- Да вот патрулировали район, видим, мужик крышку канализационную катит. Мы подождали, проследили, а он ее в кусты закатил. Подъезжаем, а там их уже три. Сдавать собрался. Но ведь не мог он на себе все три переть, значит, с кем-то в сговоре был. Их же еще доставить нужно в прием металла. Кто с тобой работал? - заорал неожиданно Петренко, да так, что мужик вздрогнул и отпрянул.
Тетка с интересом наблюдала сцену, но менты не обращали на нее никакого внимания.
- Я сам собирался сдавать.
- И как же? На своем горбу пешком через весь город?
- Зачем через весь? В Потаповском переулке прием металла, за ночь по очереди крышки перекатил бы, заночевал там в кустах, а утром сдал бы.
- А, так в канализации, значит, не собирался ночевать? Ну и правильно, от тебя и так воняет, - с отвращением заметил Петренко.
- Потаповский переулок - не наша земля, - напомнил сержант.
- А воровал на нашей. Фамилия? - строго спросил Симонов.
Бомж задумался. И ответил:
- Я бесфамильный.
- Записываем: Бесфамильный, - прокомментировал Сурин.
Бомж только пожал плечами. Он сильно горевал, что не удалось заработать. Но, с другой стороны, пока суд да дело, его наверняка покормят, так что о пропитании в ближайшее время можно не беспокоится.
- Да, тут звонок поступил, - вспомнил сержант. - На улице Власова, в дом шестнадцать, двое типов втащили девушку. Заявительница сообщила: девушка упиралась. Налицо насильственные действия.
Петренко и Симонов переглянулись.
- Сейчас отведем этого к дознавателю и поедем, проверим, в чем там дело.
После всех последних событий, которые порядком измотали Людмилу, она решила поставить на своей личной жизни крест. А к какому еще выводу может прийти разумная женщина, если три раза подряд ей попадались никчемные мужики? Может, нормальные вообще перевелись? И ведь обжигалась уже дважды: и первый муж оказался лгуном и лентяем, и второй наобещал с три короба, лишь бы поселиться в ее уютной квартирке да получить полный объем услуг, от стирки до постельных утех. Плюс паек в виде здоровой и полезной пищи, о которой одинокие мужики только мечтают. А что она получала от них взамен? Только их присутствие в доме да постоянные требования: и обед должен быть вовремя, и рубашки да носки чистые. Первый еще заставлял со своей мамашей общаться, старой дурой, которая кичилась своим высоким происхождением. Ее прадед был матросом на крейсере "Потемкин". О нем даже в учебнике истории писали. Подумаешь, у Людмилы прабабушка училась в гимназии, ну и что? Но не из-за мамаши, конечно, Людмила выгнала мужа. А из-за того, что надоело лямку тянуть. От нее требовалось все, а взамен кукиш. Что ни попроси, у него всегда дела. Где-то вне дома. "Да пошел ты!" - подумала Людмила однажды и, недолго думая, выперла его.
Второй мягко стелил, да жестко было спать. Поначалу ведь верила: еще чуть-чуть, и в доме наступит достаток, потому что бывший офицер тоже дома не сидел, а все искал работу. Нашел - сутки через трое, охранником. Зарплата - четырнадцать тысяч.
- И это все? - спросила она его.
- Нормально, - ответил он.
- Может, для такой работы и нормально. А не хочешь ли ты подыскать что-нибудь поприличнее? У тебя же образование, опыт.
- А я уже намотался по гарнизонам. Напахался. Хочу отдохнуть.
Отдохнуть в сорок восемь лет! А ей не пора ли отдохнуть? Она тоже напахалась. Чего стоит десять лет медсестрой в психушке. А до этого пять лет в Афганистане. А после психушки нянькой при старой ведьме. Собственный сын свою мать на дух не выносил, но обеспечивал ее, эту склочную хулиганку, которая проклинала каждого, на кого падал ее взор.
Призадумалась тогда Людмила и решила, что и с новым мужем ей райской жизни не видать. Да какой там райской, хотя бы приличной, без горшков и проклятий со стороны клинической идиотки, хотя работа у нее щедро оплачивалась молодым бандитом Костиком. Чего ради Людмила должна губить свою жизнь? Ради того, чтобы накопить на машину, эту железку, о которой возмечтал ее муж, принося домой четырнадцать тысяч? Да пропади они пропадом - и муж, и машина, и злобная старуха. Муж очень удивился, когда Людмила выложила все свои претензии. Потому что говорила она спокойно, без злости и даже без обиды. Просто заявила, что выходила замуж за офицера, а не за охранника. Ошиблась, так что извини, дорогой, собирай свои манатки и - флаг тебе в руки.
Третий появился незамедлительно - и опять же, да сколько можно, да что она за дура такая? - уши развесила и верила сладким речам, как верят впервые влюбленные девчонки. И что муж у нее начинает новый бизнес, поэтому нужно взять кредит, и что это первое время им будет трудно, а потом деньги польются рекой, и Светочку они отправят учиться в Англию, а сами купят коттедж в Кур-кино и "мерседес", чтобы не стоять на остановке и не ждать маршрутку. Кредит взяли, деньги куда-то очень быстро исчезли, муж уходил на весь день и приходил какой-то вялый и выжатый как лимон, так что даже супружеских обязанностей не выполнял. Да пошел он туда же, куда и прежние! Лопнуло терпение у Людмилы, и она, уже не сдерживаясь, - нервы тоже не канаты! - Жестко потребовала покинуть ее дом.
Вот теперь началась хорошая жизнь. Потому что кредит она, умница, на себя не стала брать, так что третий ушел со своими долгами и освободил ее от всяческих обязанностей. Ни тебе стирки, ни особой готовки, потому что Светочка - доченька покладистая, ей что ни дай - всему рада. Хоть покупным пельменям, хоть окорочкам. Старуху Людмила послала на фиг, хотя Костик просто умолял не бросать его шизанутую мать, потому что другой такой терпеливой дуры, как Людмила, ему, конечно, не найти. Медицину она тоже послала на фиг, не будет больше нервы себе трепать за копейки. А тут подвернулась вполне приличная работа в фирме "Орион". Подружка Лида работала там секретарем и всегда нахваливала начальство. Дескать, и ценят, и уважают, и относятся по-человечески, с пониманием. Поскольку фирма занималась продажей строительных материалов, а это такой бизнес, который постоянно развивается, деньги поступали бесперебойно, и зарплаты были приличными. Даже уборщица получала двадцать две тысячи. Конечно, в конверте. Потому что в ведомости значилось - шесть тысяч рублей. Людмила решила - а чем плохо? Работа вечерняя, весь день свободный. А потом и вовсе приходить убираться после того, как отчаливали последние сотрудники. Потому что все при таком расчудесном начальстве работали не за страх, а за совесть. Иные готовы были и полночи проводить на рабочем месте, А днем Людмила пристрастилась ходить в кино. За свою нелегкую жизнь она заслужила приятное времяпрепровождение. По телевизору показывали то, что хотели они. А она любила выбирать сама. К походам в кино относилась серьезно: читала рецензии, выбирала не какой-нибудь хлам, а то, над чем можно было подумать. Остроумная Светочка стала называть мать "почетная кинозрительница", поскольку что Людмила про каждый новый фильм могла сказать, что стоит посмотреть, а на что времени жалко.
Недели две назад она с увлечением пылесосила офисы и наслаждалась тем, как мощно тянет могучий пылесос, скорее похожий на небольшой мотоцикл, чем на пылесборник. Потом присела у раскрытого окна, заварила в кофемашине эспрессо и стала глазеть на улицу. Поздний вечер, на улице темно, в окнах домов через улицу горит свет. Всюду жизнь, народ еще только готовится ко сну. "Вот сейчас допью кофе и отнесу на помойку мешок с мусором", - подумала она. К дому напротив изредка подъезжали машины, выходили люди, почему-то все поодиночке. Но она не вникала: ходят себе, да и пускай ходят. Подъехала очередная машина, и Людмила уже встала со стула, чтобы прихватить мешок с мусором, как из машины вышел сначала один парень, потом выдернул из салона девушку, в которую вцепился второй. Она дергалась, вырываясь, но они держали ее крепко и молча тащили в подъезд. Почему она не кричит? - забеспокоилась Людмила. Ведь ясно, что не хочет с ними идти. Здесь что-то не так. Людмила думала ровно секунду и позвонила в отделение милиции. Над столом главного на стене висел листик с распечаткой нужных телефонов. Волнуясь, она скороговоркой объяснила дежурному, или кто там у них, что на ее глазах в подъезд затащили девушку против ее воли.
- А почему вы решили, что против ее воли? - не торопился принимать меры дежурный.
- Так ведь ее тащили, а она упиралась, - разозлилась Людмила нерасторопности мента. Вот придурок, тут дорога каждая минута, а он тянет резину!
- Хорошо, наряд милиции сейчас прибудет.
Людмила забыла уже про мусор, засекла время на часах и осталась бдеть у окна. Интересно, когда прибудет наряд? Время бежало, прошло уже двадцать минут, а наряд так и не появлялся. Наконец, когда прошло тридцать минут, подъехала патрульная машина. Но из нее никто не выходил. Она постояла минуты три и уехала. Что можно успеть понять за три минуты? И почему менты не зашли в подъезд? Людмила терялась в догадках. Может, самой туда зайти? А если ее сейчас ножом полоснут? Ведь те парни так и не выходили из подъезда.
Людмила потащила мешок к помойке, и, когда проходила мимо охранника, тот удивленно спросил:
- А вы все еще здесь? Я думал, вы уже давно ушли.
- Да вот завозилась, - буркнула Людмила.
Вступать в объяснения она не собиралась. Здоровый парень, ему бы на нормальной работе пахать, а он кемарит ночь напролет.
Людмила рассказала дочери о том, что видела. Та тоже забеспокоилась. И дала слово матери, что гулять до ночи не будет.
Когда спустя две недели Людмила увидела в окно похожую картину, она решила, что на этот раз доведет дело до конца. Такого совпадения не бывает, чтобы по ночам в один и тот же подъезд втаскивали по девушке. Если менты не зайдут в дом, она станет звонить выше. Есть ведь служба собственной безопасности, Пусть они разбираются со своими ментами, почему те не выполняют свои обязанности. В этот раз Людмила у окна не стояла, а, позвонив в отделение, сразу перебежала через дорогу и попыталась зайти в подъезд. Но не тут-то было. Конечно, в дверях был домофон. Теперь так просто в дом не зайти. Значит, можно сделать вывод: парни знают код домофона. Или их ждали. Людмила стояла у подъезда минут пятнадцать, менты так и не приехали. Зато вышел здоровый лоб и спросил, чего ей здесь нужно.
- Стою, - коротко ответила она.
- Идите, гражданка, подобру-поздорову, - грубо посоветовал он.
- Где хочу, там и стою, - заупрямилась она.
- А не боитесь? Ночью, да еще одна?.. - Он наклонил к ней свое лицо, и Людмила заглянула в его глаза. Ей стало страшно. Такой ни перед чем не остановится. Она отошла на шаг и только сейчас заметила над дверью подъезда камеру. За ней следили все это время, сколько она стояла. Кто? Зачем?
Людмила была женщиной смелой и решительной, но вспомнив, что в случае чего ее пятнадцатилетняя доченька останется одна на свете, передумала спорить с опасным типом.
Она повернулась и пошла прочь от дома. Возвращаться в офис за сумочкой пришлось дворами, чтобы тип не проследил, откуда она появилась. И то Людмила прислушивалась, не идет ли кто-нибудь за ней. Прямо как во времена ее афганской юности.
В кабинете главного она нашла телефон службы собственной безопасности. Ее выслушали, вежливо поблагодарили и ответили, что обязательно проверят, почему на место происшествия не выехала милиция.
Дома Светочка ее очень ругала.
- Хватит играть в сыщика. Ты ментам позвонила - свой гражданский долг выполнила. Притом дважды. Не рискуй своей жизнью, с кем я останусь, если с тобой что-нибудь случится?
Светочка чуть не плакала. Она обладала живым воображением, и представила страшную картину - маму в гробу везут на кладбище и хоронят с воинскими почестями, как бывшую участницу афганской войны. А Света возвращается в пустой дом одна-одинешенька, и никому нет до нее дела.
Людмила обняла дочку и в очередной раз взяла с нее слово: у края тротуара не ходить, к подъездам не приближаться, по вечерам не задерживаться и всегда носить при себе в кармане молотый перец.
- Главное в наступлении - неожиданность. Сразу сыпани в глаза и - бегом, притом кричи погромче, эти сволочи боятся привлекать к себе внимание, - поучала она дочку.
Утром ей позвонили из отделения милиции. И опять она услышала слова благодарности за проявленную бдительность. Оказывается, в том доме живет неблагополучная семья, где дочь-оторва шляется по всяким злачным местам. И ее брат с отцом таким образом доставляют ее домой.
Людмила задумалась. Похоже на правду. Но как-то странно, что ей позвонили из милиции, да еще благодарили. Из милиции просто так не звонят. Значит, из службы собственной безопасности перезвонили в отделение, чтобы те проверили ее сообщение, и передали сведения о ней: и фамилию, и мобильный телефон. Потому что вчера ей пришлось сообщить свои данные. В отделении, получается, решили ее успокоить. Чтобы не надоедала, если снова увидит подобную сцену. На всякий случай Людмила предупредила Светочку, чтобы та, заходя в свой подъезд, всегда оглядывалась и с чужими не заходила. И дома дверь никаким ментам не открывала. Потому что под милицейской формой могут оказаться вовсе не стражи правопорядка.
Светочка испуганно посмотрела на мать.
- Ма, я теперь себя чувствую, как на линии фронта.
Людмила хлопнула себя по лбу.
- Умница! Разумница моя! Золотая моя девочка! Сейчас позвоню своему боевому другу Павлику Воронцу. Он уже генерал. Пускай посоветует, что делать.
Павлик собирался на рыбалку в Карелию, крикнул, что машина ждет его у подъезда и продиктовал свой мобильный телефон.
- Будут проблемы, позвони. Потому что сейчас бегу, меня четверо ждут.
Людмила решила взять под наблюдение подозрительный дом. И если что снова заметит, посоветуется с Павликом. На своей рыбалке ему уже спешить будет некуда, разве что рыбку подсечь. Может, что-то подскажет.
После того, как в отделении милиции к звонкам Людмилы отнеслись без должного внимания, она им больше не доверяла.
10
Голованов и Турецкий сидели за столом, склонившись над бумагами.
- И какие еще нужны доказательства? - время от времени раздраженно бубнил Турецкий.
- Это ты с кем дискутируешь? - поинтересовался Голованов.
- Да с Меркуловым, - с досадой бросил Турецкий. - Я ему еще две недели назад говорил: дай команду проверить ДНК ночных патрульных. Возле лесного массива сопредельные земли всего четырех отделений милиции. Там работы от силы на час. Да и результаты экспертизы, если нажать, можно за неделю получить. А мы тут чикаемся - с весомыми доказательствами, но без всякого права ими воспользоваться. Так и прождем до следующего преступления.
- Н-да, друг мой сыщик, - протянул Голованов, отложив акт с экспертизы в сторону, - по всему получается, что пальчики насильников идентифицированы! И те, что на сумочке Лены Савельевой, и на скотче, обнаруженном на месте ее изнасилования… Тютелька в тютельку совпадают с теми, что в деле неопознанных трупов на Киевском шоссе. Ментовские пальчики. И пуговица в наличии от кителя ментовского.
- А вот еще и результаты экспертизы микрообъектов. Полное совпадение. Не говоря о следах обуви и протекторов шин их тачки.
- Но ведь мы с тобой понимаем, что раз все это добро не засветилось в следотеке и картотеке микрообъектов, у нас ни в чем нет полной уверенности. Может быть, менты, а может, и нет. Согласен со мной?
- Согласен. - Турецкий выпустил струю дыма и отвалился на спинку стула, картинно выставив руку с сигаретой. - А вот скажи мне, друг мой сыщик, что нам мешает с такой значительно обогащенной доказательной базой обратиться к Меркулову вновь?
- Тебе не дает покоя ДНК ночных патрульных? - уточнил Голованов. - Так я ответ знаю заранее: неча порочить доброе имя нашей доблестной милиции. Тебе нравится такой гипотетически возможный ответ?
- Не-а, - честно ответил Турецкий.
- И мне нисколько. Но он точно будет. Так что нужно искать этих мерзавцев в их натуральном виде, а не в проекции ДНК.
- Вот дерьмо… - смачно выругался Турецкий.
- И в этом я с тобой согласен, - поддержал его Голованов.
11
Заплаканные глаза заявительницы с мольбой смотрели на сержанта Сурина. Рядом с ней стоял мужчина с красными воспаленными глазами, и сержант понял: супружеская пара Зотовых не спала по крайней мере ночи три.
- Пожалуйста, проверьте этот адрес. - Голос женщины сорвался, и она судорожно сглотнула.
- Конечно проверим, вы ждите. Но на Осокина, тридцать два, весь первый этаж занимает супермаркет. Скорее всего, ваша дочь назвала этот адрес, как ориентир. Или только эту табличку успела увидеть. Как только получим информацию, сообщим.
Сурин не очень верил в свои обещания. Улица длинная, к ней примыкают несколько переулков. Придется проводить поквартирный опрос. Сколько же времени уйдет на это? Конечно, в первую очередь проверят подозрительные квартиры, которые находятся на заметке у милиции, да и местные жители о них знают гораздо больше, чем об обычных.
Иван и Галина Зотовы вышли на улицу и остановились в нерешительности.
- Ждать нельзя, некогда. Пока найдут эту квартиру, неизвестно, что будет с Настей. Надо самим пройтись по дворам, расспросить местных жителей, - решительно сказал Иван и сжал локоть жены. - Все, соберись, плакать не будем. Нам нужно спасать дочь.
В первом же дворе они увидели двух женщин, которые беззаботно разговаривали и, по всей видимости, никуда не торопились. Галина подошла к ним и чтобы женщины сразу прониклись ее бедой, сказала:
- У нас пропала дочь. Мы не знаем, где она сейчас. Но где-то в вашем районе. Вы не знаете, есть ли у вас в доме неблагополучные квартиры на первом этаже? Дочь сообщила, что находится именно на первом этаже.
Женщины с сочувствием взглянули на несчастных родителей. И сразу по-деловому стали вспоминать жильцов первых этажей двух соседних домов, между которыми они и стояли.
- В первом подъезде две квартиры - семья с двумя детьми и семья с тремя. Во втором коммуналка, потом семья милиционера и семья Шапиро. В третьем режиссер с семьей, мать с сыном и медсестра Катя с матерью. В четвертом фотограф с семьей и брат телеведущего с женой и сыном.
Женщины приступили к перечислению семей во втором доме, и Зотовы слушали их, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.
- В общем, у нас приличный двор, - сделала заключение одна из женщин, и в голосе ее прозвучало удивление.
- Ну, парочка алкашей найдется да одна семья наркоманов. Но они все живут на верхних этажах, - поправила ее собеседница.
- А в доме тридцать два, третий корпус - там же на первом этаже живет семья Шакалов! - вспомнила первая женщина.
- Тань, да ты что? У них две комнаты и народу шесть человек. Плюс две собаки и три кошки.
- Но ведь неблагополучные! Воры! Дети на учете в милиции, мать алкашка. Их ведь года на четыре родительских прав лишали.
- Да нет, они похищением людей не занимаются. Так, по мелочи шакалят. В худшем случае лыжи сопрут или шапку вытащат через форточку. У меня лет пятнадцать назад велосипед украли из подъезда. Но когда я к ним пришла, вернули и даже извинились.
- А дочка у них малолетняя проститутка, - вспомнила вторая.