– Хочу навестить Джонатана Тапли в его логове – наведаюсь к нему домой. Там я познакомлюсь с миссис Тапли, а также с мисс Флорой Тапли. Мне хотелось бы выразить соболезнования им обеим. Кстати, у Тапли особняк на Брайанстон-сквер, не так далеко от дома твоей тети Парри в Марилебоне.
– Они сейчас в трауре, – напомнила я. – Им не понравится, если ты явишься к ним домой без приглашения!
Бен мрачно улыбнулся:
– Никто не радуется приходу полиции. К тому же у нас дурная привычка приходить неожиданно. Согласен, Джонатану мой визит совсем не понравится, но он и не удивится. Я сын простого шахтера и имею полное право не быть знакомым со всеми тонкостями светского воспитания. Меня не терзают угрызения совести из-за того, что я потревожу джентльмена, который наслаждается послеобеденным портвейном и сигарой. До сих пор этот господин очень искусно манипулировал мною. Что ж, настало время нашему мастеру судебных уловок переходить к обороне!
– Джонатан Тапли тебе не нравится, – заметила я, не скрывая ликующих ноток. – Не меньше, чем мне!
– Ты с ним даже незнакома, – возразил Бен.
– Мне не нужно с ним знакомиться. Я не одобряю его поступков. Кстати, тебе он тоже не нравится, а я привыкла прислушиваться к твоему мнению! Ты, скорее всего, прав насчет клоуна, так что ты, вероятно, прав и насчет Джонатана Тапли.
Снова наступило молчание.
– Значит, ты еще не сказала своего последнего слова? – покорно вздохнул Бен.
– Нет, инспектор Росс, не сказала. Но не волнуйся. Я не стану напоминать о клоуне, пока не получу новых для того оснований. Если, конечно, тебя заинтересуют сведения, которые мне удастся добыть.
– Лиззи, будь осторожна! – предупредил он.
– Обещаю не огорчать суперинтендента Данна!
– Поскольку сегодня ты не будешь ужинать дома, – сказала я Бену за завтраком, – я, наверное, схожу навестить тетю Парри. Мы с ней не виделись уже довольно давно. Она вечно жалуется на то, что ее все забыли. Вот и схожу к ней сегодня после обеда. И Бесси возьму с собой – пусть повидается с друзьями.
Напоминаю, до того, как Бесси стала служить у нас, она была посудомойкой в доме тети.
– Как вы туда попадете? – спросил Бен, допивая кофе и вставая.
– До вокзала дойдем пешком, а там на стоянке возьмем кеб.
– Хорошо, хорошо. Передай тете от меня привет, – сказал Бен, надевая плащ. – Увидимся вечером. – Он схватил кусок хлеба и выбежал за дверь.
Бесси очень обрадовалась возможности погулять. Поэтому мы вышли из дому сразу после обеда. По пути на вокзал я все высматривала Джоуи, но его и след простыл. Бесси по моей просьбе спрашивала у служанок, не приходил ли он к кому-то на кухню, но его никто не видел. Придется подождать, пока он успокоится. Бен не сомневался, что рано или поздно Джоуи вернется.
Кроме того, я надеялась застать на стоянке Уолли Слейтера. Но его там не оказалось. Должно быть, одновременно прибыло несколько поездов, потому что мы увидели лишь один свободный четырехколесный экипаж; пришлось нанять его. Возница был угрюмым типом; судя по его носу, он был хорошо знаком с бутылкой, зато плохо обращался с лошадью и не чистил ее как следует. Когда мы доехали до места, я высказала ему свои соображения насчет лошади. Кебмен ответил, что я ничего не понимаю в лошадях, а его "скотинка" в отличной форме. Когда же я заметила, что сбруя грязная и плохо прилажена, кебмен ответил: если мне так не понравился его экипаж, надо было садиться в другой. Более того, он – человек простой, целыми днями зарабатывает себе на хлеб. У него нет времени болтаться без дела и слушать, как богатенькие дамочки учат его жить.
Я могла бы ответить, что я вовсе не "богатенькая дамочка", но, поскольку он доставил меня в очень дорогой квартал, а дверь мне только что открыл дворецкий, кебмен бы в ответ только расхохотался.
Тетя Парри никогда не спускалась вниз до полудня. По утрам она валялась в постели, где наслаждалась легким завтраком и перечитывала почту. Однако к часу дня она, полностью одетая, спускалась в столовую, где ее ждал "легкий обед" – на самом деле довольно плотная трапеза. Мы приехали в три часа. Тетя сидела в гостиной на втором этаже со своей компаньонкой и готовилась пить чай.
Вначале, после приезда в Лондон, место тетиной компаньонки занимала я. В доме тети Парри я встретилась с Беном, которого немного знала в детстве. В общем, для меня все обернулось хорошо. С другой стороны, то, как все сложилось, не совсем устроило тетю Парри. Я поставила ее в неловкое положение; она вынуждена была искать себе другую компаньонку. Правда, со мной она рассталась без всякого сожаления. Уж слишком откровенно я высказывала свое мнение обо всем. Мое поведение и мои манеры казались тете Парри странными. Но, несмотря ни на что, она по-прежнему настаивала, что я поступила как эгоистка, потому что бросила ее, чтобы выйти замуж, к тому же за полицейского.
После моего ухода в доме довольно быстро сменились три компаньонки. Теперь она "испытывала" четвертую несчастную. Я нашла их у камина. Они сидели рядом. Тетя в алом атласе, а компаньонка, по имени Летиция Банн, в темно-зеленом сатиновом платье. Обе были низкорослыми и пухленькими и напоминали две спелые сливы, упавшие с маленького округлого деревца.
– Ах, Элизабет, дорогая! – вскричала тетя Парри. – Наконец-то! А я уже начала думать, что вы оставили Лондон и вернулись… куда же это? Ах да, в Дербишир. От вас ни словечка. Как вы поживаете и как поживает инспектор Росс? – Прежде чем я успела ответить, она указала на меня мисс Банн и продолжала: – Летиция, это миссис Росс, моя племянница. Я рассказывала вам о ней.
Строго говоря, я не была ее племянницей. Тетя Парри была вдовой моего крестного отца. Но мы с ней договорились, что я буду называть ее "тетей".
Не знаю, что тетя Парри рассказывала обо мне мисс Банн, но бедная девушка уставилась на меня с таким видом, словно я сбежала из сумасшедшего дома.
– Очень рада с вами познакомиться, мисс Банн, – обратилась я к ней. – Надеюсь, вы здесь хорошо устроились?
– Да, – прошептала мисс Банн, – очень хорошо. Миссис Парри так добра!
Она показалась мне робким созданием, которое стремится всем угодить, боится, что ее прогонят, и в целом находится в отчаянном положении, как и многие компаньонки. Мне было жаль ее, но в Лондоне и во всей стране множество таких мисс Банн – девушек из почтенных семей, но не обладающих состоянием и не имеющих родственников, которые могли бы принять их под свой кров. К тете Парри я отношусь критически, но помню, что находилась в том же положении, что и мисс Банн, когда тетя пригласила меня в Лондон. В то время я была ей признательна и велела себе не забывать этого.
– Здесь такие сквозняки! – объявила тетя Парри. – Летиция, позвоните, пожалуйста, чтобы Симмс принес еще чаю. И сбегайте за моей шалью – той голубой кашемировой. Спасибо, дорогая.
Мисс Банн вскочила, так сильно дернула шнурок звонка, что он лишь чудом не оторвался, и поспешила за шалью.
– Ах, моя дорогая Лиззи! – доверительно обратилась ко мне тетя Парри, как только компаньонка вышла. – Эта девица буквально сводит меня с ума. Она отвратительно играет в вист – видите ли, она совсем не умеет считать, бедняжка. И все время бестолково разыгрывает карты. Не умеет поддерживать беседу. Необразованная, прискорбно необразованная. Когда она читает мне вслух, то вынуждена останавливаться перед каждым длинным словом. Она заикается, ставит ударение не в тех местах и… в общем, слушать ее – сплошное мучение. Как мне недостает вас, дорогая Элизабет, и как бы мне хотелось, чтобы вы по-прежнему жили здесь! Правда, вы сбежали от меня, чтобы выйти за своего полицейского.
К счастью, отвечать мне не пришлось, поскольку в этот момент вошел дворецкий Симмс, которому велели принести свежезаваренного чаю и еще одну чашку для меня.
– И может быть, несколько лепешек, – радостно добавила тетя Парри, словно забыв о том, что она не так давно пообедала.
– Вы хорошо себя чувствуете, тетя Парри? – спросила я. – Есть ли еще какие-то перемены в доме? Ньюджент по-прежнему с вами?
Ньюджент звали горничную, которую тетя Парри эксплуатировала с утра до ночи.
Тетя Парри в ужасе пискнула, видимо представив, что останется без попечения Ньюджент.
– Если бы не Ньюджент, меня бы уже не было на свете! Нет, я чувствую себя нехорошо. Я ужасно страдаю от несварения, а порошки нисколько не помогают.
Я подумала, что, если бы тетя стала меньше есть, это помогло бы ей куда больше.
– Миссис Симмс скучает по той девчонке-судомойке, которую вы забрали с собой, хотя я тут же взяла ей на смену другую, – жалобно продолжала тетя Парри. – Как бишь ее зовут? Бесси, да, Бесси. Новая девушка тоже из приюта, и миссис Симмс говорит, что она очень туго соображает и учить ее – одно мучение. Да, я сама отдала вам Бесси, когда вы уехали… Знаете, Элизабет, как бы хорошо я к вам ни относилась, вынуждена признаться, что после вашего неожиданного ухода, когда вы ни с того ни с сего собрались замуж, в моем доме воцарился хаос. Могли бы и обо мне подумать! Ах, вот вы где, Летиция! Почему вы так долго?
Следующие пять минут были посвящены укутыванию пухлых плеч тети Парри в голубую шаль. Затем появился Симмс со свежезаваренным чаем и лепешками, так что разговор возобновился лишь спустя некоторое время. Мы поговорили о Фрэнке Картертоне, родном племяннике тети Парри, который служил по министерству иностранных дел. Сейчас Фрэнка, к огромному сожалению тетушки, послали в Пекин в составе недавно основанной дипломатической миссии ее величества. Много лет китайцы не позволяли "британским варварам" иметь свое официальное представительство в Пекине. Наконец, императора убедили в том, чтобы он посчитался с нашими пожеланиями. Правда, китайцы все же дали понять, что не желают видеть наших соотечественников в своей столице за пределами миссии. Наконец-то у тети Парри появился настоящий повод для огорчения. Впрочем, больше всего ее волновало, что Фрэнк там плохо питается.
– Живет на одном рисе, бедный мальчик! – воскликнула она, стирая масло с подбородка. – Не сомневаюсь, он голодает… Он пишет, что питается вполне разнообразно, хотя все блюда приготовлены на китайский манер, потому что по-другому тамошние повара не умеют. Но, по-моему, он просто хочет меня успокоить. Я очень тревожусь за бедного Фрэнка. Я тревожилась за него, когда он был в России, из-за казаков; а теперь тревожусь, потому что китайский император очень коварен.
– Тетя Парри, Фрэнку наверняка ничто не угрожает. Он очень изобретателен.
– Ну, он бы мог остаться дома со мной. Сначала вы меня покинули, Элизабет, а следом за вами уехал Фрэнк. Не знаю, о чем вы с ним думали! Как по-вашему, чем мне заниматься тут совершенно одной? Впрочем, вам обоим было не до меня… Так поступают все молодые люди. Теперь, конечно, у меня есть Летиция. – Тетя Парри исподлобья посмотрела на компаньонку.
У той задрожали руки. Она со звоном поставила чашку на блюдце, открыла рот, закрыла его и застыла на месте, исполненная дурных предчувствий.
– Какие у вас тут новости? – спросила я, желая поскорее перевести разговор на семейство Тапли. По словам Бена, королевский адвокат жил совсем недалеко от тети Парри. Возможно, они ходят в одну церковь и даже знакомы – или хотя бы кивают друг другу при встрече.
Как выяснилось, мне только и нужно было задать один простой вопрос.
– Моя дорогая Элизабет! – Тетя Парри подалась вперед и театральным жестом схватила шаль у себя на груди. – У нас тут действительно кое-что случилось… В одной очень почтенной семье… Тапли, хотя вы, скорее всего, о них не слышали. Мистер Джонатан Тапли – известный адвокат. И можете себе представить? Кузена мистера Тапли нашли убитым здесь, в Лондоне, хотя все считали, что он живет во Франции… или в Италии? В общем, где-то на континенте. А его дочь, я имею в виду дочь убитого, всю жизнь прожила с мистером Джонатаном Тапли и его женой, и они растили ее, как родную! В самом деле, мне даже до недавнего времени казалось, что она – их дочь. Бедняжка Флора Тапли… кажется, на ней собирался жениться один очень достойный молодой человек, хотя, раз в семье произошло убийство, он может передумать. Никогда не знаешь, что будет дальше.
Неожиданно подала голос Летиция Банн, которая оказалась гораздо более сообразительной, чем ее считала тетя Парри.
– Миссис Росс, а ваш муж, инспектор полиции, имеет какое-то отношение к этому делу?
Обе они посмотрели на меня.
– Возможно, ему что-то известно, – ответила я. – Поскольку он служит в Скотленд-Ярде, он наверняка знает об убийстве. Значит, Тапли – ваши соседи, тетя Парри?
– Они живут совсем недалеко отсюда, на Брайанстон-сквер, – ответила тетя Парри. – Ах, как мы все перепугались! Наш квартал очень тихий. То есть был тихим, Элизабет, до того, как приехали вы и Маделин Хексем не позволила убить себя.
– Тетя, по-моему, Маделин Хексем убили еще до моего приезда, – возразила я. – Ведь вы для того и вызвали меня, чтобы я заменила ее!
– Мисс Хексем была компаньонкой здесь, в вашем доме? – быстро спросила мисс Банн. – Вашей компаньонкой, миссис Парри? – Она обратила взгляд своих бледно-голубых, слегка навыкате глаз на свою хозяйку.
Тетя Парри пришла в замешательство.
– Да, но ее смерть не имеет к моему дому никакого отношения! Маделин Хексем была очень глупой девицей, из тех, что вечно попадают в неприятности. Подробностей я не помню.
Мне показалось, что мисс Банн задумалась.
Когда Симмс, провожая меня, распахнул парадную дверь, снизу, из кухни, выбежала Бесси – она навещала там старых друзей.
– Наверное, миссис Симмс и горничные рады были с тобой повидаться, – сказала я, когда мы с ней немного отошли от дома тети Парри. – Давай пройдемся в сторону Оксфорд-стрит. Мы без труда найдем по пути кеб, который доставит нас домой.
– Мы неплохо поболтали, – с довольным видом ответила Бесси. – Конечно, здесь все только и говорят, что об ужасном убийстве кузена мистера Джонатана Тапли. Вся прислуга, в том числе мистер и миссис Симмс, очень заинтересовались, когда услыхали, что я видела бедного старичка незадолго до смерти. – Бесси улыбнулась, вспоминая свою минуту славы. – Уилкинс, горничная, встречается с лакеем Тапли. Он ей сказал, что у них весь дом вверх дном; никто не знает, что случится в следующую минуту. Конечно, все очень жалеют мистера Томаса Тапли, хотя никто из слуг его не знал, потому что он долго жил во Франции. Зато все жалеют мисс Флору и очень тревожатся за нее.
– Она потеряла своего отца, родного отца, – сказала я. – Вполне понятно, что она огорчена.
– Да ведь она его почти не знала, – возразила Бесси. – Когда он уехал за границу, а ее отдал на воспитание дяде и тетке, она была совсем маленькая. А недавно за ней стал ухаживать очень достойный молодой человек, младший сын одного лорда. Если что-нибудь случится с его старшим братом, титул унаследует жених мисс Флоры. Так что семейные скандалы им ни к чему. Миссис Тапли из-за всего страшно переживает, а мистер Джонатан Тапли такой вспыльчивый, что из слуг с ним никто и заговаривать не смеет.
Я с грустью подумала: Джонатан Тапли, может, и злится, но он придет в настоящую ярость, когда сегодня вечером к нему домой явится Бен!
Тем временем мы дошли до Брайанстон-сквер, элегантной и просторной площади, по которой с грохотом проезжали красивые кареты. По тротуарам фланировали модно одетые мужчины и женщины.
– Не вижу ни одного кеба. – Бесси поднесла ладонь ко лбу козырьком, прикрывая глаза от солнца. – Нам лучше поспешить, если мы хотим попасть на Оксфорд-стрит.
– Жаль, что я не знаю, который дом принадлежит семье Тапли, – заметила я, пристально разглядывая ряды дверей, выкрашенных в черное.
Тут какой-то мальчишка, не Джоуи, но бродяжка такого же типа, пробежал мимо нас, задев меня плечом. Я крепче схватилась за сумочку, боясь, что мальчишка ее выхватит. Но вдруг, к своему удивлению, я почувствовала, как мне в руку скользнул какой-то предмет с острыми углами. Разжав кулак, я обнаружила у себя на ладони маленькую прямоугольную карточку, похожую на визитную. Мальчишка тем временем скрылся в толпе.
– Наверное, какая-нибудь реклама, – с осведомленным видом заметила Бесси.
Я прочла вслух: "Горацио Дженкинс. Частное детективное агентство. Анонимность гарантирована!" Ниже был напечатан адрес на Кемден-Хай-стрит.
– Да, в самом деле реклама, – медленно сказала я, поворачиваясь к Бесси, и перевернула карточку.
На обратной ее стороне карандашом были написаны три слова: "Буду вам признателен".
– Но я не вполне понимаю, за что, – сказала я, убирая карточку в карман.