И по взгляду девушки понял, что не далек от истины:
- Действительно есть какой-то неведомый мне секрет?
- Вадим, я не готова обсуждать эту тему, тем более, что секрет не только мой.
- Но и отца? У вас договоренность: ни слова врагу! - шутливо заметил мужчина. - Но я не враг, Маша, - и качнулся к ней. - Тем более своей очаровательной племяннице и брату. Однако и изображать агента 007 не буду, не мое амплуа… Как думаешь, выпишут тебя?
- Не знаю. Хотелось бы еще дома побыть, пока вы гостите.
- Ну, что ты выкаешь, Маша? Договорились же. И не огорчайся, мне пока нравиться гостить, так что уезжать в ближайшее время не собираюсь, еще повеселимся, устроим налет на магазины и рестораны. В кино сходим - сто лет не был в кинотеатрах. Немного изменим режим дня: буду забирать тебя после института и катать по Питеру. В казино хоть раз была?
- Нет.
- Предлагаю восполнить пробел в знаниях и посетить сегодня казино. Как предложение?
- Особого желания нет, - пожала плечами. - Но и возражений тоже.
- Договорились. Значит, после поликлиники едем в бутик за шикарным платьем и вечером поражаем аборигенов своей неотразимостью!
- Вы шутите! - рассмеялась девушка.
- Нет, я тебя завлекаю, - улыбнулся и Греков.
- Как рыбу в сети.
- Ага, а потом съем.
- Вы кровожадны?! Можно я в родительской клетке посижу?
- До пятидесяти лет? Не могу позволить. А кто потешит мое мужское самолюбие? Представь завистливые взгляды игроков, когда мы будем входить в фойе казино. Такая грация с каким-то стариком!
- Ты все шутишь! Никакой ты не старик, да и я для грации слишком угрюма. В маму, мне дома больше нравиться, чем на тусовках.
- Замечательно, но дома ты насидишься после моего отъезда, а пока я в Питере изволь веселиться. А то, что ж я буду вспоминать длинными холостятскими вечерами на чужбине?
- Сидя у камина с бокалом элитного вина? - хитро прищурилась Маша.
- Да, забытый, печальный, с таким же как я, одиноким бокалом давно забытого и старого вина, - в притворном огорчении вздохнул Вадим, - какого-нибудь перно одна тысяча семисотого года.
Маша рассмеялась:
- Не верю!
- А вы Станиславский, мадмуазель?
- Всего лишь, Мария Грекова. Но мне достаточно. Главное ведь не кто ты, а что.
- Интересно. И что ты?
- Человек, надеюсь - личность. В свое время была гадкой девчонкой, каюсь, но время превалирования эмоций прошло, и наступил вдумчивый штиль. Характер подвергся шлифовке, взгляды и действия корректировке. Не скажу, что мне было приятно признать себя пустышкой и попытаться что-то исправить, но удалось. И я горжусь своим достижением.
- Какие ломки ради… а ради чего? Вернее, что послужило их причиной?
- Один очень не красивый поступок. Не то, чтоб мне было стыдно за него… Тогда - нет, я была уверена в своей правоте, а потом… Папа великий воспитатель. Он преподал мне урок дальновидности, показал, что не все то белое, что бело, и не все черное, что темно. А еще показал, что у каждого действия есть последствие и порой такое, о чем мы и не подозреваем, не предполагаем, хоть порой и тщательно просчитываем варианты, но итог бывает, противоположен задуманному финалу.
- Мудро, - посерьезнел Вадим.
- Да. Теперь я всегда думаю, прежде чем делаю, стараюсь не торопиться с выводами. Правда терпимости от этого не прибавляется, но может, с годами и ее будет хватать? Тем более живой примет перед глазами - мама. Она всегда ровна и не спешна в суждениях, а терпение у нее поразительное. И понимание беспрецедентное. А раньше мне казалось это не достоинства, а недостатки, и она нетерпима, а заморожена. Живет в своем мире, в домике - кухне. Помните, как в детстве играли: я - в домике, я - в домике! Вот и мама также, закроется и плевать ей на нас, на весь мир, только не трогайте. Поели, уроки выучили? Идите, гуляйте. Я обижалась, даже одно время думала, что она пьет. Сидит на кухне и тупо накачивается вермутом или водкой. Но спиртным от мамы не пахло, и бутылок в доме не прибавлялось.
- Чтоб напиваться, нужен повод, а чтоб каждый день - очень веский, например - апокалипсис всей жизни.
- Повод-то как раз был, - протянула задумчиво Маша.
- Какой позволь полюбопытствовать?
Девушка долго молчала, глядя перед собой с таким видом, словно машина несла ее напрямую в прошлое, в те дни, когда радости, видимо, было мало, а вот печалей и бед - больше, чем достаточно.
Странно, что Вадим о том не знал. Впрочем, последний раз они встречались с Егором довольно давно, и разговор вышел смятый, в сутолоке и спешке. Дежурные фразы, пара пустых новостей и один пошел направо, другой налево, пообещав встретиться вечером. Но встречи не произошло. Поздравления с Новым годом тоже не в счет: как дела? Хорошо. Здоровья, удачи. И тебе. Детям привет, Вере отдельный, пламенный. И тебе от всей семьи…
- Тогда много случилось. Долго рассказывать. Главное, что после бабушка ушла в монастырь.
Вадим чуть не въехал в бампер впереди идущего БМВ от неожиданности:
- Стоп, она же умерла, Маша!
- Ничего подобного, если брать физический план. Сейчас может и правда, умерла, не знаю, а тогда, лишь для нас и мира. Необычное решение, удивительное для бабули. Она ведь педагог и законченный атеист. А вот решила уйти в монастырь, и ладно б куда-нибудь в области. Нет. Суетно здесь, сказала. Собралась за сутки, поцеловала нас и отчалила в неизвестном направлении.
- Зачем? Что за трагедия у вас произошла?.. И я не знал.
- Это были наши проблемы, чисто семейные. А почему бабушка приняла столь странное решение? - девушка покосилась на Вадима и вздохнула. - Сказала: будет молиться за Иру.
`Вот как'? - лицо Вадима застыло, руки сильней сжали руль.
- Потом постепенно все наладилось. Мама, правда, так и не простила бабушку, посчитала ее уход предательством, блажью. Считает ее мертвой. Но нас стала замечать. Сейчас я ей даже благодарна за ее отстраненность. Она нас к самостоятельности приучила. Не лезла в наши детские проблемы, и мы научились решать их сами.
- Не думаю, что твоя обида на мать прошла, слишком грустно ты излагаешь концепцию ваших отношений.
- Возможно, - согласилась девушка. - Но это обида не на ее холодность и невмешательство в нашу жизнь, а на себя. Я другая, не могу, как она, порой даже не понимаю и не приемлю ее отношение к определенным моментам. Но это моя проблема, не ее.
- Что же у вас произошло?
- Давай не будем сейчас об этом? Позже Вадим.
- Хорошо. Вижу, тебе не приятна тема…. Сюда сворачивать?…
Они вернулись домой около трех, и еще у двери поняли, что Ярослав дома, а Вероника, скорей всего нет: в квартире, с удалым размахом, пировали рокеры. Маша, хмуря брови, открыла дверь и оглохла на пару минут. Вадим еле сдержался, чтоб не зажать уши руками, спасая перепонки.
- Веселится, братец, - недовольно буркнула Маша и вихрем понеслась в комнату Ярослава. Вадим настроенный более благодушно, поспешил за ней, чтобы спасти юношу от сестринского гнева, и возможно аппаратуру от серьезной поломки. Судя по виду девушки, настроена она была решительно не только по отношению к брату, но и к его музыкальным пристрастиям. Однако, дойдя до распахнутой настежь двери, из которой ухало и выло, так что подпрыгивали жалюзи в зале напротив, Маша остановилась и застыла, открыв рот. Вадим заглянул в комнату через ее плечо и не сдержал смешка: Лика импровизировала на пылесосном шланге вместо гитары, а Ярослав, изгибаясь в экстатических ломках напротив нее, изображал солиста - орал нечто замысловатое в гантель, что заменила ему микрофон.
- Занятный дуэт, - хмыкнул Вадим. - Будущий Кипелов и Кормухина! Таланты!
Маша одарила Грекова непонимающим взглядом и, шагнув в комнату, вырвала шнур из розетки, пнула от переизбытка чувств по колонкам. Те издали хриплое `бемс-с' и смолкли. Неудавшиеся рокеры удивленно уставились на гостей.
- Ой, - издала Лика и попыталась спрятать использованный не по назначению шланг от пылесоса за спину. Ярослав же пошел в наступление на сестру, прикрывая девушку.
`Молодей, мальчик: лучшая защита - нападение', - хмыкнул Греков и направился на кухню, чтобы не смущать молодежь своим присутствием. Но на минуту остановился на полпути, услышав столь замысловатую речь, что в пору было ее записывать, как народный фольклор.
- Ты чё, коза, совсем оборзела?!
- Рот закрой, придурок! Вечером все родителям расскажу!
- Ябеда-карябида! Я тоже найду, что родокам сказать. Про тебя! Ишь борзая какая!
- Замолчи! А ты что уставилась?! Твое место где?! А ну, вон отсюда!…
Вадим зашел на кухню и прикрыл дверь, чтоб не слышать Машиных тирад. Уничижительных, и тем неприятных для него. Хотя и обращалась племянница не к нему…
Девушка влетела в кухню, в рекордные сроки закончив прения. Мазнула злым взглядом по равнодушному лицу Вадима и бросила:
- Извини.
Принялась продукты из пакета выкладывать.
- Ничего страшного, - кивнул мужчина, взял яблоко с вазы и сел за стол. - Смотрю не любишь ты рок, а Лику и подавно - ненавидишь.
- Много чести!
- Что так?
- Некого ненавидеть. Подобие человека, пародию на личность? Увольте. Пусть сначала кем-то станет, чтоб удостоится любви или ненависти.
Вадим прищурился и захрустел яблоком, обдумывая услышанное.
- Я думал, что проявление данных качеств зависит от проявления достоинств или недостатков характера, а не признаков зрелости личности.
- Лика ненормальная.
- Это диагноз, твое мнение или желание?
- Совокупность.
- Тогда ты должна проявлять терпимость к убогой…
- Только и делаю, что проявляю! - скривилась девушка.
Вадим отложил надкусанное яблоко: аппетит пропал.
- Столь явная ненависть должна иметь веские причины…
- Более, чем веские! Глобальные! Монументальные!
- Поведаешь?
- Долгая история, - сникла Маша.
- Это я уже слышал. Все о чем ты не хочешь говорить относиться к долгим историям, а мы, кажется, опаздываем, да? Или боишься, что я засну, пока будешь излагать?
Девушка умоляюще посмотрела на мужчину. Тот хмыкнул, соглашаясь, встал:
- Пойду общаться с племянником. Поддержу покалеченную в борьбе за светлые рок-идеалы, личность. А ты примерь платье. Вечером идем в казино, отмечать твое возвращение в Alma Mater, не забывай.
- Не сегодня, лучше в выходные.
- Хорошо, - улыбнулся, хитро щуря глаза. - Это я сговорчивый или ты умеешь уговаривать? Кстати, или совсем некстати… фамилия у Лики?…
- Цезарева, а что?
- Так, - пожал плечами, и вышел.
- Досталось? - улыбнулся взъерошенному Ярославу, протягивая ладонь. Тот пожал, скорчив неопределенную рожицу:
- Да, ну, коза, замучила со своим дерганьем. Лику вон напугала.
- Ничего.
- Как раз - дофига! Проблем теперь будет, сеструха наверняка настучит мамане.
- Пожурят да перестанут. Первый раз?
- Да мне-то что? Мне на их недовольство, как и на сеструхино, фиолетово в ромбик. Лику жалко.
- Что она такого сделала, чтоб ругать? Не думаю, что твои родители проявят недовольство…
- Маманя накажет, сто процентов.
- Розгами? - усмехнулся Вадим, совершенно не понимая причины озабоченности парня. Дело, по его мнению, и трех слов в диалоге не стоило, а столько фраз и мыслей уже образовали, что в пору импровизированный рок-концерт, к трагедии причислить.
Парень вздохнул, с осуждением глянув на мужчину:
- Ничего вы не понимаете, дядя Вадим. Машка обязательно скажет, характер у нее вредный, занудный. А мамка обязательно Лику накажет, она ей и меньшего не спускает. Лишит премии, а девчонка и так копейки считает.
- Слышал я про ее `колоссальную' зарплату.
- Вот и представьте.
Вадим задумчиво посмотрел на Ярослава:
- Уверен?
- Сто процентов. Говорю же.
- Тогда давай искать выход, если конечно хочешь Лике помочь, сохранить доход.
Парень поморщился, почесал затылок и выдал:
- На себя возьму, мол, заставил.
- Что заставил? - хмыкнул Греков. - Рок-гитариста парадировать?
- Ага. Скажу: репетировал, другой пары для дуэта не было.
Вадим еле сдержал смех, представив Ярослава излагающего свою версию отцу и матери, их лица, недоуменные взгляды.
- Не думаю, что ты поможешь девушке, изложив столь бредовую версию родителям.
- Думаете, не проникнуться?
- Угу. Что-то подсказывает - мимо.
- Тогда - не знаю, - искренне расстроился парень.
- Есть одно предложение, - Вадим вытащил бумажник из кармана пиджака. - Компенсируем Лике возможную потерю самостоятельно. В обход родительского бюджета.
И протянул Ярославу сто долларов. Тот отшатнулся:
- Да, вы что, дядя Вадим, не возьмет она.
- Уверен?
- Как в себе.
- Уже давал?
- Ну, - замялся.
- Значит, плохо давал. Учись давать так, чтоб не отказывали даже бессеребрянники.
- Да не умею я, - сдвинул брови на переносице парень.
- Самое легко сказать - не умею. Ты мужчина, значит должен уметь все, а что не умеешь - учись. Бери, - сунул ему в карман купюру. - Сходи с девушкой для начала в кафе, потом в магазин, набери деликатесов и напросись в гости, чай попить или на кота посмотреть.
- Нет у нее кота.
- Значит, на портрет любимой бабушки.
До юноши, наконец, дошло, и он заулыбался:
- А вы стратег, дядя Вадим.
- Угу, старый ловелас. Пока в отпуске делюсь опытом. На кафе, - протянул пятьсот рублей.
Ярослав замялся в нерешительности, и выдал гениальное:
- В долг.
- Угу. С первой пенсии отдашь, - улыбнулся Вадим, и, одарив парня насмешливым взглядом, вышел из комнаты: `В долг'! С вашего долга слишком большой процент накопился. Жизни не хватит расплатится…
Вадим зашел в отведенную ему комнату, плотно прикрыл дверь и достав телефон из кармана, набрал нужный номер:
- Костя?
- Не-а. Золотая рыбка, - весело фыркнул в трубку Уваров. - Чего надобно старче?
- Найди Шехову Аделаиду Павловну. Два или три года назад она ушла в монастырь.
- Найду и что? Кто меня в женский монастырь пустит?
- Меня пустят, ты главное найди старушку.
- Ща, запишу… Шехова? Это родительница мадамы?
- Угу.
- Понятно. Странно, что я не знал о том, что она жива… Что еще?
- Мне бы информацию еще по одному человечку. Девушка Лика. 23 года.
- Лика сокращенное от?….
- Не силься - не угадаешь. От Ларисы. Букву ей в паспортном столе поменяли.
- Ага. А живет сия особа?…
- Вот ты мне и скажешь, где. А заодно узнаешь - кто?
- Личный интерес или по делу?
- Как пойму - скажу.
- Ага. Где пересеклись?
- Здесь. Она у братца в домработницах числиться.
- Половые услуги?
- Вот ты меня и просветишь.
- Приметы дивчины давай.
- Огромные черные глаза, взгляд странный: пронзительный, затравленный и одновременно наивный. Черные густые волосы, стрижка короткая. Одета… бедно. Все.
- Не густо. Ты в курсе, что в Питере девиц с подобной внешностью - мама дорогая. Фамилию хоть у любимой спросил?
- Да. Цезарева. Ларика Цезарева.
- Громко. С претензией.
- У нее претензия на шизофрению.
- Ах, какой дивный экземпляр! - хохотнул Костя.
- Ты не резвись, а работай. У Ливенбах был?
- Серый отзвонился. Ведут ее пока. Завтра, послезавтра прижмут, поговорят. Как новости будут - звякну.
- Хорошо. Давай.
Отключил телефон и осторожно положил трубку на комод: буду ждать Костя, причем - терпеливо.
Ужинали без Ярослава. Парень убежал за Ликой, и видимо проявив недюжие способности обольщения, остался с ней. Вадима это устраивало, все шло как он и задумал, однако в душе отчего-то было мерзко и хотелось на кого-нибудь сорваться, от мысли, что Лика обычная шлюшка. Впрочем - не факт. Возможно, парень просто завис с друзьями или пошел в какой-нибудь клуб отрываться на дядины деньги. Хорошо если б так: значит Вадим ошибся в парне, но не ошибся в Лике, значит Ярослав достоин роли пешки в игре родственника, а девушка… А что девушка? Серая мышка экзотической наружности. Ненормальная, которая, сдается Вадиму, нормальней самых нормальных.
Да какая ему разница?! - разозлился сам на себя и покосился на брата.
Егор с угрюмым видом жевал салат. Вера имела вид хмурый, но решительный. Маша мрачная, недовольная, как и родители, молча мучила эскалоп, стараясь не смотреть на сотрапезников. Оставалось лишь догадываться причине плохого настроения собравшихся. Лика. Опять она.
Вадим посмотрел на Машу. Та покосилась на мужчину и вновь уткнулась в тарелку. Ясно - наябедничала таки. Прав оказался Ярослав, зря Вадим ему не поверил.
- Сегодня стал свидетелем забавной сцены, - заметил, как бы, между прочим. - Ярослав солировал, а Лика подыгрывала. У тебя талантливый сын, Егор. И домработница, весьма своеобразная девушка.
- Я уже в курсе дневных происшествий, - буркнул Егор. Вера свысока посмотрела на него, и заметила ровным, безжизненным голосом, диссонирующим с взглядом:
- Твоя протеже значительно нас всех утомила.
Егор зло уставился на жену, давя ее взглядом:
- Она совершила преступление?
- Нет, но…
- Тогда разговор окончен, - отрезал. Вероника недовольно прищурилась и возможно промолчала бы, как всегда, но утреннее предложение Вадима несколько подбодрило ее. И хоть она еще не приняла решения, и склонялась из чувства самосохранения к отрицательному ответу, однако окрыленная пусть и иллюзорными перспективами, позволила себе сказать все, что думает не стесняясь, не зажимаясь, не думая о последствиях высказываний. Пусть на минуту, на час, день, но она почувствовала себя свободной и поверила, что имеет верного союзника - Вадима. И пусть он знает, что из себя представляет его брат!
- Твоя Лика ведет себя отвратительно. Я больше не желаю терпеть ее в своем доме.
- Она не справляется со своими обязанностями?
- Справляется.
- Тогда тема закрыта!
- Ничего подобного.
Егор отложил вилку и растерянно уставился на жену: что с ней происходит? Бунт на корабле? С какой радости? По какому поводу? Может, присутствие в доме гостя спровоцировало не свойственный жене приступ бестактности?
- Хочешь обсудить Лику в присутствии Вадима? Давай, - кивнул соглашаясь. Маша перевела затравленный взгляд с отца на мать, потом на гостя, решительно отодвинула тарелку и встала:
- Без меня!
Вера проводила дочь задумчивым взглядом и, вздохнув, вернулась к трапезе.
- Секреты? - выгнул бровь Вадим, забавляясь сумятицей на лицах оставшихся.
- Нет. Вера сейчас поведает стра-ашную тайну. Да, Вера? Ты ведь этого хотела?
- Оставь, Егор!
- Я уже предлагал, ты не захотела, а сейчас не хочу я. Так сама скажешь, или мне?