56
Вслед за Лесником появляется Гном. Они ощупывают нас лучами фонариков и с удовольствием рассматривают скрученные проволокой тела. Похоже, нас ждали и мы в прямом смысле угодили в западню.
- Как только ворота открылись, я получил сигнал и сразу понял, кто к нам пожаловал, - гордо объясняет Лесник. Он чувствует себя победителем и желает насладиться триумфом.
- Ублюдки! Цепные псы Рыси! - злится от беспомощности Кирилл.
- Остынь, Коршун. Ты на себе давно поставил крест, но на хрена пенсионера в могилу затянул?
- Калюжный… Значит его смерть ваша работа. Мерзавцы!
- Тогда дрожи перед нами. "Мерзавец" происходит от слова "мерзлый". Холодный, бесчувственный человек, леденящий душу. Кстати, "отморозки" оттуда же родом.
- Я не отморозок! - возмущается Гном.
- Мы офицеры. А они… Да они уже никто. Спасибо, Коршун, ты выбрал лучшее место для финала. Мы вас здесь и замуруем.
- В одном из тех тайников, что я нашел? Он слишком маленький. Или ты нас расчленишь? Кто из вас будет мясником? - дерзит Кирилл.
Я не понимаю, о чем он говорит. Мы не успели найти тайник, но Коршунов явно что-то задумал.
- Какой тайник? Ты что несешь? - обеспокоен Лесник.
- Тот самый, где ты хранил компромат на Рысева. В памяти твоего телефона только последние записи. А прежние здесь, в тайнике. Помнишь, коттедж на Рублевке? Ты сохранил запись Рысева с Иткиным?
- О чем он, Лесник? - хмурится Гном.
- А ты не в курсе, Гном? Тогда я объясню. Лесник все время писал Рысева, намерен был шантажировать. Но я забрал записи. Представляешь, какой это подарок для генерала.
Теперь я понимаю, что Коршунов хочет поссорить напарников.
- Заткнись! Он врет! - злится Лесник.
- А ты проверь. Я же предупредил, если опоздаешь, данные уйдут к генералу.
Лесник срывается с места и исчезает в кабинете. Из-за неплотно прикрытой двери сочится свет.
- Он думает только о себе, Гном. - Продолжает сеять сомнение Коршунов. - Ты делаешь всю грязную работу. И Калюжного ты, ведь так?.. Лесник тебя использует. Он намерен выторговать у генерала звание и деньги. Сейчас он вернется и прикажет нас пристрелить. А сам снимет тебя на микрокамеру.
Торопливые шаги стучат по бетонным плитам. Лесник возвращается, его лицо сияет от радости.
- Мочи их!
- А почему всегда я? - напрягается Гном.
- Ты чего? Что он тебе наболтал?
- Как грязное дело, так я, а сам, вон, за телефон хватаешься. Записать хочешь?
- Ты что несешь, Гном! Я генералу хотел доложить!
- Врет он. Отсюда не дозвонишься, - подзуживает Гнома Коршунов.
- Да я… - Лесник дико вращает глазами. - Найди у него пульт и закрой ворота. Я сейчас вернусь и сам их прикончу.
Лесник уходит в кабинет, где есть антенна. Коршунов кричит ему вслед:
- Не забудь записать генерала для коллекции!
Гном отходит к стене и дергает за рычаг. Мы сваливаемся на пол. Так чуть полегче, но сетка по-прежнему туго затянута.
- Где пульт? - нависает над нами Гном. - В каком кармане?
Гном сует руку в карман куртки Коршунова, а я исхитряюсь вцепиться в нее зубами.
- Стерва! - взывает он и замахивается пистолетом.
Вот черт! Мне не увернуться. Я зажмуриваюсь и жду сокрушающего удара в переносицу.
Удар!.. И тело Гнома сваливается на меня.
Я разлепляю веки и не верю своим глазам. Надо мной лицо сына Коли! В его руках бейсбольная бита.
- Огнестрельного не даете, приходится действовать подручными средствами.
- Тот странный мотоцикл… Ты следил за нами! - догадывается Коршунов.
- Таня просила приглядеть. Вы, родители, такие безбашенные.
- В "кашкае" кусачки. Быстрее! - спохватывается Кирилл.
Николай освобождает нас. Я расстроена и рада одновременно. Мой сын возмужал, он настоящий мужчина, но помогая мне, он может погибнуть. Зачем мы только подключили детей к нашим опасным разборкам!
Я сдергиваю последнюю петлю с ноги, когда Коршунов неожиданно отталкивает меня. В то же мгновение я слышу свист пролетающей пули. Инстинкт откатывает меня за колону, в руке оказывается пистолет. Новые пули крошат бетон. Я пытаюсь осмотреться. Коршунов спрятался за соседней колонной, Коля затаился за "кашкаем". Оба целы.
В бункере по-прежнему темно. Лишь фонарик на полу очерчивает узкий яркий сектор да распахнутая дверь кабинета, где скрылся Лесник, освещает часть прохода. Стреляли от туда. Несомненно, это Лесник. Он имеет преимущество, так как знает бункер. И точно - две пули прорезают темноту сбоку, но проходят выше моей головы. Я огрызаюсь стрельбой "в слепую", лишь бы не дать противнику подкрасться ближе.
Коршунов нажимает пульт. Ворота закрываются, и вспыхивает дежурный свет. Шансы Лесника незаметно маневрировать резко снижаются. Я вижу, как Коршунов достает пистолет-пулемет из "кашкая". Теперь все козыри у нас. Можно переходить в наступление.
Я делаю знак, чтобы Коля не высовывался, и киваю Кириллу. Он выпускает длинную очередь, под прикрытием которой я перекатываюсь к следующей колонне. Теперь мы можем вести перекрестный огонь. Где Лесник? Путь к выходу ему перекрыт.
Бункер вытянут под землей. Одна треть со стороны въезда представляет собой открытое пространство с колоннами. Сейчас мы здесь и находимся. Дальше вглубь уходят два коридора, соединенные между собой проходами. Лесник стрелял сначала из правого, затем из левого коридора. Где он сейчас?
Мелькает фигура! Я вскидываю пистолет, ловлю цель и слышу пронзительное:
- Мама!
О, Господи! Это крик сына, он впервые назвал меня мамой! Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Как раз вовремя, чтобы заметить, как пришедший в себя Гном выпускает пулю в мою сторону. Я падаю за колонну, Гном промахивается. И новый крик, на этот раз Гнома, режет мое сердце:
- Я убью его, тварь! Бросай ствол!
Гном держит под прицелом Колю. Моего сына! Что на меня находит невозможно передать. Я не думаю и не анализирую свои действия. Я, как тигрица, готова перегрызть глотку врагу своего детеныша. Но вместо клыков у меня пистолет. Времени на прицеливание нет. Я действую инстинктивно. Вскидываю руку и стреляю!
Уф!
Пуля выбивает пистолет из руки Гнома. Я набрасываюсь на него и… Коля с трудом оттаскивает меня от раненного в руку противника. Что со мной происходит? Где моя ледяная холодность и строгий расчет?
Пока я прихожу в себя возвращается Коршунов, преследовавший Лесника.
- Ушел через вентиляционный люк, - сообщает он и быстро скручивает обрывками сетки безропотному Гному руки за спиной. - Поживи пока.
Прежде чем покинуть бункер мы заходим в кабинет. Коршунов придирчиво осматривает комнату потревоженную Лесником. Стол и стеллажи на прежних местах, а ножки массивного дивана оставили след на пыльном полу. Коршунов сдвигает диван и поддевает плинтус. Между стеной и полом узкая щель. Он просовывает пальцы и цепляется за крайнюю плитку, которыми облицован пол.
Вот это да! Плитка поднимается! Под ней квадратная ниша с железным ящиком.
- Так я и думал! - устало радуется Кирилл.
57
Мы с Коршуновым смотрим видеозапись. Она черно-белая неважного качества, но я узнаю интерьер коттеджа на Рублевке, из которого работала на запугивание Иткина. В кадре двое: Рысев и Иткин. Понурый Иткин сидит в кресле, а Рысев мягко, как кошка, расхаживает перед ним. Дата и время в углу кадра доказывают, что запись сделана сразу после того, как я покинула коттедж. Самое главное, что звук записан чисто.
"- Хорош херню нести! Никакие это не клиринговые услуги. Это шпионаж! - Рысев обрывает витиеватые объяснения Иткина. - Ты, гнида, собираешь данные из крупнейших российских компаний и банков. Но этого тебе мало, ты пролез в наши министерства.
- Это мусор. Бумаги, которые они выбрасывают, - оправдывается Иткин.
- Не вешай лапшу на уши! Мусорное ведро в кабинете генерального директора или министра способно поведать о многих секретах. Я понимаю, если бы твоя деятельность ограничивалось промышленным шпионажем - получил бы срок и гнил на нарах. Но твои уборщицы работают даже в министерстве обороны! За это расстрела мало.
- У меня не было выбора. Меня заставили.
- Не ной, жидовская морда. Сегодня у тебя выбор есть. Либо ты выходишь из этой комнаты, как шпион, и в закрытом суде несешь пургу про честных уборщиц. Либо…
Рысев делает многозначительную паузу. Иткин сглотывает слюну пересохшим горлом.
- Что?
- Сначала ответь на первый вариант.
- С меня хватит, не хочу в тюрьму.
- Тогда слушай второй вариант, гнида. Я отпускаю тебя, и ты работаешь на меня.
- Работаю? Что я должен делать?
- Всё то же, что и раньше. Но время от времени будешь предоставлять мне компромат на некоторые банки и их владельцев.
- Но я… Мы только собираем. Отсортировывают и делают выводы в другом месте.
- А то я не догадываюсь, что сложная аналитическая работа твоей компании не под силу. Иначе бы я заставил тебя продать бизнес за рубль и дал пинка под зад! Твои офисные крысы сканируют всё подряд, а ты лично отправляешь данные по электронной почте. Они попадают в ЦРУ или Моссад, и уже там аналитики отделяют алмазы от шлака. Затем их используют против моей страны! Шантажируют бизнесменов и чиновников, давят на политиков, сливают компромат продажным блогерам и купленным оппозиционерам. Но меня это кухня не интересует. Мне нужна своя порция ценного дерьма, чтобы утопить в нем некоторых банкиров. Задача понятна?
- Я понял. Я согласен.
- То-то же, гнида!
- А можно… Если мы будем работать вместе, без этого… без гниды?
- Что! Ты хочешь приравнять меня к себе?! Смотри сюда, гнида! - Рысев подходит к картине, висящей на стене напротив Иткина, и вынимает из широкой рамы элемент отделки. - Это микрокамера, она писала твои признания и согласие на сотрудничество. У меня есть и другие доказательства. Если ты взбрыкнешь, или мне только покажется, что ты, продажная тварь, подумал плохо обо мне, та пуля, которая досталась твоей фотографии, проделает дырку у тебя во лбу. Понятно, гнида?
- Да. Вы только не волнуйтесь, я не подведу".
Запись окончилась. На Коршунова страшно было смотреть. Он помрачнел и даже постарел.
- Перед встречей Рысев поручил Леснику отключить стационарную аппаратуру в коттедже и установить одну автономную камеру. Лесник уже тогда писал генерала для собственной страховки и установил вторую камеру для себя. Теперь мы знаем, что Рысев не только помогает коррупции, но и покровительствует шпионажу. Это за пределами… - Кирилл грустно качает головой.
- Реальный шпионаж с помощью уборщиц?
- Задумка проста, как всё гениальное. Уборщицы имеют доступ к любому кабинету. Они заходят туда рано утром, когда никого нет, моют полы, протирают столы, выносят бумаги из корзин. Среди бумаг могут быть черновики важных документов. Уборщице ничего не стоит установить подслушивающую и записывающую аппаратуру. Все совещания и даже тексты, которые набираются на компьютерах могут быть под контролем. Они мешками выносят из офисов мусор, который почти не контролируется. Одна проблема - отсортировать ценную информацию. Там могут быть и государственные и личные секреты. Они достаются умному противнику, который использует их для своих целей.
- Теперь Рысеву конец. Эта информация убьет его.
- Один раз мы уже попытались взорвать "информационную бомбу". В результате погиб честный порядочный человек.
- Что же делать?
- Ты заметила, что Рысев потребовал компромат на банкиров?
- Это как-то связано с обналичиванием?
- Уверен, что да. Для обналички в таких масштабах периодически требуется новый банк-помойка. Создать банк с нуля дорого. Рысев покупал за гроши готовый банк средней руки, используя компромат Иткина. И превращал такой банк в новый "сливной бачок", пока у него не отзывали лицензию.
- Получается, что коррупционные схемы Рысева процветают благодаря шпионажу Иткина.
- Они тесно связаны. Неплохо бы получить убедительные доказательства этой связи.
- Записей Лесника недостаточно?
- Они обозначают намерения. А нам нужен конкретный факт шпионажа. Хотя бы один.
Я внимательно смотрю на Коршунова. Когда живешь с мужиком, волей не волей научишься предугадывать его помыслы.
- И ты знаешь, как такой факт добыть?
- Есть вариант.
- Конечно, он касается меня?
Коршунов отводит взгляд, мнется.
- Светлая, тебе на время надо стать уборщицей.
- Спасибо, дорогой! Мало того, что я в деревенском доме убираюсь без горячей воды, теперь еще и офисы мыть!
- Светлая. - Кирилл берет меня за руку и меняется в лице. Неужели у него в запасе еще одна неприятность! - Я должен сказать тебе, что тогда по поводу экспертизы… Она давно готова. Словом, Рысев твой отец.
58
Итак, я обрела отца. Не могу сказать, что эта новость меня ошарашила. После всего, что я узнала о судьбе своей матери, я догадывалась, какова роль Рысева, но отгоняла неприятную мысль. Это всё равно, что стоять над пропастью и не смотреть вниз. Теперь всё встало на свои места.
Олег Рысев и Света Портнова были одноклассниками. Олег учился в Валяпинской школе только в последнем классе, а еще через два года его отца, полковника вооруженных сил, перевели на новое место службы, и семья навсегда покинула уральский город. В то последнее лето Олег Рысев приехал в Валяпинск на каникулы, вскружил голову продавщице Свете, и она забеременела. Возможно, если бы не случился суд над "торговой мафией" и Света не получила условный срок, я обрела бы полноценную семью с папой и мамой.
Но произошло то, что произошло. Света родила и стала добиваться замужества от курсанта Высшей школы КГБ. Олег понял, что брак с судимой женщиной - это конец его только зарождающейся карьеры. Когда Света стала угрожать, что напишет в партком, Олег Рысев решился на убийство.
Он тайно приехал в Валяпинск, зарезал Свету Портнову и ее мать, и подбросил улики выпивохе Сашке Демьянову. Жестокий план сработал. Демьянова приговорили к расстрелу, а Рысев продолжил учебу. Наверняка Рысев и думать забыл о своей дочери, оказавшейся в интернате.
Через двадцать один год в недрах ФСБ заработал совершенно секретный проект "СД", о котором знали единицы. Рысев руководил им. Девушка-киллер по прозвищу Светлый Демон исполняла особые задания сначала на благо страны, а потом уже и в личных интересах генерала Рысева.
Однажды, при ликвидации банкира Тумиловича, Светлый Демон получила ранение. Следственные органы впервые получили ДНК-анализ неуловимого киллера. Эти данные попали к Рысеву, и генерал сравнил их с собственным ДНК. Возможно, у него были некоторые подозрения: город, фамилия, возраст, глаза матери и решительный характер в отца. Рысев убедился, что его заказы на убийство исполняла собственная дочь. В случае поимки Светлого Демона к такому же выводу могли прийти следователи, ведь данные ДНК генерала, как сотрудника ФСБ, хранились в особой базе. А там уже и мотив давней резни в Валяпинске четко прослеживался, да и подбор "клиентов" Светлого Демона неизбежно привел бы к весьма неутешительным для генерала выводам.
Поэтому, как только появился ДНК-анализ Светлого Демона, генерал принял решение закрыть проект "СД". То есть уничтожить собственную дочь.
Отсрочку мне дала хитрость Коршунова с мнимой болезнью и необходимость отыскать след "крота", исчезнувшего в Калининграде. Мы выполнили сложное задание, в результате которого авторитет Рысева резко возрос. Он получил новое звание и должен был занять одну из самых высоких должностей в ФСБ. Единственной потенциальной угрозой этих планов являлась я.
Он послал убийц, и я вынуждена была вступить в смертельную схватку. Моим истинным врагом были не подчиненные Рысева, а он сам - кровный папа. Сколько раз в детстве я мечтала, что меня найдет мой родной папочка. Теперь я знаю его, а он меня. Мечта осуществилась, мы нашли друг друга, но один из нас должен умереть. Или дочь. Или отец. Разница в том, что Рысев может пристрелить меня как собаку, а я не желаю ему "геройской" смерти от моей пули. Он должен получить по заслугам как преступник.
С этими мыслями я подхожу к центральному офису московского банка. Для поиска доказательств мы с Коршуновым выбрали достаточно крупный банк с государственным участием из списка компаний, который обслуживают уборщицы Иткина. Сейчас я в роли провинциальной простушки, приехавшей в столицу в поисках работы. Такие бабенки нравятся мужикам-охранникам за пятьдесят. Рядом с ними они чувствуют себя генералами.
Я толкаю высокую дверь и сразу натыкаюсь на нужного типа.
- Ой! А где у вас отдел кадров? - обращаюсь я к усатому охраннику с пивным брюшком и нашивкой на груди "Security".
- А тебе зачем?
Охранник рассматривает меня. Я невзначай расстегиваю курточку и стягиваю шапочку. По опыту знаю, "Пивное брюшко" не прочь прижаться к тонкой талии, если для этого не требуется сверх усилий.
- Работу ищу. Уборщицы. В Москве, говорят, много платят. - Со скромной улыбкой я опускаю глаза.
- Так это… Банк обслуживают. Агентство "Чистый пол" называется. Тебе туда надо, дуреха!
- Ой! Там одни узбечки работают. Меня не возьмут.
- Ну почему? Кроме глупых азиаток им и наши бабы требуются. В директорские кабинеты назначают приличных уборщиц. Славянского вида, как говорится. Ты сгодишься.
"Пивное брюшко" тычем мне в грудь пальцем и показывает желтые от сигарет зубы. Надо взметнуть его авторитет.
- Ой! А что это у вас написано, - дотрагиваюсь я до нашивки "Security". - Вы начальник?
- Начальник, - важно кивает "Пивное брюшко".
- Порекомендуйте меня в "Чистый пол". Я всё умею. Вот так, вот так! - Я нагибаюсь руками к полу и активно двигаюсь задом на охранника, словно тру пол тряпкой.
- Да погоди ты, шебутная! - Пивное брюшко останавливает меня, когда я тычусь попой ему в брюки. Он доволен, но вынужден сделать замечание: - Давай без этого. Тут швабрами работают. А вот у меня дома…
- Я могу и у вас дома помыть! Если подсобите с устройством.
- Зовут-то тебя как?
- Света.
- Муж есть?
- Где ж их взять-то. Истосковалась, - вздыхаю я.
- Вот, что мы сделаем, Света. Скоро "Чистый пол" уходить будет. У них старшая есть, из директорских кабинетов. Я тебя с ней сведу. - "Пивное брюшко" разглаживает усы. - А вечером это… Экзамен у тебя приму по мытью полов. В семь приходи сюда.
- С удовольствием, начальник, - соглашаюсь я и делаю вид, что в восторге от его пивного брюшка, а особенно от того, что болтается под ним.
Охранник приосанивается, мысленно улетая в сладкое возбуждение.
Ну какие же мужики козлы! Если бы сейчас я вынесла мешок с деньгами, он бы и не заметил. Но мне нужны не деньги, а старшая уборщица.
- Ты с директорской полотершей свести не забудь, - грубо напоминаю я.
Про свой будущий интерес "Пивное брюшко" не забывает, и через полчаса мы с Коршуновым силой увозим сорокапятилетнюю женщину с натруженными руками.