- Есть. Но не у всех. Девять на 855 камер. В любом случае у вас скоропортящиеся продукты не примут. Я же вам уже сказала, что взять.
- А вообще какие ограничения?
- Скоропортящиеся продукты, алкоголь, наркотики, оружие. Анна Павловна, в очереди постоите - там вам все расскажут подробно.
И дадут массу практических советов. Главное: не тушуйтесь, продолжала я. - Даже если и встретите кого-то из знакомых? Ну и что? Сергей просто находится под следствием, и его, скорее всего, оправдают. Вы же, кажется, сами говорили мне, что он не мог никого убить?
Я вспомнила свой предыдущий разговор с Анной Павловной. Тогда основной мыслью было "недоразумение".
- Мы с отцом подумали… Как же оправдают?.. И адвокат звонил… Он сказал, что дело серьезное. Сережа, оказывается…
"Что там наплел этот адвокат?! Это Колобов его науськал?!"
- Адвокат сказал, что против Сережи неопровержимые доказательства. Он объяснил, как было дело…
- Вы хоть знаете, что кто-то испортил Сергею машину и именно поэтому произошла авария?
Анна Павловна об этом впервые слышала.
Но мне сейчас было некогда с ней долго разговаривать, тем более она меня раздражала. Единственный сын в тюрьме, а она тут об общественном мнении беспокоится, Вернее, о мнении своих подружек. Да плевать и на мнение, и на подружек! Сын-то важнее, даже если он и убийца. Он же все равно твой сын, что бы он ни совершил. Не он первый, не он последний оказался по ту сторону забора. Ведь человеку, находящемуся там, так нужна поддержка родственников и друзей. До чего еще может додуматься Анна Павловна, сидя в четырех стенах, я не представляла, но решила, что вечером надо будет к ней заскочить.
Я села в машину и вначале поехала на Арсенальную набережную. Машину поставила на некотором удалении от цели и пошла пешком к комплексу из красного кирпича, главному творению классика тюремного зодчества Антония Томишко, австрийца по происхождению, принявшего российское подданство в Санкт-Петербурге, где учился несколько лет.
На прием к начальнику "Крестов" я опоздала, он был с одиннадцати до двенадцати утра, а вот положить деньги на лицевой счет смогу в два часа. Ждать осталось недолго. В пятое окно, где их принимают, очереди не было, не то что в четыре других… Весь зал был забит народом с сумками и сетками, в нем стоял тихий гул. В основном, тут собрались женщины, причем самого разного возраста и, судя по одежде, достатка. Мужчин я увидела лишь двух, обоих где-то в возрасте около пятидесяти. Кто-то просто стоял, тупо глядя в одну точку, кто-то читал, но основная масса переговаривалась с товарищами по несчастью.
Дожидаясь начала приема денег (к двум еще подтянулся народ, но все равно не в таком количестве, как в другие окна), я изучила список продуктов из магазина для спецконтингента, которые они могут покупать по безналичному расчету. Для этого и кладутся деньги. Родственник (и просто знакомый) также может заказать определенные продукты и оплатить их, а не класть деньги на счет. Система пользуется популярностью. Тюремной баландой-то сыт не будешь, учитывая, что государство на питание заключенного выделяет пятнадцать рублей в день. Хотя если бы мы выполнили требования Совета Европы, когда туда вступали, желающих сесть у нас в тюрьму, возможно, оказалось бы великое множество: европейцы требовали, чтобы нашим государством на содержание каждого заключенного выделялось по десять долларов в день. Ученым бы столько платить, врачам и учителям. И журналистам.
Признаться, я ожидала, что цены тут заоблачные, но была приятно удивлена. Продукты предлагались по цене ларька, а не супермаркета. Список был довольно длинным, также указывалось, что спецконтингент может ежедневно заказывать свежую выпечку.
Пока ждала, получила консультации по ряду интересующих меня вопросов у двух милых женщин, можно сказать - моих подруг по несчастью. Они пояснили, что так называемый "прием граждан по личным вопросам" ведет не сам начальник "Крестов", а кто-то из его заместителей. Если хочу задать какой-то общий вопрос (например, о вступлении в брак с подследственным), меня примут в тот же день. Если же хочу говорить по конкретному человеку, то нужно прийти где-то за полтора часа до приема - чтобы заранее приготовили личную карточку. Или, например, договориться на другой день.
Наконец, нужное мне окно открылось, и я сдала пятьсот рублей, затем вышла на улицу и опустилась на пластиковый стул у небольшого кафе, расположенного напротив выхода из зала, где принимают передачки. Светило солнце, заливая Арсенальную набережную и мрачные строения из красного кирпича ярким светом. Было жарко. Представляю, что сейчас творится в камерах, окна которых выходят на эту сторону, да и в других тоже. Ведь тюрьма переполнена, здесь сейчас примерно в четыре раза больше людей, чем шконок, заключенным даже спать приходится по очереди.
Внезапно у меня зазвонил мобильный.
Я нажала на нужную кнопочку и с удивлением для себя услышала, что со мной хочет пообщаться господин Креницкий, он же - Редька.
Господин Креницкий интересовался, обедала ли я, а услышав, что нет, пригласил составить ему компанию и назвал ресторанчик в центре города.
- Где вы сейчас находитесь, Юлия Владиславовна?
- На Арсенальной набережной.
На другом конце провода повисло молчание.
Редька, конечно, догадывался, в каком из зданий я могу тут находиться. Но я решила слегка отомстить ему за Сережины неприятности.
- Я вообще-то у загса, - сказала я. - А вы что подумали?
- Там и загс есть?! - воскликнул до глубины души пораженный Редька.
- Вы считали, что на Арсенальной набережной одно здание? И школа есть, и другие учреждения.
- А что вы делаете в загсе? - по-идиотски спросил Редька, забыв, что я сказала "у загса".
- Узнаю, что нужно для вступления в брак с подследственным. Понимаете, я опоздала на прием к начальнику "Крестов", он сегодня с одиннадцати до двенадцати принимал, поэтому поехала в загс, чтобы мне уже там ответили на все вопросы.
- Вы - ненормальная, - простонал Редька, помолчал немного и обалдело спросил:
- Серега что, уже успел вам предложение сделать?
- Я сама ему его собираюсь делать.
На другом конце линии повисло молчание.
Редька напряженно дышал в трубку, а я продолжала заливаться соловьем, поясняя: когда мужчина в тюрьме, предложение должна делать женщина, потому что любящий мужчина никогда не станет настаивать, чтобы женщина шла ради него на жертвы. Женщина же, с другой стороны, понимает, что ее любимому тяжело, и хочет хоть как-то облегчить его участь.
Ведь ему же будет легче, когда он знает, что его помнят и ждут. Я сюда приплела и жен декабристов, которых никто не гнал за мужьями в Сибирь. Сами поехали.
- Ты и в Сибирь за Серегой собираешься? - прошипел Редька.
- Ну ваша же дочь не поедет, - заметила я, правда, не стала объяснять, что Серегу туда из Питера не отправят, даже если он и получит срок: у государства нет денег, чтобы возить зеков по всей стране.
Потом спросила, встречаемся мы на обед или как? Эфирное время дорого стоит, а мне его из своего кармана оплачивать.
- Встречаемся, - буркнул Редька.
Я обещала быть через полчасика. Девушка, сидевшая за тем же столиком, что и я, и слышавшая все, что я говорила, подняла на меня глаза и выразила готовность объяснить, что нужно делать для заключения брака с подследственным.
- Спасибо, - улыбнулась я ей. - Я сама знаю, просто хотелось позлить этого гада - ну того, с которым я сейчас говорила. Как мой парень сюда попал, жена тут же подала на развод. А это тестюшка был. Чтоб ему пусто было.
- Ой, так у меня ж то же самое, - лицо девушки озарилось улыбкой. - Я ж три года ходила в любовницах, мой все никак не решался развестись, все чего-то мямлил. А как взяли под стражу, жена, как у твоего, не долго думая, понеслась разводиться. Ни одной "дачки" не принесла, сука. Ну а я теперь замужем. Откинется - к себе заберу, - девушка мечтательно улыбнулась и добавила:
- А как он мне теперь в любви объясняется… И мама его меня тут же полюбила, я для нее сразу же такая хорошая стала, а жену его честит на чем свет стоит. Ой, это я ж теперь жена. В общем, ты своему обязательно предложение делай. Сразу женится.
Когда мужик "за забором", его легче всего на себе женить. В обычной-то жизни они все кочевряжатся, увиливают, а тут готовы тебя на руках под венец нести. Только учти: распишут, и все. Домой поедешь. А его назад в камеру.
Уединиться не дают.
Потом девушка вдруг вспомнила еженедельник, в котором публикуются мои статьи. Мое лицо не узнала, но не все же смотрят криминальную хронику. Хотя если ее мужик чалится…
Или криминальная хроника у нее уже сидит в печенках? Она оказалась поклонницей творчества моей коллеги Тоньки. Тонька говорила, что все мужики женаты до поры до времени и эта пора зависит от вас, женщины. Потом она давала советы, как приблизить (незамужним) и отсрочить (замужним). Моя собеседница, как выяснилось, давно собирается написать Тоньке письмо чтобы та дала очередной совет девушкам через наш еженедельник. В смысле тем, у кого мужик чалится.
Я не стала представляться и предлагать передать информацию Тоньке лично, поблагодарила девушку за консультацию и направилась к своей машине. Потом мелькнула мысль позвонить Серегиному адвокату: раз он утром связывался с его родителями, значит, вполне можно ожидать, что он сейчас находится где-то поблизости. Хотя если в "Крестах", то телефон он должен был сдать при входе в выключенном состоянии.
Но я на всякий случай набрала номер. В это же мгновение на звонок ответил мужчина в строгом черном костюме, идущий примерно шагах в десяти передо мной. Совпадение? Оказалось, что именно ему я и звоню.
- Юлия Смирнова во плоти? - улыбнулся он, оглядывая меня с ног до головы. - А в жизни вы еще лучше, чем на телеэкране. - Мужик был готов облизнуться. - Читал-читал вас, Юлия.
И смотрю регулярно. Интересно, что вы еще выкинете. Только что разговаривал с Сергеем. Вам привет. А вы, простите?..
Я пояснила, что тут делала, и попросила показать мне окно камеры Сергея.
- Сейчас-сейчас, прикину… - Адвокат поднял голову, что-то подсчитывая в уме. - А вот это, наверное, - Он поднял руку. - Так, давайте-ка подождем минутку. Его сейчас туда должны привести. Давайте дорогу перейдем.
Мне в самом деле удалось на секунду увидеть мелькнувшее за решеткой лицо Сергея - или мне так только показалось… Все-таки - далеко, да и окна зарешечены…
Адвокат подхватил меня под локоток и быстро повел дальше. Держал, правда, таким образом, чтобы как бы невзначай касаться еще и моей груди. По руке не дала, хотя желание такое было, но с адвокатом не следовало портить отношений. Пока.
- Не стоит лишний раз засвечиваться. Когда что-то нужно срочно передать - другое дело, а так лучше через меня. Я к нему завтра пойду. Что сказать?
- Что жду и чтобы ни о чем не беспокоился.
И что я буду добиваться разрешения на свидание.
- Жаль, вы не женаты. Было бы проще.
- Знаю. Но попытаю счастья у начальника "Крестов". Сегодня вот к нему не попала. Приезжала как раз за этим.
- А почему не к следователю? Не могу поверить, что вы не знаете, что разрешение на свидание с подследственным дают лицо или орган, в производстве которого находится дело.
- Я даже знаю, что вы процитировали. Статью восемнадцатую федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". Если бы это был один из моих знакомых, пошла бы к нему, а так… Следователи очень разные попадаются.
Вы же сами знаете. А я еще не выяснила, что это за фрукт. Кстати, не подскажете?
- У своих знакомых из управления поинтересуйтесь, - уклончиво ответил адвокат.
Я посмотрела на него внимательно. Темнит что-то. Вот только почему? Не хочет, чтобы я в дальнейшем могла как-то использовать его слова против него самого? Или хочет, чтобы я ему заплатила за организацию свиданки?
Адвокат тем временем хмыкнул - Ну сходите, сходите к Демчуку, - сказал на прощание. - Попробуйте. Если доберетесь до него самого. Хотя вы-то, Юлия, вполне способны это сделать… Начальник "Крестов" многое может. А не даст… Ну вы же понимаете, Юленька, что в нашей стране нет ничего невозможного. Были бы деньги. - И адвокат мне подмигнул.
Садясь в машину, я подумала, что этот тип относится к разряду адвокатов, которых мой знакомый опер Андрюша называет "сеньор из общества". Конечно, адвокаты, вхожие в силовые структуры, всегда ценились. Однако раньше (в советские времена) следователь прислушивался к мнению адвоката с именем, потому что последний был лучше подкован юридически, был более опытным и грамотным юристом. Но Серегу в этом деле представляет адвокат новой формации. Он знает всех и вся, наверняка посещает юридические тусовки, заводит новые знакомства. Главное - он умеет найти подход, причем необязательно денежный, к следователю, прокурору, судье. Он должен расположить их в пользу обвиняемого, в нужном случае - оказать воздействие (не силовое, для этого другие люди имеются). Как говорил Андрюха, юридические знания таких адвокатов могут быть и не на высоте, но он ведь ценится не за них, а за свои связи.
Кета! и, работа таких специалистов оплачивается гораздо выше, чем собственно адвокатов.
Глава 12
Редька уже ждал меня в ресторане, сидя в одиночестве за столиком на двоих.
- Здравствуйте, Юля, - сказал, подняв голову. Перед ним стоял штофчик с водкой, и он уже явно к ней приложился, не дожидаясь меня. Но я за рулем в любом случае пить не собиралась. - Заказывайте, что хотите.
- О чем вы хотели со мной побеседовать? - спросила я. Мне не терпелось это узнать. В сумке был включенный диктофон.
Креницкий хлопнул очередную стопку водки (в одиночестве и только занюхивая, хотя на столе и стояла тарелка с рыбным ассорти), долго смотрел на меня слегка помутившимися глазами, потом выдал:
- Только честно скажи: ты все придумала?
Серега - сопляк, ему это не потянуть. А, Юля?
Я тебя уважаю. Уважаю, слышишь? Но такое не прощают. И не спускают. Это-то ты понимаешь? За такие дела голову снимают. Ясно тебе, журналистка?
"Начался пьяный бред? Это сколько ж времени он пьет? Штофчик, похоже, не первый".
А Креницкий продолжал нести ахинею, признаваясь, что всегда терпеть не мог журналюг, в особенности женского пола, и никогда их близко к своей персоне не подпускал. "Да кому ты интересен-то, старый козел?" - хотелось спросить мне, но сдерживалась - и не потому, что за козла можно ответить.
К великому сожалению Павла свет Степановича, в его пусть не ближнее, а дальнее окружение затесалась одна журналюга. "Это я, что ли?"
И как он допустил женитьбу на единственной дочери человека, до этого имевшего связь с журналюгой? "Ну и выражения! Какие мы официальные". Следовало ожидать от журналюги какой-нибудь пакости. "Он долго будет обо мне в третьем лице говорить?" И вот дождался. А журналюга, змея, акула пера, так называемая, барракуда эфира, полтора года планы мести вынашивала, думала, что бы такое выкинуть, и вот, воспользовалась крупным шансом. Хитро, конечно, придумала, вынужден признать Павел Степанович. Но поскольку теперь все шишки валятся на бедного Павла Степановича, он это дело так не оставит.
Нам принесли салат. Я последовала старой доброй истине "А Васька слушает да ест". Не пропадать же добру? И вообще я всегда придерживалась мнения, что пусть лучше поганое брюхо лопнет, чем хороший харч пропадет. Редька принялся за очередной штофчик, любезно принесенный официантом, продолжая свои рассуждения вслух. Я слушала, диктофончик работал.
Я даже кассетку успела перевернуть так, что Редька не заметил, хотя он, по-моему, вообще ничего не замечал, и мне было непонятно, зачем он меня позвал. Или ему просто требовался слушатель?
Сереге была дана уничижительная характеристика, дочери и жене, правда, тоже досталось.
Не знаю уж, почему Колобов мне вчера рассказывал про трепетное отношение Павла Степановича к Сереге и с чего он взял, что Редька смотрит на Татаринова как на сына. Судя по тому, что теперь говорил Редька, ни о каких теплых отношениях речи не шло. Редька считал Серегу проходимцем, причем глупым проходимцем, не способным просчитать на два шага вперед. Серега, по мнению Редьки, мог что-то быстро схватить - то, что плохо лежит, но на серьезное дело, постоянное получение высоких прибылей - не способен. А что пел мне сам Серега? "Отношения, можно сказать, чисто партнерские".
Ха-ха.
Потом Павел Степанович перешел к Колобову, который теперь собирается сожрать бедного Редьку с потрохами. И ведь даже не подавится, сволочь. "Хоть сразу стреляйся", - с грустью добавил Павел Степанович.
- Но не дождется! - тут же взревел он и грохнул кулаком по столу.
Все, находившиеся в зале, на нас обернулись.
Я продолжала невозмутимо есть. Как Васька.
Редька погрозил пальцем у меня перед носом и заявил:
- Стреляться не буду! Слышишь, падла?
Ни стреляться, ни давиться, ни колоться, ничего! Всех урою! И бабки найду! Сам найду! Сам!
И ни с кем делиться не буду! Вот так-то, падла.
Внезапно у Редьки зазвонил сотовый. Он тупо уставился на трубку, потом пододвинул ее ко мне.
- Скажи: не адекватен. Все!
Далее последовала фаза "мордой в салат".
Салат, мы, правда, уже доели, и получилось в свининку с картофелем фри. Официант тут же подскочил и вопросительно посмотрел на меня.
- Оставьте, пусть полежит, - махнула рукой я. - Отдохнет и встанет.
Редька издал трель молодецкого храпа, а я все-таки ответила на звонок: кто-то настойчиво добивался Павла Степановича.
Звонивший не очень удивился женскому голосу и велел позвать хозяина. Я попыталась намекнуть на сложившуюся ситуацию.