- То есть, не исключено, что убийцы - поставщики наркотиков?
- Да, они могли дать ему смертельную дозу.
Марко благоразумно не стал уточнять, что аутопсия исключила передозировку как возможную причину смерти. В газете он тоже не мог написать об этом.
- Знаете ли вы, как его… Кому нужно было так надругаться над телом?
- Я думал об этом. Они хотели его обесчестить. Наказать мертвого человека так, как не смогли бы сделать при жизни.
- Да, и теперь исламская община взывает к правосудию из-за убийства вашего племянника. Где стоит искать убийц, по вашему мнению?
- Не знаю. Я не сторонник кровной мести, но сделал свой выбор сам и живу в этой стране, а значит, доверяю итальянским законам.
- Что делает вам честь. В особенности после всего, что случилось.
- Это похоже на какой-то кошмар. Но все эти манифестации не помогут соблюдению порядка.
- Вы знаете кого-нибудь из тех наркоторговцев, что были связаны с племянником?
- Нет. В полиции мне тоже задавали этот вопрос.
- Вы хотите сказать, что его вам задавали карабинеры?
- Полиция, карабинеры, всё, кто ведет следствие. Сейчас в квартире, где жил Лукман, орудуют сотрудники криминальной полиции, так они представились.
- У вашего племянника были друзья, у него были с кем-нибудь тесные отношения? Может быть, девушка?
- Я никого из них не знаю. Он меня ни с кем не знакомил.
- Он посещал мечеть?
- К сожалению, нет.
- Он любил бывать в каком-нибудь баре, к примеру?
- Не думаю. В нашей семье употребление алкоголя не приветствуется.
- Как и наркотиков, если я правильно понимаю.
- Вы правы. Но я не знаю, где он бродил по ночам и где находился, когда исчезал.
- Исчезал?
- Да, временами. Бросал работу, но после возвращался.
- То есть вы не впервые были вынуждены искать его?
- Я никогда его не искал. Он всегда возвращался сам.
- Поэтому вы не сразу заявили об его исчезновении?
- Да, я думал, что он вернется.
- Но он погиб.
- Да, случилось так.
- Расскажите немного о себе.
- Рассказывать особо нечего. Наша семья родом из Нуакшота, столицы Мавритании. На протяжении веков мы занимались торговлей. Но сейчас трудно вести бизнес в стране, со всех сторон окруженной пустыней. Поэтому десять лет назад я приехал сюда, в Италию. Сначала объехал пол Африки, от Нигерии до Туниса, затем был в Испании и Франции. Я быстро схватываю языки, поэтому легко обживаюсь на новом месте. Мне принадлежит мясная лавка и продовольственный магазин для наших соплеменников, я владею солидной долей в магазине ковров. Кроме того, я еще хозяин дома, в котором живу, и той небольшой квартиры наверху, что я сдавал Лукману.
- Вы успешный человек.
- Слишком порядочный.
Марко закрыл блокнот и засунул его в карман пальто, лежавшего на столе. Ничего больше из Заркафа не вытянешь. Публике этот хитрец будет демонстрировать только свои положительные стороны. Журналист извлек из кармана брюк визитку и протянул ее Заркафу.
- Возьмите. Это мои телефоны. Завтра выйдет статья. Позвоните мне, если захотите что-нибудь добавить.
- Да, конечно.
Заркаф проводил Марко к боковой двери и на прощанье снова сжал ему руку. Журналист описал круг вокруг здания и вернулся к входу в мясную лавку. Посмотрев на верхние окна, он заметил на балконе второго этажа двух мужчин в джинсах и свитерах, по всей видимости - полицейских. Они о чем-то спорили. Марко подошел к двери, ведущей наверх, в квартиру, и позвонил в дверь, ожидая, пока кто-нибудь откроет. Дверь быстро распахнулась, и навстречу поднимающемуся по лестнице Марко спустился Мормино.
- Куда это ты?
- Захотелось вас навестить.
- И не вздумай! Ты поговорил с ним?
- Да.
- Что скажешь?
- Что тут сказать…
- У тебя есть ручка?
- Конечно.
Мормино быстро нацарапал что-то на листке бумаги.
- Сегодня вечером позвони мне по этому телефону. Примерно в половине десятого. Там мы сможем спокойно поговорить.
- Хорошо.
- Теперь исчезни.
- Исчезаю.
Мормино вернулся к работе, а Марко во всю прыть сбежал по лестнице, чуть не поскользнувшись на последней ступеньке. И тут, перед самым выходом на улицу, ему вдруг почудилось, будто кто-то подслушивает из-за внутренней двери, ведущей в лавку. Заркаф? Чего можно ждать от него теперь, когда он узнал, что Марко связан с шефом криминальной полиции? Что, если он слышал, о чем они договаривались?
Впрочем, может быть, ему все это просто показалось, ведь за дверью даже шороха не было слышно. Он просто ощутил чье-то присутствие, но каким образом, объяснить себе не мог.
- Как вы чувствуете себя сегодня?
Судя по тону, каким доктор Касти задал этот вопрос, он придавал ему особую важность, и Лука с Клаудией сразу подумали: врач хочет сообщить им какую-то новость.
- Спасибо, прекрасно, - ответил Лука, - насколько это возможно в моем положении.
Клаудия похолодела, услышав в ответе мужа признание в том, как ему тяжело.
- Мне приятно сознавать, что вы идете на поправку, - добавил доктор. - Я как раз собрался отправить вас встречать Рождество дома.
- На самом деле? - В голосе Луки звучало оживление.
- Да, через два дня мы вставим вам фистулу, так перегонять кровь во время диализа будет значительно легче. Это совсем простая хирургическая операция, она делается под местным наркозом. Как только шов закроется, вы вернетесь домой. Процедуры диализа мы назначим на двадцать четвертое и двадцать седьмое декабря. Таким образом, несмотря на праздники, между ними не будет большого перерыва. В дальнейшем вы сможете приходить в отделение по понедельникам, средам и пятницам. Что скажете?
- Просто отлично, - приободрился Лука.
Покинуть наконец больницу - это первый шаг к обретению собственной жизни, пусть и совсем отличной от прежней. Клаудия почувствовала, как ее переполняет счастье при мысли, что Лука снова будет рядом с ней и все вернется: общие привычки, ощущение единства. Она нежно погладила руку мужа.
- Ну, на том и порешим, - заключил Касти.
Доктор поднялся, но помедлил, прежде чем выйти из комнаты. Супругам показалось, что он чувствует себя как-то неловко. Замешательство нефролога разрешило появление Марко, которого врач приветствовал с необычайной теплотой. Касти пошел ему навстречу и сказал вполголоса:
- Я могу поговорить с тобой чуть позже?
- Проблемы? - спросил журналист, кивком показывая в сторону брата.
- Нет-нет, это по личному делу, - успокоил его Касти.
- Да, конечно, - подтвердил Марко.
Их переговоры не ускользнули от внимания Клаудии и Луки, которых это встревожило. Не скрывает ли доктор что-то, касающееся здоровья пациента, собираясь сообщить это лишь Марко?
Как только Касти вышел, Лука пытливо посмотрел на брата:
- Мне нужно знать все…
Марко сначала не понял вопроса, смутившись под вопрошающим взглядом Клаудии.
- О чем?
- Обо мне.
- Что знать?
- Доктор сказал тебе что-то, касающееся меня?
- Да нет же, у него какие-то личные проблемы.
Его ответ, казалось, не слишком удовлетворил супружескую пару. Посмотрев на Клаудию, Марко отметил, что в ней снова появилась жизненная энергия, угасшая было после случившегося с мужем.
- Лука встречает Рождество дома, - гордо сказала она.
- Замечательная новость, - улыбнулся Марко.
- Да, и у меня уже есть программа, - подтвердил Лука. - Полчаса занятий на велотренажере и два часа работы в день. Мне опостылела эта койка, неподвижность, трубки и ощущение собственной бесполезности.
- Постарайся все же не перенапрягаться, - предостерегла его Клаудия.
- Не беспокойся, - сухо отрезал Лука.
Перестройка организма шла своими путями, не так, как предполагали медики. Внушая Клаудии и Марко, что пациенту необходима умеренность, нефролог невольно нарушал планы Луки. Однако Лука сам подписал согласие на проведение диализа, понимая, что только от этого зависит сейчас состояние его здоровья.
Клаудия, как обычно, полностью положилась на решение мужа, но на этот раз опасалась, что самостоятельно ему не справиться. Огромное значение, конечно же, будет иметь ее поддержка и помощь Марко, на которую она надеялась. Клаудия снова погладила руку мужа, в то же время глядя на деверя.
Марко решил удалиться, смущенный откровенным проявлением их близости, сославшись на то, что спешит доделать интервью, которое на самом деле уже сдал. Попрощавшись с Лукой и Клаудией, журналист направился в кабинет Касти. Постучав, он дождался приглашения войти.
- Ну, как ты нашел брата? - спросил нефролог.
- Все в порядке, он сказал, что его отправляют домой.
- Да, теперь ему придется приходить сюда на диализ постоянно, так что домашняя атмосфера для него лучше. Больница больше ничего не может ему дать.
- Понимаю.
- Послушай, я хочу рассказать тебе кое-что, даже не знаю, как начать… Мне нужен совет профессионала, и ты можешь мне в этом помочь.
- Что случилось?
- Я попал в затруднительное положение. Административные взыскания.
- В чем же тебя обвиняют?
- Это было бы просто смешно, если бы не серьезность, с какой выдвинуто обвинение. У меня конфисковали магнитное удостоверение, на котором фиксируются часы работы. Они утверждают, будто я приписываю себе лишнее рабочее время.
- А на самом деле?.. - уточнил Марко.
- Чепуха, конечно. В прошлом месяце у меня было тридцать шесть часов переработки, а признали мне только девять, потому что администрация установила верхнюю планку сверхурочных часов и все, что больше этого, не оплачивает.
- Что из этого следует?
- Именно поэтому все мои коллеги, я подчеркиваю, все без исключения, фиксируют часы от случая к случаю. Коль скоро нам не оплачивают полностью все часы фактической работы - магнитные карточки никто не контролирует. Нам как бы позволяют не слишком строго следовать графику. Однако…
- Что однако?
- Формально они имеют право на контроль. Получается, что в те дни я проработал меньше, чем у меня зафиксировано на карточке.
- Почему?
- Потому что я забыл ее отметить.
- И администрация тебе не доверяет?
- Если бы! Они прекрасно всё понимают и обычно не предъявляют претензии…
- И кто тебя проконтролировал?
- "НАС".
- "НАС"?
- Да, парочка карабинеров из отделения по борьбе с фальсификациями. По крайней мере так они представились.
- Так что же, тебе предстоит уголовное расследование?
- Да уж… Впрочем, доходов моему адвокату это не принесло бы. Я чист перед прокуратурой как стеклышко.
- Что ты хочешь этим сказать?
- "НАС" сработал в полном согласии с дирекцией: мне вынесли персональное предупреждение.
- Тогда, как я понимаю, извини за грубость, тебя хотят отыметь.
- Вероятно. Это-то меня и беспокоит.
- То есть?
- Обвинения смехотворны, но прежде, чем я от всего этого отмоюсь, боюсь, мое имя окажется на страницах газет. А в таком случае мою карьеру врача можно считать законченной.
- Ах, вот как… - Марко наконец догадался, почему Касти обратился к нему. Он в задумчивости потер рукой подбородок. - Если они захотят сжечь тебя на костре и эта новость действительно попадет в газеты, тогда замять тему будет сложно. Халатность в работе врача, пусть даже речь идет не о небрежности в лечении пациента, а всего лишь о несоблюдении режима работы, - эта тема разбудит самые худшие инстинкты репортеров и читателей. Единственное, что здесь возможно, - параллельно запустить в прессу и твою версию происходящего. В своей газете с твоего согласия этим могу заняться я. Еще я смог бы обзвонить конкурентов и согласовать с ними общую версию, предупредив их, что с твоей стороны может быть выдвинуто обоснованное опровержение. Даже если имена не будут названы, в твоем окружении все и так всё узнают. И заранее предупреждаю тебя, что заголовки, вероятно, будут весьма ядовитыми. Так что лучше все же не выносить сор за пределы госпиталя и полюбовно решить все проблемы с администрацией больницы.
- Иными словами, пойти на компромисс.
- Прежде чем лезть на баррикады, подумай, ведь ты не сделал ничего дурного, так что это было бы разумным решением.
- От меня здесь ничего не зависит. Правят бал они.
- Да, это верно. Но все-таки лучше переговорить с ними раньше, чем тебе предъявят официальное обвинение или начнут расследование. Если они тебя не позовут, попробуй сам назначить встречу с главой администрации. Для тебя же важна работа?
- Да, для меня это главное в жизни. Я работаю не ради денег. Мне нравится моя профессия, я верю в нее.
- Я имел в виду - работа именно в этом месте?
- Да, конечно.
- Тогда я тебе настоятельно советую уладить все мирным путем. Даже если ты не виновен. Используй их же оружие, попробуй шантажировать администрацию. Я бы на твоем месте еще поборолся. И вероятно, свернул бы себе шею.
Касти хотел было возразить, но аргументы Марко убедили его. Да, вероятно, его хотят поймать в ловушку, и в конце концов ему удастся доказать свою правоту, хотя это будет слишком дорого стоить. Придется принять их условия, если, конечно, они еще милостиво соизволят их выдвинуть. Пусть даже это соглашение будет унизительным для него. В их руках находится сейчас все. Его работа, его аура демиурга, его отношения с пациентами. Вся его жизнь.
Марко попрощался с Касти и направился домой, неспешно лавируя в хаотичном вечернем потоке машин. Брат и Клаудия не выходили у него из головы. Невестка с трудом воспринимала то, что Лука слишком медленно приходит в себя. Она изо всех сил старалась поддержать мужа, надеясь, что вскоре наступит улучшение. Но из палаты женщина выходила издерганная, помрачневшая. Оттого что вся их жизнь разрушилась так внезапно, ее душило отчаянье. Она очень любила Луку, но представить себя в роли сиделки не могла.
Иногда Марко угадывал смятение в душе Клаудии, хотя бы по тем тревожным взглядам, которые она вскользь бросала на мужа. В них читалось: нет, она никогда не откажется от него и всегда будет ему помогать, но прежнего уже не вернешь.
Погрузившись в размышления, Марко добрался до дома за полтора часа вместо обычных двадцати пяти минут. Он поставил "вольво" в гараж, вызвал лифт и поднялся на последний этаж.
Нашаривая ключи в карманах пальто, журналист заметил, что металлический засов на деревянной двери отодвинут. Обычно он автоматически задвигал его и часто потом не мог вспомнить, сделал это или нет. Вероятно, сегодня утром как раз забыл. Он вставил ключ в замок и повернул его направо. Дверь отворилась, но собачка при этом не щелкнула. Великолепно, он ушел из дому, оставив дверь незапертой.
Марко вошел, разделся, пристроил пальто и пиджак на вешалку напротив входа и направился в гостиную, смежную с кабинетом, где находились книги, архив и тетради с его записями. На месте стены, разделявшей две эти комнаты, он сконструировал деревянную арку.
Репортер подошел к рабочему столу, на котором валялась открытая красная тетрадь с зашифрованными заметками о подвалах больницы.
Синяя тетрадь с материалами об убийстве Лукмана осталась в кармане пальто. Внезапно обернувшись, Марко подскочил. На его диване сидел мужчина в элегантном темном пальто. Когда прошел первый шок, журналист припомнил, что он уже где-то видел этого человека. Казалось, пришельца встреча позабавила.
- Приятно познакомиться, меня зовут капитан Кау, - представился он, поднимаясь с дивана и протягивая руку.
- Мне тоже, - ответил Марко.
Он вспомнил, что это тот самый военный, который присутствовал на пресс-конференции, посвященной аресту трех тунисцев, и сидел за одним столом с прокурором, начальником полицейского управления и командиром карабинеров. В закрытом пространстве капитан казался еще выше ростом. Отвечая на приветствие, журналист отметил тонкую полоску на его щеке.
- Что вы делаете в моем доме?
- Извините за вторжение, - ответил Кау, - но когда я подошел к вашей двери, железный засов был отодвинут. Я позвонил, мне никто не открыл, и тогда я нажал дверную ручку. Скверная полицейская привычка, уж вы меня простите. Дверь отворилась, я вошел внутрь и уже примерно с полчаса сторожу вашу квартиру.
- Очень любезно с вашей стороны, - саркастически заметил Марко.
Он беглым взглядом окинул комнату, проводя инвентаризацию.
Если Кау не лжет, он сегодня на самом деле вышел из дому, не закрыв дверь на ключ… Впрочем, замок не был взломан, да и трудно себе представить, что начальник подразделения уголовной полиции проникает в квартиру как вор, а затем ждет хозяина, устроившись на диване. Марко волновало лишь одно: что карабинер мог увидеть, пока ожидал его?
К счастью, блокнот с заметками об убийстве Лукмана весь день находился у него в кармане. Таким образом, сведения об информаторах, пусть даже и зашифрованные, не могли попасться на глаза нежданному посетителю.
- Присаживайтесь, не желаете ли снять пальто? - предложил Марко гостю.
- Нет, спасибо, я только на пару минут. Мне хотелось бы уточнить у вас информацию о больничных подвалах. Мы открыли уголовное дело по следам вашей статьи. Разумеется, мой визит к вам неформальный, и вы можете не отвечать мне, если не хотите раскрывать ваши источники.
- Что же вам тогда от меня нужно? - улыбнулся Марко.
- Вы написали, что подвалы больницы служат укрытием для наркоторговцев. Вы можете предоставить доказательства или свидетелей в подтверждение своих тезисов, или это просто журналистские домыслы? Если расследование поручается мне, я должен убедиться в том, что факты имеют место быть.
- Капитан, суть моей работы отличается от вашей. В мои цели не входит поимка преступника и водворение его на скамью подсудимых. Просто когда что-то происходит не так, я заявляю об этом во всеуслышание, выражая тем самым интересы рядовых горожан, которые оплачивают страховку и в больницу ходят, чтобы их там лечили, а не калечили и обкрадывали. Поэтому я утверждаю, что там, внизу, торгуют наркотиками, но доказывать это не собираюсь. Я не стану сообщать вам имена свидетелей и ничего не буду объяснять в прокуратуре. Вы спрашиваете, правду ли я написал? Прочитайте заявления профсоюза за последние два года, в конце концов, спуститесь в подвалы и задайте руководству больницы вопрос, почему по поводу моих статей они решили произвести собственное закрытое расследование. Это не потребует много сил.
- Хорошо, я вас понял, - ответил Кау, - но вы отдаете себе отчет в том, что, если расследование будет продолжаться, прокурор-обвинитель вправе потребовать у вас ответа на эти вопросы и вам придется назвать имена свидетелей и привести точные факты. Волей или неволей, но вам придется говорить.
- Что ж, я дождусь вызова в прокуратуру.
Стало ясно, что соглашение между этими двумя мужчинами невозможно. Что-то заставляло их быть особо осторожными друг с другом.