Не в силах оторваться от двери, Энрике кивнул, потом направил свое внимание на огнетушитель, словно собираясь открыть ему смысл жизни. Ингрид решила проявить терпение. Энрике приходился кузеном жене Тимоти, а та была единственной слабостью патрона. Вдобавок охранник злоупотреблял второсортными фильмами. Он направил ей в сердце воображаемый револьвер и нажал на спусковой крючок, подражая звуку выстрела. "Stupid motherfucker", - подумала она, когда он наконец убрался туда, откуда пришел. Запахнув потуже свой пеньюар, она вошла к уборную.
Пышный букет красных роз ожидал ее на туалетном столике, и записка действительно была от Бена. Она сняла парик. Вновь превратившись в блондинку и в Ингрид Дизель, она на миг застыла, глядя на свое отражение в зеркале, чувствуя, как гнев ее сменяется грустью. Все цветы мира тут бессильны: она рассталась с Бенжаменом Нобле и не собирается менять свое решение. Он совершил непоправимую ошибку, когда вздумал шпионить за ней и раскрыть ее вторую жизнь. Бен посмел выслеживать ее и смешаться с толпой зрителей в "Калипсо". Но никто кроме Лолы Жост и Максима Дюшана не имел права знать, что Габриэлла Тижер, стриптизерша из Девятого округа, и Ингрид Дизель, массажистка из Десятого, - одна и та же женщина.
Она сняла грим, переоделась и подарила роскошные красные розы Карлоте.
3
На следующее утро у себя в массажном кабинете Ингрид Дизель была в своей заветной майке "I'm an angel, what about you?", но не ощущала ее утешительного воздействия. Чтобы развеять грусть, она попыталась растворить ее в обобщении. Она сравнивала наши тревоги с кораблями, которые за неимением Бермудского треугольника разбиваются о столь же гибельный архипелаг - беспокойную трапециевидную мышцу, связывающую лопатки с позвоночником. Сейчас, растянувшись на махровом полотенце, Морис Бонен и его истерзанная заботами трапециевидная мышца тихо расслаблялись под убаюкивающую балинезийскую музыку.
Несколько минут протекло в ритме индонезийских перезвонов, пока пожилой актер не нарушил тишину.
- Эх… Будь у меня побольше времени, ты бы каждый день делала мне массаж, Ингрид…
- Ты и правда сегодня напряжен больше, чем обычно, Морис. Тяжело приходится с начинающими актерами?
- Переживаю из-за дочери. Она влюбилась в идальго.
- Hidalgo?
- Ну да. Испанский соблазнитель. Настоящий, с глазами черными как смоль, воркующим голосом, и все в таком духе.
- Ты с ним знаком?
- Даже слишком хорошо, но только по рассказам дочери. По ее словам, "этот парень очень cool, такой бетонно-слащавый". И вот этот тип cool не желает ее больше знать. Из-за него Алис начала злоупотреблять спиртным и эксцентричными выходками. Сегодня она не ночевала дома. Я знаю, мы с ней живем в одном доме. Надеюсь, она не рыдала всю ночь напролет на лестничной площадке у этого пижона.
- Давно она так?
- Уже несколько месяцев.
- Fuck!
- Вот именно. Алис воображает, что сможет его вернуть. Я пытался ее вразумить. Бесполезно. Хорошо еще, она дорожит своей профессией. Она работает на "Праздник, который всегда с тобой". Фирма, устраивающая дни рождения, свадьбы, праздники по случаю первого причастия, бармицвы и тому подобное. У нее там номер двойника Бритни Спирс. Надеется со временем получить стоящую роль в музыкальной комедии.
Ингрид подумала: нелегко, должно быть, стать кем-то, если ты похож как вылитый на кого-то другого. Лучше уж не походить ни на кого. Разве что совсем чуть-чуть.
- Она так на нее похожа?
- Она красится под шикарную блондинку, прикрывает свои голубые глаза контактными линзами, хороший макияж - и готово дело.
- А идальго тоже актер?
- Если бы! Медбрат. Между ними целая пропасть. Нечего надеяться, что они поладят.
- Как они познакомились?
- Все я виноват. Иногда Алис ходит вместе с моей любительской труппой в больницу Святого Фелиция, чтобы подбодрить больных. Этот Диего Карли работает там в отделении скорой помощи, вот он ей и приглянулся…
- И полюбился.
- Ну да! Моя дочь ни в чем не знает удержу. А в любви это дорого обходится. Конечно, Алис проживает три жизни, пока простые смертные смотрят, как одна-единственная проходит мимо. Но она самой себе причиняет боль. Когда-то это очень тревожило мою жену. В школе Алис валяла дурака, хотя у нее были способности к языкам и географии. Ее ругали учителя, она перессорилась с товарищами, потому что говорила им в лицо все, что думала. Психологи толковали о ее сверхвозбудимости, они хотели давать ей лекарства. Я сказал: "Стоп, ребята. Оставьте мою Алис в покое со своими скудными мерками унылой нормальности".
Ингрид перешла от поясницы Мориса к его ногам. Она встретилась с ним в "Дневных и ночных красавицах", ресторане Максима Дюшана. С тех пор этот пожилой человек самым естественным образом занял место в кругу ее друзей. Когда скиталица Ингрид спустя годы странствий наконец пустила корни в Париже, друзья стали ее приемной семьей, обитавшей в ресторане на Пассаж-Бради. Всего в нескольких кабельтовых от Пассаж-дю-Дезир, где она избавляла от груза тревог натруженные корабли трапециевидных мышц. Морис сразу пришелся ей по душе. Актер на пенсии, которого некоторые прозвали Папашей Динамитом, обладал нравом столь же буйным, сколь и привлекательным. Поговаривали, что он оставил сцену, лишь когда провалы в памяти достигли размеров его вспыльчивости. Как бы то ни было, учащиеся театральной студии в Молодежном доме культуры на улице Дельта никогда не жаловались на своего наставника.
- В такие моменты нам особенно не хватает Александрии. Алис в конце концов послушалась бы матери. Жена была намного моложе меня, и они прекрасно понимали друг друга. Я всего лишь старый человек, который легко раздражается. Алис пошла в меня. У нас кабаний норов.
- Ты заразил ее сценой?
- Особых усилий от меня не потребовалось. В шесть лет она уже исполняла нам на кухне french канкан и топала ножками, когда ей не разрешали пойти в театр похлопать папе. Танцует она бесподобно, но в наше время, если у тебя нет престижных наград или громкого имени и ты не привык лизать зад разным шишкам, то вряд ли сумеешь пробиться. Телезрители балдеют от лженоваторов, а истинные таланты никому не нужны.
Ингрид делала Морису массаж дольше, чем обычно. Антуану Леже, пришедшему на еженедельный сеанс тайского массажа, пришлось подождать в приемной вместе со своим псом Зигмундом. Но он поймет. Ведь Антуан - психоаналитик и все всегда понимает. Как, впрочем, и Зигмунд.
- Мне как-то приснилось, что я убиваю испанца. Я его толкаю, и он падает в колодец.
- Греза наяву?
- Нет, настоящий сон во сне. Наверное, это самое правильное: убивать во сне тех, кто вам осточертел.
- Может быть.
- А у тебя, Ингрид, есть рецепт от неприятностей? Я полагаю, сама себе ты массаж не делаешь.
- Скачу как угорелая в "Супра Джим" на улице Птит-Экюри.
- Вот как?
- Да, на бегущей дорожке. А еще яростно поднимаю тяжести и не пропускаю уроки рукопашного боя.
- Получается?
- Более-менее.
- А я занимаюсь кендо.
- Японское фехтование!
- Им могут заниматься даже старикашки.
- Кто-кто?
- Ну, дряхлые, седенькие, в общем, совсем старые. Представь, я постоянно поддерживаю себя в форме, изображая старого западного самурая. Отличная тренировка для сцены. Дыхание, выправка, все такое.
- Какое совпадение! Я мечтаю поехать вместе с Лолой в Японию, немного подраться, но она изображает домоседку.
- Подраться? Хорошая мысль. А Лола такая симпатичная…
Ингрид уже догадалась, что за этим последует.
- Как ты думаешь, согласится она мне помочь?
- Конечно, Морис. Я и хотела тебе это предложить.
- Надо бы разузнать, не водит ли подонок мою девочку за нос. Странно, что Алис с ее характером никак не может выкинуть его из головы. А что, если он играет с ней в кошки-мышки? Возвращается, снова уходит. Не пропускает ни одной красотки. Если бы еще получалось изящно, как в пьесах Мариво, да куда там!
- Тогда Лола - то, что нам надо, Морис. Не зря она бывший комиссар.
- Она в два счета установит за ним слежку. И с ее умением себя поставить сумеет допросить гада так, что он не посмеет выступать. Конечно, я оплачу расходы. И мы здорово погудим в "Красавицах". Что скажешь, моя радость?
- Что жду этого с нетерпением. Я тоже хочу помочь.
- Если бы вас не было, вас следовало бы выдумать. Одна снимает напряжение, другая умеет убеждать.
- Я тоже иногда убеждаю.
- Вы не думали создать детективную контору? Агентство "Жост-Дизель". Хорошо звучит!
- Лола говорит, что эта работа на 92 % состоит из установления факта супружеской измены, на 57 % - из писанины, на 71 % из экзистенциальной пустоты. И только на 1,2 % из веселья. К тому же у нее бывают приступы острого домоседства.
- Ты хочешь сказать, что она домоседка?
Ингрид подтвердила. В последнее время Лола Жост редко появлялась на людях и вела себя как старая медведица, впавшая в зимнюю спячку. Но когда в атмосфере разлито что-то такое, отчего одно за другим загораются лица, когда первоцветы пронзают кочки в скверах быстрее, чем кроты, а весна от нетерпения рвется с привязи, Лоле тоже не усидеть в своей берлоге. Ингрид вновь взялась за дельтовидную мышцу Мориса.
- Ты царица массажисток! - вздохнул он блаженно.
Балинезийские перезвоны ласкали слух, рассыпаясь звонкой тропической капелью, в солнечных лучах, отважно прорвавшихся сквозь шторы, плясали пылинки, закручиваясь радужными вихрями. Атмосфера, царившая на Пассаж-дю-Дезир, радовала эстетическое чувство и помогала расслабиться. Вот только подходит ли эта безмятежная обстановка для разговора с Лолой? С точки зрения стратегии лучше настроить ее на позитивный лад, предложив вылазку в "Красавицы".
4
Ингрид Дизель и Лола Жост сидели друг против друга за своим обычным столиком. В их разговор с глазу на глаз то и дело встревал живот Хадиджи. Супруге Максима вздумалось совершить несколько рейдов, ее каблуки звонко стучали по плиточному полу. Она принесла графин с водой, потом домашнее фирменное вино, потом судки с солью, перцем и горчицей. Теперь возвращалась с хлебницей. Да, есть женщины, которых будущее материнство окрыляет. Или не дает усидеть на месте, это как посмотреть.
Еще одна новинка в "Красавицах" - телевизор. Хадиджа, на время лишившись кастингов, утешалась, одним глазом следя за реалити-шоу и эстрадными передачами, призванными открыть перед молодыми талантами дорогу к славе. Ингрид уже не пыталась понять, почему людей, мечтающих об известности, становится все больше. Сейчас за спиной у нее передавали новости, но мировые страсти не прерывали их беседу. Подруги с одинаковым увлечением приобщались к рагу из молодого барашка с репой и картофелем. На дворе только начало марта, но на кухне Максим Дюшан решил опередить весенний призыв, доверившись скорее пению неба и цветов, чем календарю.
- Рагу потрясающее, да, Лола?
- Твоя правда. Прямо тает во рту. Молодые репки - просто чудо. Знаешь, что сказал об этом Бодлер?
- Я и не знала, что он писал стихи об овощах.
- "Всякий человек в добром здравии два дня без пищи прожить может, а без поэзии - нет". Нам повезло. В "Красавицах" есть и то и другое. Да выпей ты хоть немного вина.
- Спасибо, я ограничусь водой.
- Ну и зря.
- Если я буду пить, то не смогу по-настоящему заниматься спортом.
- В том-то и беда, что ты слишком много занимаешься спортом.
- Спорт меня успокаивает.
- Здешнее вино стоит отведать: поту меньше, толку больше. И потом, пора сделать выбор. Бенжамен ушел со сцены. Точка. И страница перевернута. Алле-гоп!
- Легко тебе говорить.
- Ну так вернись к нему. Чего ты ждешь?
- Тоже легко сказать.
Лола возвела очи к небу, но, прекрасно справившись с законом тяготения, наполнила свой бокал. Графин опустел уже на три четверти, и Ингрид подумала, что, пожалуй, пришло время передать просьбу Мориса Бонена. В конце концов, кому, как не Лоле, его понять. Она сама переживала тяжелый удар: после долгих лет службы в Сингапуре ее сын, вместо того чтобы вернуться во Францию, только что был переведен в Токио.
- Морис хотел бы, чтобы ты ему подсобила, - прощупала почву Ингрид.
- В чем?
- Выяснить, что за игру затеял этот медбрат.
- Что значит "выяснить"? Нанести удар головой и набить морду? Вы с Морисом принимаете меня за десантника?
- Не упирайся. Я ему уже сказала, что ты согласна.
Лола поднесла бокал к губам и так и застыла. Ингрид отважно продолжала:
- Тебе и карты в руки. Ты из полиции - и в то же время нет. С тобой не поспоришь. Ты годишься этой девочке в бабуш… в матери. А главное - ты приятельница Мориса и имеешь право совать нос в его дела.
- Я с ним едва знакома.
- Лола, ты преувеличиваешь! В "Красавицах" вы вместе преломили хлеб… то есть цыпленка со сморчками. И запили вином, которое ты сама выбрала. Разве это не объединяет?
- Морис скорее твой друг, чем мой.
- Ты же знаешь, все мои друзья - твои друзья.
- Послушай-ка, Ингрид!
- Yes.
- Ты можешь мне льстить, если тебе так хочется. Многие уже пробовали, ты не первая и не последняя.
- Yes.
- Но брать от моего имени обязательства - это уж…
- Беспардонно?
- Это…
- Непростительно?
- Это низко.
- Низко?
- Да.
- Почему низко?
- Разве теперь я могу отказать Морису? Прибегнуть к какой-то дипломатической увертке? Ты загнала меня в угол, Ингрид. В тесный темный угол. А я этого терпеть не могу.
- Я знала, что ты запаникуешь, и все предусмотрела.
- Запаникую?!
- Не желая выйти из спячки, ты демонстрируешь неприятие внешнего мира.
- Как ты добра! А психоаналитический словарь лучше оставь Антуану Леже и Зигмунду. Даром слова эта собака не обладает, зато научными категориями владеет лучше тебя. Объясни-ка мне, что ты подразумеваешь под словами "я все предусмотрела"? Чтобы уж я укрывалась от мира вполне сознательно.
- Ты улаживаешь дело Папаши Динамита. И мы обе летим в Японию любоваться сакурой.
- Что ты городишь?
- Я говорю о цветущих вишнях.
- Я знаю, что такое сакура, Ингрид. И что дальше?
- В Токио и Киото вишни полностью расцветают в конце марта. Навестим твоего сына и внучек, а чтобы им не надоедать, будем сидеть под сакурой, объедаться суши и попивать саке, как японцы. У меня кое-что отложено на черный день, у тебя тоже. Так чего мы ждем? Но мы должны все рассчитать, ведь цветение мимолетно. После цветов не будет ничего. Лепестки неумолимо опадают, и вот уже пришла унылая пора весеннего снега. Сакура не приносит плодов. Эта поездка послужит тебе морковкой за то, что поможешь Морису.
- Бедняжка! Ты должна немедленно прекратить занятия в "Супра Джим". Это просто опасно. Посмотри, до какого состояния ты себя довела. Толкуешь о вишнях и моркови, хотя даже в топинамбуре здравого смысла больше, чем в тебе.
- А ты хоть иногда старайся быть "дзен", Лола, please! Попробуй понять других. Общественное согласие тоже существует.
- Поправляюсь: в свекольной ботве. Топинамбур в сравнении с тобой слишком основательный. Или в ботве репы. Увы, иногда старческое слабоумие наступает рано. Подвинься-ка. Ты мне телевизор загораживаешь.
- С каких это пор ты смотришь телевизор?
- С тех пор как вижу по нему своих знакомых. Вон смотри, бородатый коротышка, с виду довольно противный.
- Holy shit! Это же Садовый Гном! Я его и не узнала.
- Мало было встречать его в кошмарных снах. Теперь его еще и на камеру снимают.
И Лола встала, чтобы подойти поближе к телевизору. На полпути она вдруг остановилась. На экране с головокружительной высоты падала какая-то блондинка. Падение завершилось на крыше автомобиля. Лола напрягла глаза и уши. Раздались чьи-то недовольные высказывания, затем выступила Элен Плесси-Понто. Министр внутренних дел, со своим гладким лицом и уверенным голосом, сразу же сумела всех успокоить и с хорошо поставленной простотой, составлявшей ее главное очарование, предложила "предоставить полиции заниматься своим делом". Лола вернулась за стол. Повисло тяжелое молчание, нарушить которое Ингрид не решилась. Лицо ее подруги ясно свидетельствовало, что о репках, морковке и сакуре речь уже не идет.
- Так ты говоришь, дочь Папаши Динамита, уязвленную равнодушием медбрата-испанца, зовут Алис?
- Да.
- Не похоже, чтобы мне довелось ради нее открыть свои карты, разве что валет пик.
- О чем ты?
- О том, что некая Алис Бонен, двадцати четырех лет, танцовщица, вчера выбросилась с 34-го этажа "Астор Майо".
- Fuck!
- Ты от меня ничего не скрыла, Ингрид?
- Не понимаю! Я же видела Мориса сегодня утром.
На плечи Ингрид навалилась свинцовая тяжесть. Морис души не чаял в своей дочери. В своей красавице Алис, которая любила какого-то парня так, что выбросилась из окна, хотя перед ней была целая жизнь. Эта смерть казалась столь же странной, сколь и ужасной, а ведь только что они вспоминали сакуру. Бедный, бедный Морис.
- Она покончила с собой? - спросила Ингрид бесцветным голосом.
- Неизвестно, но похоже на то.
- Зачем комиссар Груссе выступал по телевидению?
- Чтобы промямлить парочку нелепиц, а еще потому, что ему поручили расследование. Видишь ли, Алис Бонен жила в нашем округе. Если бы ты соизволила подойти к волшебному экрану, то узнала бы мнение человека с улицы. Он особо не распространялся об общественном согласии, зато не стал скрывать, что он думает о телеканалах, привлекающих зрителей, заигрывая со смертью. Ведь кровь только придаст остроту выступлению прекрасной Плесси-Понто.
Ингрид призадумалась. Лола играла вилкой, чертя линии на бумажной скатерти. Рагу между тем неумолимо стыло.
- Телевизионный канал передает интервью с человеком, который говорит, что ему не нравится подход телевизионщиков. Что-то тут не так, Лола.
- Телеоператор продал отснятую пленку небольшому агрессивно настроенному каналу, который показал ее без изменений. А на крупном канале извратились по-крупному. Они тоже передали репортаж, но добавили высказывания гражданина, без утайки выложившего свое мнение о кровавых подробностях.
- Таким образом, они дважды снимают сливки.
- Вот-вот. Показывают пленку, но при этом выставляют себя оскорбленными святошами. И подавляют конкурентов.
- Вы становитесь настоящими американцами, даже больше, чем мы сами.