– Итак, вы родились в мифическом для меня, да и для большинства наших читателей наверняка тоже, государстве – Советский союз, и звали вас тогда Петр Рыков. Может быть, скажете пару слов о том, что же это была за страна? Такая ли ужасная, как сейчас пишут в учебниках истории?
– Я мало что помню о Союзе, – пожал я плечами. – Семья эмигрировала за год до его распада, когда мне было всего десять, так что вскоре советский мальчик Петя Рыков исчез, а вместо него появился гражданин США Питер Рыкоф.
– И в 2001-м вы заключили контракт с армией США, – кивнула Ванесса, – и вступили в ряды знаменитого Корпуса морской пехоты. А чем было вызвано такое решение?
– Америка стала мне родиной. Я считал обязанным отблагодарить ее за заботу обо мне и о моей семье, особенно после одиннадцатого сентября.
Получилось вроде бы неплохо, хоть и немного выспренно. Но не рассказывать же ей о разговоре по душам с окружным прокурором после истории с угрозой оружием тому парню на стоянке. В конце концов, стоит признать, что условия прокуратуры, при которых мне не будет предъявлено обвинение, направили меня по правильной дороге. В целом.
– А уже в 2003-м, – продолжила Гольм, – вы, в составе Второй экспедиционной бригады морской пехоты, приняли участие в операции "Иракская свобода", когда объединенные силы США и их союзников вторглись в Ирак. Тот самый, который тридцать лет назад стал яблоком раздора между Турецким халифатом и Иранским имаматом. Можете ли вы сравнить эти два конфликта по интенсивности боевых действий?
– Могу лишь сказать, что в 2003-м мы наступали очень быстро, – усмехнулся я. – Во втором случае такого превосходства одной из сторон над другой не было и в помине.
– В 2004-м вы, в чине сержанта, продлили контракт и после обучения в Школе спецопераций морской пехоты продолжили службу в составе Сил специальных операций ВМС на территории Афганистана, – выдала Ванесса следующий этап моей карьеры. – А что побудило вас продлить срок службу?
"Свод законов штата Нью-Йорк", мог бы ответить я, но сдержался. "Потому, что не мог бросить боевых побратимов" – слишком пафосно, да и каким мне, к примеру, побратимом был тот сукин сын, Мэтью Флури? "Потому, что мне нравилось убивать" – не пропустит Воронов: на следующий день после такого интервью акции компании упадут на пару процентов.
– В армии достойно платили, – наконец ответил я. – И обеспечивали возможность учиться. А я хотел учиться, как мало кто из Корпуса.
– А правда, что в 2006-м вы принимали участие в операции "Горный прорыв" против исламской группировки "Талибан"? – спросила Ванесса.
– Был такой эпизод в моей биографии, – кивнул я и непроизвольно потер правое плечо, куда почти семьдесят лет назад угодил осколок мины.
– Возможно, вы воевали в тех же местах, где в свое время получил ранение в ногу знаменитый доктор Ватсон, – с воодушевлением заметила она и пояснила, увидев мой недоуменный взгляд. – Не обращайте внимания. Просто у нас рекламный контракт с "Врачами без границ", так что мне нужно упомянуть в интервью кого-то из литературных врачей.
– Так, а в 2007-м вы, пройдя подготовку в Офицерской кандидатской школе ВМС, получили первый офицерский чин и продолжили службу в отдельном полку ВМС по борьбе с терроризмом. Это тот самый, который неофициально называют "Морские котики"? – вернулась она к вехам моей биографии.
– Вряд ли бы вы писали статьи для "International Military Review", если бы этого не знали, – улыбнулся я. – Я понимаю, что казаться глупее, чем есть на самом деле – это естественное оружие блондинок, но в данном случае вы перестарались. Давайте продолжим.
– Я всего лишь пыталась расположить вас к себе, – сказала та с ответной улыбкой, отпивая из стакана, поданного невидимой рукой. Я решил, что это неплохая мысль и кивнул Гербу на бутылку "Dalmore" шестидесятилетней выдержки.
– Кстати, – сказала Ванесса, – мы пытались отыскать ваши цифрографии той поры, – тогда они еще назывались фотографиями, кажется, но смогли найти только одну. Думаю, что ее сделали в 2013 г. – Она махнула рукой в сторону невидимого помощника и правее ее головы в воздухе возникло изображение бравого вояки в форме Корпуса: плечи расправлены, твердый подбородок выдвинут вперед, на загорелом лице выделяются ярко-синие глаза. На левой стороне кителя – наградные планки Креста черной вдовы, Серебряной звезды и Пурпурного сердца с двумя дубовыми ветвями. Фуражка скрывает военную стрижку. Сердце кольнуло. Да уж, ничто так не напоминает о бренности бытия, как старые фотографии.
Правда, на цифрографии с Алленом, сделанной месяц назад, внешне я выглядел тоже ничего: вряд ли сторонний наблюдатель, не знающий кто я такой, дал бы мне больше шестидесяти. Лицо изрезали мужественные морщины, вместо короткой военной стрижки – густая шевелюра с благородной патиной седины. Плечи все также расправлены и чувствуется военная выправка – в общем, доктора из китайской клиники, где я раз в год прохожу курс физиотерапии, свое дело знают твердо. Вот только, как говорится, форма не всегда соответствует содержимому.
– Ваши источники ошиблись, – покачал я, наконец, головой. – Вряд ли она сделана раньше 2011-го. – К такому выводу я пришел, покопавшись в памяти, учтя количество ветвей на Пурпурном сердце и отсутствие честной-пречестной медали.
– Ах, да, – чуть ли не промурлыкала Ванесса. – Значит, слухи о том, что Медалью чести вас наградили именно в 2011-м, за операцию "Копье Нептуна", правдивы?
Вот чертовка. Я с уважением взглянул на девицу, только что обставившую меня. Конечно, сейчас, спустя шестьдесят лет, никому нет дела до того, кто участвовал в той операции. Но Ванесса с уверенностью может положить монетку в копилку, поскольку до сих пор никто с уверенностью не мог утверждать о моей причастности к тому делу. Даже палестинцы из "Исламского джихада", пытавшиеся найти исполнителей.
– Что ж, если вы напишите это в статье, я, пожалуй, не стану это опровергать. Давайте я продолжу вместо вас, чтобы поскорее покончить с официальной частью. Итак, в 2013-м я, в звании капитана, прошел курс обучения в Университете Сил специальных операций, после чего в течение семи лет служил в составе Командования сил специальных операций Корпуса морской пехоты США. В 2020-м подал в отставку в звании полковника.
– А правда, что вы принимали участие в разработке и осуществлении в 2017-м операции "Расколотое небо", когда был уничтожен иранский завод по производству оружейного плутония? – подавшись вперед, так, что недлинная юбка, натянувшись, приоткрыла гладкую круглую коленку, – спросила Гольм.
– Без комментариев, – усмехнулся я. – Точно также, как и причина моей отставки.
– Приблизительно этого я и ожидала, – обиженно надула та губки. – Впрочем, – оживилась снова она, – могу ли я предположить, что ваша отставка связана с женитьбой на Веронике Стайл?
– Предположить имеете право, – пожал я плечами. – Только сразу предупреждаю – мою личную жизнь мы не обсуждаем. Все-таки ваш журнал называется не "Светские беседы".
– А что вы скажите о вашем участии в проекте "Zero"? – спросила Гольм. – Интернационального спецподразделения, созданного ведущими державами для обеспечения безопасности ядерных объектов?
– Обещаю вам ответить на этот вопрос, как только вы предъявите мне хотя бы одно доказательство существования такого подразделения, – снова усмехнулся я. Перед глазами всплыло лицо Матвея Тузова. Интересно, что с ним сейчас и где он? Да и жив ли вообще?
– И вы будете отрицать, что имели какое-либо отношение к освобождению подводной атомной станции, обеспечивающей работу добывающих платформ на шельфе моря Лаптевых и захваченной террористами из "Искр Единого" в 2022-м? – иронично спросила Ванесса.
– Буду, – кивнул я. – До тех пор, пока…
– Знаю, знаю, – прервала она меня. – Ну, хорошо, – Гольм снова заглянула в планшет.
– Итак, в 2023-м вы создали частную военную компанию "Military and tactical Resources Inc". Знаете, мистер Рыкоф, в вашей биографии много туманных пятен, но это событие, пожалуй, одно из самых загадочных. Ведь вы, несомненно, не обладали достаточными финансовыми возможностями для создания подобного рода компании. – Ванесса стрельнула в меня глазами и запустила пробный шар:
– Говорят, что к финансированию первоначальной деятельности "MTR Inc" приложили руку такие оружейные бароны США, как "U.S. General Dynamics" и "Food Machinery Corporation", а политическую поддержку вам оказали ряд сенаторов и конгрессменов от Республиканской партии? – Парящие над ней портреты Паоло и Матвея оживились, оба замахали руками.
– Без комментариев, – пожал я плечами.
– Господин Рыкоф, дайте мне хоть что-нибудь, – изобразила Ванесса расстройство чувств. – Это ведь, в каком-то смысле, ваше ключевое интервью, подводящее черту под пребыванием на посту президента компании.
– Госпожа Гольм, – мягко сказал я, – я всего лишь пытаюсь сделать так, чтобы это интервью не подвело черту под вашей работой в средствах медиа. Поверьте, есть вопросы, которые больше навредят вам, чем мне. А "жареные" факты, коль вы их так хотите, вы еще сегодня услышите, обещаю.
– Хорошо, – приободрилась та. – Тогда пойдем дальше. Итак, думаю, не ошибусь, если скажу, что в первые восемь лет основным заказчиком вашей компании выступал Пентагон, поручая преимущественно полицейские и специальные задачи на территориях, находящихся под контролем армии США.
– Верно, – кивнул я.
– Но в 2031-м вам удалось сотворить настоящую сенсацию: по решению Совета безопасности ООН, на "Military and tactical Resources Inc" возложили задачу по обеспечению безопасности гуманитарных конвоев на территории Новой Мексики. Как вам это удалось?
– В то время, после раскола, на большей части территории Мексики царил настоящий хаос, – я отпил виски из стакана. – В то же время, если вы помните историю, в США разразился тяжелый кризис, связанный с жесткой политикой администрации Рэя Карвера, краеугольным камнем которой был принцип невмешательства в дела иностранных государств. Но, кроме армии США, в обоих Америках не существовало иных государственных структур, способных взять на себя эту ношу. Так что, можно сказать, моя компания оказалась в нужное время в нужном месте. Тогда же, предвосхищая ваш вопрос, мы заключили удачный контракт с финансово-промышленной группой "Rare Earth Rare Metals Swenson Group Corp" на охрану иридиевых рудников в ЮАР. В какой-то мере, эта удача явилась следствием решения ООН.
– И эти два контракта, – кивнула Гольм, – принесли "MTR Inc" миллиарды и позволили вступить в борьбу за лидерство на рынке частных военных услуг.
– В общем, да, – кивнул я.
– А теперь, – Гольм хитро улыбнулась, – что касается "жареных" фактов. В 2033-м вы заключили еще один удачный контракт, с транснациональной "Hong Kong Banking Corporation" на обеспечение безопасности отделений корпорации в нескольких крупных городах Анголы.
Паоло и Матвей поскучнели, я вздохнул.
– При этом годом раньше, – продолжила Ванесса, подглядывая в планшет, – специальным решением Международного валютного фонда Ангола была передана под внешнее управления "HKBC", взявшей на себя погашение обязательств страны перед иностранными кредиторами.
– Вы хорошо подготовились, – ухмыльнулся я. – Только я бы не назвал контракт удачным.
– Наверно, потому, – улыбка Ванессы приобрела хищные очертания, – что спустя год в Луанде, столице Анголы, вспыхнуло восстание местного населения против финансистов из "HKBC"? Вы лично отдали приказ стрелять по восставшим и в ходе подавления бунта вашими людьми было убито, по разным оценкам, от пяти до десяти тысяч горожан.
– Вряд ли вы найдете здесь сенсацию, – слабо звякнули кусочки льда в стакане и я протянул его Гербу для второй порции. – С 2035-го по 2040-й в Международном уголовном суде в Гааге слушалось дело по обвинению меня в преступлениях против человечности. Меня оправдали по всем пунктам.
– И ваше оправдание ознаменовалось новыми миллиардными контрактами, – с иезуитской улыбкой кивнула Гольм. – Я понимаю: еще бы, за пять лет, которые длилось дело, вы получили воистину мировую известность. Такую, что в 2045-м, по оценке нашего журнала, ваша компания занимала треть рынка частных военных услуг, а шесть лет спустя, поглотив знаменитую "Academi", стала самым крупным игроком в этом бизнесе.
– Я бы посчитал это небольшой компенсацией за годы уголовного преследования, – откинулся я на кресло, подставляя спину волнам массажера. – И за понесенный материальный ущерб, – внутри заурчало, неприятно сжался желудок.
– И за моральный вред тоже? – с показной невинностью спросила Ванесса. – Я имею в виду прозвище, которым вас тогда награждали многие медиа: Ангольский палач, если не ошибаюсь?
Я вдохнул сквозь зубы, как от внезапного тычка в бок. Бардзини что-то гневно забормотал, и Воронов скривился, словно укусив лимон. Вопрос ниже пояса – его промашка. О прозвище, вытащенном сейчас Гольм из нафталина прошлого, забыли лет через десять после окончания судебного процесса. Еще бы не забыть, особенно если вспомнить усилия, приложенные мной для этого.
Сотни миллионов ушли на гонорары адвокатов, ежегодно предъявляющих десятки исков любому изданию, упомянувшему Ангольского палача. Больше миллиарда было потрачено на прямой подкуп редакторов, чтобы неполиткорректное, по отношению к уважаемому, оправданному судом члену общества, высказывание было вырезано из статьи или голофильма. Миллионы тратились ежегодно на мониторинг Гипернета и замусоривание специальными бригадами любого форумного топика или хэштега, где всплывали события в Луанде и мое в них участие. В результате, уже лет двадцать прозвище в связке с моим именем не всплывало, и вот на тебе.
– Люди часто бывают несправедливы к тем, кто добился какого-то успеха, – наконец сказал я. – Да и вообще, разве есть что-то в нашей жизни, что определенно можно назвать черным или белым? Ангольцы называют меня палачом, а в Гонконге дети и внуки сотрудников "HKBC", спасенных моими людьми, до сих пор называют сыновей Питером.
– Но сотрудников там было не больше тысячи, – сказала Ванесса. – А ангольцев было убито больше восьми тысяч.
– А если бы среди той тысячи были ваши родители? – спросил я. – Ваша мать ведь из Гонконга, если не ошибаюсь?
– То есть, в случае необходимости, вы бы и сейчас поступили точно также? – проигнорировав мой вопрос, спросила Гольм, в погоне за "жареным".
– Безусловно.
Ванесса победно улыбнулась – будет, чем порадовать читателей, а я лишь глотнул виски, представляя ее лицо, когда редактор вырежет из статьи малейшие упоминания об Анголе и моем прозвище.
– Я бы хотела еще поговорить о 2052-м, – заговорила она вновь. – Тогда решением ООН было отменено распространение Международной конвенции о борьбе с вербовкой, использованием, обучением и финансированием наемников, на сотрудников частных военных компаний. В результате, следующие двадцать лет стали настоящим расцветом рынка военных услуг. Правда ли, что это решение во многом появилось благодаря вашим усилиям?
– Я тогда выступал исключительно в роли консультанта, – пожал я плечами. – И уверен, что другого выхода у них не было. Вы, как журналист, должны помнить, сколько возникало в то время конфликтов. Иранский имамат распадался, разные ветви саудитского королевского дома воевали за власть, коалиция восточноевропейских государств распалась и погрязла в территориальных спорах, Япония и Тайвань предъявили претензии на прибрежные провинции Китая… Я уж молчу про Африку. Так что у ООН не было другого выхода, кроме как позволить вступить в игру транснациональным корпорациям. А те, в свою очередь, для защиты своих интересов, нуждались в частных армиях. Всего лишь колесо истории.
– Но ведь колесо можно подтолкнуть или подмазать, – заговорщицки подмигнула Гольм, – не так ли? – По подсчетам "Military Review", за последние двадцать лет более ста двадцати государств, не считая приватных корпораций, обращались за услугами к той или иной частной военной компании. И львиная доля контрактов досталась вашему детищу. Назовем это совпадением.
– Отличная формулировка, – кивнул я. – Но зря вы намекаете на то, что я пользовался какими-то обходными путями для получения контрактов. Объяснение очень простое: я создал лучшую частную военную компанию со времен кондотьеров. И еще: я никогда не нарушал заключенный контракт или данное кому-либо слово. Так что любому заказчику контракт с "MTR Inc" давал больше, чем просто безопасность. Он давал уверенность в завтрашнем дне.
– Вы сейчас говорите совсем как управляющий моего пенсионного фонда, – улыбнулась та.
– Возможно. Только от пенсионного фонда зависит, получите вы деньги или нет, а от меня, зачастую, зависела жизнь заказчика, – откликнулся я. – И моих людей, безусловно.
– Хорошо, – пробормотала смущенно Ванесса, снова склоняясь над планшетом. – Мы разместили на нашем сайте опрос, какой из контрактов, заключенных частными военными компаниями за последние двадцать лет, запомнился читателям больше всего. Думаю, вам будет интересно узнать, что четыре позиции из первой пятерки лидеров – это контракты "MTR Inc". – Она посмотрела на меня с немым вопросом. Я кивнул.
– На пятом месте, – начала читать она, – уничтожение в 2058-м пиратских баз на побережье Сомали, Кении и Танзании, по решению ООН. На третьем – соглашение в 2055-м с правительством ЮАР на подавление сепаратистского движения белого меньшинства, возглавляемого Алексом Манделой. На втором – контракт 2061-го, когда ваша компания получила заказ от ЮАР же на обеспечение безопасности алмазных месторождений. Знаменитый тем, что вам пришлось вступить в противостояние с израильской "Defensive Shield", заключившей аналогичный контракт с Намибией.