Нас провели в отдельное помещение, в так называемую VIP-зону. Мы пересекли бильярдную, потом что-то напоминающее то ли библиотеку, то ли телевизионную, и оказались в большом зале с зеленым ковролином на полу, по цвету напоминавшим бильярдную обивку. Здесь, в уютных кожаных креслах, сидели посетители. Одеты они были в темные костюмы. Тут я неожиданно услышал свое имя. Я обернулся и увидел, что в углу сидит Алексей в компании своих ребят. Он приветливо помахал мне рукой.
Я подошел к нему, поздоровался.
- Ты что тут делаешь? - спросил я.
- Да вот, отдыхаем, - ответил Алексей, улыбаясь. - А ты тут как оказался?
- Случайно. Коллега пригласил.
Алексей поздоровался с моим коллегой за руку, привстав из кресла.
Мы поговорили еще несколько минут. Неожиданно я почувствовал пристальный взгляд. Я огляделся и увидел троих ребят крепкого телосложения, которые смотрели в нашу сторону. Взгляды их были колючие, враждебные. Я пытался понять, что это за люди и знаю ли я их. Алексей спросил:
- Ты куда смотришь? Пытаешься вспомнить, знаешь ли этих ребят?
Я кивнул головой.
- Это люди Боксера. Точнее, из бывшей бригады Чижа. Они тут давно на меня зыркают.
- А ты не боишься, что тут может что-нибудь произойти?
- Нет, тут нейтральная полоса, - спокойно ответил Алексей. - Какие бы враги тут ни встречались - кровники, не кровники, - тут никогда ничего не случится. Мы соблюдаем перемирие. Смотреть - да, могут враждебно. А вот в отношении пострелять или подраться - об этом не может быть и речи.
Мне было странно: две враждующие группировки, которые днем и ночью гоняют друг друга, отстреливая своих боевиков, спокойно сидят в одном ночном клубе и обмениваются враждебными взглядами!
- Ну что, - Алексей похлопал меня по плечу, - еще увидимся! У нас тут сейчас встреча будет. Девчонки должны подъехать, фотомодели. Хочешь?
- Нет, - покачал я головой и повернулся к коллеге: - Пойдем в бильярд сыграем!
Мы двинулись в сторону бильярдной.
- А что это за люди? - спросил меня коллега. - Бизнесмены?
- Да, такие же, как мы с тобой. Бандиты они.
- А откуда ты их знаешь?
- Это мои клиенты.
- А почему ты не уйдешь?
- Легко сказать! А ты знаешь такую пословицу: рубль вход, а два - выход? И кто меня на волю-то выпустит? В принципе могут, конечно, шлепнуть в подъезде или покалечить и отпустить на все четыре стороны…
- Да ладно, неужели они такие звери?
- Не знаю, может, и не звери, - ответил я, - но эксперименты ставить не хочу.
- У тебя опасная работа!
- Не опасней, чем у тебя. Посмотри, что получается. Ты ведешь крупные контракты. А современный бизнес предполагает и такие понятия, как долг, игра с нечестными правилами. Другая сторона всегда является пострадавшей, теряя миллионы, коммерческие точки или проекты. Что, ты думаешь, не бывает обратной реакции в отношении вас или конкретно твоей персоны?
- Конечно, такое бывает. Еще как бывает! И нашего брата, кто ведет арбитражные дела и работает с корпоративными клиентами, отстреливают, и на нас нападают.
- Вот видишь, у нас с тобой просто опасная профессия. Единственное, что могу сказать, - добавил я, - что такие, как они, долго не живут. У меня нет ни одного знакомого крупного авторитета, который дожил бы до сорока-пятидесяти лет. Или в землю ложатся, или их в зону определяют. Или в лучшем случае за границу бегут.
- Ты хочешь сказать, что и ему осталось немного? - коллега кивнул на Алексея.
- Боюсь сглазить… - сказал я.
Но тем не менее я все же сглазил. Примерно в середине вечера, когда уже приехала популярная группа и стала исполнять свои зажигательные номера, в зале стало душно. Мы с коллегой вышли на улицу. Вместе с нами вышли и многие посетители клуба - был объявлен небольшой перерыв. Я видел, как Алексей с каким-то парнем в сопровождении своих боевиков вышли на улицу и направились к машине. Вероятно, сейчас Алексей будет хвастаться машиной. Я знал, что недавно он купил последнюю модель "Мерседеса" за сто двадцать тысяч долларов, со всеми возможными наворотами, с телевизором, с кожей-рожей, как он говорил. Поэтому я был уверен, что он пошел показывать своему очередному дружку новую игрушку.
Мы с коллегой стояли за стеклянной стеной клуба и наблюдали, как Алексей подходит к "Мерседесу". Время от времени мы перебрасывались ничего не значащими репликами. Неожиданно мой коллега схватил меня за плечо:
- Посмотри, какие пижоны едут!
Я повернулся. Прямо к входу, у которого мы стояли, к ступенькам подрулили серая "девятка" и небольшой микроавтобус. Картина была действительно нелепой: среди дорогих иномарок - "Мерседесов", "БМВ", "Роверов" и джипов увидеть "девятку" да еще с каким-то микроавтобусом! Мы стали пристально смотреть за приближающимися машинами. Неожиданно я понял, что это именно та "девятка", которая за мной следила. Я сразу узнал ее по немного оторванному с левой стороны бамперу. Конечно, это та машина!
Из "девятки" и микроавтобуса выскочили несколько человек, одетых в короткие куртки. У некоторых в руках были рации. Теперь я заволновался. Конечно, это оперы из какой-то организации! Мужчины в куртках направились к дверям клуба, чтобы их блокировать. Через несколько мгновений они закрыли двери металлическими палками. Таким образом, из клуба никто выйти не мог.
Вскоре подрулило еще несколько микроавтобусов. Оттуда выскочили ребята-спецназовцы в пятнистой форме. Я пристально смотрел в сторону "Мерседеса", где находился Алексей. Но тот словно ничего не видел. Он увлеченно показывал, сидя в салоне, какие-то навороты. Мне захотелось крикнуть ему, предупредить об опасности, но я сделать этого не мог.
Я увидел, как несколько человек направились в сторону "Мерседеса" Алексея. Теперь мне стало ясно, что это была операция по его задержанию.
Через несколько минут спецназовцы уже вытаскивали из машины упирающегося Алексея и пытались надеть на него наручники. Алексей что-то кричал, но через стекла ничего слышно не было. Мне показалось, что он обращался ко мне и звал меня на помощь, чтобы я, как адвокат, помог ему. Я быстро отодвинул своего коллегу и направился к дверям, пытаясь открыть их. На меня удивленно посмотрели оперативники, один из которых держал в руках рацию. Я достал из бокового кармана свое удостоверение адвоката и начал стучать им по стеклу, показывая, что мне нужно пройти туда. Оперативник немного приоткрыл дверь и спросил:
- Что вы хотите?
- Я адвокат. Там моего клиента задерживают! - сказал я. Неожиданно второй оперативник, стоящий ко мне спиной, повернулся ко мне и улыбнулся.
- Ну что, - он назвал меня по имени-отчеству, - пытаетесь своему клиенту помочь? А вот ничего не получится! Время-то у вас нерабочее и ордера у вас нет.
Я понял, что этот оперативник являлся и членом "наружки", то есть группы наблюдения, которая ездила за мной. Поэтому он меня знал. Да и улыбка у него была какая-то снисходительно-хитрая. Я понимал, что ничего сделать нельзя.
Дверь снова закрылась. "Ничего, - подумал я, - что-нибудь придумаем!"
В ночной клуб пошли люди в камуфляжной форме и оперативники и стали у всех проверять документы. Когда подошла моя очередь, все тот же оперативник слегка похлопал меня по плечу, даже не глянув на мои бумаги.
Некоторых посетителей ночного клуба задержали. У кого-то были просрочены документы, у кого-то их не было. Вечер был испорчен.
Я вышел на улицу. Нужно было как-то разыскать Алексея. Но сначала - узнать, что же за организация проводила этот рейд. Я подошел к микроавтобусу с оперативниками. Отыскав знакомого оперативника, который говорил со мной, я обратился к нему:
- Как же мне узнать, куда повезли моего клиента?
- Мы оперативные работники и с вами в контакт не вступаем. Вы должны обратиться к следователю, который будет вести это дело.
- Хорошо, а кто следователь?
- Обращайтесь в городскую прокуратуру, в ваш бандитский отдел.
Бандитским называли отдел Московской городской прокуратуры по расследованию убийств и бандитизма.
- Там вам скажут, куда вашего клиента повезли, - продолжил оперативник. - А мы так, только его задержали, типа сторожей…
В этот вечер ехать куда-либо было бесполезно. Прокуратура ночью не работает, а дежурный прокурор и следователь со мной просто разговаривать не будут.
Ровно в десять утра я был уже у дверей городской прокуратуры. Как только они открылись, я подошел к дежурному.
- Добрый день. - Я представился. - Вчера задержали моего клиента, я хотел бы узнать, какому следователю расписали дело.
Дежурный позвонил куда-то.
- Попросили подождать. Сейчас к вам подойдут, - сказал он мне.
Я стал ждать. Странно, видимо, операция была продумана заранее. Как же они выследили Алексея? Скорее всего, не случайно, если привезли его в прокуратуру и уже создана следственная группа. Но откуда они узнали, что Алексей был в ночном клубе? Вдруг у меня мелькнула мысль: а ведь люди Вороны, то есть нынешнего Боксера, тоже были в клубе. А если именно они сдали Алексея? Или за ним велась негласная "наружка"? Но сейчас дело не в том, как Алексея выследили. Надо пробиться к нему.
Вскоре со второго этажа спустился высокий парень лет двадцати восьми - тридцати, в пиджаке и джинсах. Он подошел ко мне и сказал:
- Пойдемте, вас ждут.
Я медленно пошел за ним. Меня тут уже ждали и были уверены, что я приеду именно в это время…
Мы оказались у дверей, на которых было написано: "Следователь Алешин". Я вошел в кабинет и увидел мужчину лет пятидесяти и молодого человека, сидящего за столом. Мужчина обернулся и поздоровался со мной.
- Я начальник отдела, - сказал он. - Хорошо, что вы приехали.
"Надо же, какое внимание!" - подумал я.
Но он неожиданно переменил тон:
- Мы как раз хотели вас вызвать. Есть необходимость вас допросить по одному из уголовных дел.
- Меня допросить? - удивился я. - Я адвокат…
- Мы в курсе, хорошо вас знаем. Кто-то заочно, кто-то очно, - улыбнулся мужчина. - Но есть необходимость вас в процессуальном плане допросить. Следователь, - он показал на молодого человека, - сделает это. Времени это много не займет. А потом мы с вами переговорим.
Я пожал плечами.
- Вы знаете, - сказал я, - я приехал сюда по другому вопросу - по поводу моего задержанного клиента…
- Мы знаем, по поводу Алексея Михайлова. Но, понимаете, есть необходимость сначала допросить вас, потому что по результатам допроса будет решаться вопрос, будете ли вы вообще допущены к этому делу.
Высказывание мужчины мне не понравилось.
- Вы что, подозреваете меня в чем-то? - спросил я.
- Все вопросы потом, - снова улыбнулся мужчина.
"В чем же криминал? - думал я. - В том, что я в нерабочее время встречался со своими клиентами?"
- Хорошо, если нужно, допрашивайте, - сказал я.
Я сел на стул, на который указал мне следователь. Начальник отдела не уходил. Следователь достал небольшой диктофон, вытащил из ящика стола новую запечатанную кассету, вскрыл упаковку и обратился ко мне:
- Есть указание ваш допрос записать на диктофон. Вы не возражаете?
Я пожал плечами.
- По крайней мере, я поставил вас в известность. - Следователь придвинул к себе листок, на котором сверху было написано "Протокол допроса", и начал заполнять его.
Все анкетные данные были записаны. Теперь я ждал главного.
- Итак, вопрос номер один. Два года назад произошло убийство некоего гражданина Воронкова, тысяча девятьсот… - следователь назвал год рождения. - Что вам известно по этому факту?
"Ого! - подумал я. - Это что, я в роли подозреваемого или свидетеля?"
- Да я вообще этого Воронкова в глаза не видел!
- Я просил бы вас ответить на заданный вопрос, - сказал следователь строго.
- Нет, мне ничего не известно.
- А известен ли вам Виктор Князев?
- Да, конечно. Это мой клиент.
- Известен ли вам, - следователь достал из папки фотографию, - некто Алексей Михайлов?
- Алексей Михайлов тоже мой клиент.
- Хорошо. А вот этих людей, - он достал из письменного стола пачку фотографий, на которых были изображены многие члены группировки Алексея, часть из которых сидела в следственном изоляторе, часть была на воле. Практически всех их я знал.
- Вот этого вы знаете? - следователь показал на одного из телохранителей Михайлова.
- Да, знаю.
- И этого?
- И этого знаю.
- Как его зовут?
Каждый раз задавался один и тот же вопрос - имя и фамилия человека, которого я знал. Я решил, что ничего особенного в моих ответах нет. Все равно ведь знают, что я общаюсь с ними. Кроме того, то, что я знаю человека, еще ничего не означает. Я же не даю какую-то информацию.
Затем пошли другие вопросы.
- А что вы можете сказать о роде деятельности Алексея Михайлова? На какие темы вы с ним вели разговоры?
- А вот это уже является адвокатской тайной, и я, согласно Конституции, не имею права разглашать ее.
- Хорошо, - улыбнулся следователь, - в принципе нам это и не нужно. Мы и так все знаем. Но это уже не для протокола. Ну что же, подпишите, пожалуйста! - И он протянул мне бланк протокола.
Поскольку весь протокол занимали вопросы, знаю ли я такого-то человека, и мои ответы, что да, знаю, это мой клиент, я быстро проглядел написанное и ничего не заметил. Затем я взял ручку и провел черту под последней записью, чтобы после ничего нельзя было дописать. После этого я расписался.
- Что, наверное, непривычно быть в роли допрашиваемого? - улыбнулся следователь.
Я кивнул.
- Да, не так часто мы адвокатов допрашиваем. Ну что же, больше я вас не задерживаю. - Он выключил диктофон, достал кассету и положил ее в футляр, убрав все в письменный стол. - Теперь можете быть свободны.
- Секундочку, - прервал его я, - как свободен? Я же приехал по делу своего клиента, Алексея Михайлова. И я хотел бы получить разрешение на встречу с ним.
Следователь посмотрел на начальника отдела. Тот проговорил:
- А вы уже никак не можете быть его адвокатом.
- Как это не могу?
- Вы дали показания. Вы же опытный адвокат и прекрасно понимаете, что если адвокат был допрошен… - Достав Уголовный кодекс, он открыл его и стал мне зачитывать статью: - Если адвокат был допрошен по какому-либо уголовному делу в качестве свидетеля в отношении своего клиента, он уже не может быть адвокатом этого человека.
Так вот в чем соль того спектакля, который они разыграли со мной! Они просто заманили меня! Убийство Воронкова - это просто повод, начальный вопрос, отвлекающий маневр! И что это за допрос: знаете ли вы этого человека? Знаю. И это считается допросом?
- Извините, - сказал я, - но я же никаких показаний не давал. Я просто сказал, что его знаю. Это не значит, что я дал какие-то показания.
- Это вы так считаете, - проговорил начальник отдела. - А мы так не считаем. Но вы можете обжаловать это через суд, пожалуйста! Недели через три вы, может быть, и достигнете какого-либо результата.
Я прекрасно все понял. Все было рассчитано. Какое обжалование? Это будет очень долго. Таким образом, я был выведен одновременно из всех дел.
- И что же теперь получается? - спросил я. - Что я не имею допуска к тем клиентам, которые сейчас в следственном изоляторе?
- Вы все правильно поняли. Я же говорил, что вы очень опытный адвокат.
Да, ловко меня подловили!
Я вышел из прокуратуры обескураженный и расстроенный. Тут же я сел в машину и поехал в городской президиум адвокатуры. Я пробился к Резнику и сразу взял быка за рога.
- Генри Маркович, что же получается? Меня, адвоката, допросили в отношении моего клиента, поинтересовались, знаю ли я его, на что я ответил - да, знаю, это мой клиент. Теперь меня на основании этого вывели из дела! Разве они правы?
- Да, коллега, правы, - ответил Генри Маркович, улыбаясь. - Что же вы так опростоволосились? Нельзя было им давать вообще никаких показаний! Вы должны были сослаться на то, что адвоката не имеют права допрашивать. Вот тогда вы имели бы право добиваться встречи со своим клиентом. А так они правы. Конечно, можно обжаловать через суд…
Я вышел, еще больше расстроившись. Да, ловко меня поймали! Тут я неожиданно увидел своего коллегу, того самого, с которым мы вчера были в ночном клубе.
- Ну что? Как дела? - сразу же спросил он.
- Плохо. Меня допросили в качестве свидетеля по убийству человека, которого я в глаза не видел. А теперь, на основании этого допроса, я не могу быть адвокатом ни Михайлова, ни остальных ребят. Представляешь, как меня подставили?
Коллега внимательно посмотрел на меня, приблизился ко мне и тихо проговорил:
- А может быть, это и лучше? Может быть, это и есть выход, о котором ты говорил, за который платят два рубля? По существу, он получился бесплатным…
Я пожал плечами:
- Не знаю…
Эпилог
Я полностью потерял связь с Алексеем Михайловым и его ребятами, начал работать по другим делам. Но позже, через несколько месяцев, из средств массовой информации я узнал, что Алексея Михайлова судили сначала за организацию убийства одного коммерсанта. Потом был суд над членами группировки Михайлова, и его снова судили за убийства и за бандитизм. Все получили большие сроки. В суде я не участвовал, хотя и была попытка пригласить меня в качестве свидетеля. Но я отказался, сославшись на постановление Конституционного суда, запрещающее допрашивать адвокатов по тем делам, которые они вели.
Позже через его нового адвоката я узнал, что Алексей получил 15 лет, но его адвокат заверил, что они подадут кассационную жалобу и обязательно снизят срок наказания.
"Наружку" после ареста Михайлова с меня сразу сняли.
Криминального авторитета по кличке Боксер все же арестовали, и меня вновь попытались допросить в прокуратуре. Но я отказался вновь давать показания. Там же я узнал, что Леднев сумел перед гибелью переслать письмо и кассету в прокуратуру, мне же он направил запасной дублирующий экземпляр. Боксера обвинили в убийстве нескольких коммерсантов, которые отказались ему платить. Кроме того, Боксер был призван организатором убийства своего бывшего босса Чижа, но по этому поводу дела против него никто не возбуждал. Из газет я узнал, что Боксера убили в СИЗО.
Официальной причиной его убийства была ссора с сокамерниками. Но было это так на самом деле или это убийство было совершено по приказу правоохранительных органов или братвы Чижа, никто не знает. На этом дело и закончилось.
Через несколько дней у нас в адвокатуре началась реорганизация. Я вышел из юридической консультации, создал свое собственное бюро, в котором начал работать.
Нелля больше у меня не работала. Позже она мне позвонила, извинилась и сообщила что она вновь сошлась со своим мужем и теперь намерена активно заниматься семьей и своим будущим ребенком.
Про Антона Рубашкина никаких известий не было, как и известий о Жанне Перепелкиной. В общем-то, я и не разыскивал их. Но однажды я оказался в одной из средиземноморских стран, отдыхал там.