Итак, второй номер, каковым меня когда-то метко окрестила Лили, неожиданно выходит на передний план!
Я выпрямился и что есть силы треснул кулаком по окну. Послышался гулкий звук, но стекло устояло. Тогда я ударил по нему рукояткой пистолета, и оно рассыпалось на мелкие осколки. Я открыл оконную створку и, ухватившись за раму, влез внутрь.
Шаг сделан! Я вторгся в их личную жизнь!..
Это была большая комната, вся уставленная старинными часами. Большими и маленькими, на полках и на полу. Воздух был наполнен тиканьем. Сомнения в причастности Барри Амарандова к делу антикварщиков таяли со все возрастающей скоростью. Честно говоря, я даже почувствовал себя Аладдином, которого Дервиш отправил в сад с драгоценностями. Только здесь вместо драгоценностей были часы. Я двигался мимо них, осторожно лавируя. Попутно вглядываясь в названия. "Томпион", "Ниббс", "Грэхемс", "Дэландер"… В двух соседних комнатах висели иконы. Потом я очутился в просторном холле, из которого, выгибаясь змеей, уползала лестница наверх. Я перевел дыхание. Затем взял пистолет наизготовку и принялся бесшумно подниматься.
Сумасшествие!!! Я, типичный совдеповский бухгалтер Миша Крайский, вломился в западноберлинский богатый особняк с пистолетом в руках. Ха-ха!!! Зигзаги судьбы порой вычерчивают фигуры высшего пилотажа.
Первое из помещений наверху общим беспорядком напоминало дом на "Сэксише" штрассе. Пустые банки из-под пива, разбросанные по полу игральные карты, на журнальном столике – нарды с наваленными вокруг фишками, много бутылок из-под вина. На большом кожаном кресле – горка видеокассет. Я взял одну. Русская надпись на торце: "Город в огне." Я потянулся за следующей: "Кошмар на улице Вязов". Не знаю, отчего русскоязычные кассеты подействовали на меня ободряюще. Я бросил их, перешел в соседнюю комнату и… замер как вкопанный. На диване лежал человек…
На лице человека был наклеен большой кусок пластыря, а руки и ноги – накрепко связаны скакалкой. Человек посмотрел в мою сторону, и глаза его округлились.
– М-м-м, – сказал он.
Я бросился к нему со всех ног и, наклонившись, содрал с лица пластырь. При этом, видимо, я причинил ему боль, поскольку с пластырем содралась и часть его пышных усов.
– М-м-м! – на сей раз взревел он, хотя пластыря на лице уже не было.
– Вот тебе и м-м-м! – с неизвестно откуда взявшейся яростью проговорил я.
– Развяжи меня, – потребовал Джаич.
Я перевернул его на живот и принялся возиться с узлами.
– Ее легче разрезать, – заметил я.
– Не вздумай! Это моя скакалка!
– Та самая, которой ты так мастерски умеешь обращаться?
Скакалка не поддавалась. Пришлось прибегнуть к помощи зубов.
– Они напали на меня неожиданно… – Джаич выругался, затем на минуту замер. – А как ты здесь очутился?
– Хороший вопросик. Только требуется слишком много времени для ответика. Сначала давай выберемся отсюда.
Наконец, узлы поддались. Джаич сел на диване, держа перед собой руки, будто рак клешни.
– Идти можешь? – поинтересовался я.
– Думаю, что через несколько минут смогу.
– Давай, приходи в себя поживее.
Джаич поработал всеми своими двадцатью пальцами.
– Все равно мы их здесь должны дождаться.
Я уставился на него с нескрываемой злобой.
– Тебе мало того, что уже случилось? Хочется усугубить?
– Иначе мы потеряем инициативу, – возразил он.
– А их сколько?
– Черт его знает! Я видел пятерых. Но одновременно они здесь никогда не появляются.
– С нашим везением появятся.
– Вряд ли. – Теперь Джаич поработал кистями. – Игра сейчас пошла увлекательная. И мы должны использовать этот шанс.
– А что же они тебя не шлепнули?
– Так получилось. Мне пришлось сказать им, что я работаю на КГБ. Сначала они не поверили, тогда я засыпал их таким количеством подробностей, что они ошалели. И решили, что не будут меня убивать, пока к ним не заявится одна их очень важная персона. Откуда-то издалека…
– Из Маргиба? – встрепенулся я.
– Не понял.
– Ну, неважно. – Я изобразил на своем лице готовность слушать дальше.
– Для своего высокого гостя им захотелось устроить эдакое шоу с участием живого чекиста. Это вот-вот должно было состояться, после чего со мной, разумеется, было бы покончено.
– Значит, я успел вовремя?
– В принципе, да. А как ты сюда попал?
– Ей-богу, долго объяснять. Одна француженка помогла. Изабель Демонжо.
– Ладно. – Он поднялся. – Пойдем вниз.
Шел он еще не очень уверенно.
В холле мы расположились таким образом, чтобы были хорошо видны ворота.
– Тебе отдать пистолет? – поинтересовался я.
– Нет, пусть останется у тебя.
– Хорошо. – Я вновь сунул его за пояс. – Где они на тебя напали?
– Сразу же по выходе из пивной. Среди антикварщиков у них имеется наводчик.
– Я знаю.
– Знаешь?! – Он тут же подался вперед. – Кто?!
– Вот до этого я еще не добрался.
Он разочарованно вздохнул.
– Ладно, скоро выясним… Падла! – Он зашевелился. – Схожу в туалет. Ты просто не представляешь, какой кайф иметь возможность ходить в туалет в любой момент, когда ты этого хочешь.
Мы сидели и ждали уже около двух часов. Я мысленно смаковал, как буду отчитываться перед "голыми пистолетами". Нужно сказать, что появление Джаича расслабило меня. Я был уже вроде бы не столько гладиатором, сколько зрителем. На арене показался главный герой, скрежещущий зубами и жаждущий мести.
– Тебя здесь кормили? – поинтересовался я.
– Да, и вполне сносно.
– Значит, силы у тебя есть?
– Не беспокойся, сил у меня хватит.
– Дай Б-г.
Видимо, я натолкнул его на какую-то мысль, поскольку он тут же принялся разминаться.
– А как ты, вообще, проник внутрь? – тяжело дыша, спросил он меня.
– Разбил окно с тыльной стороны.
– Надеюсь, что когда они приедут, они не станут обходить дом.
– Они уже приехали, – отрывисто произнес я.
Расслабленности как ни бывало. Дыхание перехватило. По телу пробежала мелкая дрожь.
Я видел, как открылись ворота и во двор плавно въехал "Мерседес". Из него вышли трое: Дервиш, бритоголовый и один из уже виденных мною недавно жир-трестов – не тот, с бородкой, а второй, с лысиной и широким невыразительным лицом. У жир-треста в руках был огромный чемодан. Бритоголовый закрыл ворота, после чего все трое направились к дому.
Джаич взял наизготовку свою скакалку с утяжеленными ручками.
– Бери на мушку Дервиша, – прошипел он.
Он уже успел мне рассказать, что все в банде его именно так и называют и что он, по-видимому, здесь старший.
Послышались звуки открываемой двери, и троица вошла в дом. В тот же миг в воздухе с фантастической скоростью просвистела ручка скакалки и обрушилась на бритую голову. Раздался звук, будто ударили по тамтаму, и бритоголовый рухнул на пол. Джаич тут же набросил скакалку на шею жир-треста и принялся его душить. Дервиш дернулся было в сторону, но, увидев направленный на него пистолет, замер. Глаза его впились в оружие, словно пытались его загипнотизировать. Нужно сказать, что пистолет плясал у меня в руках, а сам я, видимо, являл собой жалкое зрелище, поскольку все внутри у меня тряслось.
– Смотри, не нажми на курок, – напряженно проговорил Дервиш, не сводя глаз с пистолета.
Боковым зрением я видел, как Джаич душит жир-треста. Лысина того налилась кровью, постепенно сделалась фиолетовой, а маленькие глазки словно бы стали больше размером. Но чемодан он, почему-то, не выпускал. Свободной рукой он пытался отодрать скакалку от горла. Однако Джаич, напрягшись до предела, не оставлял ему для этого ни малейшего шанса. Потом чемодан все же рухнул с оглушительным грохотом, а через минуту жир-трест и сам повис на скакалке, будто огромная жаба.
Когда чемодан грохнулся о пол, от неожиданности я действительно чуть было не нажал на курок.
– Смотри, не застрели меня, – словно заклинание произнес Дервиш.
Позволив жир-тресту мягко соскользнуть по своему телу и аккуратно уложив его на пол, Джаич бросился ко мне, выхватил пистолет и возбужденно направил его в лоб Дервишу.
– А почему это, собственно? – поинтересовался он. – На каком это основании он должен тебя не застрелить?
– Ведь оба других уже готовченко, – ответил Дервиш. – Нужен же вам кто-то живой.
– Они что, мертвы? – спросил я у Джаича и неожиданно почувствовал слабость.
– Нет, они просто прилегли отдохнуть, – отозвался тот. – Видишь, как им хорошо?
Жир-трест и бритоголовый действительно лежали на полу в позе "готовченко", а между ними возвышался чемодан.
– Что в чемодане? – требовательно спросил Джаич у Дервиша.
– Доски, – отозвался тот.
– Что?!
– Ну, иконы.
– Ах, вот как! Очередная контрабандная партия! Достояние нашей культуры!
– А вы знаете, сколько они стоят?
Удивительное дело! Дервиш говорил, а сам по-прежнему не сводил глаз с пистолета. Подсознательно я почувствовал неладное. Но не стремился же он на самом деле загипнотизировать его!
– Сколько они стоят мы не знаем, – Джаич почему-то взял на себя миссию отвечать за обоих. – Но догадываемся. Раз такие мерзавцы, как ты, вертятся вокруг всего этого.
– Без меня вам не удастся заработать на них ничего существенного. Вас обведут вокруг пальца.
– Мудак! – взревел Джаич. – Ты нам нужен только как источник информации. И только до тех пор, пока не иссякнешь. Господи! Как хочется "Партагаза"!
– Сегодня я уже видел этого толстяка и с ним еще одного, бородатого, – подал я голос, указывая на пол. – Кто тот второй?
Дервиш пожал плечами.
– Очевидно, Гоча Гуриели. Он – киноактер. А то, что лежит на полу, раньше было искусствоведом.
Ах, вот оно что! Действительно, я видел этого Гочу в нескольких фильмах. Всегда такой крупный, импозантный, с холеной бородкой. Конечно, я был далек от мысли встретить его в пивной на окраине Берлина. Оттого сразу и не узнал.
– Между прочим, сейчас в Каннах демонстрируется фильм с его участием, – проговорил Дервиш. – И ему прочат лучшую мужскую роль.
– Ну, прямо-таки, – отозвался я.
– Вполне серьезно.
– В мире есть актеры и получше.
– Актеры, может быть, и есть, а объективных критериев не существует.
– Мы отвлеклись от темы, – раздраженно напомнил Джаич. – Для начала, думаю, неплохо будет пройти наверх и расположиться поудобнее…
Но вместо того, чтобы двинуться внутрь холла, Дервиш неожиданно метнулся к двери. Джаич выстрелил. Мимо. Он выстрелил повторно. Опять мимо. В этот момент Дервиш скрылся за дверью. Джаич выстрелил ему вослед, но даже в дверь не попал. Когда мы выскочили на крыльцо, Дервиш уже сидел в "Мерседесе". Джаич успел сделать еще три выстрела, пока "Мерседес", сходу развив огромную скорость, не протаранил ворота и не скрылся за соседними домами.
– Дьявол!!! – закричал он. – Я не мог промахнуться с такого расстояния. Тем более, столько раз кряду.
Он поднял пистолет, глянул вдоль ствола и выругался.
– Не верю своим глазам! – прокричал он. – Ты только посмотри! Этот негодяй Горбанюк всунул нам пистолет с кривым дулом! Убью гада! Полюбуйся!
Он протянул пистолет мне. Я тоже посмотрел вдоль ствола. Действительно, даже на глаз кривизна была заметна. А раньше я как-то не обращал на это внимания. Так вот что разглядывал Дервиш! В отличие от нас он сразу заметил, что пистолет дефектный, и все время пытался определить, в какой именно мере.
Джаич от досады чуть не плакал.
– Пора уходить, – напомнил я ему.
– Ты на "Варбурге"? – спросил он.
– Нет, на "Твинго".
– А где он?
– Метрах в пятидесяти отсюда.
– Хорошо, жди меня там. Я захвачу скакалку, ликвидирую повсюду отпечатки наших пальцев и приду. Держи пистолет.
– Только побыстрее! – взмолился я.
Помимо скакалки, Джаич прихватил с собой бумажники бритоголового и жир-треста.
– Они тоже обчистили меня до нитки, – попутно заметил он.
Впрочем, денег в бумажниках оказалось куда больше, чем в свое время отобрали у Джаича. Он тщательно пересчитал их, пока я вел машину, разделил на две равные части и одну отложил для меня.
– Это тебе, – уточнил он. – Заработал.
– Сколько здесь?
– Что-то около двенадцати с половиной тысяч.
– Недурно!
– У таких мерзавцев могло оказаться и побольше.
– Ну, это, скорее всего, мелкие сошки.
– По-моему, толстяк не такой уж и мелкий.
– В прямом смысле, или в переносном?
– Во всех смыслах.
– А как ты думаешь, что нам грозит за убийство, если нас поймают?
– Это были меры самообороны, – отчеканил Джаич. – Я ведь являлся приговоренным к смерти заложником. Впрочем, не думаю, чтобы оставшиеся в живых члены банды стали обращаться в полицию.
– А если соседи услышали выстрелы? Или видели, как "Мерседес", проломив ворота, вылетел со двора?
– Звуки выстрелов легко спутать со многими другими звуками. А ворота практически не пострадали. Лишь слегка прогнулись. Так что теперь не защелкивается замок. Ничего страшного. Я их аккуратно прикрыл. И если кто-то и вызвал полицию, то они покружат вокруг, покружат да и уедут не солоно хлебавши.
Тут я почувствовал, как нечто, лежащее в кармане брюк, уперлось мне в бедро. Однако, кроме пистолета, там ничего не было. Остановившись у красного светофора, я вынул его из кармана и обомлел. Где-то посредине ствол оказался выгнут на девяносто градусов. У Джаича даже челюсть отвисла.
– Ну и силища у тебя, оказывается, – произнес он. – А еще скромничал. Но все же зря ты поторопился. Нужно было предъявить его Горбанюку в первозданном виде.
– Ничего я с ним не делал, – пролепетал я.
И тут меня осенило. Красный свет светофора сменился зеленым. Я живо перестроился в соседний ряд, нырнул в переулок и остановился в первом пригодном для этого месте.
– Я все понял! – возбужденно прокричал я. – Этот Дервиш обладает исключительными способностями. Вроде Геллера или Вольфа Мессинга. Теперь ясно, каким образом отпирались замки в антикварных магазинах и нейтрализовалась сигнализация. Он владеет тем, что принято называть силами магнетизма. И владеет отменно.
– Что за бред! – возмутился Джаич.
– А это тоже бред? – Я сунул ему под нос изувеченный пистолет.
– Обалдеть! – проговорил он.
– Я все думал, что же он его так пристально разглядывает. А он, оказывается, его искривлял, зараза! Горбанюк ни в чем не виноват.
– Хорошенькое дело! – не желал уступать Джаич. – А наши ученые утверждали, что ничего подобного в природе не существует.
– Это утверждали не ученые, а пропаганда.
Джаич набычился и промолчал.
– Они знают наш адрес? – поинтересовался я.
– Нет, разумеется. Я сказал им, что живу на территории посольства на Унтер-ден-Линден.
Я включил двигатель, и машина медленно покатилась по переулку.
Когда мы приехали домой, я поведал ему обо всем, что произошло за время его отсутствия. Кроме появления на горизонте фантомов, разумеется. Я рассказал о своей поездке в Вюнсдорф и о ее результатах, о склоках с Горбанюком, предшествовавших появлению "Твинго", об убийстве Отто Горовица и Анатолия Косых, о Гройпнере и Бреме, о том, как я оказался на Пауль-Людвиг-Штрассе 54, о Марине и Изабель.
Джаич слушал, дымил своим "Партагазом", а в промежутках жевал резинку и пускал пузыри.
– эта Изабель темнит, – заметил он. – Она явно знает гораздо больше того, что сказала.
– Она предложила мне решить одну интеллектуальную задачку. В последней редакции я бы сформулировал ее так: кто такой волшебник из Маргиба, что такое волшебная лампа и что случается с ней, когда волшебник перестает в ней нуждаться. И главное – куда девается джин, раб этой лампы?
– Слишком завуалировано.
– Думаю, со злым волшебником из Маргиба тебе предстояло встретиться в ближайшее время, не вмешайся я в ход событий. Может, это заодно и есть их наводчик.
– Наводчик здесь, а тот должен был приехать издалека. Мы бы встретились с ним в любом случае, не вздумай Дервиш изгибать взглядом пистолеты.
Говоря это, Джаич набирал номер Горбанюка.
– Привет, Горбанюк, – с напускной бодростью проговорил он.
– Кто это? – напряженно поинтересовался тот.
– Джаич, естественно.
– Ага, нашелся!
Это я, я его нашел! – чуть было не вырвалось у меня.
– Очень хорошо, что ты нашелся, – агрессивно продолжил Горбанюк. – Тут фрау Сосланд с меня буквально не слазит! В конце концов, это ваше дело общаться со своими клиентами. Я уже по уши в ее слюне.
Видимо, запасы слюны за истекший период не пошли на убыль.
– Послушай, Горбанюк, – начал было Джаич, но трубку уже перехватила фрау Сосланд.
– Уж и не чаяла услышать ваш голос, герр Джаич, – произнесла она самым издевательским тоном, на который была способна. – А вы, оказывается, терялись. А теперь нашлись. Этот проказник герр Горбанюк вечно что-то от меня скрывает. Не получается у нас доверительных отношений. А как радовался, собака, когда деньги брал!
– Не торопите событий, – попытался воздействовать на нее Джаич. – Они и так развиваются слишком стремительно.
– Да, но в каком любопытном направлении! Один труп следует за другим!
– Сегодня количество трупов еще увеличилось, между прочим. И могу вас заверить, что последние трупы принадлежат отнюдь не антикварщикам.
Я в отчаянии схватился за голову. Но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.
– Да? – Фрау Сосланд помолчала. – Кому же они принадлежат, разрешите полюбопытствовать?
Я выразительно приложил палец к губам.
– Этого вам пока лучше не знать. Но поверьте, что в ближайшее время им будет не до вас.
– Кому? Трупам?
– И нынешним трупам, и будущим.
– Так дело не пойдет. Вы меня окончательно запутали. Нам нужно встретиться.
– Послушайте, фрау Сосланд. Я знаю, что в контракте оговаривается ваше право на получение информации…
– Именно, – подтвердила она.
– Но сейчас это противоречит самому предмету контракта: с передачей информации вырастут шансы вашей гибели. Или гибели Юрико.
– М-м-м…
– Поверьте, что так будет лучше в первую очередь для вас самих.
– М-м-м… – Фрау Сосланд находилась в раздумье. – Хорошо, даю вам еще одни сутки. Но после этого вы не отвертитесь.
– Договорились.
– Мы с Юрико уже вынуждены скрываться.
– Надеюсь, Горбанюк знает, где вас найти в случае чего.
– Дудки! Я сама вас найду. Ни одна живая душа не знает, где мы спрятались.
– Очень благоразумно, – похвалил ее Джаич.
– Итак, сутки, – отрезала фрау Сосланд.
– Дайте мне, пожалуйста, Горбанюка.
Джаич перевел дух.
– Алло, – послышался мужской голос.
– Слушай, Горбанюк, она у тебя там что, навеки поселилась?
– С вашей легкой руки, между прочим.
– Скоро все кончится, не отчаивайся.
– Хотелось бы верить. – Голос Горбанюка несколько повеселел.