- Потерпи, малыш. Несколько дней суеты и все закончится. Мы будем вместе я и ты, - попросил, сжимая маленькую ладошку девушки.
Девушка кивнула. И не смогла объяснить Вадиму, что очень рада, что он будет рядом с ней, а она с ним, но она в ужасе, в панике, в полной прострации от одной мысли, что уедет из родного города навсегда. И больше не увидит Светланы, Маши и Ярослава, Егора Аркадьевича, всех к кому она привязана; а также квартиры, в которой выросла, двора, в котором гуляла, улиц, что известны ей как закоулки собственной жилплощади.
Она понятия не имела, как будет жить там, как вообще можно жить где-то, кроме здесь?
И как будут жить без нее подруги и знакомые, та же Светлана, Егор Аркадьевич?
И как она будет жить, постоянно думая о них?
И как оставит квартирку, уютные комнаты, что стали ее убежищем и скитом, а порой и склепом?
Страшно, до дрожи страшно покидать Родину.
Вадим заставил ее выпить успокоительное и попросил взять себя в руки, чтоб не ставить его в смешное положение. Лика, понимая его, оттерла влагу с лица, попыталась бодро улыбнуться и перестать икать. Сил хватило лишь на время подписания свидетельства, и обратную дорогу.
Греков высадил ее у подъезда, нежно поцеловал и, помня о прохладном отношении девушки к ресторанам, попросил пригласить на вечер Светлану, чтоб отпраздновать торжественное событие в узком кругу.
- Ужин я закажу, его доставят или сам заберу, а ты пригласи подругу и собирай вещи, хорошо? Завтра переезжаешь ко мне. И не плач, малыш, пожалуйста, не плач, хуже нет, видеть твои слезы, - и улыбнулся ей. - Ты совсем не рада, что стала фрау Грековой?
- Не знаю еще, - всхлипнула Лика, и прижалась к мужчине, ища спасение от своих страхов.
- Прости, что я хитростью заманил тебя в ЗАГС. Но я очень сильно люблю тебя Лика, и надеюсь, ты не обижаешься.
Девушка всхлипнула и заулыбалась: Вадим любит ее. Вадим любит ее!
Это еще не укладывалось в голове, воспринималось скорей как фантазия, мечта, а не реальность, но успокаивало значительно:
- Я не смогу обидеться на тебя, чтобы ты не совершил. Я тоже очень сильно люблю тебя. И спасибо за твою любовь. Теперь мне легче, я ведь не думала, что мои чувства взаимны, даже не надеялась… А брак без любви хуже каторги. И это ужасно, если б ты обрек себя на мученье со мной.
Вадим вспомнил Егора и Веронику, и зажмурился, крепче прижав к себе свою жену. Уже жену. Любимую.
- Мне очень повезло с тобой, - прошептал еще не веря до конца, что она его и не исчезнет, не растает, не окажется глупой иллюзией о том чистом сердце и преданной любви, что грезилась ему в юности. Одно он знал точно - Лика не Ира. И впервые за много много лет посмотрел в небо и мысленно поблагодарил Бога, за то, что он отвел его от Шеховой.
Постоял, разглядывая доставшееся ему сокровище, улыбнулся, и подтолкнул несколько растерянную стремительным развитием событий Лику в подъезд, хлопнулся на сиденье и дал по газам. Ему еще в ОВИР, к Константинову, отзвониться Стрельцу, оформить визу на жену и, еще уйма неотложных дел, которые он не может, да и не хочет перепоручать другим.
Лика с сумятицей в голове поднялась к себе в квартиру, постояла у порога, оглядывая свое жилище, и заплакала, мысленно прощаясь с ним: с мамочкой, своим детством и юностью, еще живущих в старых вещах, с бедами и радостями, смехом и плачем, что видели, слышали эти стены.
Вадима не было рядом, и страхи вновь вернулись, а вместе с ними и острое чувство сожаления и не понимания - как ей раздвоиться, расстроиться меж любимым и любимыми, чтоб всем было хорошо, и все были счастливы?
Оставить квартиру не проблема - всего лишь стены окна и двери, но как, оставив их, забрать из помещения атмосферу, запахи, воспоминания, мамочку, что еще живет в своей комнате, в шкатулке на серванте, щелочке в половице? Как забрать память, что согревает от одного взгляда на панно, что мамуля вешала на ноябрьские праздники, когда Лике было лет десять, бра, что Лика подарила маме с первой своей получки? Как забрать эмоции что хранили эти вещи, стены - смех, радость, разговоры - жизнь…
Светлане она звонила обливаясь слезами, и сумбурно поведала и о своем скоропостижном замужестве, об ужине вечером, и о решении оставить квартиру ей, а еще Маше и Ярославу. Из всего сказанного Света поняла лишь одно - ох, не зря её Вадим насторожил! И выпалив: `Буду. Держись'. Девушка кинулась к подруге.
Вадим был вымотан, но удовлетворен. Озаботив двух пронырливых служащих своими проблемами и дополнительным очень внушительным заработком, Греков получил заверения о готовности помочь и не далее как в четверг получить желаемые документы на руки. Аванс потряс доброхотов, и они с оптимизмом ринулись на покорение бюрократических вершин. В том, что они будут покорены, Вадим не сомневался, и спокойно покинув строгое госучреждение, сел в машину и позвонил Стрельцову:
- Здравствуй батюшка. Как твое ` Слава Богу'?
- В грех вводишь Вадим, нехорошо, - прогудел с легким укором.
- Это ты о моей просьбе? Пустое, Саня. Сделал ведь, не согнулся?
- Тяжко в таком деле помочь.
- Отказываешь?
- Друг ты мне, - вздохнул шумно. - Посему помогаю. Уже, между прочим.
- А-а, ну и славно. Я ведь к тебе батюшка с еще одной просьбой. Венчаться хочу завтра, послезавтра.
Батюшка Александр похоже скоропостижно умер прямо с трубкой в руке - тихо стало. Минута, вторая - ни звука. Вадим удивленно посмотрел на сотовый - сломался? Или все ж Стрелец представился?
- Ох, и шутки у тебя Вадим, - прогудело, наконец. - Грех так шутить-то…
- А кто шутит? Я серьезен. Готовь что там положено…
- Окстить, Грек!
- Отказываешься? В напомни-ка мне раб Божий Александр сколько ты мне должен? Что-то около ста тысяч гринов только по распискам, правильно? Могу, конечно, свериться с документами, позвонив своим юристам…
- Обвенчаю! - недовольно гаркнул мужчина.
- Да ты не сердись, Саня, как обряд совершишь, так и получишь все свои долговые расписки, и будем считать, что ничего ты у меня не брал.
- Хм… В среду обряд проведем, - пробасил уже степенно, как и подобает служителю Божьему.
- Так-то лучше.
- Но долг мой предупредить тебя, что…
- Не надо, сам знаю: церковный брак не расторжим… Что и ценно. Сообщаю для твоего душевного успокоения - и не собираюсь.
- Хм… Дай-то Господи. Ежели так, то считай, не был ты женат до освящения брака и жена у тебя теперь одна, единственная…
- Богом даденная - слышал. До среды, батюшка. В десять будем скромным составом.
Отключил связь и хмыкнул: Стрелец в своем репертуаре.
- Дома кошмар творится. Хоть вой, Катя. Видеть никого не могу и сама не знаю, кого больше ненавижу. И ненавижу ли? Нет, ты мне скажи, как у меня ума хватило, как я вообще могла допустить мысль, что меж мной и Вадимом может что-то быть? Как я могла в него влюбиться? Почему в него? Вон сколько парней симпатичных и довольно умных? Со Славкой поругалась - не звонит теперь, не приходит. О чем я думала, а Кать?
Блондинка, забыв все обиды с сочувствием смотрела на подругу, внимательно слушая ее исповедь. Вздохнула:
- Что с нами иностранцы делают?
- Причем тут иностранцы? - нахмурилась Маша. - Речь не о подданстве, а о личности. Вадим… Не знаю как объяснить: вроде и есть недостатки, но и они как достоинства воспринимаются.
- К Лике ревнуешь?
- Нет. Странно, но не ревную, только плохо на душе очень, а отчего? От сожаления, что ли, разочарования? Тоска знаешь, такая, что плакать постоянно хочется. А плачешь, и легче не становится, только апатия одолевает. На все ровно, на все плевать. И чувствуешь себя настолько мерзко, настолько отвратительно - дрянью ущербной.
- Депрессия, - со знанием дела кивнула Рябинина.
- Беспросветная, - вздохнула Маша. - Что во мне не так, а Катя? Что в этой Лике Вадиму, отцу? Я силюсь понять и не могу.
- Крези - что понимать?
- Видимо не такая уж крези раз даже Вадим с ней…
- Честная давалка.
- Не похоже. Я подумала, а если у нее ничего не было с отцом?… Что получается тогда? Что я сволочь? Ненавидела ее, все время считала расчетливой стервой, ведьмой, которая знает, что хочет и берет, а вид такой лишь игра… А вчера вдруг подумала, что не права. Вадим бы ее раскусил, понял, что она играет. Да и отец. А если ничего не было, и нет ни с одним?
- Вадим сам бы и поиграл. А что ему? Хитрый твой родственник, каверзный. А Лика? Да кто ж ее знает? Может, правда не было. Ты вон желтую прессу почитай - такое навыдумывают. Хотя выглядел твой дядя слишком счастливым для друга, да и обнимались они не по-дружески, сама же видела.
- Видела, а что? - задумчиво протянула Маша. - Ну, поцеловал, так не в губы. На руки поднял? Может, нас заметил и специально сыграл. Зачем? Не знаю. Я вообще уже ничего не знаю и не понимаю, чувствую себя умственно отсталой. Разобраться бы Катя и в ситуации, и в себе. Я вот вспоминаю и то, что давно случилось и, то что сейчас происходит и такое чувство, что хожу по кругу по одной и той же дороге с одними и теми же эмоциями, ощущениями. Дико даже, до чего та история на эту похожа. И первое желание - Лику убить. Только мне уже не шестнадцать лет. Может возраст, может опыт дает о себе знать, и подумалось - а Лика ли виновата в том, что нравится она мужчинам, светятся они рядом с ней? Вроде ничего в ней особенного и одевается невзрачно и ума с горошину и манеры подростка, и глаза жуткие, как у совы: огромные, черные… Не знаю, - качнула головой чуть не плача от непонимания, легла на парту и закрыла глаза. - Не буду думать. Ни о чем не буду думать. Не могу больше, не хочу…
Вадим только вышел из банка, к вящему удовольствию закончив инструктаж Константинова на счет завтрашней процедуры с Егором, как запел телефон.
- Да, Костя, - ответил на ходу.
- Бабулька нашлась, Вадим.
- Прекрасно. Далеко обитает?
- Нет. Часа три езды. Ей передали, что ты хочешь с ней встретиться.
- Зачем? - жестким недовольным тоном спросил Греков. Плохо, очень плохо. Не ожидал он подобного ляпа от Уварова. Спугнули Аделаиду Павловну.
- А как еще объяснить причину ее поисков? Стрельцу спасибо скажи.
- Я ему скажу, - процедил, открывая дверцу авто.
- Я серьезно. Уговорил он ее, не знаю, каким манером, но в четверг она будет тебя ждать. После заутренней.
- Оперативно, - протянул мужчина, соображая с чего вдруг, Аделаида снизошла до встречи с ним?
- Дружку своему спасибо скажи, - хмыкнул Костя. - Умеет работать, если хочет. Не пожалел ты масла на его бутерброд - хорошо стимулировал.
- Скупой платит дважды - слышал?
- Ага.
- Что еще?
- По ляльке твоей информация подходит….
- Ошибся Костя - Лика моя жена.
На том конце стало тихо на минуту, а потом послышался смешок:
- Хорошая байка. Короткий анекдот?
- Нет. Приглашаю тебя в среду присутствовать на венчании. Свидетелем.
- Какое венчание Грек? Ты там не заболел после тесного общения с родственниками?
- Я сейчас с бюрократией больше общаюсь, - фыркнул Греков довольный удивлением Уварова. Сел в машину, завел мотор. - Пока, Костя. Как переваришь услышанное, позвони.
- Я позвоню, - протянул тот, заверяя, и отключил связь.
Светлана влетела в квартиру Цезаревой, надеясь, что Лика еще не довела себя слезами до потери пульса, не натворила что-нибудь с собой. Женщина заметалась по квартире и застыла на пороге кухни: подруга живая здоровая сидела посреди помещения и, хмуря брови, смотрела на нее:
- Здравствуй. Тебе нравится моя квартира? Ты не обидишься, если я ее тебе подарю?
Светлана хлопнула ресницами и осела на табурет:
- Ликуся ты в порядке?
- Ага, - заверила та. - Если ты снимешь пальто я напою тебя чаем. С пирожным. Вадим вчера набрал всего… и позавчера…. Я очень злая, да? Он мне сладкое покупает тоннами. Зачем?
- Ты не злая, ты слишком худенькая, - тихо, в тон девушке заметила Светлана. - Лика, что случилось? Что за разговоры о квартире, переменах?
Цезарева встала и суетливо начала накрывать стол, ставить чайник.
- Лика, это он, да? Он настаивает, чтоб ты продала квартиру?
- Нет, - вздохнула тяжело.
- Тогда объясни в чем дело?
- Разденься. У меня тепло.
Светлана скинула пальто и опять уселась за стол, с видом человека решившего остаться на своем месте до скончания веков, или до тех пор, пока не услышит вразумительный ответ.
- Давай ты не будешь меня ни о чем спрашивать? - робко предложила Лика, видя, как напряженно следит за ней подруга. - Вечером приедет Вадим. У него все спросишь.
- А его пошлю, а не спрошу! Он кто?!
- Брат Егора Аркадьевича.
- Ага. Мало одного дармоеда было, дубль явился…
- Не смей оскорблять Вадима!
- Ах, вот как?! Нет, надо было мне его в субботу выкинуть вон!
- Не смей плохо говорить и думать о Вадиме, а то поссоримся! Он хороший, он очень добрый и честный человек…
- В курсе - идеал. Как все вокруг тебя - с нимбом и крылышками за спиной.
- Он не ангел…
- Слава Богу, хоть это понимаешь…
- Он Архангел!
- А… - Света хрустнула челюстями, от возмущения забыв слова.
- Да. Он воин. Одинокий паладин.
- Хорошо, что не менестрель. Так что этот рыцарь гитары и секиры удумал?
- Ничего.
- Тогда почему ты плакала?
- Прощалась.
- С кем?
- Ты хочешь, чтоб я опять заплакала? - сморщилась Лика. - С прошлой жизнью прощалась, с квартирой, с мамочкой, с Питером. А с тобой не могу - сил уже нет.
- Тихо, только без слез, - то ли приказала, то ли попросила Светлана. - По пунктам разложи: почему прощалась? Что в голову пришло? Приснилось, что ли что-то? Или Архангел твой идею подкинул?
- Я уезжаю. Совсем. Навсегда, - выдавила девушка, склонив голову почти до стола.
- Куда?
- Куда муж скажет.
- Муж?! - Светлана пыталась понять, откуда он мог взяться, и не смогла. - Помоги понять - на прошлой неделе ты точно была не замужем, позавчера тоже, а сегодня твое семейное положение резко изменилось. Как такое возможно? У нас теперь мужьями во всех маркетах торгуют и там же печати в паспорте ставят, да? Лика, о ком речь? Какой муж? Это Вадим что ли муж?
- Да. Ты не сердись, я сама не знала, что замуж за него выйду. Даже не думала. Ну, зачем я ему? Сравни его и меня? Он такой…
- Подожди! Какой он я в курсе. Скажи лучше - он сегодня явиться?
- Да. Обещал…
- Прекрасно. Я подожду твоего `супруга'! Чувствую, нам с ним есть о чем поговорить.
- Он тебе не понравился? А ты ему, по-моему, очень.
- Угу, - кивнула Светлана, сверкнув глазами.
- Правда, Света, он даже просил тебя пригласить на ужин.
- Не отказываюсь. И с удовольствием побеседую с твоим Архангелом. Тема, как раз, назрела.
- Не нужно насмехаться. Вадим действительно очень хороший человек, цельный. Идеалов нет, и каждого из нас есть недостатки, но с одними мы можем смириться, с другими категорически нет…
- Вот это мне как раз понятно. Ты можешь охать и ахать, восхищаясь достоинствами своего милого друга, а я позволь, буду судить его беспристрастно. Сдается мне, что он затеял какую-то аферу, с тобой в главной роли.
- Нет, Света. Зачем?
- Пока не знаю, но обязуюсь узнать.
- Ты слишком недоверчива и скептична…
- Слышала не раз. И хочу сказать, что ничуть не печалюсь поэтому поводу. Потому что жива и не закусана до смерти, благодаря своим ценным качествам. И тебя кусать не дам, и использовать как бездушную куклу!
- Мне очень неприятно слушать тебя, - качнула головой Лика. - Ты оскорбляешь гнусными подозрениями чистого, честного человека. Как тебе не стыдно, Света?
- Никого я пока не обвиняю, а пытаюсь постичь суть происходящего. Всего лишь. Ты мне чаю-то нальешь? Пирожным поделишься?
- Да, прости, - спохватилась Лика, взялась за чайник, принялась разливать чай по чашкам. - Я хотела бы попросить тебя, не нужно грубить Вадиму, пожалуйста, Светочка. Он похож на тебя - тоже не доверчив снаружи, а внутри романтик и бояться, это показать. Ты такая же - считаешь идеализм слабостью, а сама идеалистка.
- Угу, - не стала спорить женщина. Принялась дегустировать пахучий, заморский чай и пирожное. Лика села за стол и тяжко вздохнула, опять загрустив:
- Не знаю, как буду жить там без тебя?
- Зато с Архангелом, - поддела подруга.
- Да. Я нужна Вадиму и надеюсь смогу стать его помощницей опорой, а не обузой. Но все равно страшно. Всего… И чужбины, и перемен, и того что будет и как? Но я знаю, что должна это пройти! - вскинула взгляд на Свету. - Я поняла буквально перед твоим приходом, что Господь не зря соединил нас. Я должна помочь Вадиму, а для этого должна помочь себе и очнуться, вылезти из своей квартиры-скорлупы, стать сильнее, самостоятельней!
- Здравая мысль, - кивнула женщина и потянулась за другим пирожным.
- Лев Анатольевич, профессор, к которому меня возил Вадим, заверил меня, что я нормальна. И сказал, что мне нужно быть увереннее в себе, забыть все диагнозы, что мне ставили, потому что они не верны.
Светлана кивнула. Она готова была пожать руку не только умнице - профессору, но и Вадиму, что свел Лику с ним. Что ж пожалуй с парой недостатков мужчины, Света готова смириться за один этот факт помощи.
- А что он еще сказал?
- Мне? Много, хорошего. Мне даже стыдно было.
- Чего?
- Не знаю. Они такие обходительные все, улыбчивые, доброжелательные, а я какая-то неуклюжая, косноязычная. Лев Анатольевич спрашивает, а мне стыдно сказать что-то не так и подвести Вадима.
- А он с профессором разговаривал?
- Да. Мне мультики включили, журналы дали, а сами ушли в кабинет. Только мультики я не смотрела, в холле у них много цветов, они вянут, уход не правильный.
- И ты кончено просветила медперсонал в сфере цветоводства.
- Конечно, а иначе б погибли растения, - сообщила доверительно и нахмурилась. - Свет возьми себе эту квартиру, переезжай сюда. Я серьезно: вы ж у себя в двухкомнатной на плечах друг у друга живете - ты, брат с семьей, родители, бабушка…
- Рекса забыла… Ты, когда уезжать собралась?
- Как Вадим скажет.
- А-а, ну да, - постукала в раздумьях пальцами по столешнице и услышала музыку. - Что это?
- Не знаю, - не меньше удивилась Лика.
- Похоже сотовый.
- Твой?
- Нет, у меня другая мелодия. Может Вадим твой, телефон свой забыл?
Лика пошла на звук в комнату и принесла на кухню малиновую раскладушку: плоскую, красивую, и безумно дорогую. `Не мужской телефон', - отметила Света и помогла подруге открыть его и ответить на звонок.
- Да? - еле слышно выдохнула Лика.
- Это Вадим. Как дела малыш? Как себя чувствуешь?
- Хорошо, - расцвела в улыбке. - Ко мне Света пришла.
- Замечательно. Я уже на полпути к дому.
- Ой, а я ничего не приготовила! Но я сейчас…
- Ничего не нужно, все уже в машине, со мной. Ждите. Приеду, будем праздновать.
И отключил связь.