы нож перерезал ей артерию? Если бы ее сердце не выдержало электрических разрядов? А если бы, выделывая все эти трюки, она раскроила себе череп? Такие пируэты прекрасно смотрятся по телевизору или в кино, в жизни совсем другое дело. В реальной жизни прыжки мстительной газели слишком часто заканчиваются ударом об стену.
Лежа рядом с Ингрид на кровати Диего с пузырем на голове, Лола размышляла, уставившись в потолок. Такое положение давало ей преимущество: оно позволяло забыть про обои. Вереницы толстозадых амурчиков, вооруженных сердцами и стрелами. Неплотно закрытая банка краски, кисти, мокнущие в скипидаре, и кусок белой стены доказывали, что медбрат пытался в промежутке между двумя дежурствами привести квартиру в порядок. Одним ухом она улавливала обрывки разговора. Он больше походил на монолог, чем на беседу. Чтобы успокоить нервы, Ингрид непременно нужно было излить душу. Никому не пришло в голову ее ограничивать. Она здорово пострадала, и Диего усердно ее лечил. Он сделал несколько красивых повязок и наложил мазь "Биасрин" в тех местах, где электрическая дубинка так называемого Орлеана оставила уродливые фиолетовые следы. Только что медбрат негласно наведался в больницу Святого Фелиция, чтобы раздобыть все, что нужно для наложения швов. Ингрид стоически перенесла операцию.
Оправившись от первого потрясения, которое он пережил, обнаружив на своей лестничной площадке Ингрид и Лолу, насквозь промокших, в жалком состоянии, полуголых, Диего, конечно, заметил татуировку. Пришлось все ему рассказать. О своем пребывании в Японии, о мастере "бонжи" из Камакуры и о татуировке, в которой заключена легенда о "жизни на воде". Таким образом японцы обозначали увеселительные лодки, на которых гейши развлекали клиентов. Слушая Ингрид, Лола невольно сравнивала ее рассказ с жизнью Алис. Действительно ли девушка познала парижскую "жизнь на воде"? И кого она так достала, что на них натравили двух любителей электрического кнута? Имели ли эти изверги отношение к ее смерти? Неужели Морис Бонен так плохо знал свою дочь, что даже не подозревал о ее связях с тайными агентами?
- Мы и не заметили, как они подкрались, верно, Лола?
- Они нас быстро усыпили какой-то дрянью и затащили в машину. Кстати, ведь и Алис опоили наркотиками. Я, конечно, пошлю Бартельми на авеню Маркс-Дормуа, но не думаю, чтобы ему удалось что-то разнюхать.
- Не понимаю, зачем Авиньону понадобилось маскироваться? Я этого типа в жизни не видела.
- Меня тоже смущает эта ревностная забота об анонимности. Предполагалось, что они пользуются условными именами: "Орлеан" и "Авиньон". Но подручный допустил ошибку. Он назвал своего начальника "шефом" прежде, чем тот успел его одернуть. Есть одна хорошо известная лавочка, где приказчики так почтительно именуют хозяев. Думаю, можно не стесняясь заменить слово "приказчики" на "попугайчики".
- Полицейские?
- Или бывшие полицейские. Я их нюхом чую. Не хотелось бы тебя огорчать или преуменьшать твои бойцовские таланты, но думаю, что если бы они не были связаны с фирмой "Полиция", мы бы сейчас здесь не разговаривали.
Лола приподнялась на локте, чтобы взглянуть Ингрид в лицо. Оно было спокойнее, чем когда они только приехали на набережную Жемап около двух часов утра, но в ней по-прежнему чувствовалась подспудная тревога. Лола снова вытянулась и положила на голову пузырь со льдом. Удивительно, но ей казалось, что эта полузабытая утварь, бог знает каким чудом оказавшаяся у современного медика, помогает ей размышлять.
- К тому же они знали мою биографию назубок. Пока ты не очухалась, Авиньон рассказал мне такие случаи из моей жизни, о которых я уже и сама успела позабыть.
- А из моей? - спросила Ингрид с беспокойством.
- Им было известно, кто ты и чем занимаешься, но, полагаю, больше всего их занимало мое комиссарское прошлое.
Пока Ингрид отмалчивалась, Лола пыталась понять, чем могло быть вызвано похищение средь бела дня двух женщин, на которых даже не была возложена какая-либо официальная миссия.
- Я все думаю об одном совпадении, - произнесла она некоторое время спустя. - Наше расследование приняло столь неприятный оборот только после встречи с Роланом Монтобером.
- Неужели наемников можно найти в светской записной книжке? - зевая, спросила Ингрид.
- С другой стороны, зачем Монтоберу кому-то платить, чтобы вытянуть у нас имя нанимателя Алис?
- Может быть, как раз за тем… чтобы напугать нас до смерти. Монтобер не смог… стерпеть неуважения к себе.
- А как же тогда озеро, гейша и игривые карпы?
- При чем тут моя "бонжи"? - удивилась Ингрид.
- Если это Монтобер подослал к нам наемников, он бы выложил им всю подноготную. Но когда Орлеан снимал с тебя одежду, он кое-что сказал по поводу твоей татуировки. Такие чаще можно увидеть на спине японских гангстеров, чем высоких блондинок. Это их встревожило. Может быть, поэтому они и пошли напролом.
- Извините, - вмешался Диего. - Я не очень понимаю, откуда Монтоберу известно о татуировке Ингрид.
Лола была готова к этому вопросу. Она ответила не задумываясь:
- Они оба постоянные посетители бассейна на Жонкьер.
- Возможно, - продолжал Диего недоверчиво. - Но если позволишь, Лола, я буду по-прежнему вмешиваться в то, что меня отчасти касается. Вам не кажется, что пора прекратить расследование?
- Мы об этом думали, - зевнула Ингрид.
- Часто считаешь себя выносливее, чем ты есть, - настаивал Диего. - Бог с ним, с комиссаром Груссе, пусть делает свое дело. Это займет много времени, но хотя бы его никто не посадит на электрический стул.
- А мне кажется… нам надо немедленно допросить… Монтобера, - сказала Ингрид, зевая все сильнее.
- Только не в это время, дорогуша. Я так устала, что чувствую себя совсем малюсенькой, да и ты не в лучшей форме.
- Малюсенькой? Это от моллюсков? Как-то связано с морем?
- Вовсе нет, Ингрид.
- Меня это навело… на мысль… можно найти Монтобера там, куда, по его мнению, никто из нас не заплывет.
- Воображение нам пригодится, что правда, то правда. А пока не попытаться ли нам отдохнуть?
Ингрид опередила этот призыв. Диего пошел за одеялом, укрыл им обеих женщин. Потом устроился в кресле и погасил свет.
- Я боюсь за вас обеих, - пробормотал он минуту спустя.
Лола сочла более уместным притвориться спящей.
22
Диего Карли нашел в ближайшем супермаркете чем подкрепиться и во что одеться. Джинсы и майку для Ингрид. Платье для Лолы. И две пары кроссовок для них обеих. Лола натянула свои безо всяких комментариев. Позавтракав яичницей с беконом и очень крепким кофе, она заявила, что ей нужно навестить своего банкира. Без денег их похождения не имеют будущего.
Когда она вернулась, Ингрид делала Диего массаж под тихую американскую музыку с виртуозной игрой на гитаре. Он поднялся, и Лола прочитала надпись у него на груди, как утренние дурные новости. Она поспешно убавила звук и объявила, что положение серьезное.
- Я в жизни не носила кроссовок, но спасибо тебе за них большое, мой милый.
- В самом деле?
- Они помогли мне удрать из банка, и особенно от моего банкира. Я поняла, что этот желтушный койот, которого я всегда считала своим верным советником, вот-вот позовет злодеев, чтобы они свели со мной счеты. Кстати, о счетах. Мои счета заморожены, кредитка тоже. И готова поспорить, что с тобой все то же самое, Ингрид.
- What the fuck!
- Лучше не скажешь. Теперь уже речь не о том, будем ли мы и дальше тратить свои деньги. Хочешь не хочешь, а нам придется идти до конца. Теперь речь о том, каким будет этот конец. По дороге я пораскинула мозгами. Диего, ты нам нужен.
Идальго уже застегивал рубашку с выражением готовности на лице. Лола послала его за помощью к Максиму Дюшану. Оставшись вдвоем, подруги озабоченно переглянулись.
- Жаль, что я втянула тебя в это историю, Лола. Если бы мне не приспичило помочь Папаше Динамиту, все не обернулось бы так плохо.
- Поздно сетовать. Пора драться. Но схватка будет жаркой. Врагов, способных заблокировать кредитки, не встретишь на каждом шагу.
- Здесь нам оставаться нельзя. Диего был возлюбленным Алис. Вычислить его ничего не стоит.
- Это относится и к нашим друзьям по кварталу, у них мы тоже не можем укрыться.
Диего вернулся с хорошими новостями. Максим одолжил им денег, Хадиджа предлагает пользоваться ее машиной. По дороге медбрат даже придумал, как быть с жильем. На этот раз Лола выслушала его не перебивая и согласилась, что предложение заманчивое. Ингрид казалась менее воодушевленной, но ей пришлось смириться с неизбежностью. Другого выхода в ближайшем будущем не предвиделось.
Лола позвонила Бартельми. Лейтенант пообещал сделать все, что может, чтобы провести расследование в Монруже без ведома Садового Гнома. Она сделала еще один звонок, который удивил Ингрид. Позвонила на набережную Орфевр и попросила к телефону некоего комиссара Клеманти из уголовного розыска. После очень вежливого разговора с легким оттенком ностальгии она дала точное описание господ Авиньона и Орлеана. И договорилась о встрече в кафе в Шатле.
- Если наши мучители живут в клетке с попугайчиками, может быть, не стоит тревожить других ее обитателей?
- Серж Клеманти - один из тех редких людей, которым я полностью доверяю. И потом, надо говорить не попугайчики, а полицейские. Постарайся, Ингрид! Учись болтать на старом парижском диалекте.
Лола уселась на террасе кафе рядом с седым мужчиной с серыми глазами. Пиджак из твида и вельветовые брюки сидели на нем как влитые. Пальцы правой руки легко барабанили по обложке книги карманного формата. Должно быть, ему было лет пятьдесят, но время его пощадило. Лола явно была рада его видеть. Он тоже. Она представила ему Ингрид и заговорила о работе уголовного розыска и любимых книгах Сержа Клеманти. Отвечая на вопрос, он показал обложку своей книги.
- Книга о применении скрытых камер в судах и комиссариатах. Эта практика позаимствована нами у США, - пояснил он, сдержанно улыбнувшись Ингрид.
Ингрид радостно улыбнулась ему в ответ. Ей нравилось его лицо, внимательный и спокойный взгляд.
- Во Франции было несколько случаев утечки, - подтвердила Лола. - Помнишь репортера, который снимал жандармов, вытаскивавших из реки тело девушки, - с их согласия?
- Да, а особенно как он снимал родителей в момент, когда им сообщили о смерти дочери. Мы пока защищены одиннадцатой статьей Уголовного кодекса о тайне дознания и следствия, но все эти нарушения заставляют предполагать, что долго это не продлится. Что касается тайн, у меня для тебя есть кое-что.
- Ты опознал злодеев?
- Авиньон, возможно, - бывший майор Паскаль Грегорьо. Он закончил свою карьеру в отделе по борьбе с наркотиками. Где, впрочем, никто о нем не жалеет. И меньше всех Франкен, одаренный капитан, которому Грегорьо испортил карьеру, сообщив начальству о его связи с наркоманкой. Впоследствии Грегорьо основал "Кулачный бой", службу личной охраны. Юридический адрес в Брюсселе. Говорят, он вхож к высокопоставленным европейским функционерам. Вот, к сожалению, все, что я смог узнать за такое короткое время.
- Это уже очень много, Серж. Я твоя должница.
- Ты намерена подать жалобу?
- В ближайшем будущем такой возможности у меня не будет.
Серж Клеманти посмотрел на нее и покачал головой.
- Если хочешь, можешь пожить у меня.
- Спасибо, но не хочу тебя впутывать в эту историю. Может, еще кофе?
- Мне пора идти. Дел по горло, а с назначением Елены Прекрасной нас охватила настоящая эпидемия совещаний, семинар по повышению квалификации в области средств коммуникации и прочие прелести. Позвони, если ситуация ухудшится, обещаешь?
- Заметано.
Серж Клеманти заказал два кофе "для своих подруг" и расплатился, дав официантке на чай. Ингрид и Лола проводили его долгим взглядом, когда он удалялся в сторону Сены и, весьма вероятно, в сторону набережной Орфевр.
- Бывают дни, когда неприятности не так докучают, если благодаря им встречаешь прекрасных людей, - мечтательно сказала Ингрид.
- Пожалуй, ты права.
- Он очень привлекателен для старого обитателя попугайского дома.
- И не говори! Но запомни, Ингрид, надо говорить "полицейского"!
- Я шучу, - сказала Ингрид, помахав рукой, словно хотела разогнать несуществующий дым.
- Что такое? Я же сейчас не курю!
- Я отгоняю мечту, а то не хватит мужества снова взяться за дело.
Лола улыбнулась и тоже помахала рукой, отгоняя мечту. Тут она заметила, что официантка все еще стоит у их столика, задумчиво глядя в сторону Сены.
- Его зовут Серж. Он полицейский, - сообщила ей Лола.
- Не беда, - ответила официантка.
И она тоже помахала свободной рукой, отгоняя мечту, прежде чем вернуться за стойку бара.
23
Они дали ему два дня отсрочки, но на этот раз его песенка спета. Припарковавшись на улице Жонкьер, они заметили его издали. Одет во все черное, на плече черная спортивная сумка с белыми полосками. В бинокль Лола видела, что Ролан Монтобер насвистывает какой-то бодрый мотивчик.
- Нет ничего лучше, чем отловить светского льва, когда он бродит один, - сказала она весело.
Он вошел в здание бассейна, направился к кассе. Они подождали, когда он пройдет в раздевалку, и тоже взяли два билета.
Во вторник утром, да еще ранней весной, в бассейне почти никого не было. Самое подходящее время для тех, кто ценит покой. Лола убедилась в этом, толкнув дверь, на которой висела табличка с лаконичным уведомлением "Мужчины". Единственным представителем этого вида оказался Монтобер, и Лола следила за ним так, что он ее не увидел. А главное, она заметила его шкафчик, прежде чем незаметно удалиться. Выждав время, необходимое пловцу, чтобы натянуть плавки, она вернулась в раздевалку. И вскрыла замок при помощи небольших, но крепких кусачек.
Ингрид сняла только кроссовки и носки. Тренер вопросительно посмотрел на нее, и она объяснила, что хочет сказать пару слов своему дяде.
Кроме Ролана Монтобера в бассейне было три пловца. Каждый плавал своим любимым стилем. Монтобер предпочитал размашистый кроль. Ингрид пошла вдоль бассейна, приноравливаясь к движению Монтобера. Она ждала, когда он узнает ее между двумя вдохами. Он остановился, повернул к ней голову. В своих выпуклых очках для плавания он напоминал человека-муху, а выбритый череп делал его похожим на гладиатора. Она знала, что скоро он уткнется лицом в песок арены, но нисколько этим не гордилась. После той ночи в паркинге Ингрид куда меньше думала о вендетте, чем о том, как уцелеть.
- Лейтенант Дизель, какой сюрприз!
Она могла бы включиться в обмен колкостями, но не было никакого желания.
- Ты напрасно подослал к нам двух своих приятелей.
- Знакомых у меня хватает. Кого ты имеешь в виду?
- Авиньона и Орлеана. Или Орлеана и Авиньона, как хочешь.
- Я ничего не хочу и ничего не понимаю.
- Да ну? Расслабься, вспомнишь.
- Да ты просто свихнулась, бедняжка.
- Твоя записная книжка у нас. Лола собирается выкинуть ее в мусорный бак где-нибудь на улице. Целая стая светских львов на свалке. Ей от этого ни холодно ни жарко.
Он едва не выскочил из бассейна, чтобы придушить ее.
- Кем ты себя возомнила, козявка?
Все купаются, подумала Ингрид, оглянувшись. Пловцы плавают. Тренер наблюдает за пловцами. А во взгляде Монтобера плескались убийственные мысли. Казалось, они принесли ему облегчение, он продолжал ровным голосом:
- Ладно, понял. Ты хочешь вернуться на работу? Так и быть, я помирю тебя с Тимоти Харленом. А теперь верни мне мое добро и убирайся.
- Совершенно неправильная постановка вопроса.
- Ты что, всерьез считаешь, что можешь так разговаривать с человеком, который на "ты" с шишками из иммиграционной службы?
- С кем бы ты там ни был на "ты", это не дает тебе права преследовать нас.
- Ты бредишь!