Через пятнадцать минут после того, как Карпентер и Молинекс скрылись в фюзеляже, Сеттлз издал условный свист и появился на поляне. Молинекс спустился из самолета и шепотом что-то обсудил с ним. "Берет" опять скрылся в джунглях, а Молинекс велел Карпентеру поторопиться. Затем он начал прикреплять к останкам самолета мины-ловушки и термические гранаты с часовым механизмом. Через пару минут Карпентер спрыгнул с фюзеляжа. Из джунглей появился Сеттлз и все остальные. Молинекс сообщил им, что поблизости появились вражеские солдаты. Они направились к реке в ускоренном темпе.
Солнце садилось, так что капитан хотел пройти как можно дальше, пока не стемнело. Временами Карл слышал, как вьетнамцы перекликаются в джунглях. Это его беспокоило. Если он мог их слышать, значит, они были совсем близко. И они даже не пытались скрыть свое присутствие, а это означало, что их много.
Через час они услышали серию глухих ударов. Плотный лес приглушил звук взрывов, и никто даже не замедлил шаг. Теперь вьетнамцы знали, что недалеко находятся солдаты противника. Как только они найдут самолет, они отыщут и следы команды.
* * *
Семнадцатилетний вьетнамский солдат был голоден и устал пробираться сквозь мокрые джунгли, к тому же его мочевой пузырь просто готов был разорваться. Когда Карл вышел из-за поворота, парнишка стоял одной ногой на узкой тропинке, вторая еще пряталась в подлеске. Его ширинка была расстегнута, и одной рукой он держал свой пенис, готовясь помочиться. Карл и солдат уставились друг на друга расширенными глазами, открыв рты. Казалось, на этой нелепой ситуации время остановилось.
Карл понимал, что ни в коем случае нельзя позволить солдатику закричать, но он не мог выстрелить в него, не обнаружив себя, поэтому он ткнул дуло автомата в солнечное сплетение вьетнамца и затем сломал ему шею. Из-за поворота показался Сеттлз и сразу же сообразил, что происходит. Он прикрыл Карла, пока Моралес бегал докладывать Молинексу о том, что случилось. Через несколько секунд вся команда собралась вокруг убитого. Капитан приказал Карлу и Сеттлзу убрать труп с тропинки.
– Выбросьте из своих рюкзаков все, кроме воды и боеприпасов, – сказал он, когда Карл и Сеттлз прятали труп в подлеске. – Моралес, уничтожь радио. Макфи только что сказал мне, что между нами и рекой противник.
– Этого парня скоро хватятся, тут на нас и навалятся. Придется пробиваться в темноте. Сейчас пять, а первая встреча в полночь. Вы знаете порядок.
Никто ничего не сказал. Никто не кивнул. Все знали, что подразумевает Молинекс под "порядком". Они не смогут забрать с собой раненого, а если он сам не сможет идти, придется удостовериться, чтобы его не захватили живым. Об этом должен был позаботиться сам Молинекс.
– Пошли, – сказал капитан. Мужчины выбросили из рюкзаков еду, сухую одежду, аптечки и двинулись дальше.
Снайпер достал Карпентера как раз перед наступлением темноты. Карл увидел, как специалист по электронике обмяк и споткнулся. Если бы он не разглядел красное пятно на шее Нила, он бы решил, что тот споткнулся о корень. Это красное пятно спасло Райсу жизнь. Он нырнул за дерево, и предназначенная ему пуля только оцарапала бок. Карл немного подождал, прежде чем выглянуть из-за дерева и попытаться разглядеть снайпера. Стоило ему шевельнуться, как пуля отбила кусок коры рядом с его глазом. Американец понимал, что время играет на руку вьетнамцу. Если тот останется на своей позиции, Карлу придется уйти в глубь джунглей и надеяться, что его не заметят. На то, чтобы обойти снайпера и не обнаружить себя, потребуется много времени. Он может опоздать к назначенной встрече на реке. Но и о том, чтобы оставаться на месте, не могло быть и речи. Выстрелы наверняка привлекут других вьетнамцев. Карл вполне мог на них наткнуться, пытаясь ретироваться.
Тишину разорвали несколько выстрелов.
– Райс, – прокричал Молинекс, – двигай свою задницу сюда!
Карл в мгновение оказался снова на тропинке. Молинекс передал ему рюкзак Карпентера, в котором находилось электронное оборудование, снятое им с самолета. Снайпер скрючившись лежал на тропинке в нескольких ярдах от него.
– Пошли, – сказал Молинекс. Когда Карл рванул вперед, он услышал сзади голоса перекликающихся вьетнамских солдат. Враги знали, где они находятся.
Стало темно, преследование прекратилось. Вьетнамцы удовлетворились тем, что окружили американцев до рассвета, образовав стену между ними и рекой. Часы после захода солнца были полны страха и смятения. Команда не сумела добраться до реки раньше четырех часов утра, когда время первой встречи давно прошло. Молинекс расставил людей по звездному периметру поближе к реке. Еще ближе он подойти не рискнул. Все легли на живот, соприкасаясь ногами. Карл был вымотан, но хорошая подготовка сказывалась, да и напряжение не давало заснуть.
За десять минут до назначенного срока появления канонерки Молинекс поднял их и повел к реке. Реку закрывал туман, его клочки клубились и между деревьями. Капитан заметил движение впереди и приказал остановиться. Вьетнамцы стояли спиной к воде, потому что ждали появления американцев из джунглей. При звуке мотора все они повернулись. Молинекс выскочил на открытое место и открыл огонь как раз в тот момент, когда появилась канонерка. Ее команда прикрыла отряд огнем из орудия пятидесятого калибра. Ныряя в реку, Карл заметил лицо разорванного напополам вьетнамского паренька. Сильные руки втянули его на борт, в который с визгом впивались пули. Карл перекатился через борт и увидел, как остальные члены его команды тоже взбираются на лодку. Тут Сеттлз дернулся и упал в воду. Карл было рванулся к нему, но его оттащили как раз в тот момент, когда "берет" исчез в пенном кильватере. Кто-то толкнул Райса вниз, и он остался лежать, прижавшись щекой к палубе, оглушенный продолжающейся пальбой и ощущая запах смерти. Потом джунгли приглушили звук, и пальба осталась далеко позади.
2
Во время инструктажа в Окинаве Карлу запретили обсуждать детали задания с кем-либо, включая командира. Для всех остальных эти последние несколько дней вообще не существовали. После инструктажа его переправили назад, в Форт-Брэгг, где он и оставайся несколько недель до того, как отправиться курьером в Вашингтон.
Когда самолет Карла приземлился, его уже ждал шофер Морриса Уингейта, который отвез его в Пентагон, чтобы он мог оставить привезенные документы, а затем повез на встречу с генералом. В приказах Карла не упоминалось о генерале, поэтому он удивился, откуда тот знает, что он должен был быть в Вашингтоне. В армии Райс редко вспоминал генерала, но испытал детское чувство неуверенности при мысли о встрече с ним.
Машина Уингейта остановилась напротив трехэтажного городского особняка из красного кирпича, втиснутого между двумя такими же зданиями на тихой улице в богатом районе Александрия. Карл поднялся по каменным ступеням короткой лестницы к входной двери. Он не успел позвонить, как Знрике открыл дверь.
– Приятно снова вас видеть, – сказал он и провел Карла по темноватому коридору в просторную столовую, ярко освещенную хрустальной люстрой. Большую часть комнаты занимал длинный антикварный обеденный стол, покрытый белой скатертью. Вокруг него стояли двенадцать таких же стульев с высокими спинками, но накрыто было только на две персоны.
Карл обошел комнату, изучая обстановку, как его учили делать на случай, если он попадет в незнакомое помещение. Он помедлил у высокого дубового буфета, над которым висел портрет сурового мужчины в парике восемнадцатого века. За его спиной открылась дверь, он повернулся и увидел Уингейта, одетого в серый костюм в полоску, белую шелковую рубашку и темно-красный галстук. Туфли генерала были начищены, сам он сильно загорел.
– Выглядишь превосходно, Карл. Я был прав, армия пошла тебе на пользу.
– Благодарю вас, сэр.
– Садись, я рад, что ты смог приехать.
Карл понятия не имел, что у него был выбор.
– Откуда вы узнали, что я буду в Вашингтоне? – спросил он.
Уингейт многозначительно улыбнулся:
– Иногда полезно быть начальником разведывательного агентства.
Вошел слуга и разлил по тарелкам раковый суп из серебряной супницы.
– Как поживает Ванесса? – спросил Карл, когда слуга ушел.
– Хорошо, – ответил Уингейт. – Она среди первых студентов в своей группе. Играет в команде по теннису.
Карл почувствовал, что генерал о чем-то умалчивает.
– Она приедет домой на лето?
– Не уверен. Она поговаривает насчет Европы. У университета есть какая-то программа в Париже. Но расскажи мне, чем ты занимался.
Карл поведал генералу упрощенную версию своих армейских приключений.
– Я служил в воздушно-десантных и специальных войсках. Сейчас я в Форт-Брэгге, – заключил он как раз в тот момент, когда слуга вкатил тележку со вторым блюдом – тушеной говядиной. Карл никогда раньше не ел раковый суп или приготовленную так говядину. Было очень вкусно, хотя после месяцев армейского рациона даже самая простая домашняя еда показалась бы ему великолепной.
– Когда мы в последний раз разговаривали, ты не очень рвался в армию. Что думаешь по этому поводу сейчас? – спросил генерал.
Правда заключалась в том, что после подготовки и боевого крещения Карл почувствовал себя особенным. Он мог делать то, чего не мог никто из его одноклассников в школе Святого Мартина, и за его плечами уже был опыт, который недоступен парням на гражданке. Он был уверен, что может выжить везде и, если понадобится, может убить.
– Я доволен своим выбором, сэр, – ответил он.
– Ты уже побывал в бою?
– Нет, сэр, – ответил Карл без малейших колебаний. Он ждал этого вопроса.
– Я слышал, ты посетил Северный Вьетнам, – спокойно сказал генерал.
– Вас неправильно информировали, – ответил Карл, глядя Уингейту прямо в глаза. Он не отводил взгляда, пока генерал не улыбнулся и не посмотрел в сторону.
Уингейт достал что-то из кармана и положил на стол, а потом подвинул этот предмет к Карлу. Это была солдатская бирка Карпентера. Райса захлестнули эмоции, но он не выдал своих чувств по отношению к погибшему товарищу.
– Боюсь, что я… – начал Карл, но дрожь в голосе выдала его. Уингейт поднял руку, останавливая его.
– Вашей целью был сбитый самолет, на борту которого находилось сверхсекретное электронное оборудование. Группой руководил Пол Молинекс. Двоих вы потеряли. Мне продолжать, или ты убедился, что я знаю о твоем задании все?
Карл не ответил.
– Я служу в армии большую часть своей жизни. Я служил с разными людьми. Несмотря на твою молодость и на то, что ты новичок, ты один из самых замечательных солдат, с кем мне приходилось сталкиваться.
Грудь Карла распирало от гордости.
– У меня есть к тебе предложение, – продолжил генерал. – Я вовсе не хочу на тебя давить. Ты можешь соглашаться или отказаться. Но я хочу, чтобы ты мне пообещал, что ты никогда и никому не расскажешь о том, о чем мы здесь говорим. Ни при каких обстоятельствах.
Карл кивнул.
– Прекрасно. Ты знаешь, что я руковожу Агентством по координации разведывательных данных. Среди функций моего агентства значится сбор и координация данных, получаемых от других разведывательных учреждений. Наш устав не предусматривает активный сбор развединформации. Более того, на бумаге у нашего управления вообще нет… операторов. – Уингейт помолчал, чтобы убедиться, что Карл понимает, о чем он толкует. – То, что я тебе сейчас сказал, широко известно, но есть такие аспекты деятельности нашего агентства, о которых не имеет понятия не только общественность, но и огромное большинство государственных деятелей, а также работников самого нашего управления. Под моим руководством внутри агентства работает небольшая группа отлично подготовленных людей, которые выполняют на благо страны такие задания, которые не только необычны, но порой и нелегальны.
– Простите, сэр, что вы имеете в виду, говоря "нелегальны"?
– Противоречащие законам Соединенных Штатов, – твердо ответил Уингейт. – Мое Подразделение действует как в международном масштабе, так и внутри страны. Никаких записей по поводу его деятельности не ведется, все приказы отдаются устно. Члены Подразделения не знают, кто в него входит, поскольку большинство заданий выполняется одним человеком. Если для выполнения задания требуется поддержка, мы обычно используем специальные войска, причем член Подразделения выступает тоже как солдат специальных войск.
– Я совсем запутался, сэр. Эти люди из ЦРУ, или военной разведки, или…
– Эти люди не существуют, Карл.
Райс склонил голову набок и уставился на Уингейта:
– Откуда поступают приказы?
– Тебе нет нужды это знать, но уверяю тебя – все они законны, а решения принимаются на самом высоком уровне власти. Могу еще добавить, что ни в ЦРУ, ни где-либо в армии не знают о существовании этого Подразделения.
– Тогда каким образом вам удается получить поддержку специальных войск?
– Я говорю о ЦРУ и армии как об организациях. Эти организации не имеют понятия о существовании Подразделения. Но есть несколько – всего несколько – человек внутри них, которые занимают командные позиции и знают о нашем существовании. Вот они-то при необходимости и поставляют нам людей.
Уингейт сделал паузу, затем посмотрел прямо в глаза Карлу:
– Я хочу, чтобы ты присоединился к нам. Твои профессиональные навыки исключительны, у тебя острый ум и твердый характер. Я сразу разглядел в тебе этот потенциал, когда мы познакомились, и даже немного горжусь, что ты превзошел мои ожидания. Я не мог бы больше тобой гордиться, даже если бы ты был моим сыном.
Карл оторопел. Он всегда был одиночкой, и таинственность, окружающая невидимую команду, притягивала его. Его также ослепила похвала Уингейта. Немного беспокоила разве что необходимость положиться лишь на слово генерала в том, что действия Подразделения законны даже в случаях нарушения им законов.
– Что, если я откажусь, сэр?
– Работа, которую мы ведем, слишком чувствительная, чтобы можно было доверить ее кому-нибудь, кроме добровольцев.
– Не могли бы вы дать мне время подумать, сэр?
– Разумеется. – Генерал вытащил из кармана визитку. – Позвони мне, когда примешь решение. Если ты согласишься, просто скажи, что ты вскоре будешь в городе и хотел бы пообедать вместе со мной. Я организую тебе увольнительную на выходные.
Генерал сменил тему и крикнул, чтобы принесли спиртное. Карл выпил лишь чашку кофе – ему хотелось иметь ясную голову. Еще через полчаса он сидел на заднем сиденье машины генерала, которая везла его в аэропорт. Во время полета до Форт-Брэгга Карл не спал.
Глава четырнадцатая
– Сколько времени у вас ушло на принятие решения? – спросила Эми.
– Примерно с неделю. Генерал был со мной откровенен, сказав, что иногда мне придется нарушать закон. Это меня беспокоило.
– Но вы все равно согласились?
– Я был молод, мне нравился элитарный статус Подразделения. Но главное – вы понятия не имеете, что значило для меня тогда одобрение этого человека. Я был в восторге оттого, что он будет следить за моей карьерой, что он выбрал меня для этой особой работы. Я не мог его разочаровать.
– Что произошло после того, как вы позвонили Уингейту?
– С месяц ничего. Затем меня перевели в армейскую школу иностранных языков в Форт-Мейере, Виргиния. Я жил в городе, в отдельной квартире, большую часть времени изучая тайский и вьетнамский языки. Мне нужна была свобода, которой пользовались студенты, потому что приказы поступали ко мне через разные интервалы. В свободное время я следил за своей формой, занимаясь боевыми искусствами, и жил обычной студенческой жизнью.
– Каким образом вы получали задания?
– Мне звонили. Обычно это был неправильно набранный номер. Я ехал в заранее оговоренное место, чаше всего очень поздно вечером, а иногда и после полуночи. Встречались в номере мотеля или на парковочной стоянке около большого магазина, где много народу, но никогда дважды в одном и том же месте.
– Это вы о Уингейте говорите?
– Нет-нет, встречался со мной не генерал. – Лицо Карла потемнело. – От него лично я получил приказ всего один раз.
– Тогда кто…
– Моим связным был генерал Питер Ривера.
– Вы знаете, где я могу его найти? Он согласится вам помочь?
Райс взглянул на Эми:
– Генерала Риверу убили в восемьдесят шестом году. Полиция думает, что это сделал я.
– А на самом деле?
– Нет. Но нашлась масса улик, которые связывали меня с этим преступлением.
Эми ощутила беспокойство. Она не вполне верила уверениям Карла в невиновности.
– Какими были ваши первые задания?
– Мне в основном приходилось летать во Вьетнам. Я уже рассказывал вам о засадах, которые мы устраивали на караваны наркокурьеров. Я участвовал в них несколько раз. Еще несколько раз проникал во вьетнамские деревни. Дважды я работал вместе с командой "зеленых беретов", которые считали, что я из программы "Феникс". Один раз меня вел к цели вьетнамец, работавший на ЦРУ.
– В чем заключались ваши задания?
– Однажды я из снайперской винтовки снял какого-то офицера. Дважды ликвидировал деятелей коммунистической партии.
– Застрелили?
Карл покачал головой:
– Я прокрался в их хижины и перерезал им горло.
Эми побледнела.
– Моя война была очень личной, Эми. Я смотрел в глаза людей, которых убивал.
– Вы… вы все еще были в составе Подразделения, когда дезертировали?
– Да.
– Но ведь война во Вьетнаме закончилась за несколько лет до того, как вы вступили туда?
– У подразделения осталось много дел и после того, как мы ушли из Вьетнама. Коммунисты ведь остались. И "холодная война" не закончилась.
– Ваши задания изменились?
– Стало больше шпионских поручений. Я следил за людьми, подозреваемыми в шпионаже, а также использовал свои знания, чтобы ставить подслушки в посольствах. – Он холодно улыбнулся. – Я также ставил "жучки" у конгрессменов и правительственных чиновников Соединенных Штатов.
– У американцев?
Райс кивнул.
– Мне не рассказывали, как использовалась добытая мной информация, но я обратил внимание, что некоторые конгрессмены или политические деятели, за которыми я следил, меняли свою точку зрения по поводу некоторых законов или выступали инициаторами законодательства, которое противоречило их прежним убеждениям. Мне также показалось любопытным, что генерал оставался начальником Агентства по координации разведывательных данных при всех президентах.
– Вы когда-нибудь еще… были еще убийства?
Райс кивнул.
– Это было во Вьетнаме?
– Нет. Направление изменилось. Был русский агент в Мадриде, потом люди, работавшие на китайцев.
– И как вы…
– Русского агента заколол в аллее за баром, а тех двоих, работавших на китайцев, пристрелил.
– Сколько всего людей вы убили, Карл?
– Не знаю.
– Это… вас не беспокоило?
Карл отпил глоток воды, задумавшись над вопросом.