И слегка подтолкнула в спину Алену. Проходи, мол. Люба поняла, что опоздали Галкины из-за дочери. Алена была похожа на своего питомца, чау-чау Басю. Такой же плюшевый медвежонок, себе на уме. Оставалось проверить, насколько он поддается дрессировке и умеет показывать зубы. По улицам Москвы ходили десятки тысяч таких вот девчонок: полноватых, на ногах кеды, за спиной болтается рюкзачок, уши заткнуты наушниками, а глаза не отрываются от дисплея смартфона. Что тут поделаешь? Экология дрянь, в продукты напихано черте что, на каждом углу "Макдоналдсы", в школе скука, в метро толпа, родители долдонят, учись, а не то будешь после школы кричать: "Свободная касса!" А в Инете френды, фотки кумира, его новые песни, его интересная жизнь. И много чего еще. После визита Галкиной Люба невольно стала обращать внимание на таких вот подростков, чтобы попытаться понять: а что у них на уме? И что с ними происходит? Почему реальность потеряла для них интерес?
– Проходите, присаживайтесь, – с улыбкой сказала Люба.
– Че ты придумала, ма? – лениво протянула Алена, оглядывая кабинет, куда ее привели. – Че я здесь буду делать?
– Ты ответишь на вопросы Любови Александровны, – строго сказала Галкина. – Постарайся отвечать честно, ничего не утаивая.
– Да че мне утаивать? – Алена перекатила во рту жвачку. Люба заметила, что девушка постоянно косится на айфон, который держит в руке. Когда раздался сигнал, что пришла эсэмэска, Алена тут же дернулась, а ее мать строго сказала:
– Выключи его немедленно! Я тебе что велела?
– Че он мешает? – огрызнулась Алена.
– Да он тебе весь мир заменил! И родителей в том числе!
– Не надо выключать, – мягко сказала Люба. – Просто положи его на стол, Алена. Ничего интересного ты не пропустишь. Новости накопятся за время нашей беседы, и тебе весь вечер придется с этим разбираться. Будет не скучно.
Алена повеселела и положила айфон на стол прямо перед собой.
– Как часто ты делаешь снимки? – как бы невзначай поинтересовалась Люба.
– Ну, раз десять за день, – что-то прикинув, сказала девушка.
– Да десять раз в час! – вмешалась Анастасия Петровна.
"В следующий раз я попрошу, чтобы мы с девочкой остались наедине", – решила Люба. Алена на реплики матери не реагировала, все ее внимание сосредоточилось на лежащем на столе айфоне.
– Расскажи мне, что за человек была твоя подруга Кристина? – попросила Люба.
– Нормальная девчонка, – пожала плечами Алена. – Хотя уж больно высокого о себе мнения. У меня, между прочим, френдов не меньше. А мои фотки с Басей набрали лайков побольше, чем ее со всяких там Мальдив. Подумаешь, Мальдивы! – презрительно сказала она. – Вот мой Бася – это да!
Люба была с ней полностью согласна. Упомянутые фотки она сегодня, перед встречей с Галкиными нашла и просмотрела. Чау-чау был похож на льва своей гривой и окрасом. Да и размеры не подкачали. Алена то сидела на этом "льве" верхом, то чуть ли не засовывала голову ему в пасть, то цепляла заколки на гриву, так что Бася становился похож на известного персонаж из мультфильма "Красавица и чудовище". Разумеется, в роли красавицы была сама Алена. Что до Кристины, то блондинок модельной внешности в Инете и без нее хватало. А фотошоп творит чудеса. Поэтому Кристине и приходилось из кожи лезть вон, чтобы как-то выделиться из общей массы. Искать необычную натуру, садиться на шпагат на огромной высоте. А вот чау-чау Бася был вполне реален и очень забавен. Особенно с девчачьими заколками в львиной гриве.
Алена вздрогнула, потому что пришла очередная эсэмэска. Руки ее невольно сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели. Люба видела, как ей не терпится узнать, кто прислал сообщение. Может быть, это очередной "лайк"? Или восторженный коммент?
– В последнее время ты не замечала за Кристиной ничего странного? Может быть, она нервничала? – спросила Люба, внимательно наблюдая за Аленой.
– Да она всегда была дерганая, – пожала плечами та, по-прежнему не отрывая взгляда от айфона. – Говорила только о том, сколько раз ей сегодня поставили "класс" и о своих новых селфи. Ну, еще о натуре, где она собирается отсняться. Еще переживала по поводу своего живота. Мол, ямочки на прессе уже не видны, надо подкачаться. У нее даже истерика недавно была: я уже старуха!
– Старуха в восемнадцать лет, – хмыкнула Анастасия Петровна.
– Еще она постоянно фоткалась, – проигнорировала реплику матери Алена. – И все время спрашивала: ну как я? Не толстая? С волосами все в порядке? Нервничала, если лайков было меньше, чем вчера. Просто с ума сходила.
– Давайте поговорим о моей дочери, – опять вмешалась Анастасия Петровна. – Мы ведь сюда за этим пришли?
– Почему ты не поехала на кладбище вместе с Кристиной и Машей? – спросила Люба у девушки.
Алена покосилась на мать и сказала:
– А че там делать? Мой Бася все равно круче, – Люба поняла, что это она о чудо-кресте. И спросила:
– Парень, который разбился на мотоцикле, был из вашей компании?
– Они с Кристиной тусовались. С какой-то ее подружкой из богатеньких. Они за границей познакомились. На Бали, что ли. – Алена болезненно дернулась, потому что айфон опять подал сигнал.
– А роковой выстрел? Ты при этом присутствовала?
– Еще чего! – сказала за дочь Анастасия Петровна. – Слава богу, моя Алена этого не видела!
– Это был парень Кристины, – промямлила та. – Он по ней с ума сходил. Фотки все время лайкал и других подбивал, чтобы тоже лайкали.
– Ну а что Кристина? Отвечала ему взаимностью?
– Она никого не любила, только себя, – презрительно сказала Алена.
– Можно подумать, ты любишь своих родителей и сестру! – тут же отреагировала Анастасия Петровна.
– Ну че ты, ма? Я же учусь. В институт вон твой поступила.
– Он не мой, а твой!
– Я хотела выучиться на ветеринара.
– И всю жизнь ставить собакам клизмы!
Алена насупилась, но промолчала. И вновь болезненно дернулась. Лицо ее исказилось. Люба поняла, что час они не выдержат. Но и так все было понятно. Налицо зависимость сродни наркотической. Или близкая к игромании. Удалось не удалось? Побил я вчерашний рекорд или нет? Сколько у меня сегодня лайков? А новых френдов? Что еще придумать, чтобы их было больше?
– Не надо больше мучить девочку, – мягко сказала Люба ее матери. – Алена, ты можешь взять свой айфон.
Анастасия Петровна не успела выразить свой протест, так проворно Алена схватила со стола айфон. И тут же уткнулась в него, абсолютно выпав из реальности.
– Ты посиди пока в коридоре, – сказала ей Люба.
– Угу, – девушка машинально кивнула и, не отрывая взгляд от дисплея, вышла за дверь.
– Я не понимаю, что сейчас было? – раздраженно сказала Галкина. – Вы должны были оторвать ее от этого айфона, а не потакать!
– Увы, запретами это не лечится. И насилием тоже. Начнется истерика. Вы когда-нибудь общались с наркоманами?
– Моя дочь не наркоманка!
– Но ее состояние близко к этому. Если отобрать у нее айфон она почувствует нечто, похожее на ломку. Алена делает по десять снимков в час, это уже симптом.
– И что вы предлагаете?
– Мне надо подумать. Кстати, вы напрасно беспокоитесь, Анастасия Петровна. Вашей дочери ничто не угрожает. Она ведь не была той ночью на кладбище. Мы с Людмилой провели частное расследование. Разумеется, никакого Дракулы, бродящего по Москве, не существует. Когда девочки пришли ночью на кладбище, делать селфи, они случайно стали свидетельницами преступления. Возможно, что сделали снимки, компрометирующие вора. Или воров. Вот, собственно и все.
– Вы уверены?
– Почти.
– А как же двое других? Понятно, убили Кристину, которая что-то видела и слышала. А парень на мотоцикле? Или другой случай? С боевым пистолетом?
– Это был парень Кристины. Возможно, она ему рассказала о том, что увидела той ночью или скинула фотки с кладбища. Что касается мотоцикла, не исключен и несчастный случай. Не переживайте, мы со всем этим разберемся в ближайшее время. В течение двух-трех дней.
– Слава богу! – Анастасия Петровна перевела дух. – Значит, жизни моей дочери ничто не угрожает?
– Жизни нет. Что касается ее здоровья, – Люба невольно вздохнула. – Я имею в виду психическое здоровье.
– Я понимаю.
– Во-первых, не надо на нее давить. А вы постоянно давите. Сами того не замечаете, но выглядит это именно так. Я понимаю: старшей дочерью вы недовольны, считаете, что упустили ее. Поэтому за младшую взялись всерьез. Вот Алена и ушла в параллельный мир. Где ее уважают, считаются с ее мнением, дают раскрыться. Где она личность. И где за нее не выбирают хобби и институт, где ей учиться.
– Выходит, это я во всем виновата? – вспыхнула Анастасия Петровна.
– Отчасти. У вас муж, часом не выпивает?
– Нет. То есть, иногда. Но он не алкоголик!
– Также как Алена не наркоманка. Понятно. Я, кажется, знаю, что делать. У меня есть план, но надо обдумать детали. Вы успокойтесь, готовьтесь к отпуску. Когда у вас запланирована поездка?
– Через две недели.
– Этого времени нам должно хватить. Только ничему не удивляйтесь. Тут нужен шок. Полное изменение реальности.
– Мне что, забрать ее документы из института?!
– Нет, что вы, – невольно улыбнулась Люба. – Вам ведь таких трудов стоило устроить туда Алену.
– И денег, не забывайте об этом.
– О, нет!
– Кстати, сколько я должна вам за визит?
– Вы видели прейскурант. Обратитесь на ресепшн, а я выпишу вам счет.
– Когда следующий визит?
– Я вам позвоню. Забыла спросить: а как там Марина? Нравится ей в Крыму? Как погода? Не подкачала?
– А вам разве мой зять не звонит?
– С какой стати?
– Ну, вы же его боевая подруга, – не удержалась от иронии Анастасия Петровна.
Люба поняла, что она недовольна сеансом психотерапии. Галкина явно не того ожидала от визита в клинику. Но как объяснить Анастасии Петровне, что время упущено и, чтобы исправить ситуацию, тоже нужно время?
– Да, мы со Стасом поддерживаем отношения, – ровным тоном сказала Люба. – Но личная жизнь у каждого из нас своя. Я считаю, что сейчас я не имею права вторгаться в его личное территориальное пространство. Он находится на отдыхе, с женой. У них медовый месяц. Что касается меня… То у меня сегодня свидание! – неожиданно соврала она и чуть было не покраснела.
– Что ж, желаю приятно провести вечер, – Галкина встала. – Я жду вашего звонка, – сказала она на прощанье.
"Вот почему так?" – подумала Люба, когда за женщиной закрылась дверь. "Была вполне адекватна в прошлый свой визит, и расстались мы по-дружески. Но как только дело касается их детей, люди теряют представление о реальности. Остается только материнский инстинкт. Все родительницы намертво стоят на рубеже: я жизнь прожила, мне виднее, и я буду биться за свое обожаемое чадо, чтобы ему не набить таких же шишек. И я лучше знаю, что ему надо. И ни шагу назад с этого рубежа! Нет, мне лучше беседовать с ними по отдельности. Сначала с матерью, потом с дочерью".
Она невольно вздрогнула, потому что зазвонил мобильник.
– Я ее нашла! – выпалила Люська, едва Люба приняла звонок.
– Ничуть не удивляюсь.
– Ха! И напрасно! Анфиса Платоновна не живет по месту прописки. Пришлось побегать. Не мне, разумеется, а моим редакторам. У меня сегодня съемки, звоню прямо из гримерки. Устала, сил нет! Поедем туда завтра, прямо с утра! – тем не менее заявила подруга.
– Но у меня дела, – робко заикнулась Люба.
– Брось их! Я тебя уверяю, ты не пожалеешь! Анфиса Платоновна уединилась в глуши, чтобы общаться с потусторонним миром! Это мне сказала ее квартирантка Софья. Они с Анфисой вроде как подружки, дочка Большакова даже от денег за квартиру отказывалась, но надо же ей на что-то жить. А то ведь с голоду помрет. Вот подружка и навещает ее. Продукты привозит, по хозяйству помогает. Вроде как шефство над Анфисой взяла. Та не в состоянии о себе позаботиться. Впрочем, ты сама все увидишь. Завтра.
– А позвонить Анфисе нельзя?
– Я звонила. Она телефон не берет. Я ж говорю: общается с потусторонним миром. Надо ехать.
Люба поняла, что спорить бесполезно. Придется перенести пару клиентов на послезавтра, благо окон в расписании полно. Лето. И едва дав отбой, она снова взялась за мобильник.
– Поедем на моей машине или не поедем совсем! – решительно заявила лучшей подруге Люба.
Она прекрасно знала, как бесшабашно Апельсинчик водит машину. Ее и муж за это ругал. И грозился, что отберет права.
– Вот всегда так! – высказалась Людмила, садясь на место пассажира, справа. – Когда надо побыстрее, то, Люся, давай! Люся, жми! А как надобность отпала, так на голову бедной Люси сыплются проклятья.
– Я тебя не проклинала, – невольно улыбнулась Люба. – Просто не хочу умирать молодой.
– Какая ж ты молодая? Пожила уже, хватит. Тебе скоро полтос!
– Слушай, заткнись, – не выдержала Люба. – Мы, между прочим, с тобой ровесницы! И "полтос", как ты говоришь, еще не скоро. Есть еще время. И что это за дурацкий жаргон?
– Хватит мне мораль читать, давай о деле, – Люська не умела обижаться. – Забивай в навигатор координаты, раз сама за руль села, и двигай вперед.
"Хвала Создателю, что есть навигаторы!" – радовалась Люба, ложась на курс. Анфиса Платоновна жила в деревне, на самой окраине Московской области. Без навигатора эту деревеньку отыскать было бы трудно, она затерялась где-то в лесу. Хотя подруга Анфисы Платоновны Софья, она же ее квартирантка подробно описала дорогу. Но запомнить все эти "там направо", "там налево", "палатка такая зеленая" и "дерево поваленное лежит" было невозможно. Дорога петляла, на ней была куча съездов в дачные поселки, и Люба невольно подивилась тому, насколько же густо застроена теперь вся Московская область. Даже эти самые дальние ее уголки распилили на сотки, хотя столица находилась часах в двух езды. И то если на машине, электричка шла дольше.
– А чего ты хочешь? – пожала плечами Люська. – Здесь экология хорошая. Это раньше в получасе езды от Москвы была дача. А сейчас какая же это дача? Такая же Москва. Как и не уезжал. А народ уже замучился дышать выхлопными газами, вот и рвется на природу. Ты только глянь, Любка, какая шикарная здесь природа!
Природа и впрямь была что надо. Хотя зелень уже не радовала глаз своей яркостью, зато царило почти что осеннее умиротворение. Поля были скошены, повсюду лежали катушки сена, напоминающие гигантские веретена. Словно бы в кустах притаилась огромная прялка, и все это великолепие приготовлено было лишь для того, чтобы всю зиму ткать зеленое полотно, а потом по весне накинуть его на оголившиеся от снега поля. Солнце уже не палило, от него шел приятный жар, как от остывающего костра, хотелось свернуться калачиком и задремать, вдыхая пряный травяной воздух. Скошенная трава пахнет по-особенному, все запахи лета, казалось, собрались здесь. И грустно и сладко, и тревожно и радостно, и больно, и возвышенно…
– О чем задумалась? – Люська ущипнула ее за бок, и Люба невольно подпрыгнула:
– Что у тебя за привычка! То пинаешься, то щиплешься!
– А ты не спи! А то поворот проскочим!
Поворот они и в самом деле едва не проскочили. Деревенька называлась ласково – Зоренька. А дом под номером семь стоял на самой ее окраине. Большая часть десяти соток, на которых раскинулись владения Анфисы Платоновны, утопали в глубокой тени. Огромные березы на участке не вырубили, а напротив, любовно обкашивали.
– И что ее заставляет все лето кормить здесь комаров? – пробурчала Люська, вылезая из машины. – С ее-то деньжищами!
Да, уж чего-чего, а комарья здесь хватало!
– С какими такими деньжищами? – Люба на всякий случай поставила машину на сигнализацию.
– Папаша ее нахапал. Поделился, небось. Девка чокнутая, так что ты поаккуратнее.
– Я?!
Люська уже нетерпеливо шагала к распахнутой калитке. Похоже, Анфиса Платоновна куда-то отлучилась. Когда они толкнулись в дверь, чтобы это проверить, та без проблем открылась. В доме было прохладно и пусто.
– Во люди! – покачала головой Люська. – Заходи, кто хочешь, бери, чего хочешь.
– Да что тут брать-то? – Люба огляделась.
Мебель была ровесницей самого дома. Таких раритетов, как у Иваныча, конечно, не наблюдалось, но все атрибуты так называемого "совка" были налицо. Стенка с хрусталем, за которым ломились в очередях еще Любины мама с бабушкой, ковер на полу из той же серии, люстра с висюльками из чешского стекла, стопка старых пожелтевших газет на колченогой этажерке в углу. Видимо прежние хозяева свезли сюда всю мебель из городской квартиры перед тем, как делать ремонт. А потом продали дом дочке Платона Большакова. Вместе с упомянутой мебелью. Анфиса же Платоновна ремонтом так и не озаботилась. Равно как и своим бытом. Едой в доме не пахло, в углах висела паутина, на полках этажерки скопилась пыль.
– Что делать-то будем? – нетерпеливо спросила Люська. – Где ее искать-то, хозяйку?
К счастью в этот момент на крыльце раздались шаги.
– Ой, как неловко! – заволновалась Люба. – Получается, мы вломились в чужой дом.
– Не вломились, а вошли. Дверь же была открыта!
– А у меня, оказывается, гости, – певуче сказала возникшая на пороге молодая женщина. – А я вот как раз водички родниковой принесла. Угощайтесь.
И она принялась наливать воду из ведра в глиняный кувшин. Люба с удовольствием отведала родниковой воды, такой холодной, что заломило зубы.
– Сладкая какая, – сказала, поставив чашку. – Или мне так кажется?
– И в самом деле, сладкая, – улыбнулась хозяйка. – К нам на родник со всей округи приезжают. Его недавно батюшка освятил. Вода эта не только сладкая, но и святая, – сказала она серьезно.
– Мы к вам по делу, – Люська решительно вскинула подбородок, покончив со своей порцией родниковой воды.
– В этом суетном мире дел у меня никаких нет, – все также певуче сказала Анфиса Платоновна.
Люба нисколько не сомневалась, что это она. "Не от мира сего", было бы самым верным определением по отношению к этой женщине. Лицо ее поражало своей наивной детской красотой. Лоб без единой морщинки, гладкие щеки, румяные губы, глаза, похожие на леденцы. Некрасивых детей не бывает, поэтому не имело значения, насколько правильны черты этого лица. Анфисе Платоновне недавно исполнилось двадцать девять лет, но она, похоже, так и не вышла из возраста девятилетнего ребенка. Люба невольно вздохнула и сказала:
– Это касается вашего отца.
– Мой отец сейчас находится в лучшем из миров.
– Это он вам сказал? – не удержалась Люська.
– Да.
– И как же вы общаетесь?
– О! Папа снится мне каждую ночь, – оживилась Анфиса Платоновна. Она даже не спросила своих незваных гостей: кто, откуда, как зовут?
– Не скучно вам здесь? – поспешила Люба сменить тему.
Надо сначала войти в контакт. Дети настолько же обидчивы, насколько открыты. Одно неверное слово, и Анфиса Платоновна замкнется в себе. И ничто ее не заставит открыть рот и сказать им правду. На Людмилино ток-шоу ей наплевать, равно как и на славу. На деньги тоже. Может, стоит начать диалог с осквернения могилы ее отца? Интересно, какие у них были отношения?
– Как же скучно-то? – удивилась хозяйка. – Вон, дел сколько! Я тут одна живу, и зимую тоже одна. Надо печку побелить, дров заготовить… И потом: они все ко мне приходят. Потому как больше никто их не слышит.