Мозелли и Маттеуцци прекрасно знали, что просить о помощи политиков означало лишь возможность снять с себя ответственность за поражение, и в эту игру все присутствующие умели играть превосходно. То, что назревало за стенами кабинета, грозило перерасти в мощный взрыв, способный полностью разрушить их карьеру.
Прокурор поднялся и по очереди оглядел своих гостей. Это был один из его излюбленных приемов: обозревая присутствующих сверху, он тем самым демонстрировал свое главенство.
Затем Маттеуцци развернул свою массивную фигуру престарелого атлета-копьеметателя в сторону генерала Граффера.
- Мне нужны ваши люди, генерал. Я хочу, чтобы на улицах чувствовалось присутствие и карабинеров и полицейских. Но вам необходимо разделить между собою зоны, - продолжил он, указав на начальника полиции, - таким образом, чтобы каждый квартал охранялся двадцать четыре часа в сутки без перерыва. Первый же патруль, уличенный в отлынивании от своих обязанностей, должен быть показательно наказан. Пусть прочувствуют всю серьезность ситуации. Этого я жду и от ваших ребят, - Маттеуцци снова обратился к Мозелли, - уважения к празднику и максимум бдительности. Мы не можем устраивать военный парад накануне Рождества, однако неявно должны быть повсюду, защищая людей и предотвращая различные инциденты, при этом, конечно, не мешая им выбирать рождественские подарки.
Пока прокурор разливался соловьем, Паоло Мормино пытался проникнуть в истинный смысл его речи. Он находил абсурдным само требование тайного присутствия. Уж если полицейские и карабинеры призваны служить кордоном, сдерживающим манифестации, они должны действовать в открытую.
- Да, сегодня на улицах города людям с автоматами должны улыбаться, - неожиданно выпалил Де Сантис, порываясь подчеркнуть благие намерения своего шефа. Прокурор посмотрел на него как на прокаженного.
- Сейчас мне бы хотелось, - продолжил Маттеуцци, - чтобы капитан Кау коротко доложил о происшествиях и мы уяснили бы себе суть проблемы.
Граффер, Мозелли и префект Стораче повернулись к Кау, который начал доклад.
- Прошлой ночью группа неизвестных подожгла гипермаркет, расположенный у шестой зоны выезда с объездной дороги. Чтобы вызвать пожар, ими были использованы различные взрывные устройства, приведенные в действие одновременно около двух часов ночи. Жертв нет, потому что здание было пусто, но оно полностью разрушено. Причиненный ущерб может оцениваться примерно в тридцать миллиардов лир. Ответственность за взрыв никто на себя не взял. Его могли произвести и маньяки-поджигатели, и группы левых экстремистов при содействии социальных центров, но также и исламские радикалы, или крайне правые, которые терпеть не могут "красные" торговые центры. Сейчас у нас на руках слишком мало данных, чтобы определить, кто именно это сделал. Расследованием занимается уголовная и криминальная полиция. В то же самое время, когда пожар охватил гипермаркет, мужчина по имени Джорджо Бентивольи, который патрулировал улицы своего квартала совместно с другими волонтерами, убил девятнадцатилетнего арабского юношу, ударив его по голове электрическим фонарем. Бентивольи утверждает, будто ему пришлось это сделать, так как молодой человек повел себя агрессивно и хотел на него напасть. Ему показалось, что этот парень передавал другому героин. Версия, вполне заслуживающая доверия: Бентивольи - мелкий ремесленник, у него в мастерской работают и цветные рабочие. В общем, все еще обошлось, так как, согласно моему информатору, события могли принять гораздо более печальный оборот. Дело в том, что убитый юноша - из группы мусульман, охранявших квартал, с целью не допустить там торговлю наркотиками.
- Трагическая встреча двух сторон, - вне себя пробормотал Мозелли.
- Именно так. По некоторым сведениям, инициативная группа арабов уже проучила нескольких наркоторговцев, поколотив их и запретив появляться в квартале. Кто-то из них захотел отомстить и поджег автомобили наиболее активных дружинников. Трудно сказать, где развернется очередной эпизод этой войны. Кроме того, вспороли живот сутенеру с Украины. Его удалось спасти. Он утверждает, что не может вспомнить, кто на него напал.
- Есть какая-либо связь между этим покушением и телом, найденным в шахте? - спросил Стораче, выйдя из ступора.
- Никакой, - ответил Кау, - а вот теперь мы подошли к главной проблеме. Моя версия состоит в том, что все эти события каким-то образом логически связаны с отсутствием ответа на вопрос, кто все-таки убил Лукмана.
- Капитан, это расследование проводите исключительно вы, - подчеркнул начальник полицейского управления, который в действительности хотел уколоть Маттеуцци.
- Мне во многом помогает ваш заместитель, синьор Мормино, - напомнил всем Кау, пока Мормино пытался сообразить, в какой связи его упомянули. Впрочем, специфика его деятельности - научно-криминалистическое обеспечение следствия - в какой-то степени защищала его от прокурора.
- Полиция не принимает участия в расследовании, - уточнил, настаивая на своем, Мозелли.
- Господа, господа, - вмешался Маттеуцци, - мы с вами здесь не для того, чтобы предъявлять друг другу обвинения. Дайте же капитану изложить все факты.
- Сегодня к делу о нераскрытом убийстве добавилось дело о непреднамеренном убийстве, жертвой которого стал еще один молодой араб, - продолжал Кау, - а также покушение на убийство украинского сутенера и поджог гипермаркета. В печать также может попасть и история о мусульманских патрулях. Более того, в наши задачи входит сохранение общественного порядка, а запрещенные выступления мусульманской общины могут сразу же начаться вновь. Можете представить себе, какие последствия они повлекут за собой.
- Не сгущайте краски, капитан, - вступил в разговор префект. - Вы что, надеетесь разрядить обстановку, разрешив демонстрации?
Кау понял, что после собрания у мэра с участием политических деятелей, перед которыми прокурору и префекту пришлось прогибаться, им больше всего хотелось сейчас на ком-нибудь отвести душу.
- Я просто намерен довести до вашего сведения, - не отступал капитан, - что если манифестации продолжатся, несмотря на запрет, мы можем оказаться перед серьезной проблемой.
- Мы этого не допустим. - Де Сантис возвысил голос подобно адвокату на судебном процессе. Натолкнувшись на взгляд Маттеуцци, он не рискнул продолжить речь.
- Безусловно, - поддержал его префект. - Капитан, вы еще ничего не рассказали о допросах, проведенных вами по делу Лукмана, а только высказали мнение, что его смерть послужила детонатором многих ныне происходящих событий. Нельзя ли ускорить расследование? С того времени, как было обнаружено тело, прошел почти месяц. Что вы можете сказать о трех иммигрантах, которых содержите в центре по переселению? И почему дядюшка заявил о пропаже племянника только спустя две недели?
- Что касается господина Заркафа, то мы изучили его биографию. Ему тридцать девять лет, он родом из зажиточной мавританской семьи, из Нуакшота, столицы Мавритании. Как и большинство его соплеменников, он принадлежит к этнической группе мавров-хасани. Прежде чем найти приют в Италии и заняться здесь бизнесом, он путешествовал по Африке и Европе. В его паспорте стоят виды на жительство в Испании и Франции. В конце концов он нашел свою Мекку в Италии. Заркаф - владелец мясной лавки и значительной доли в магазине ковров, у него две машины, "мерседес" и "пунто", и две квартиры, одна площадью сто сорок квадратных метров, а вторая - сорок пять. Она находится прямо над мясной лавкой, в ней жил Лукман. Среди прочих достоинств этого господина - тесная дружба с главным муллой. Он не кичится своим положением. Девяносто процентов иммигрантов-мусульман родом из Туниса или Марокко, выходцев из Мавритании совсем немного, и Заркаф пользуется среди них большим уважением. Он постарался бы отговорить религиозных деятелей от проведения акции протеста, но был в то время в командировке по служебным делам. Дядя утверждает, что с опозданием заявил о пропаже племянника, потому что две недели отсутствовал в городе, к тому же племянник исчез не впервые. Мы проверили отели, в которых Заркаф ночевал: там подтвердили его пребывание. В ночь убийства он находился в городе. Глава мечети и директор библиотеки исламского центра подтверждают его алиби. Он был вместе с ними до одиннадцати часов.
- Таким образом, - уточнил Де Сантис, - у него еще оставалось время, чтобы убить племянника в шахте.
- Если мы доверяем его алиби, нет. Ему пришлось бы добираться до шахты с противоположного конца города. Это примерно минут сорок пути, если не больше. В таком случае ему нужно было бы покинуть мечеть, где-то убить Лукмана, - а мы еще не знаем, каким образом он был убит, - затем вскрыть ему живот и перевезти тело.
- Это вполне осуществимо, если допустить, что труп в шахту перевозили другие люди и произошло это спустя несколько часов после убийства, - вставил реплику Мозелли.
- Да, - согласился Кау, - но я хотел сказать о другом. Алиби можно подтасовать, поэтому я допускаю, что у него было время совершить это убийство. Однако то, что сделали с убитым… это не укладывается ни в какие рамки. Даже если Заркаф и хотел избавиться от племянника, он мог уничтожить его более простым способом. Для этого у него были и необходимые средства и влияние. Но вскрытие тела - ужасное деяние, это знак, поданный кому-то, вероятно, самому Заркафу. Трудно представить, чтобы он его заказал.
- На вашем месте, капитан, - прервал его префект Стораче, - я бы не был в этом настолько уверен.
- Да, полностью нельзя отбрасывать ни одну из версий. Господин Заркаф находится под нашим наблюдением. Возможно, в ходе расследований мы получим подтверждение его невиновности.
- Господин Мормино, ваша очередь, - обратился префект к Паоло.
- Результаты токсикологической экспертизы, - начал отчет заместитель комиссара полиции, - исключают наличие отравляющих веществ в тканях Лукмана. По крайней мере таких ядов, следы которых могут быть обнаружены. Образцы крови, внутренних органов и мышц были законсервированы на тот случай, если в распоряжение следствия поступят какие-нибудь новые улики. В квартире жертвы не обнаружено ничего компрометирующего. Только личные вещи. Впрочем, мне кажется, что в квартире произвели уборку. Идеальный порядок в жилище наркомана наводит на подозрения.
- Вероятно, Заркафу не хотелось, чтобы в принадлежащей ему квартире обнаружили героин, - вставил реплику Кау.
- Согласен с вами, - подтвердил Мормино.
- Капитан, поправьте меня, если я ошибаюсь, - у генерала Граффера лопнуло терпение, - но мне кажется, что вы стараетесь выгородить всех подозреваемых. Заркафа, тунисцев… Хорошо, почему же тогда вы их задержали?
- Согласно моим… - возразил было Кау, но прокурор не дал ему продолжить.
- Я полностью удовлетворен тем, как ведется следствие. - Маттеуцци повернул разговор в свое русло. - И я уже сказал мэру, что задержание трех тунисцев было верным стратегическим шагом. Скорее всего, мы их отпустим, но они должны будут оставаться в зоне нашей досягаемости.
- Это означает, - уточнил Граффер, - что их продолжают считать виновными.
- Задержание тунисцев - лишь часть следственных действий, - констатировал прокурор, - и вызвано оно острой необходимостью предотвратить этнические распри. Мы не расисты, - он возвысил голос, - нас нельзя обвинить в такой гнусности. В этом городе ни одна из этнических групп или религиозных группировок не может обвинить нас в ксенофобии или в политической дискриминации. Мы защищаем всех наших граждан, будь то итальянцы, католики, мусульмане или выходцы из стран, не входящих в ЕС.
- Подумайте о том, - продолжил Маттеуцци, - что мы призваны обеспечить порядок, но этого невозможно без определенного контроля. Среди прочих мер, которые предотвратили бы возможные столкновения, я разрешил бы исламской общине провести демонстрацию, но только после Крещения. Коль скоро они соблюдают Рамадан, молятся и совершают паломничества, то должны понять, что для нас Рождество - святой день. Здесь мы обязаны быть твердыми. Да, мы допустим демонстрацию - после праздников. Если же они выйдут на улицы раньше, без согласования с нами, пусть пеняют на себя.
- Не исключено, что они как раз захотят выставить себя мучениками, - предположил начальник полицейского управления Мозелли.
- Не думаю, - возразил Маттеуцци. - Главный мулла - большой плут. Он использует любую возможность, чтобы посетовать на несправедливости, которые претерпевают его единоверцы, но при случае охотно залезет к ним в карман. Мулла все поймет правильно.
- Прекрасно, - заявил Мозелли, на котором лежала обязанность общения с исламской общиной, - отсрочка нам кстати. Однако хорошо было бы представить конкретные результаты сразу же после Крещения. К примеру, арестовать убийц Лукмана. Необходимы и показательные мероприятия в отношении кретина, убившего арабского юношу.
- Мы и над этим думаем, - перехватил инициативу Маттеуцци, не терпящий указаний в свой адрес.
- Давайте не будем забывать, что мусульманам теперь придется оплакивать новую жертву, - заметил Стораче.
- Но для такого случая у них уже есть виновный и политическая мишень для возможных выступлений: дежурные патрули, - ухмыльнулся прокурор.
Граффер, Мозелли и Стораче наконец ясно поняли, что, несмотря на произошедшие события, прокурор не имеет ни малейшего намерения посвящать их в ход следствия по делу Лукмана. Таким образом, он идет на большой риск, так как в случае неудачи вся ответственность будет возложена на него. Единственно возможным объяснением его тактики могло служить то, что прокуратура близка к аресту виновного и желает, чтобы все почести достались исключительно ей. Мозелли и Граффер сразу ощутили желание поучаствовать в мероприятии.
- Для расследования убийства Лукмана полиция могла бы предоставить мобильную бригаду, - сделал ход начальник полиции.
- А мы смогли бы выделить следователей из числа карабинеров, - добавил генерал.
- Благодарю вас, - ответил Маттеуцци, - но лучше бы полиции заняться расследованием о поджоге гипермаркета и бросить все силы на обеспечение общественного порядка. В то время как ваши люди, - прокурор обратился к Графферу, - должны прижать этого Бентивольи и остальных бравых патрульных. Вероятно, это было непредумышленное убийство. Но за свои ошибки нужно платить. Нельзя допустить, чтобы итальянские патрульные и дежурные из числа мусульман превратили наши улицы в арену боевых действий. В общем, что касается господина Бентивольи, ему полезно будет немного посидеть в тюрьме. Тоже еще, шериф хренов нашелся! И больше никаких патрульных, никакой частной мусульманской полиции, для которой один закон - око за око, зуб за зуб, - понятно? Все должны уяснить себе, что не правление жилищных товариществ, а мы представляем здесь закон и обеспечиваем его соблюдение. Еще раз подчеркиваю, ситуацию в городе контролируем мы, и никто другой.
Последние слова прокурор прокричал в адрес Граффера и Мозелли. Таким образом он ясно дал им понять, что они рискуют гораздо больше него. Политическое руководство их даже слушать не стало - этот факт говорит о многом. Теперь они должны из кожи вон лезть, чтобы сохранить свои кресла. За четыре дня до наступления Рождества в городе сложилась чрезвычайная ситуация.
- И последнее, - заявил прокурор, перед тем как распрощаться с собравшимися, - никому ни слова о том, что мы здесь обсуждали. Газетам и без того есть чем заняться, не дай бог какой-нибудь журналюга прознает историю о патрульных-мусульманах и тому подобном и окончательно подорвет доверие к следствию. Так что если я хоть строчку об этом прочту…
Стораче, Граффер и Мозелли смотрели на Маттеуцци как невинные жертвы, пригвожденные к позорному столбу. Они знали цену молчанию и готовы были нарушить его только в тех случаях, когда это гарантировало продвижение по карьерной лестнице.
- Прошу вас меня извинить, - сказал прокурор, - но я ищу этого хорька и намереваюсь обнаружить его, прежде чем расследование превратится в балаган. Успешной вам работы, господа.
Генерал, префект, комиссар полиции, его заместитель и заместитель прокурора вышли в коридор и там разделились на две группы. Командир карабинеров и префект повернули налево, к помещениям генеральной прокуратуры, в то время как Мозелли и Мормино стали спускаться направо по лестнице к выходу из здания.
- Что собирается предпринять Маттеуцци? - сквозь зубы спросил комиссар полиции.
- Не знаю, - в замешательстве ответил Мормино. - Я не смогу ответить на ваши вопросы, следствием руководит Кау, и меня к ним не допускают.
- Они что-то готовят.
- Вполне вероятно.
- Мне кажется, что они получили от тунисцев какую-то информацию по делу об убийстве Лукмана.
- Вы думаете?
- Я почти уверен. Хорошо бы послать кого-нибудь из наших на разведку.
- Каким образом?
- В центре содержания нелегальных переселенцев полно полицейских. Я попробую направить туда одного из лучших своих агентов, он сможет к ним проникнуть.
- Рискованное дело. Кау вовсе не дурак, и если он догадается о наших планах, агента мигом вышвырнут оттуда. Карабинеров в центре для переселенцев тоже предостаточно.
- Это точно, - согласился Мозелли, проходя мимо охранников на первом этаже.
- Может быть, стоит продолжить экспертизы, чтобы выяснить причину смерти. Так мы сможем что-нибудь узнать, не слишком себя подставляя.
- Над этим нужно поразмыслить, - пробормотал Мозелли, прощаясь с Мормино.
Примерно в то же время Де Сантис и Кау прошли в кабинет прокурора.
- Капитан, что вы можете нам сказать?
Казалось, прокурор был в нетерпении.
- Думаю, нам удастся вскоре узнать, кто совершил убийство, - ответил Кау. - Я уверен, что три тунисца не имеют к нему никакого отношения. В то утро, когда эти молодые люди шли по дороге в город, они видели у шахты мужчину, который не должен был там находиться. Они его детально описали. Бритоголовый белый, вероятно, русоволосый или с темно-каштановыми волосами, на вид ему лет двадцать пять, на шее какой-то знак, возможно, татуировка. Ростом примерно с меня, крепкий, поведение агрессивное.
- Сколько времени нам нужно, чтобы его найти? - спросил прокурор.
- Необходимо будет перебрать всех скинов не старше тридцати, занесенных в полицейскую картотеку. Если приплюсовать к ним друзей и сочувствующих, наберется где-то в районе сотни. Собрав нужных людей, мы сможем проверить их за два дня.
- Как вы намереваетесь выполнить эту работу за такой короткий срок? - удивился Де Сантис. - В нашем распоряжении только двадцать человек.
- Да, но я собираюсь использовать "ДИГОС". Мы сообщим им, что один из информаторов видел этого молодого человека неподалеку от сожженного гипермаркета, и в первую очередь дадим им задание проверить всех бритоголовых в городе. Как только они обнаружат кого-нибудь, кто соответствует этим приметам, мы им займемся. К тому же вполне вероятно, что виновниками пожара были как раз члены одной из группировок скинов.
- Отличная мысль, - подхватил прокурор, которому импонировала идея скрыть истинную цель розыска.
- Даже если мы быстро обнаружим этого типа, - заметил Де Сантис, - вовсе не обязательно, что именно он - убийца Лукмана.