- Слушай же, - продолжал человек на троне. - Не стоит говорить никому о Рэнах. Это бессмысленно. Я не запрещаю говорить обо мне. Мы - Ихуа - рассеяны по вселенной и живем поодиночке. С твоей точки зрения мы всесильны. Мы - боги. Мы не можем жить сообща, как Рэны. В чем причина? Я не знаю. И никто не знает. Когда-то мы могли. Об этом свидетельствует устройство тела. Но очень давно мы утратили. Пытаемся истребить друг друга, убиваем жен. Но мы ищем способы решения этой проблемы. Хотим научиться жить в сообществе. Коллективный разум - вот к чему стремимся. Коллективный разум даст возможность эволюционировать. Но мы не можем, как Рэны. Созданы вы. Это эксперимент. Он длится много тысячелетий. На многих планетах. Вы - наши подобия. Вы должны найти способ жить вместе. Вы делаете это ради нас - Ихуа - и только во имя нас.
Он погладил карлика по голове. В эту минуту шар снова качнулся и очень медленно поплыл к Сигурду.
- У вас, как и у нас, есть воля, свобода выбора. Вы допускаете те же ошибки. Вы ищете противоположностей. Желание свободы, желание покорять и желание подчиняться сплетены воедино. Стоит объединить в общество - следуют реформаторство, война, разложение. Каждый раз то же самое. Три-четыре тысячи лет - и цивилизации вырождается.
Шар плавно опустился и словно заглянул в глаза Сигурду.
- Вы строите государства и тут же разрушаете. И мы всегда это делали. И вот жду. Многие тысячелетия. У меня есть время. Есть надежда. Хочу видеть вас - свои подобия, в мире, в согласии. Но вы убиваете. Самыми изощренными способами. Как и мы. Все, что могу, - приостановить процесс искусственными методами. Иногда вынужден это делать, иногда обманываю себя нарочно. Вот для чего механизмы. Хочу видеть общество себе подобных, но стабильное и счастливое. Да, я знаю: это иллюзия. И вот теперь ты посвящен.
Он умолк. Шар не спеша вернулся обратно.
Сигурд почувствовал, как тяжесть, давившая сверху, стала меньше.
- Я слышал, - проговорил он, - вернее читал, что наш прежний кингот… то есть, Ихуа… он умер…
- Неправда. Никогда не умру. Мы храним свою матрицу вне материи и времени. Тело можно воссоздать. Можно принять любую форму. Мы способны пережить гибель вселенной. Одного мы не можем: жить вместе. Мы воюем. Мы пытаемся уничтожить друг друга. Даже наше бессмертие не обессмысливает войны.
- Знаешь что, - сказал Сигурд. - Ко мне тут приходил психолог, он хотел решить мои внутренние проблемы, а я ответил, что меня тревожат только внешние проблемы. Наверное, в тот момент я заблуждался. Внутренние проблемы… их можно решить, а внешние - только уничтожить. Только я не хочу ничего уничтожать. Теперь не хочу. Я бы ушел куда-нибудь… но некуда…
- Есть куда, - сказал Ихуа. - На юге достаточно территорий, свободных от терракотеров.
- Пустые Земли…
- Называй, как хочешь. Уходи туда, только ты. Найдешь место, продли эксперимент. Ты в особой группе. Не могу тебя заставить, иди по доброй воле, один…
Перед глазами у Сигурда замелькали искорки. Ихуа стал рассыпаться…
"Все это байки, - подумал Сигурд. - Кинготы не знают о подземном поселении, иначе терракотеры давно бы уже всех тут вытравили… Значит, этого… как его там?.. Ихуа… нет. Привиделся…"
Сигурд провалился в сон без сновидений.
***
Он пришел в себя, посмотрел на часы. Часов не было. Он даже не помнил, когда и кто их снял. Он был разбит. Желудок требовал пищи, хотелось пить. Надо бы помочиться, но где и как?
- Камеру откройте! В туалет нужно, - позвал Сигурд. Дурацкое ощущение, когда кричишь в гробу.
Глаза слипались, вскоре он снова забылся, но минут через пять или десять опять открыл глаза и хрипло заорал:
- Вышибу дверь! Выберусь! Всех уделаю!
Он подумал, что в последнее время Зуброва в нем стало существенно меньше. Еще успел подумать, что Зубров все же хитер и может где-то прятаться.
И вдруг - снова вспышка света, боль, судороги…
Безмыслие. Солнце. Боль…
…Он очнулся и понял, что одежда под ним вся промокла. Сначала подумалось, что это пот, но следом пришло понимание, что он попросту обмочился. Проклятие, какой позор… Новый прилив ярости… Снова попытка войти в скачок… Неудача. Дрожь в суставах… Тошнота… Досада…
Все мы эксперимент, да? Бесплодные ветви Ихуа? Какая там мораль, какой гуманизм? - вся наша проклятая история - всего-навсего черновик бога-неудачника! Ихуа сделал нас для того, чтобы мы учили его жить. А мы испокон веков ищем бога. Кто-то всегда искал бога, чтобы узнать у него высшую истину. А высшая истина в том, что наша миссия - найти для бога истину.
Он прикусил губу до крови, чтобы не заорать снова.
Черновики… Цивилизации. Существовали, перечеркнуты, сожжены во вселенском огне. Пепел - все, что остается от наших дел. Ни одна из эпох не получила резолюцию "Утверждено". Все в топку. Важно одно, и имеет смысл только одно: приспособиться.
Ах, Орест Зубров, если бы ты не глядел на Локкова-младшего глазами моралиста-гуманиста, не пришлось бы тебе драпать из города. Ты бы приспособился. Все шло бы своим чередом. Да какая, в сущности, разница, кто ты такой?
Сигурд Дзендзель, у тебя не было ошейника, если бы ты убил в нужный момент Ханарана с Ягломом, то мог бы подчинить себе все Поселение. И жил бы, как он. Как все эти скучные гады.
А может, и нет. Это - как карта Ихуа ляжет. Может, вообще никакого "если" не бывает! Сказал ведь тебе Ихуа: ты в особой группе.
В какой такой особой группе? Зачем?!
- Его нет… - прошептал Сигурд. - Его не может быть…
Проклятье! Почему же тогда ты о нем непрерывно рассуждаешь?
Видения… ощущения… Все гипотезы на них строятся.
"Вот тебе позиция, - подумал Сигурд. - Очень даже отличная. Положим, люди все же произошли от обезьян или дельфинов. Пришельцы послали терракотеров-захватчиков. Тогда смысл в том, чтобы бороться. Тогда все не так безнадежно. Есть возможность из тысяч шансов: надо уничтожить врагов, а потом - восторжествует справедливость и можно будет построить новый мир и все такое… Верь в это!
Сигурд вдруг увидел себя со стороны, рассуждающего о высоких материях, лежащего в гробу в луже мочи.
Противно и обидно.
Он набрал в легкие побольше воздуху и заорал так, что заложило уши:
- Чхарь бы вас всех, твари поганые!
Боль.
5
Через несколько часов (а может, дней?) Сигурд в очередной раз очнулся.
Он сидел на полу в тускло освещенном помещении. Из угла в угол можно было сделать три больших шага. Сигурд хотел встать. Тело было бесчувственным, тяжелым. Он понял, что сил едва хватит на то, чтоб пройтись на четвереньках до угла и обратно.
Кричать больше не хотелось. Он откинулся на холодную стену и тупо уставился на носки ботов.
Рассуждать тоже больше не о чем, да и незачем. Если ты марионетка в руках Ханарана, то должен сделать так, чтобы война началась в любом случае. Если ты марионетка в руках Ихуа, то должен уйти в Пустые Земли, ибо ты в особой группе. В любом случае тебе уготована не та судьба, которую ты бы избрал сам. Если ты марионетка в руках Яглома, то, может быть, тебе желательнее всего погибнуть в своем танке где-нибудь на подходе к Алгирску: ты станешь героем; твое лицо появится на плакатах, твой подвиг будут изучать будущие курсанты; рабочие, вдохновленные твоим героизмом, станут трудиться еще усерднее на благо Большого Поселения, элита заживет лучше. Ты марионетка в любом случае.
Если они хотят, пусть пропускают через него ток (или что там это было?) Терпеть он может. Но, похоже, им надоело этим заниматься, либо они перестали видеть в этом смысл.
Сигурд с усилием поднял руки, ощупал лицо. Судя по щетине, с того вечера, когда он покинул одиннадцатый уровень, прошло не больше суток. Кажется, вчера ему говорили, что он наказан карцером на неопределенный срок. Но это не та тесная камера-гроб. Может, это какой-нибудь облегченный карцер? За что ему облегчили наказание? Может, это Ханаран распорядился, чтобы его сюда перевели. Ладно… какая, в сущности, разница?
Он сидел без мыслей, пока снова не задремал.
Его разбудил звук открываемой двери.
Вошел сержант - крупный плечистый алб. Наверное, этому албу сейчас ничего не стоило бы поколотить Сигурда.
За сержантом в камеру заглянул майор Бергер. По его мутному взгляду Сигурд сразу понял, что он под праной.
- Капитан, - сказал Бергер. - Ваше прежнее наказание аннулировали… заменили карцером… В связи с кое-какими обстоятельствами, теперь картцер тоже отменили… Вы переводитесь на гауптвахту. Срок наказания - неделя. Прошу следовать за мной.
Сигурд попытался встать, у него получилось, макушка уперлась в потолок. Попробовал шагнуть - колени гнутся. О том, чтобы самостоятельно куда-то идти, не могло быть и речи.
Сержант поспешил на помощь, подхватил подмышки.
- Только не пытайтесь бунтовать, - мрачно предупредил Бергер. - Это только осложнит ваше положение.
- Идемте, господин капитан, - шепнул сержант. Сигурд почувствовал у себя в руке что-то мягкое. Клочок ткани. Или бумаги. Записка.
Он оперся на плечо сержанта. Они вышли из камеры и оказались в узком переходе.
- Майор, мне надо в туалет.
- На гауптвахте все есть, - отозвался Бергер.
- Нет. Сейчас. Срочно. Не могу терпеть.
- Что вы за человек, капитан?.. сколько с вами трудностей… Все у вас не так, как у всех. Снова что-то затеяли?
- Посмотрел бы я, майор, если бы через ваше тело целую ночь ток пропускали.
- Ладно. - Бергер поморщился. - Идемте. Сержант, в конце коридора, налево. Я - вперед, вы - следом.
Сигурд крепче стиснул кулак с тем, что считал запиской, собрал остатки сил, и, опершись на плечо сержанта, пошагал.
Они дошли до грубо вырубленного проема без двери. Бергер нащупал включатель, щелкнул. В глубине вспыхнул свет.
- Двадцать секунд, капитан.
Держась за стены, Сигурд ввалился внутрь. Остановившись над отверстием, выбитым в полу, он развернул записку.
"Я - тот, о ком ты говорил, что на мне все держится. Хоть это и неправда, так должно быть и да будет так. Ты поможешь мне, а я тебе. Следующая записка будет в капсуле праны. Эту - съешь".
Куртц!
Сигурд хотел выбросить записку в отверстие, но, решив, что это небезопасно, положил в рот, хорошо прожевал и проглотил.
Итак, Куртц. Еще один покровитель. Слишком много их, а толку никакого… Но этому-то что надо? Кажется, Куртц хотел видеть Сигурда в ошейнике. Что ж, он свое получил. Что дальше?
Он задумался, вспоминая их разговор в кабинете Куртца.
- Капитан, время вышло, - позвал Бергер.
- Иду, - заторопился Сигурд.
***
На гауптвахте уже много лет не было никаких обитателей, поэтому единственную камеру использовали как склад для хранения металлического лома. Места оставалось не больше, чем там, откуда его только что привели, но тут было теплее.
Добравшись до какой-то ржавой лебедки, Сигурд уселся и задумался.
Нет других доказательств существования Ихуа, кроме воспоминаний о необычных ощущениях, возникавших после приема праны. Стало быть, предложение призрака идти в Пустые Земли будет разумным отбросить.
Нет причин верить Поалею. Чутье подсказывало: бежать из Поселения ради того, чтобы идти к ренегатам - глупо, ибо нет места мутанту-бигему среди ученых. Не ищи своего счастья там, где его нет.
Ханаран за тобой наблюдает… Он и сейчас за своим монитором - красный, как цветок мака в конце апреля…
Нынче конец апреля, и маки цветут на плато и у самых краев обрывов…
Сигурд попробовал напрячь мышцы, подняться. Нет, все та же слабость…
Часа через два рядовой средних лет принес матрас, воду и еду. На краю тарелки лежала капсула праны.
"Опрометчиво, - подумал Сигурд. - Парень мог бы ее взять… и не расскажет ли он, что арестованному давали прану?" Но, внимательно посмотрев в бесстрастное лицо рядового, понял: должно быть, этот человек надежен.
Сигурд едва дождался, пока рядовой выйдет, и схватил капсулу.
Он сам не знал, чего хотел больше: ощутить действие праны или прочесть записку.
Сигурд сунул капсулу в рот и осторожно раскусил оболочку.
Не было праны в капсуле. Только тонкий сверток записки.
Он незаметно вынул его изо рта, зажал между двумя пальцами левой руки и принялся за еду, посматривая по сторонам. В принципе, следить за тем, кто заперт в четырех стенах, - глупо, но чутье подсказывало, камера слежения должна здесь быть. Где же она? Груда металла, тусклый свет, штукатурка…
Он съел белковый хлеб, сбрызнутый какой-то жидкой розовой подливкой, запил водой. Тем временем он изучил интерьер и пришел к выводу, что камера, если она есть, может быть установлена в одном из трех мест: в районе двери, лампы или где-нибудь в хламе. Он перетащил матрас в угол слева от двери, лег лицом к стене и аккуратно развернул записку.
"Знаю о планах Х. Я должен занять его место. Твое нынешнее положение не случайно. Все идет по продуманному мной плану. Пока не могу с тобой встретиться. Диверсия приведет к катастрофе. Готовим саботаж диверсии. Контролирую твой ошейник. Перехватываю сигнал Х. Не сомневайся, не собираюсь шантажировать, но ты должен согласиться. Иначе ждет смерть. Согласишься - помогу с Руной, дам свободу, все что угодно, или предлагаю должность генерала. На моей стороне Ш. и М., кое-кто из ВС. Готовим покуш. на Я. Если примыкаешь ко мне, дай знак: потребуй у охранника три капсулы праны. Съешь записку".
Наивно как-то и сумбурно. Сигурд сжевал записку.
Либо в самом деле на стороне Куртца серьезные силы, либо он сошел с ума, либо это вообще не от Куртца записка, а какая-нибудь провокация.
Через какое-то время из дремоты его вырвал звук открываемой двери. Сигурд поднял голову. Тот же рядовой, пришел за посудой.
- Эй, скажите, чтобы мне передали три капсулы праны, - потребовал Сигурд и снова положил голову на матрац.
В следующий раз рядовой навестил примерно через час. В руках он держал блюдечко, на котором лежали три капсулы. Сигурд подошел к нему, сгреб их пятерней и вернулся в свой угол.
В капсулах, несмотря на ожидание, записок больше не обнаружилось.
Сигурд употребил их так: сначала две сразу, а когда очнулся - еще одну. В пранном дурмане он не видел ничего кроме панели управления танком. Он даже не знал, куда продирался, запомнил только, как сильно его раскачивало из стороны в сторону…
***
Неделя прошла в ожидании. Куда-то пропал Лепа. Странно: как ни как, Лепа был непосредственным руководителем.
"Они меня испытывают, - думал Сигурд. - Сначала рвут на части, то и дело вызывают в свои роскошные кабинеты, а потом как бы враз теряют интерес".
От Куртца тоже не было записок.
А может, они просто забыли о нем? Может, операция "Восстание" уже не актуальна? Или Ихуа создал новую ситуацию и начал очредную игру?
Сигурд вспомнил маленького толстяка Рэна. Если Рэн научился жить правильно, со смыслом, без войн, почему Ихуа не попробует взять с него пример? Зачем он устроил этот жуткий маскарад? Бег по кругу…
И вновь пришлось гнать от себя мысли о призраке. Не верь в глупого бога, который создал тебя для того, чтобы ты его научил чему-то такому, о чем он сам представления не имеет!
***
На пятую ночь гауптвахты приснилась Руна. Она лежала в своем прозрачном ложе. Сигурд стоял рядом и чувствовал, как пахнут ее волосы. Вдруг Руна открыла глаза и сказала: "Посмотри на меня, Сиг. Я - умная, верная… Что тебе еще нужно?"
Он проснулся со странным сладковато-тоскливым чувством и продолжал думать о ней. Он вспоминал и других людей - реальных и нереальных, которые в его жизни что-нибудь значили. Он думал о дяде Огине, о сестре Каре, о своих матерях, о друзьях по Багровску, о Мерло Джикере, о Юме Гатте… Никто из них не поверил бы, что ему, Сигурду Дзендзелю, бывшему дикарю, бывшему бионеру-сомолфеду и патриоту Федерации, придется всерьез ломать голову над тем, чьей марионеткой быть предпочтительнее…
Сигурд чувствовал, что стоит у подножья абсурда. Из всех, кого он знал, своими мучительными сомнениями, пожалуй, он мог бы поделиться только с Руной…
***
Он терпеливо ждал встречи с Куртцем, но Куртц все не являлся.
Тем временем силы понемногу восстанавливались, и наутро шестого дня Сигурду удалось войти в скачок. Он тут же кинулся к груде металла и с трудом оторвал от пола болванку весом в семьсот-восемьсот фунтов.
На седьмой день заключения после завтрака открылась дверь и вошли начальник особого отдела полковник Джуд, полковник Лепа и майор Бергер. У Бергера в руке был пульт от ошейника.
- С тобой одни трудности, - сказал Лепа. - Первый к тебе вопрос такой: раскаялся?
- Так точно, сэр.
- Верю, - Лепа повернулся к Джуду. - П… полковник, прошу.
Джуд вышел вперед. Уперев руки в бока, сказал:
- Будешь две недели у нас, баламут. Пройдешь полное тестирование. Раз в день на три часа тебя будет забирать полковник Лепа. Через две недели вернешься на одиннадцатый уровень. Попробуешь за это время выкинуть фокус, увидишь, как умрет твоя подруга, а сам станешь подопытной крысой.
- Как прикажете, сэр.
Его отвели на тринадцатый уровень, побрили, дали чистую форму, отправили в душ.
После тестирования и каких-то дополнительных медицинских исследований, в ходе которых на голову ему надевали поочередно несколько полусфер, его вызвал к себе Джуд и, глядя исподлобья, стал задавать вопросы по списку, который держал в руках. Вопросы были провокационные и касались мотивов его воинской службы. Среди вопросов был такой: "Если бы один из офицеров высшего командного состава предложил вам принять участие в военном перевороте, какими были бы ваши действия?" Сигурд ответил: "Доложил бы своему непосредственному руководителю". Единственным вопросом, на который он не смог ответить, был следующий: "Какова, с вашей точки зрения, оптимальная доза праны для бигема вашей комплекции, и есть ли пожелания по изменению эффекта ее воздействия?" Сигурд просто пожал плечами.
После допроса явился Лепа, и они отправились на одиннадцатый уровень.
- Вернемся к занятиям, - сказал полковник, посмотрев с прищуром.
Поль встретил их с невозмутимым видом, Но Сигурд чувствовал, что он рад встрече.
Они принялись заново повторять все этапы операции, и три часа, отпущенные для занятия, пролетели незаметно.