– Я довольно хорошо знаю русский язык. Это вы, русские, ни черта ничего не хотите знать. Потому что вы все лодыри. Мы уже смирились с тем, что вы не хотите и не считаете нужным знать турецкий язык, но мало того, вы не хотите знать даже английский. Вот ты знаешь английский?
– Очень плохо, – к своему стыду, призналась я. – Мне как-то казалось, что он мне не нужен.
– А вот и зря. Язык всегда нужен. Более того, он просто необходим. А вы приезжаете в другие страны и хотите, чтобы все там говорили с вами по-русски. Это ж какая наглость!.. Но ты не ответила на мой вопрос. До того, как ты попала в гарем, ты была проституткой?
Из багровой я стала огненно-красной. Наверно, от меня было впору прикуривать.
– Я приехала сюда для того, чтобы работать гидом… Меня обманули. Меня заставили заниматься проституцией. Я сбежала.
– Ты должна была работать гидом?! – Раиса буквально прыснула со смеху и подошла к окну. – Она хотела работать гидом… А каким гидом ты хотела работать, если ты не знаешь никаких языков, кроме русского?! Каким?! Каким гидом ты хотела быть?
– Мне сказали, что язык не нужен… Я должна была работать с русскими туристами…
– Дура! Господи, какая же ты дура! Какая дура! Да с кем бы ты ни работала, ты же находишься в чужой стране! В ней живет чужой народ!
– Я не знаю, так получилось…
Я посмотрела на разъяренную женщину и поняла, что совершенно не хочу перед ней оправдываться.
– Где Экрам? Я хочу получить свои деньги и вернуться домой.
– А Экрам здесь при чем?
– Как это при чем? У меня с ним был устный договор…
– Я же тебе уже сказала, что устных договоров не бывает.
– Он мне пообещал…
– Мало ли что он кому обещает. В обязанности Экрама входит найти девушку и привезти ее в гарем. За это он получает свои честно заработанные деньги. Других обязанностей у него нет. Он никого не возвращает, не выплачивает никому никаких денег и уж тем более не отправляет никого на родину. Я не знаю, что он тебе там наобещал, и не несу за это никакой ответственности.
– А как же мне тогда быть? – окончательно растерялась я. – Кто же со мной тогда рассчитается и отвезет меня с этого острова?
– Зачем?!
– Что зачем?! – не поняла вопроса я.
– Зачем тебя отвозить с этого острова?
– Как это зачем?
– Тебе больше нравится заниматься проституцией?! Это занятие тебе больше по душе? Чем тебе плохо в гареме?
– Но я же не могу в нем жить всю свою жизнь! Раиса, вы же знаете, что у меня дома двое детей, которые ждут моего возвращения и которым я уже целый месяц не даю ничего о себе знать. Не вы ли рассказывали мне о том, как женщины в гареме зарабатывают себе на жизнь, возвращаются домой с деньгами и помогают своим близким?!
– Рассказывала. Я не отказываюсь от своих слов. Но ситуация изменилась.
– Как это ситуация изменилась?
– Тебе придется пока жить в гареме. Сейчас ты не должна думать о доме. Ни о доме, ни о своих детях…
Я почувствовала, как у меня все поплыло перед глазами, и чуть было не свалилась в обморок.
– Что значит я должна жить в гареме? Как долго?
– Понимаешь, султан не хочет тебя отпускать. Он же дарит тебе драгоценности… Дарит?
– Дарит, – замялась я. – После каждой проведенной ночи.
– Он будет тебе дарить еще больше. Султан делает тебя своей любимой наложницей.
– Что это значит?
– Это значит, что султан не хочет, чтобы ты уезжала. А мы не можем перечить султану. Султан осыплет тебя бриллиантами, сапфирами, изумрудами… Он увешает тебя золотом. Он будет приходить к тебе еще чаще, почти каждую ночь, и ты обязана выполнять каждое его желание. Я подозреваю, что султан просто влюбился в тебя… Не пойму, и чем же ты сумела ему так угодить?
Так что о возвращении даже не думай. Ты должна быть признательна Всевышнему за то, что султан пожелал сделать тебя любимой наложницей. С сегодняшнего дня ты переедешь из своей комнаты в отдельно стоящий домик. Теперь не ты будешь приходить к султану, а султан будет приходить к тебе.
– Но я не хочу больше жить в гареме! – Я всхлипнула и с трудом удержалась, чтобы не разрыдаться в голос. – Мне не нужен султан и его драгоценности! Мне ничего от него не нужно! Я хочу получить заработанные деньги и уехать домой! Я больше здесь не могу!
Раиса переменилась в лице, и в ее взгляде появилась суровость. Она нахмурила брови и сказала ледяным голосом:
– Послушай меня внимательно, потому что я не люблю повторять одно и то же по несколько раз. Ты говоришь, что тебе не нужен султан. Радуйся, что этого никто не слышал, кроме меня! У нас за такие слова камень на шею – и в море. Если я еще раз услышу от тебя что-нибудь подобное, я продам тебя в соседний гарем. В рабство! Ты там на кухне сгниешь в посудомойках! А может, я поступлю с тобой еще хуже. Я прикажу сбросить тебя со скалы или дам команду скормить тебя рыбам. Пойми, ты в моей власти, и твоя дальнейшая жизнь зависит целиком и полностью от тебя самой. Короче, сейчас ты переезжаешь с вещами в домик у моря и будешь каждую ночь ублажать хозяина. Ты будешь жить в этом домике столько, сколько он пожелает. Смотри, одна непростительная ошибка с твоей стороны, и я исполню свое обещание.
– Раиса, но это нечестно! – крикнула я в полном бессилии.
– Что значит нечестно?! Тебе выпала великая честь быть любимой наложницей султана, и ты должна с гордостью выполнять эту миссию. Быть любимой наложницей султана намного престижнее, чем быть проституткой в дешевом публичном доме.
Спорить с Раисой было бесполезно. В тот же день меня переселили в отдельный домик на берегу моря, где я жила в полном уединении и практически каждую ночь принимала у себя султана. В моей тумбочке, стоящей рядом с кроватью, лежали различные драгоценности: браслеты, цепочки, кольца, серьги, но… в той жизни, какой я сейчас жила, в этих драгоценностях не было нужды. Конечно, можно было запросто надеть их на себя, подойти к зеркалу и любоваться своим отражением, только это не дало бы мне ничего и уж тем более не помогло бы моим близким…
Этим вечером ко мне в домик пришел Зия. Не говоря ни слова, он увидел в моих глазах слезы и сразу все понял.
Он заварил мне крепкий кофе и дал в руки сигару. Неожиданно я достала из своей тумбочки изящные золотые украшения и положила их перед евнухом.
– Зия, гляди, сколько у меня барахла… Ты только посмотри, какая уйма… Ведь они стоят баснословных денег, а я понятия не имею, что мне с ними делать. Я не могу их продать и помочь своим близким. Все это превратилось в обыкновенные безделушки. Странно, передо мной золото, но оно не имеет ценности… Зия, скажи, так бывает?
– Золото всегда имеет ценность.
– Но только не здесь… Только не в гареме…
Этой ночью ко мне вновь пришел султан. Я набралась смелости и попыталась сказать ему, что я хочу уехать домой, но он закрыл мой рот ладонью и не позволил мне издать ни единого звука. И все же я не стала терпеть такого обращения и предприняла еще одну попытку, которая и на этот раз оказалась безрезультатной. Вместо того, чтобы хоть немного меня выслушать, султан опрокинул меня на постель и стал грубо, механически пользоваться моим телом. Он не любил, когда женщины говорят… Он требовал полного, безоговорочного и слепого подчинения…
Так продолжалось каждую ночь… И каждую ночь после его ухода я закрывала глаза, утыкалась носом в подушку и громко ревела…
Глава 16
Проходил день за днем, ночь за ночью, но в моей жизни ничего не менялось. Ничего… Я жила в домике у моря в гордом одиночестве, постоянно смотрела на море и понимала ту страшную вещь, что мне уже никогда отсюда не выбраться. Правда, мое одиночество скрашивал Зия. Как никто другой он понимал мое состояние и ощущал всю тяжесть, которая была в моей душе. Я боялась встречаться с ним взглядом и молча водила глазами по комнате, потому что мне казалось, что если я посмотрю Зие в глаза, то тут же расплачусь.
Изредка я ходила в кинозал и смотрела мыльные, совершенно бессмысленные мелодрамы на уже приевшемся мне турецком языке. А после кинозала я бродила у небольшого озера и представляла себе московскую жизнь, но не ту, которой я жила в последнее время, а с деньгами… Я мечтала купить себе недорогой дом, недорогой джип и недорогую, но тихую и спокойную жизнь… Я ведь и Костика-то полюбила, когда у него еще ничего не было: ни шикарной машины, ни фирмы, ни положения в обществе, ни тех денег, которые он имеет сейчас. Я ведь и потом, уже после того, как мой муж встал на ноги, жила скромно, стараясь не выделяться среди толпы и экономно вести семейный бюджет. Господи, даже страшно подумать, а я ведь и одежду-то себе и детям покупала только во время распродаж, чтобы были приличные скидки… Да и одежда у меня была какая-то невзрачная, что ли… Костик всегда меня ругал и говорил, что у меня полное отсутствие нормального вкуса.
Он даже уговаривал меня купить новое платье или новые сапоги. Я отмахивалась и упрекала его в расточительности. Мол, у меня и так шмоток полно, еще это надо сносить. Я экономила на себе и детях. Я не экономила только на Костике. Зачем мне красивая одежда? Я все равно сижу дома и никуда не хожу… А вот Костик у меня большой человек… Он всегда на виду. На него люди смотрят… Покупать одежду для мужа на какой-нибудь распродаже я не могла. Костика мы одевали на различных показах мод и тратили на его гардероб совершенно баснословные деньги. А затем мы стали шить ему одежду на заказ у именитых модельеров. Когда с Костика снимали мерку и спрашивали, не хочу ли я и себе что-нибудь заказать, я краснела, отрицательно качала головой и говорила, что для меня самое главное, чтобы мой муж был красивым. Кто я? Никто. Всего лишь навсего жена при муже… Тот, кто снимал мерку с моего мужа, смотрел на меня жалостливым взглядом и был по-своему прав. Наверно, он понимал, что такое слепое поклонение мужчине приведет в конце концов к полному краху.
Даже если женщина живет при мужчине, она всегда должна быть женщиной. Потому что на самом деле мужчина живет при ней, да и получается у него все только потому, что рядом с ним находится такая женщина… Без нее он никто… Мужчина не может жить без женщины, а женщина не может жить без мужчины…
Говорят, что деньги дают нам свободу, но с ними я вела затворническую жизнь. Наверно, это происходило оттого, что я просто не могла ими распоряжаться. Костику на новый пиджак, чтобы на переговорах произвел эффект, – пожалуйста… Костику на дорогой спортивный клуб – пожалуйста… Он должен быть в форме и хорошо выглядеть… Массаж тоже Костику просто необходим: он слишком много работает, и у него затекает шея. Того и гляди, остеохондроз может начаться… Костику в казино хочется поиграть, а с пустым кошельком там делать нечего. В конце концов, пусть поиграет. Он эти деньги зарабатывает, он и должен их тратить по его собственному усмотрению… В ночном клубе Костику иногда тоже хочется порезвиться, бокальчик-другой какого-нибудь коктейля выпить… А вот если мне новая юбка понравится, то я ее себе не куплю, потому что мне жировать незачем. Куда мне в новой юбке ходить, я ж с детьми дома сижу? Муж все равно этой юбки не увидит и не оценит, потому что в последнее время он видел меня только в домашнем халате и тапочках. Господи, какая же я была дура… Какая дура… Разве можно было так жить? Разве можно?! У Костика всегда было слишком много желаний, например, купить автомобиль самой крутой марки, яхту и хороший, добротный дом… А у меня никогда не было никаких желаний. Вообще никаких. Меня все устраивало, и мне всегда всего хватало. Можно сказать, что Костик постоянно к чему-то стремился, а у меня никаких стремлений никогда не было. Он даже хотел что-то коллекционировать, а я непонимающе пожимала плечами и думала, что любое хобби стоит денег, а у нас двое детей, а это значит, что лишних денег у нас нет и быть не может.
Тогда холеный и элегантный Костик называл меня скупердяйкой и бесился от того, что мои интересы никогда не выходили за рамки воспитания наших детей. В ответ я жутко злилась и пыталась убедить мужа в том, что на воспитание двоих детей уходит слишком много времени и что я так устаю, что на всякую галиматью типа коллекционирования у меня просто не остается ни сил, ни времени… Господи, даже не верится, что это была я… Даже не верится… Сейчас я совсем другая… Совсем… У меня появились свои жизненные вехи, свои прозрения, свои разочарования, свои удары судьбы… Наверно, если бы кто-нибудь услышал меня со стороны, то подумал бы, что я психопатка, но я вдруг узнала, что в нашей жизни бывают моменты, когда смерть воспринимается во благо и является самым прекрасным и самым стоящим из того, что есть на земле… Я поняла это, когда увидела Нику…
Я очень хорошо это поняла… А еще я вдруг поняла, что я стала совсем другой, я стала женщиной, которая не похожа на всех остальных… Даже здесь… Даже в гареме…
Несмотря на все усилия Раисы, я все равно стала другой, резко отличающейся от остальных девушек…
"Спокойно, не реветь", – говорила я сама себе и начинала думать о том, как отсюда можно сбежать. Один раз, когда Зия принес в мой домик мольберт и краски, он принялся рисовать морской пейзаж, а я… я не выдержала и закричала что было сил… Это был громкий, душераздирающий крик… Этот крик опрокинул глыбу, под которой уже были похоронены все надежды на мое возвращение домой…
От неожиданности Зия выронил краски и посмотрел на меня ничего не понимающими глазами.
– Света, что случилось? Тебе плохо?
– Плохо…
– Что с тобой? Тебе нужен врач?
– Мне нужен психиатр, – мне показалось, что я выдавливаю из себя каждое слово.
Зия был растроган моим взрывом и неожиданно понял, что я спокойна и безразлична только внешне… Это не я… Это просто оболочка моей души… А в самой душе я мечусь, как загнанный зверь. Я через силу улыбалась, через силу расчесывала волосы, через силу смотрела на себя в зеркало… По правде сказать, я и жила-то через силу… Я уже давно потеряла сон и уже не разглядывала с былым восхищением оставленные султаном на подушке драгоценности… Я безразлично складывала их в тумбочку и забывала о них в ту же минуту.
Зия просверлил меня взглядом насквозь и, наверно, сразу подумал о том, что я сказала истинную правду: без помощи психиатра мне никак не обойтись. Евнух больше не мог помочь мне забыть о моих неприятностях, не думать о Москве, о своем доме и о своих детях.
– Света, я очень много думаю в последнее время…
– О чем?
– О том, как помочь тебе вернуться в Россию…
– Я тоже об этом постоянно думаю, – мои глаза загорелись. – Каждый день… Вернее нет, даже не каждый день, а каждый час, каждую минуту я вынашиваю план бегства… Но у меня ничего не получится… Я вижу, как охраняется дворец. Тут полно охраны. Я даже приближалась к лодкам и катерам, стоящим на причале… Как только я к ним подошла, то непонятно откуда сразу ко мне навстречу бросился охранник. Он стал махать руками и требовать, чтобы я немедленно отошла от причала. И все же я улучила момент, когда на причале не было охранника. Я подошла к лодкам и катерам довольно близко и с ужасом убедилась, что лодки надежно заперты на хитрые замки, которые не срежешь и не взломаешь. Я выходила на причал и глубокой ночью, после того как султан ушел, но произошла та же самая история…
– А куда ты собралась, если у тебя нет ни денег, ни документов?
– Не знаю. Куда глаза глядят, только бы подальше от этих мест. Это с виду кажется, что в гареме жизнь без забот… Может, она и вправду без забот, но только не для русской женщины.
В этот момент Зия подошел ко мне поближе и обнял меня за плечи. Я уткнулась в его могучую, накачанную грудь и стала громко реветь. Я ревела и поражалась самообладанию этого мужчины, его железной хватке и завидной выдержке.
– Света, не плачь, – постарался успокоить меня Зия и осторожно погладил мои волосы. – Я тебя прошу, не плачь. Я тоже думал о побеге. О нашем побеге…
Услышав эти слова, я сразу подняла голову.
– Зия, что ты сказал?
– Я сказал, что я тоже очень много размышлял о нашем побеге. Мы убежим сегодня ночью. Я уже все обдумал и все подготовил.
– Как? А почему ты молчал?!
– Я хотел тебе сказать об этом сегодня.
Я посмотрела на Зию растерянным взглядом и как-то нерешительно спросила:
– Зия, ты сейчас говоришь серьезно или ты просто хочешь меня успокоить?
– Я говорю серьезно. Света, я хочу убежать вместе с тобой.
– Ты хочешь убежать?! Но ведь твоя родина Турция… Ты не представляешь, что такое Россия… Ты же никогда не был в Москве…
– Но я видел ее на картинках. Я читал о ней в книжках. У меня есть даже кассета с фильмом о Москве. Я тебе ее приносил, но ты не захотела ее смотреть. Ты сказала мне: "Не трави душу". Я еще тогда тебя спросил, что значит травить душу… Ты долго мне объясняла, но я так ничего и не понял. Я знаю, как выглядят Кремль, Воробьевы горы, парк Горького, Поклонная гора…
– Надо же, какой ты продвинутый. Все знаешь…
Но ты не представляешь, что значит жить в России… Там совсем другая жизнь. Там нет гаремов, и там надо зарабатывать деньги. Там никогда и ничего не делается во благо людей… Там делают все возможное, чтобы люди умирали как мухи. У нас, если у человека нет денег, властям на него плевать. Правительство поднимает пенсию на сто рублей, а коммунальные услуги на пятьсот.
– Я знаю, у вас там мафия. Я очень много про нее читал. Глобус, Япончик, Александр Солоник… У меня была такая книга.
– У нас совсем не мафиозная страна. У нас страна милицейского беспредела. Иностранцу в нашей стране тяжело, чтобы в ней жить, надо в ней родиться. Там и русскому-то тяжело, а турку и подавно. Ты хоть знаешь, что такое тридцатиградусный мороз и как сильно он обжигает щеки?!
– Нет, но я очень сильно хочу это узнать. Светлана, я не хочу оставаться здесь без тебя. Я поеду с тобой. Я буду твоим помощником.
– Помощником?!
– Ну да. А может, точнее сказать, управляющим.
– Управляющим кого или чего? Ты хочешь мною управлять? – ничего не поняла я.
– Управляющим твоего борделя. Вернее, управляющим нашего борделя.
– Ты хочешь, чтобы мы открыли бордель?
– Конечно. Ты же сама мне про это рассказала. Я знаю, что в России нет официальных борделей, но они есть, хотя и все неофициальные. Мы тоже откроем неофициальный бордель. Но ведь бордели в основном женские. Приходят подвыпившие, веселые мужчины, заказывают себе женщин… А у нас будет мужской бордель. В нем будут работать мужчины только для женщин. Я знаю, как организовать подобный бордель. Я беру всю организацию на себя. Ты только не подумай, что у меня есть опыт. У меня нет опыта, но у меня есть богатая фантазия.