Недалеко. На север, в штат Мэн. Всего на несколько дней. Эта учёная дама из Норвегии скоро вернётся домой: ей здесь делать нечего. Правда, она, судя по всему, знает эти места, но вряд ли задержится, обнаружив, что он уехал. Аксель собрался на Олд Очад-Бич к Патрику, у которого там карусель, приносящая летом немалые деньги. Аксель познакомился с Патриком в Бостоне, когда только приехал в США и работал уборщиком в итальянской забегаловке. Патрик нашёл для друга работу на рыболовецком судне из Глочестера. Во время двух удачных сезонов они неплохо заработали. Патрик купил на все деньги карусель, осуществив свою давнюю мечту. А денег Акселя как раз хватило на дом в Харвичпорте. Он успел купить его как раз перед тем, как новые богатеи взвинтили цены, так что обычным людям пришлось распрощаться с мечтой поселиться у моря в районе Кейп-Кода. Старые друзья виделись редко и не становились особенно говорливы, даже если встречались после долгой разлуки. Но Аксель всегда желанный гость для Патрика. В этом нет ни малейшего сомнения.
Кошка энергично работала когтями, пытаясь выбраться на улицу. Её калиточка была заперта. Аксель приоткрыл дверь и вытащил из шкафа старый чемодан.
В комоде лежали четыре комплекта чистого нижнего белья. Он аккуратно сложил их на дно чемодана. Четыре пары носков. Две рубашки. Синий свитер. Пара жилеток. Больше ему ничего не требовалось. В полупустом чемодане одежда выглядела как-то сиротливо. На свитер, лежавший поверх остальных вещей, он положил ремень и закрыл крышку, но потом передумал – решил захватить с собой письма. Он раньше не брал их, отправляясь в эти редкие поездки в Бостон или Мэн. Они лежали стопкой, обвязанные бечёвкой, на своем обычном месте, на шахматном столике, который никогда не использовался по назначению, так как играть ему было не с кем – гостей у Акселя не бывало. Но в этот раз лучше взять их с собой.
Он снова закрыл чемодан.
С пакетом, в котором лежали три упаковки кошачьего корма, в одной руке и с чемоданом в другой он вышел из дома и запер за собой дверь. Миссис Дэвис никогда не спала в это время. Как только он приблизился к своему автомобилю, она высунулась из кухонной двери и весело прокричала что-то про чудесный денёк. Аксель помахал ей рукой. День действительно обещал быть неплохим, в этом миссис Дэвис права. Чайки поднимались в небо и сбрасывали вниз ракушки или пикировали в воду, охотясь за рыбой. Две яхты отчалили от Аллен-Харбор. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Миссис Дэвис в своём ярко-розовом свитере пробежала по газону и взяла у Акселя пакет с кормом. Этого недостаточно, объяснил он. Его некоторое время не будет, так пусть она записывает расходы: он всё оплатит, когда вернётся. Когда? Честно говоря, он и сам не знает. Должен навестить кое-кого. На юге, в Нью-Джерси, пробурчал он и сплюнул. Кто знает, сколько времени это займёт?
Он поблагодарил соседку за то, что она согласилась присмотреть за кошкой:
– Спасибо! – И не заметил, что сказал это по-норвежски.
– Извините, дорогуша, но он уехал.
Ингер Йоханне уже успела адаптироваться и не вздрагивала больше при звуках обращённой к ней английской речи, которую понимала так же хорошо, как родную норвежскую.
Миссис Дэвис покачала головой и нахмурила лицо так, словно находилась на похоронах.
– Сегодня утром. Кажется, в Нью-Джерси. Не знаю, когда он вернётся. Может, через пару-другую недель.
Ингер Йоханне взглянула на кошку, спокойно лежащую на руках у женщины. Её ярко-жёлтые глаза, казалось, светятся даже днём. Кошка смотрела на Ингер Йоханне надменно, словно дурачила её, зная, что Аксель стоит на лестнице, с нетерпением ожидая, что же она скажет, готовый к вопросам, только что побрившийся и с чашкой кофе в руке. Кошка зевнула. Маленькие остренькие зубы влажно блеснули во рту, а глаза превратились в тоненькие щёлочки, спрятавшиеся в рыжей шерсти. Ингер Йоханне повернулась и побрела к машине.
Что можно сделать в такой ситуации? Разве что ещё раз оставить свою визитку. Сначала она хотела вручить её женщине, но передумала и направилась к дому Акселя. Быстро написав на обратной стороне сообщение, она опустила карточку в почтовый ящик. Для верности ещё одну подсунула под дверь.
– Знаете, он был как будто не в своей тарелке. – Женщина явно хотела пообщаться. Она подошла ближе, кошка по-прежнему оставалась у неё на руках. – Он не привык к гостям. Не очень-то дружелюбный. Но у него такое сердце…
Кошка лениво выгнула спину. Женщина продолжила, изменив голос:
– Сердце у него золотое. Поверьте мне: чистое золото!.. А вы давно с ним знакомы, мисс?
Ингер Йоханне улыбнулась, хотя по лицу её было видно, что думает она о чём-то другом. Вообще-то ей следовало поговорить с этой женщиной. Тем более что здесь никто не мог помешать разговору. Но Ингер Йоханне не стала этого делать и уселась в машину. Она чувствовала одновременно раздражение и облегчение. Её злил тот факт, что она дала Акселю уйти из ресторана, так и не расспросив как следует. Ей было неприятно, что он обманул её и уехал. Однако его исчезновение многое объясняло. Ингер Йоханне не стала для Акселя желанной гостьей, несмотря на всё, что ему рассказала. Аксель Сайер хотел жить своей собственной жизнью. Он сам себе хозяин.
Был четверг, 25 мая, и Ингер Йоханне ничего не оставалось, как вернуться домой. Ей захотелось было позвонить Альвхильд, но вскоре она передумала. Ведь рассказывать почти нечего. Она так и не смогла вспомнить, что же так удивило её в доме Акселя Сайера и чуть ли не на всю ночь лишило сна.
28
Автомобиль по доставке грузов подъехал к высотному зданию. Моросил дождь. У стадиона Уллевол на кольцевой образовалась огромная пробка из-за аварии на дороге. Автомобильный хаос распространялся как опухоль, поэтому вместо обычных двадцати минут автомобиль потратил час, чтобы добраться по нужному адресу. Шофёр выругался, глядя на такси, которое завалилось набок и затрудняло движение. Открыв пассажирскую дверь, из такси с трудом выбрался парень в гипсе и на костылях, он раздражённо показывал пальцем на полицейский автомобиль, стоявший в пятнадцати метрах.
– Чёрт подери! – проорал он. – Не видишь, что ли, улица перекрыта!
Только этого не хватало. Водителю предстояло тащить пакет в высотку. Он разъезжал с семи утра. Кроме того, он простудился и с нетерпением дожидался выходных. Вечер пятницы превратился в сущий ад. Он хотел только поскорее доставить этот проклятый пакет, а потом добраться до дома и улечься в постель, взять пиво и посмотреть видео. Когда же они разрешат проехать? Два человека в форме стояли рядом с автомобилем и о чём-то разговаривали, один из них курил и посматривал на часы, словно тоже хотел поскорее добраться до дома. Наконец такси удалось поставить на колёса, сломав при этом пару кустов, росших у тротуара. Водитель машины по доставке запустил двигатель и на медленных оборотах начал движение, опуская дверное стекло.
– Добрый вечер, – скороговоркой проговорил полицейский. – Проезд закрыт.
– Мне только нужно доставить пакет.
– Всё равно нельзя.
– Почему же?
– Если бы вы жили здесь, а так…
– Но, чёрт возьми! – Водитель со злостью ударил себя по лбу. – Ведь это моя работа! У меня здесь пакет, этот дрянной чёрный пакет, который я должен доставить наверх, к…
Он кивнул в сторону многоэтажного дома и принялся искать что-то на соседнем сиденье. Открытый пакет сока выскочил из подставки, прикреплённой к приборной доске. Жёлтая жидкость начала выливаться на пол. Водитель перешёл на фальцет.
– Да там, наверху! Лена Бордсен, десять бэ, подъезд номер два. Будьте так любезны, объясните, каким образом…
– Что вы сказали?
Полицейский, мужчина лет сорока, с чёрными усами, нагнулся, чтобы разглядеть лицо шофера.
– Я только попросил, чтобы мне объяснили, каким образом, чёрт подери, я могу выполнить свою работу, когда…
– Для кого вы везёте пакет?
– Для Лены Бордсен, десять бэ. Это…
– Выйдите из машины.
– Из машины? Я…
– Выйдите из машины! Сейчас же!
Водитель испугался. Второй полицейский, помоложе, выбросил сигарету и отошёл на пару метров. Теперь он разговаривал по рации. Водитель не слышал, о чём сообщал полицейский, но, судя по интонации, ситуация была серьёзной. Усатый полицейский схватил водителя за руку, как только тот открыл дверцу машины. Он выкрутил руку, словно уже арестовал водителя.
– Да что вы пристали, чёрт вас раздери! Я всего-навсего должен доставить пакет!
– Где он?
– Где? В машине, естественно. Он лежит здесь, в…
– Ключи!
– Чёрт возьми, багажник открыт, но я не позволю кому попало…
Полицейский указал на точку на асфальте в трёх метрах от автомобиля, и шофёр послушно подался вперёд, продолжая раздражённо бурчать:
– Я должен узнать ваше имя, покажите мне удостоверение, вы не имеете права…
Но полицейский будто не слышал. Водитель пожал плечами. По крайней мере, не его вина в том, что пакет не будет доставлен. Это уже дела конторы. Он вынул сигарету и попытался закурить. Ветер с дождём становился всё сильнее. Водитель наклонился, закрывая руками сигарету и пламя, щёлкнул зажигалкой ещё раз и тут резко выпрямился, чувствуя, как его обдало волной страха – до холодного пота.
– Чёрт подери, – прошептал он себе под нос, сигарета упала на землю.
Его могут уволить с работы! Когда он увидел машину полиции, ему следовало бы развернуться. Если б не проклятая усталость, не мечта об ужине и отдыхе, он обязательно остановился бы заранее. Просто для собственной безопасности.
Нет, его не должны сразу уволить. Ведь это такая мелочь! Первый раз, скажет он. По крайней мере раньше он ни разу не попадался. Для того чтобы лишиться работы, нужно сделать что-нибудь посерьёзнее! Полицейские стояли, склонив головы над багажником, не притрагиваясь к единственному лежащему там пакету, последнему на этот день пакету. Он был большим, наверное, длиной сантиметров сто тридцать.
Пожилой полицейский обернулся к водителю:
– Тяжёлый?
– Да. Очень.
Теперь он старался быть обходительнее. Может быть, они только посмотрят на этот пакет. Проверят его каким-нибудь устройством, которое теперь используют при поисках взрывчатки. Если он будет любезен и не станет мешать им, они его скоро отпустят.
Шофёр услышал нарастающий вой сирен. Когда рядом с ними остановились четыре полицейские машины и фургон, до него дошло, что у него крупные неприятности. Что-то подсказывало ему: "Беги, беги со всех ног, их интересует пакет, а не ты!" Он огорчённо вздохнул и высморкался в руку. Потеря работы – это худшее, что с ним может случиться. А к тому же вполне возможно, у него возникнут некоторые затруднения с налоговой. В самом худшем случае. Но они ничего не смогут доказать.
– Ни черта они не смогут доказать, – пробормотал он себе под нос, пока женщина-полицейский провожала его к фургону.
Через три часа пакет лежал на столе в прозекторской. Вокруг стояли патологоанатом с козлиной бородкой, инспектор Ингвар Стюбё, служащий криминальной полиции Зигмунд Берли и два представителя экспертного отдела. В пакете не было никакой бомбы. Это было ясно. Пакет был 134 сантиметра в длину, 30 сантиметров в высоту и 45 – в ширину и весил 31 килограмм. Предварительно удалось определить, что на нём присутствуют отпечатки пальцев только одного человека. Судя по всему, их оставил водитель – он переносил пакет без перчаток. Более точная информация появится только через два дня, однако есть все основания предполагать, что пакет тщательнейшим образом протёрли, перед тем как передать водителю. Один из экспертов разрезал картон вдоль, проделав в пакете длинный прямой надрез, словно производил вскрытие. Патологоанатом был абсолютно спокоен. Эксперт осторожно приподнял полоску картона. Затем пакет открыли полностью.
Первое, что они увидели, – детская рука. На ногте указательного пальца виднелись остатки ярко-красного лака. Маленькое медное колечко с голубым камешком блестело на среднем пальце.
Ингвар Стюбё мог думать сейчас только о предстоящем разговоре с Леной Бордсен. Он почувствовал резь в глазах и задержал дыхание. Сара Бордсен лежала на животе, ноги были чуть согнуты. Когда девочку осторожно перевернули, все увидели прикреплённую к животу записку – большой лист с красными буквами: "Получай по заслугам".
– Чёрный, пожалуйста. Я просто хотел немного подзаработать!
Шофёр шмыгнул носом, и у него потекли слёзы.
– Дайте мне, пожалуйста, салфетку. Я сильно простужен, если вы этого ещё не заметили!
– Я бы посоветовал вам быть чуточку поспокойнее.
– Поспокойнее! Я сижу здесь уже пять часов, чтоб вас всех! Пять часов! Мне не дают даже носового платка, не говоря уже об адвокате.
– Вам не нужен адвокат. Вас не арестовали. Вы здесь по собственной воле. Чтобы помочь нам.
Ингвар Стюбё протянул ему свой носовой платок.
– Как, чем я могу помочь?
Водитель был явно болен. Глаза покраснели, у него была температура, и он задыхался.
– Послушайте! – взмолился он. – Я, конечно же, должен помочь вам, но я рассказал всё, что мне известно! Мне позвонили по телефону. Я уже говорил. На мой мобильный.
Он громко высморкался и обречённо покачал головой:
– Мне нужно было доставить пакет. Он должен был находиться в подъезде на улице Уртегата. Тот дом сносят, так что подъезд открыт. На пакете должен был лежать адрес, по которому его нужно доставить, и конверт с двумя тысячами крон. От такого предложения трудно отказаться!
– Да уж. Вас это, конечно, вполне устраивало.
– Устраивать-то устраивало, но… Все заказы у нас должны проходить через контору, а я знал, что…
– Я не о том. Я имею в виду, что абсолютно неизвестный вам человек, не представившись, просит вас доставить пакет, пообещав вам две тысячи. Вот о чём я. Мне кажется, что это… Весьма странная ситуация, откровенно говоря.
Ингвар Стюбё улыбнулся. Водитель смущённо улыбнулся в ответ: в этом полицейском было что-то, вызывающее доверие.
– А если бы в этом пакете лежала бомба? Или наркотики? – Ингвар Стюбё снова улыбнулся, теперь ещё шире.
– Ничего подобного никогда не бывало!
– Вот как. Никогда. То есть это не первый раз.
– Нет, нет, нет… Я совсем не это имел в виду.
– А что же тогда?
– Слушайте, – начал водитель.
– Я только этим и занимаюсь.
– Да, я иногда беру заказы напрямую. В этом нет ничего особенного. Все…
– Нет. Не все. Большинство агентств по доставке грузов организованы таким образом, что их водители имеют право самостоятельно находить заказы. Но не "Биг-Биль". А вы работаете у них. Когда вы халтурите, вы обманываете "Биг-Биль". И меня тоже.
Ингвар Стюбё усмехнулся.
– Однако оставим это. Вы не запомнили номер, с которого вам звонили?
– Нет. Я просто ответил на звонок.
– Вы не обратили внимание на то, что мужчина… А это был мужчина?
– Да.
– Молодой или старый?
– Не знаю.
– Чёткое произношение? Или он говорил неразборчиво? Может быть, у него ощущался в речи акцент?
– Но я уже ответил на все эти вопросы! Я не помню, какой у него был голос. Я не придал значения тому, что он не представился. Мне нужны деньги! Это ведь так просто. Две дармовые тысячи крон. За просто так!
– А вы не могли просто взять деньги и оставить пакет на месте?
Ингвар Стюбё насупил брови и провёл рукой по подбородку.
- Я…
Водитель чихнул. Носовой платок уже насквозь промок. Ингвар Стюбё закатил глаза.
– Что вы?
– Если бы я так сделал, мне больше не видать таких заказов.
Теперь он стал спокойнее и уже не кричал.
– Точно. То есть вы знали, что такая доставка – тёмное дело? Вы понимали, что никто не станет платить две тысячи крон за перевозку пакета, если в любом агентстве это стоит сто, ну максимум двести крон?
Полицейский больше не улыбался. Водитель спрятал лицо за носовым платком.
– Что же было в этом проклятом пакете? – простонал он. – Что там лежало?
– Я думаю, вы не захотели бы знать это, – ответил Ингвар Стюбё. – Вы свободны. Позже мы с вами свяжемся. Поправляйтесь. Оставьте себе платок. Прощайте.
29
Сара просто исчезла. Эмили проснулась одна. У неё очень болела голова, и впервые вокруг было темно. Наверное, она ослепла. Девочка долго лежала не шевелясь и смотрела вверх. Закрывала и открывала глаза. Никакой разницы. Может быть, с закрытыми глазами чуть светлее – она видела светящиеся точки. Когда она надавливала на глаза, точки превращались в большие пузыри: красные, зелёные и синие. Голова прошла, и она улыбнулась. Хотелось спать, но Эмили попыталась найти Сару.
– Сара, – громко сказала она. – Ты где?
Ответа не последовало. Рядом с ней никого не было. Здорово. Кровать слишком мала для двоих. А Сара ей всё равно не очень нравилась. Она ужасно кричала. Кричала и рыдала всё время. Не могла держать себя в руках, когда появлялся мужчина. Выла и прижималась к стене. Ничего не понимала. Не верила, что он следит за тем, чтобы у них было достаточно воздуха. Когда Эмили вылила томатный суп в унитаз, чтобы мужчина не расстроился из-за того, что ей не нравится еда, которую он готовит, Сара пообещала, что всё ему расскажет.
– Сара? Сарасарасарасара!
Нет. Её здесь нет.
Включился свет – это было похоже на взрыв атомной бомбы. Эмили застонала и закрыла руками лицо. Свет был настолько ярким, что причинял глазам страшную боль.
– Эмили? – позвал её мужчина.
Она хотела ответить, но не могла даже открыть рот. Такой силы был свет. Вся комната была наполнена белым, а вернее, сочетанием белого, серебряного и золотого.
– Эмили, ты спишь?
– Н-н-нет-т…
– Я подумал, неплохо разок тебе поспать без света. Ты спала очень крепко.
Его голос слышался от двери. Он очень редко входил внутрь – боялся, что дверь случайно захлопнется. Эмили вытянула руки вдоль тела. Вдохнула, выдохнула и открыла глаза. В них ударил свет. Она зажмурилась, потом повторила попытку. Слепота прошла. Повернувшись на голос, она увидела, что мужчина надел свою лучшую одежду.
– Хорошо выглядишь, – негромко проговорила она. – Очень стильная куртка.
– Тебе так кажется? Мне нужно уехать. Тебе придётся побыть одной некоторое время.
– И штаны красивые.
– С тобой всё будет в порядке, пока меня не будет. Я оставлю тебе много воды и хлеба, варенье и кукурузные хлопья.
И он поставил на пол два пакета.
– Молока, правда, нет, оно скисло.
– М-м-м.
– Если всё будет нормально и ты не наделаешь глупостей, пока меня не будет, я позволю тебе подняться наверх и посмотреть телевизор как-нибудь вечером. Дам тебе что-нибудь вкусненькое, и мы посмотрим телевизор. В субботу, может быть. Но всё зависит от того, как ты будешь себя вести. Тебе оставить свет или выключить?
– Оставить, – мгновенно ответила она. – Пожалуйста.
У него был странный смех. Казалось, что смеётся маленький мальчик, сам не очень-то понимая, что его так радует. Словно мужчина принуждал себя смеяться, осознавая, что ничего смешного нет.
– Подумаю об этом, – коротко сказал он и вышел.