Гарри сел на лавку. Кто-то протянул ему чёрный шар.
- Поешь, - сказал незнакомец, - Не расстраивайся! С одной стороны это хорошо. Поскольку через некоторое время они подрастут и почувствуют, что им не хватает еды. Будут ссориться. Даже могут подраться. Глядишь, избавишься от них!
Голова Стива с сочувствием наблюдала за своим товарищем. Конечно, его положение тоже было не ахти. Особенно если учесть дальнейшую перспективу жизни. Получалось так, что он отдал свою ношу Гарри. И тому теперь приходилось хлебать за двоих.
От пережитого за день выпускники быстро опьянели и уснули наедине, каждый со своими трудностями.
Утро началось неожиданно. С криков Гарри. Было видно, что он сдерживается из последних сил.
Сидевшие на нём личи выясняли между собой отношения. Обрамления в виде губ верхних присосок служили им как видно не только для того, чтобы улыбаться. Они что есть мочи плевались из них потоками воды, направляя их в голову противника. При этом продолжая остальными держаться за тело Гарри. Это создавало для личи некоторые неудобства, поскольку нельзя было задействовать весь арсенал оружия.
Проснувшиеся, столпились вокруг. Они с азартом наблюдали занятное зрелище. Послышались советы, относящиеся к Гарри:
- Не дрейфь!
- Съешь чёрный шарик!
- Пусть повоюют!
- Потерпи парень!
Стив не знал, как помочь и поэтому молчал, выглядывая из ила.
Гарри не знал как себя вести. Личи в пылу боя обжигали его внутренности. Струи воды, вперемешку с каким-то клейким веществом, изранили всё тело, и теперь оно начало саднить.
- Ставлю чёрный шар за то, что нижняя через минуту отлепится, - Произнёс кто-то в азарте.
- Ставлю два чёрных, что верхняя не выдержит напора и смоется восвояси! - возразил другой.
Окружающие стали делиться на две неравные группы, входя в больший азарт. Они стали размахивать руками. Подбадривать личи своими криками, которых те не слышали. Давали советы, куда и как лучше ударить струёй.
Результат наступил неожиданно. Верхняя личи отцепилась и, набрав в себя побольше воды со всех присосок выпустила в соперницу оглушительный залп водных струй. В бурлящем потоке Гарри почувствовал, что нижняя личи едва повисла на последней присоске и, сбив её рукой, бросился прямо на выступ скалы. Обхватил холодный камень, что было сил, и прижался к нему, обвив вокруг него свои руки и ноги. Опомнившись, обе личи нависли над его спиной как два монстра, присматривая себе новое гнёздышко. Но видимо это их не устроило и они, ретировались в разные стороны, подыскивая что-нибудь более подходящее. Как только личи скрылись, азарт прошёл. Все стали расходиться.
Глава 41. Лунатизм
Утром на сходке Бойдов сообщил, что планирует вечером встречу с девушкой из медицинского общежития, чтобы отловить Васина. И в шесть вечера уже сидел на лавочке. Он попросил девушек позвать из двадцать пятой комнаты Белозерцеву Марину.
Увидев удостоверение сотрудника милиции, Марина испугалась не на шутку.
- Что-нибудь с Мишей? - залепетала она.
- Нет, с Мишей всё в порядке, - успокоил её Бойдов.
Девушка сразу повеселела.
- А он мне рассказывал про Вас. Представляю, как он болтался на простынях, - рассмеялась она, но тут же стала серьёзной и добавила, - спасибо, что не нажаловались нашей кобре, а то бы меня из общаги выгнали. Да и Мише на службе бы досталось.
Она стала рассказывать как у них всё замечательно, как они познакомились и встречались. Как помогали друг другу сдавать экзамены.
Игорь слушал её с напускным интересом, но на самом деле он торопился перейти к своему вопросу и только ждал момент. Он плавно повернул разговор к Розе Иосифовне. И Марина защебетала про неё всё что знала и слышала когда-нибудь.
В этот момент прямо на проспекте напротив них остановилась чёрная затонированная волга. Слушая Марину, Бойдов краем глаза увидел, что из машины никто не вышел. Это показалось подозрительным, и он решил записать её номера.
- Игорь предложил Марине пройтись, и они встали. Белозерская продолжала рассказывать про подлости совершаемые "Коброй". Она жестикулировала, стараясь как можно ярче и образней показать её лицемерие и ханжество.
Машина, не дождавшись пока молодые люди подойдут ближе, тронулась. И набирая скорость, укатила в сторону центра. Игорь смог только разглядеть буквы "ЛЕЕ".
- Государственная, - подумал он, - но это ничего не значит.
И только хотел развернуть Марину снова к лавочке, как замер от увиденного. На другой стороне проспекта, в ту же сторону, куда уехала машина, удалялась девушка. В глаза бросился её чёрный платок, завязанный по-старушечьи, как это делают молящиеся в церкви. Но девушка была молодая, и её походку Игорь бы узнал из миллионов. Это была Юля. Ветер трепал её плащ, направляя к Бойдову, но она настойчиво шла вперёд, засунув руки в карманы и слегка опустив голову словно лыжник, пробивающийся к победе. Можно было подумать, что она оказалась здесь случайно. Но то, с каким упорством, не оборачиваясь, она уходила, говорило об обратном. Игорь ещё мог бы засомневаться, но рядом с ней он увидел высокую фигуру того самого доктора из клиники, в длинном светлом плаще. Его курчавые волосы выбивались ветром из-под тонкой шерстяной шапочки, похожей на кипу, непонятно как держащуюся на голове. Он, так же как и Юля, держал руки в карманах и, не оборачиваясь, шёл против ветра.
- …А ещё к ней ходит какой-то карлик, - продолжала щебетать Марина, - такой гнусный, скрюченный, но совсем не старый. Просто вечно лохматый и недовольный. Нос крючком. Он даже моложе этой кобры. С золотой фиксой на зубе справа. Нет, вроде слева!
Тут Игорь её прервал:
- Вот мой телефон и моего начальника. Как только этот с фиксой появится, сразу звони. Ясно?
- Конечно ясно! - с гордостью произнесла Марина, заглядывая в переданную ей записку.
Игорь быстро направился в сторону метро.
- Подождите, подождите! Игорь… - она снова заглянула в написанное, идя следом, и продолжила, - отчества нет!
- Просто Игорь! - уже заворачивая за угол, крикнул он, слыша в ответ:
- А звание?
Игорь ждал дома скандала. Но придя поздно домой, увидел, что Юля спит. На вешалке висел её светлый плащ. Но чёрного платка нигде не было. Он немного успокоился. Подумав, что может он всё же ошибся. С кем не бывает! Покушав, он лёг в постель и прижался к родному, желанному телу. Будить её не стал, выключил ночник и, закрыв глаза, провалился в сон.
Но сон был недолгим. Почувствовав рядом с собой движение, проснулся. Но не двигался, чуть приоткрыв глаза. Юля села на кровати. Бойдов подумал, что она хочет пойти попить или в туалет. Но она продолжала сидеть. Тут же в голове всплыл вчерашний разговор с Белозерцевой и незнакомая девушка в чёрном платке. В темноте Бойдов решил, что с Юлей начинается истерика. Он включил ночник. Хотел её обнять и попытаться объяснить произошедшее. Но остановился, увидев как она, молча, сидит в своей полупрозрачной рубашке, слегка покачиваясь вперёд - назад. Глаза её были закрыты. Губы беззвучно шевелились, словно что-то нашёптывая. Иногда они капризно искривлялись, по-детски плаксиво, и тогда сквозь них прорывался слабый звук похожий на стон. Она медленно плавно приподнимала перед собой правую руку с расслабленной кистью, словно в прощальном жесте, а потом опускала её. Как раз в тот момент, когда рука опускалась, Юля казалась более расслабленной и стон прекращался. Но стоило начать руке подниматься, на лице появлялась гримаса страха и постанывания начинали переходить во всхлипывания. В очередной раз с вытянутой вперёд правой рукой, она медленно встала и с закрытыми глазами, словно плывя, босяком пошла в прихожую. При этом, из под прикрытых век, показались слёзы. Она слегка наклонилась назад, словно сопротивляясь чему-то невидимому, тянущему её вперёд. Села в кресло и опять расслабилась. Рука опустилась. Можно было подумать, что на этом всё закончится. Игорь потихоньку встал с постели и направился к ней. Юля, не просыпаясь, вздрогнула, и движение началось снова. Она наклонилась к шкафу и взяла свои сапоги. Стала их одевать на голые ноги. Бойдов стоял рядом и ждал, что вот она, наконец, перестанет его разыгрывать, улыбнётся, поднимет голову, и они вместе рассмеются обнявшись. Пойдут спать. Потом признается, что решила его напугать, изобразив сценку, описанную в каком-нибудь бульварном романчике.
Но ничего не изменилось. Юля продолжала одевать сапоги. И даже попыталась справиться с молнией. На одном сапоге она застегнулась её до самого верха. Другая - застряла на середине. Дёрнув её пару раз, Юля оставила как есть. Игорю было уже не до смеха. Он знал, что такое лунатизм, но сталкивался с ним впервые. Решил посмотреть насколько далеко может зайти ситуация. Перестав бороться с молнией, Юля встала, и всё так же плаксиво кривя губы и что-то шепча, стала открывать замки на двери. Ни о какой верхней одежде речи не стояло. Запоры поддались, и она открыла дверь на площадку. Ночная прохлада сквозь прозрачную ночнушку ударила ей в грудь, задержав только на мгновенье. Она шагнула за порог.
Дальше Игорь экспериментировать не стал. Он осторожно взял Юлю за руку и повернул к себе. Она поддалась. Всхлипывания прекратились. Казалось, что она почувствовала тепло идущее к ней через ладонь и крепко сжала её. Игорь завёл Юлю обратно в квартиру и уложил в постель, сняв сапоги. Она совершенно спокойно подчинилась, как если бы он точно так же вывел её на улицу и стал водить по пустынным кварталам. Свернувшись калачиком, она прижалась к Игорю и мирно засопела. Бойдов долго не мог уснуть, но потом решил, что это у Юлечки от перевозбуждения и её дурацких романов. Обняв её покрепче и прижав к себе, провалился в сон.
Глава 42. Подстава
Утром о ночном происшествии он ничего не сказал. Зато при встрече с её мамой, ненароком завёл разговор о лунатизме. Свалив всё на своего потерпевшего. Спросил, не сталкивалась ли она с этим раньше и как помочь человеку. Алевтина Никаноровна задумалась. Предложила Игорю посоветовать тому человеку сходить в церковь и поговорить с настоятелем. Из чего Игорь сделал вывод, что такого состояния у Юли раньше не наблюдалось.
Приступы лунатизма стали повторяться у Юли практически каждую ночь. Игорь не знал, что делать. Он думал. Старался не оставлять её на ночь. Раньше возвращался.
Дни становились теплее, и ближайшие выходные Бойдов решил посвятить Юле.
Днём они пошли в парк. Версаче с громким лаем вырвался на свободу. Казалось, что он сам удивлялся своим способностям создавать шум. Ему не нужна была ни публика, ни поглядывающие на него дворняги, ни разбегающиеся во все стороны коты. Лай казался непрерывным, только делящимся закрывающейся пастью на отрывки различной продолжительности. Можно было подумать, что он напевает какой-нибудь современный ремикс. От частого вскидывания головы, уши практически не опускались вниз. Как крылья колебались в горизонтальном положении, словно изо всех сил пытались поднять в воздух собачью голову и всё остальное, что к ней крепилось.
Игоря это выводило из себя. Дома, от пса какого-либо звука, кроме чавканья во время поглощения пищи, добиться было невозможно. Даже на звонки незнакомых в дверь, он только выбегал в прихожую, и, приняв охотничью стойку, ждал. Когда кто-нибудь входил, облизывал его с ног до головы. А потом с чувством выполненного долга забирался на диван, заглянуть хозяину в глаза, молча требуя похвалы. Версаче был очень мнительным и видимо не верил в человеческую справедливость. Как только Юля начинала повышать голос недовольная тем, что Игорь опять поставил тапки не туда, или положил свою футболку на её полку, пёс забивался в угол и дрожал там в ознобе, пока ситуация не улаживалась. Можно было подумать, что это именно он игнорирует указания хозяйки и наводит в квартире бардак. Если бы пёс мог, то, наверно, сам убрал тапки Игоря или переложил футболку. Но разве в таком большом доме можно уследить за всем. И ему оставалось только переживать, что мать-природа не соизволила наделить его человеческой речью.
Из-за этой мнительности Юля считала его очень преданным и верным. Игорь с ней не соглашался.
- Если пёс верный и преданный, - рассуждал он вслух, - то с хозяйкой ему не должно быть страшно. Если напуганный пёс пытается смыться, а не прижаться к тебе - значит, он тебе не доверяет! О какой верности может идти речь?
Так прогуливаясь и споря, они дошли к недавно установленной детской площадке с каруселями и качелями. Народу было много. Дети весело щебетали, стоя в очереди на бесплатные развлечения. Игорь с Юлей остановились не доходя до площадки дабы не напугать малышей тявканьем. Но Версаче уже истратил свой запал и с любопытством смотрел на, осёдланных детьми, кружащихся деревянных коней и подскакивающих вверх лягушек. Рядом с площадкой стоял книжный киоск и Бойдов пошёл купить газету. Желающих просвещаться не было, и он протянул продавцу мелочь.
- Комсомолку, пожалуйста, - сказал он продавцу.
- А беспартийная не устроит? - раздался рядом ехидный немного надменный женский голос.
Игорь обернулся. Перед ним стояла красивая девушка в фирменном джинсовом платье "Монтана". В руках у неё ничего не было, словно она только что выскочила из дома во двор поздороваться и собирается тот час вернуться. Её пышная высокая причёска жёстко залитая лаком поблёскивала на солнце прозрачными капельками застывшей жидкости.
- Игорь Михайлович, здравствуйте! Вы меня не узнали? У меня были такие неприятности! Такие неприятности! Спасибо Вы мне помогли. Давайте присядем на лавочку, мне надо кое-что рассказать.
Игорь, насторожившийся вначале, расслабился, услышав своё имя и отчество. Позволил посадить себя на пустующую скамейку. Незнакомка стала нести какую-то ерунду о том, как теперь у неё все с мужем в порядке и они понимают, что чуть не совершили ошибку. О том, как своевременно она обратилась в милицию и как хорошо, что именно Бойдов её принял.
Спросить её фамилию Игорь постеснялся и, слушая этот бред, мучительно пытался вспомнить, где их пути пересеклись. Что-либо другое спросить он не успевал, поскольку этого ему просто не давали сделать. Как только заканчивалась одна порция словесного недержания девушки, начиналась другая. Она трогала Игоря за плечо, за локоть. Теребила пуговицу на его куртке, сидя вполоборота и пытаясь взять под руку. Игорь всё же решился прервать её поток, но в этот миг она сама неожиданно замолчала, затем приподнялась и поцеловала его в щёку. Просто сказав:
- Пока!
Игорь от неожиданности вжался в скамейку и стал оглядываться по сторонам. То, что он увидел, совсем не обрадовало. К нему направлялась Юля с собачкой. И конечно она видела последнюю сцену.
- Это кто? - спросила она подходя.
В её незначительном совсем невесомом вопросе, в той интонации, с которой он был задан, ещё теплилась надежда. Мольба. Чтобы Бойдов назвал ушедшую девушку своей сестрой, бывшей женой, или хотя бы коллегой по работе.
Игорь изо всех сил хотел ей помочь. Он чувствовал, что проваливается как двоечник, которому учитель уже всё разжевал для ответа. Но всё же тихо произнёс:
Я её не знаю.
Выходной был испорчен. Дома ждал скандал.
- Ты меня не любишь! Я тебе не нужна! Тебе нужна другая женщина! Я устала от твоих женщин! От их запахов на тебе. От твоих бесконечных бань с тёлками.
Бойдов заметил, что каждая новая истерика Юли становится более насыщенной. Более информационной. Если раньше она просто плакала - ты меня не любишь, то теперь к этому уже привязывались и бани с адресами, запахи, и другие женщины. Игорь не умел успокаивать женщин. Ему хотелось, чтобы она поняла, что кроме неё у него никого нет. Но если раньше для этого можно было просто обнять и поцеловать, то теперь надо было сначала разъяснить ей всё, что она знала. Отчитаться за каждую баню, за каждый запах, за каждую встречу. К тому же если тебе не верят, как можно объяснить? Бойдов подумал, что со временем полученный Юлей поток информации будет так огромен, что он даже не сможет его представить. Как же тогда он будет оправдываться? Но почему-то именно сейчас, когда она выливала на него ушат за ушатом своих догадок, ему пришла в голову странная мысль и он спросил:
- Откуда ты узнаёшь, когда и где я бываю в бане? Я ведь тебе ничего не говорю. Это происходит в отделе спонтанно. Как ты узнаёшь о моих встречах с женщинами? Ты следишь за мной? Тебе это тоже сниться?
- Скажи спасибо своему приятелю! - неожиданно выпалила она, приподняв заплаканное лицо от подушки.
- Какому приятелю? - оторопел Игорь.
- Тому, который почти каждый день мне звонит и докладывает!
- Юлечка, миленькая, радость моя, кто звонит? Что тебе докладывает?
Игоря пробил пот. Настроение резко поменялось. Он словно оказался на рабочем месте, в переплетении оперативных комбинаций и хитроумных ловушек. Он подошёл к Юле и сев рядом, обнял за плечи, повернул к себе. Глядя ей в глаза, настойчиво повторил вопрос:
- Кто тебе звонит и рассказывает обо мне?
Юля перестала плакать. Она, вдруг вспомнила, что незнакомец предупреждал её никому о нём не говорить.
- Он сказал, что если кому скажу, будут неприятности, - начала она снова всхлипывая.
Но скрывать было уже нечего и, глубоко вздохнув, она поведала о том, что уже несколько месяцев мужской голос по телефону сообщает про свидания Игоря с женщинами, в том числе и про бани с тёлками.
- Что за голос? - спросил Игорь, - ты его раньше не слышала?
- Нет! Спокойный мужской голос.
- Имя своё не называл?
- Говорил, что твой приятель!
Тревога Игоря передалась Юли.
- Что-нибудь случилась, - заволновалась она? Почему ты побледнел?
- Ничего себе что-нибудь! - удивился Бойдов, - кто-то из отдела стучит на меня, да ещё так точно, к тому же извращает всё! Ты называешь это что-нибудь? Зачем моим друзьям портить наши отношения?
Игорь не стал больше продолжать развитие ситуации и обнял Юлю. Ласково произнёс:
- Не надо никому верить малыш! Хорошо? Только я и ты. Давай, если тебе что-то непонятно, спроси у меня!
Юля, молча, кивала в ответ головой. Она тоже была рада закончить скандал. Вернувшееся к Игорю спокойствие и уверенность возвратили ей надежду. Она поняла, что снова верит Бойдову.
Глава 43. В окружении
На работе дела обстояли не лучше. Неожиданно на утреннем совещании Жиблов сказал, что Васина отлавливать не надо.
- Наше дело - поймать вора, а как уж дальше будут обстоять дела, это вопросы к следствию, - грустно сказал он, - если они считают, что дело надо прекратить, значить так тому и быть.
- А как же пальцы? - возмутился Бойдов.
- Сдались тебе эти пальцы! - рассердился Жиблов, - ну спутали эксперты. Чего не бывает. Прислали бумагу, что спутали. Так что занимайся своей территорией и никуда не лезь.
- Мне из Литвы отзвонились, сказали, что ищут его за покушение на убийство! - вспомнил Игорь недавний разговор с коллегами из Прибалтики, и затем спросил, - А где бумага? Я ничего не получал!
- Я получал! - отрезал Жиблов, - и баста. Хватит болтать! Все по рабочим местам. Заняться нечем? Чего сидите?
Все стали медленно расходиться, недоумённо поглядывая на шефа.
Таким его видели впервые.