– О том, что у нас есть свидетельство о регистрации брака. Вдруг этого достаточно? Может, как флагом, будем им размахивать и прямо с ним к олигарху пойдём? У нас же не просто бумажка, а законный брак.
– Нет, мать, – Сашка отрицательно покачал головой. – Нужно брюхо.
– Опять ты со своим брюхом, как дурень со ступой.
– Я её отца знаю. Брюхо – это беспроигрышный вариант, с его помощью империя будет наша.
– Да пока ты ей это брюхо нарастишь, она сопьётся. Она же вообще без тормозов самогонку жрёт. На неё же уже смотреть страшно.
Устав слушать их речи, я откатилась на коляске к стене и изо всех сил пнула по ней ногой.
– В этом доме мне кто-нибудь нальёт выпить или нет?! – кричала я вне себя от ярости.
– Видишь, что творит, – покачала головой Зина.
– Мать, не мучай ты её. Налей ей рюмку и мне заодно. Я ведь дрова поколол.
– Сына, тебе-то я всегда налью, а вот этой пропоице – никакого желания нет. Она ведь сначала такая скромная была. А теперь пьёт, табак у меня ворует и самокрутки делает.
– Забрюхатит – закончатся её пьянки, – сделал вывод Сашка и метнул в мою сторону взгляд, полный ненависти.
– На, жри! – крикнула мне Зина и налила самогонки.
– Ой, Зинуля! – обрадовалась я, подъезжал к столу. – Как же я тебя люблю!
– Так я тебе и поверила!
– Пятерых внуков тебе подарю.
– Да ты хоть одного принеси.
Я тут же выпила самогонки и улыбнулась блаженной улыбкой.
– Зинуля, ты редкой души человек.
– Иди ты! Леща мне бросаешь. Когда мы уже твоего олигарха увидим?
– А вон он спит, – я рассмеялась пьяным смехом и показала на спящую у двери собачку. – Эй, Сашка, ты хочешь его империей завладеть?! Признавайся! Я знаю, что хочешь и молчишь! Санёк, хватай свою матушку, повесь на грудь свидетельство о регистрации брака и барабанные палочки на шею, иди буди Олигарха и требуй от него денег и полцарства в придачу.
– Дура ты! Сына, да она издевается над нами, молодая пропивошка. Она смеётся!
Сашка подошёл ко мне ближе и заехал кулаком в нос, чтобы я перестала смеяться. Я почувствовала, как из носа хлынула кровь и, вытерев её локтём, прокричала:
– Как же я ненавижу вас обоих! Вы испортили жизнь!
– Ты сама её себе испортила, когда от отца ушла! – крикнул мне вслед Сашка, когда я покатилась на улицу.
– Не тебе судить!!!
Я рыдала и постоянно смахивала кровь. Докатившись до избы знахаря, я громко постучала и, дождавшись, пока он откроет дверь, прокричала:
– Я больше так не могу! Сделайте же что-нибудь! Убейте меня! Заговорите насмерть, только избавьте от всего этого! Я вас умоляю, избавьте!
Старец покачал головой:
– Ой, девонька, что ж они с тобой сделали!
Положив меня на деревянную лавку, он стал махать надо мной пучком травы и что-то шептать. Через какое-то время я открыла глаза и спросила:
– Я уже умерла?
– Нет. Ты будешь жить.
– Я не хочу.
– Будешь.
– Не хочу.
– Послушай, я завтра еду в Москву. Если хочешь, чтобы я кому-нибудь что-то от тебя передал, то скажи. Я буду там всего один день.
Я подняла голову и посмотрела на старца испуганным взглядом.
– Вы едете в Москву?
– Да. Тебе выпал редкий шанс, и ты должна его использовать.
– Если бы вы заехали к моему отцу и сказали ему о том, как сильно я его люблю... А также, как меня найти... Я бы очень хотела увидеть отца, но боюсь, что такая я ему не нужна.
– Запомни, отцу ты нужна любая.
– Мне стыдно, что он увидит меня такой.
– А ты сделай так, чтобы, когда вы увиделись, тебе не было стыдно.
– А как это сделать?
– Не пей.
– Я не могу.
– Можешь.
– У меня не получится.
– Если ты захочешь изменить свою жизнь, то у тебя всё получится.
– А вы в меня верите?
– Конечно, верю. Мы все совершаем ошибки для того, чтобы их исправлять.
Я всхлипнула, поцеловала старцу руку и написала ему адрес и телефоны отца.
– У него сейчас есть другая дочь. Там одна девушка выдаёт себя за меня...
– Поверь, родительское сердце всегда разберётся, где его настоящий ребёнок, – успокоил меня старец и дал выпить своего отвара.
Глава 25
Старец уехал в Москву, когда ещё не было пяти утра. Я помыла свои сальные волосы, сделала маску из огурцов, чтобы лицо хоть чуть-чуть было посвежее. Затем похлопала себя по щекам, чтобы они слегка порозовели, надела чистый халат и, взяв Олигарха на руки, подъехала к обочине дороги и стала ждать.
– Саня, что это с ней? – спросила сына проснувшаяся Зина.
– А что она делает?
– У дороги сидит. Голову помыла.
– Аська, что это с тобой? – подошёл ко мне заспанный Сашка.
– А что случилось? – удивленно спросила я.
– Что ты здесь сидишь?
– А что, нельзя?
– Я просто спросил.
– Природой любуюсь.
– Похмеляться будешь?
– Я не пью.
– Что? – не поверил своим ушам Сашка.
– Что слышал. Я не пью, – резко ответила я и погладила Олигарха.
– С каких пор?
– Считай, что с сегодняшнего дня.
– Мать, ты слышала, Аська не пьёт!
– Не с той ноги, что ли, встала?
– С дуба, наверно, рухнула. Ладно, мы с матерью пошли похмеляться. Захочешь, присоединяйся.
– Спасибо, я не хочу.
– Надо же, какие мы вежливые, – пропел Сашка и пошёл к матери, которая крикнула ему, что открыла бутыль.
Хорошо опохмелившись, Сашка вновь подошёл ко мне и протянул сигарету.
– Курить будешь?
– Я не курю.
– С каких пор?
– С сегодняшнего дня, – всё тем же спокойным голосом ответила я.
– А что, сегодня какой-то день особенный? Праздник, может, какой?
– Я решила подготовиться к рождению ребёнка, – пришлось мне соврать для того, чтобы ситуация не выглядела чересчур подозрительной. – Хочу очистить организм и потом забеременеть.
– Ну ты даёшь!
Когда ближе к вечеру на дороге появилось несколько дорогущих машин, пьяный Сашка спал вместе с матерью в доме. Я сразу поняла, что эти машины едут за мной. Поцеловав Олигарха, я ощутила, с какой бешеной скоростью забилось моё сердце и, смахивая слёзы, покатила свою коляску по дороге навстречу машинам.
– Олигарх, сейчас я познакомлю тебя со своим папой, – шептала я взволнованной собачонке. – Знаешь, несмотря ни на что, я его так сильно люблю... Он мой родненький.
Когда вереница из нескольких дорогущих бронированных машин остановилась, я тоже резко остановила свою коляску и с замиранием сердца стала наблюдать за тем, как из машины выходят люди. Когда двое подтянутых и широкоплечих ребят открыли дверь одного из автомобилей, я увидела, что из него вышел отец...
Он как-то заметно постарел, сдал и очень неважно выглядел. Отец сделал шаг мне навстречу, но остановился. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали.
– Ой, а что здесь творится? – из дома вышла только что проснувшаяся, но ещё толком не протрезвевшая Зина. – Сына, если я не ошибаюсь, к нам тесть приехал. Правду говорят, если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Тесть, давай знакомиться. Не чужие всё-таки, а родня. Хочешь, я тебя самогоночкой угощу? Хочешь, огурчиками?
Зина стала поправлять растрёпанные волосы и кокетливо поглядывать на моего отца. В этот момент из дома выскочил Сашка и наставил на меня ружьё.
– Сына, ты что? – прикрыла свой рот ладонью Зина.
– Аська, скажи своему отцу, что я твой муж!
Я посмотрела на отца и отрицательно покачала головой. Затем наклонилась вперёд, сползла с коляски на землю и в тот момент, когда отец бросился ко мне, сделала огромное усилие и всё же смогла встать на колени и прокричать:
– Прости!!! Папа, прости!
Отец встал на колени рядом со мной, прижал меня к себе и постарался успокоить.
– Всё хорошо, Асенька, всё хорошо.
Я плакала и видела, как охранники скручивают руки Зине и Сашке, а затем кидают их в разные машины.
– Папа, куда их? Их убьют?
– Они будут отвечать по закону. Тут не одна статья.
Я прижалась к отцу и стала вновь просить у него прощения.
– Это ты меня прости, – сказал мне отец. – Я воспитывал тебя без матери и, наверно, был с тобой достаточно жёстким. Я мало уделял тебе времени. Так нельзя. Просто я всегда боялся тебя потерять. Ты самое ценное, что у меня есть.
– Папа, а почему ты до сих пор не женился?
– Я как-то не думал об этом, – не ожидал такого вопроса отец.
– Подумай.
– Я боялся, что тебе это не понравится.
– Я так хочу, чтобы ты был счастлив. Так хочу...
– А я подумал и решил, что тебе не нужно выходить замуж за этого Дмитрия. Я, наверно, лезу в твою личную жизнь оттого, что у меня нет своей.
... Я не знаю, сколько времени мы просидели на земле, разговаривая друг с другом. Так получилось, что мы жили с отцом бок о бок, но никогда не общались. Папе всегда было некогда. Я говорила... Говорила и говорила... .Он слушал. Я даже не знала, что он умеет так слушать. Я рассказала отцу о своих проблемах, которые тревожили меня с самых ранних лет. Господи, сколько же времени было упущено, и как же много нам нужно было друг другу сказать!
– Папа, я в десять лет украла у твоего водителя зажигалку. Нет, ты не подумай, я не курила. Я украла её в качестве игрушки. На ней был такой интересный нарисован жук. Я спрятала её под подушку. Ты не будешь меня за это ругать?
– Нет, – отец не смог сдержать слёзы.
Охранники старались не смотреть на своего босса и молча курили, поглядывая в сторону леса.
– Папа, а в одиннадцать лет я впервые поцеловалась.
– Так рано?
– Пап, ну так получилось.
– Ну, если так получилось...
– Это было на пикнике. С сыном твоего друга. Ты не подумай. Мы просто один раз поцеловались и всё. Ты не будешь меня ругать?
– Нет.
– Пап, а Димка, за которого ты хотел выдать меня замуж, нюхает кокаин и гуляет. Он меня не любит. Он собрался жениться только потому, что так хотели его родители.
– А почему ты мне раньше ничего не говорила?
– Я боялась. Думала, ты мне не поверишь.
– Давай договоримся, что с этого дня ты будешь говорить мне всё.
– Обещаю.
– Доча, а ты совсем ходить не можешь?
– Нет, папа. Не могу, – всхлипнула я. – Спина.
Отец встал и сделал знак охранникам, чтобы они посадили меня на коляску.
– Доча, ты будешь ходить! Я тебе обещаю!
Отец обнял меня за плечи и тихо сказал мне:
– У меня для тебя сюрприз.
– Какой?
Отец махнул рукой, и из машины вышла Кристина. Она шла навстречу мне и почему-то смахивала слёзы.
– Кристи?!
– Ася, знакомься, это твоя родная сестра.
Обезумевший от счастья Олигарх, бросился к Кристине навстречу, залаял и стал проситься на руки. На лице Кристи я заметила несколько шрамов. Я подняла голову и посмотрела на отца удивлённым взглядом:
– Папа, ты ничего не напутал? У меня никогда не было сестры.
– Была, – резко ответил отец, заставив меня вздрогнуть. – Твоя мать умерла при родах. Она родила двух недоношенных девочек. Одна была покрепче – это ты. А другая была слишком слаба. Это была Кристина. Я забирал из роддома одну девочку, самую крепенькую.
– А вторую?
Голос отца дрогнул:
– Мне сказали, что вторая умерла. Я дал денег, чтобы её похоронили. На самом деле девочку забрала бездетная медсестра, которая её впоследствии удочерила. Перед этим она своей рукой написала липовую бумагу, будто бы я отказался от второго ребёнка. Мои люди проверяли все документы. Эта бумага написана не мной, и на ней стоит не моя подпись. Я бы никогда в жизни не отказался от своего ребёнка. Никогда! Медсестра, удочерившая Кристину, запила, и у девочки было не самое лучшее детство. Но судьбе было угодно, чтобы вы встретились. Когда я думал, что мои люди спасают тебя из огня, они спасли Кристину, и она сама во всём мне призналась. Как ты отказалась от своей жизни, а она хахотела ею пожить, вытащив кредитку и твой паспорт, который впоследствии оказался у этого Саши. Я решил помочь Кристине в лечении за её честность, но не мог понять, почему у тебя с ней такое поразительное сходство. Я внимательно расспросил её о детстве, и когда она мне назвала адрес родильного дома, в котором работала её мать, пока не запила, послал туда своих людей. Результаты проверки повергли меня в шок. Девочки, вы родные сёстры.
Я посмотрела на Кристину глазами, полными слёз, и прошептала:
– Кристи!
– Ася!
Кристи упала перед коляской на колени, обняла меня и заревела. Олигарх громко залаял и завилял хвостом. Отец обнял нас обоих и пустил скупую мужскую слезу.
– Господи, у меня две дочери!!! Какой же я счастливый, Господи!!!
Эпилог
Я полулежала после операции на спине в своём больничном люксе. Врачи сказали, что операция прошла успешно и что со временем я буду ходить. Правда, вот когда это будет, неизвестно. Важно, что меня согревала надежда. Возле меня сидела Кристи и держала меня за руку. Рядом со мной на постели развалился Олигарх.
– Ну, ты как, сестрёнка?
– Неплохо. Сказали, буду ходить.
– Конечно, будешь.
– Но они не сказали когда.
– Ну, ты хочешь прямо всё сразу Тебе точную дату подавай!
– А если через десять лет?
– Ася, не настраивай себя на плохое. Мысль материальна.
– Знаешь, давай, когда я смогу ходить, прокатимся в метро.
– Конечно, прокатимся и купим по эскимо, – поддержала меня Кристи.
В этот момент дверь в палату открылась, и на пороге появился отец с симпатичной женщиной, совсем не моделью. Женщине было около тридцати пяти, и она заметно смущалась.
– Девочки, знакомьтесь. Это моя подруга Лена, – я ещё не видела, чтобы мой отец когда-нибудь так волновался. – Лена, а это мои дочери. Ту, которой сделали операцию, зовут Ася. А та, что сидит рядом, Кристина.
При этом отец вопросительно посмотрел на меня и чуть слышно спросил:
– Ты же мне разрешила?
– Давно пора, – подмигнула я отцу и показала на развалившуюся собачонку. – Это тоже член нашей семьи. Этого пёсика зовут Олигарх. Он был в таких передрягах... Ему столько пришлось пережить! Он сейчас отсыпается.
– Какая смешная кличка, – улыбнулась Елена.
– И сколько времени вы вместе? – допытывала я отца, словно он мой ребёнок, а я его суровая родительница.
– Десять лет.
– Сколько?
– Десять лет, – как-то виновато ответил отец.
– И почему ты скрывал от нас эту милую женщину?
– Думал, ты меня не одобришь.
– Да ты с ума сошёл! В нашем доме так не хватает женской руки.
Лена посмотрела на меня взглядом, полным благодарности, и покраснела. В её глазах были слёзы...
– Береги его, – тихо сказала я ей и увидела, что дверь снова открылась и в палате появился Ромка с большим букетом цветов.
Увидев моего отца, он немного смутился, но затем взял себя в руки, со всеми поздоровался, назвал своё имя и тихо спросил:
– Ты не против, что я пришёл? Меня Кристи нашла и сказала, что ты здесь лежишь.
Я смотрела на Ромку и не верила своим глазам... Кристи тут же встала с кровати и забрала Олигарха, недовольного тем, что его разбудили. Все стали потихоньку выходить в коридор и оставили нас вдвоём.
– Ася, хватит мне писать на зеркалах "Спасибо за всё", а потом исчезать в неизвестном направлении. Я больше не хочу тебя ждать и искать. Тогда я смалодушничал и не сказал тебе самого главного.
– Скажи сейчас.
– "Я люблю тебя! Слышишь, люблю! Я люблю тебя с той самой минуты, как только увидел. Тогда, когда на крыше я боролся за твою жизнь, я хотел, чтобы она была у нас одна на двоих. Это любовь с первого взгляда. Понимаешь, даже если бы мы тогда с тобой не увиделись, я бы всё равно тебя нашёл. Я узнал бы тебя из тысячи!
Я протянула к Ромке свои руки, и он помог мне встать. Не без помощи перепуганного Ромки я сделала несколько шагов вперёд и, распахнув дверь палаты, увидела, как все смотрят на меня в каком-то оцепенении.
– Я иду! – прокричала я, смахивая слёзы. – Видите, я иду!!! Любовь творит чудеса.!
Роман бдительно следил за каждым моим новым шагом, чтобы я, не дай бог, не упала, и повторял:
– Я с самого начала знал, что она не такая, как все...
Что было потом, не опишешь словами. Я шла!!! Отец смеялся и плакал. Лена крестилась, смахивала слёзы и говорила, что во мне течёт кровь моего отца, – кровь победителя. Кристина вытирала платком мокрые от слёз глаза, хлопала в ладоши и пела. Олигарх громко лаял, прыгал и вилял хвостом. Мне почему-то показалось, что на его мордочке тоже были слезинки.
А из всех палат выходили люди, улыбались и желали мне здоровья и счастья...
Послесловие
Вот и закончилась последняя страничка моего романа. Каким он получился, судить вам, но я, как могла, старалась скрасить ваш досуг и в дальнейшем сделаю всё возможное, чтобы как можно быстрее встретиться с вами вновь.
Мне искренне хочется, чтобы мои книги помогли вам поверить в себя и заставили вас изменить свою жизнь в лучшую сторону. Ну не можем же мы все быть самыми красивыми, ослепительными и притягательными, но мы можем быть просто собой. Не стоит примерять на себя чужую маску и оценивать свою жизнь жизнью другого. Важно обрести себя. Важно воспринимать себя как уникальную личность, не похожую на всех остальных.
Многие упрекают меня в том, что я призываю наших женщин любить себя, и считают любовь к себе эгоизмом. Строя отношения со своими партнёрами, многие женщины отдают себя без остатка, теряют ощущение реальности, а потом возмущаются, что мужчины не оценили их жертвенности. Но ведь отказаться от себя ради другого человека – это преступление по отношению к самому себе. Любая неудовлетворённость в себе рождает чувство неполноценности. Мне хочется, чтобы все мы были счастливыми. Многие из нас уже счастливы, просто не хотят этого замечать и не радуются тому, что имеют. Очень часто мы сами создаём свои страхи, слепо в них верим и сами превращаем свою жизнь в жалкое существование.
Дорогие мои, любимые, я по-прежнему жду ваших писем. Не забывайте, пожалуйста, что у меня новый почтовый ящик. В связи с переходом в новое издательство, старый абонентский ящик не функционирует. Если вы будете писать по прежнему адресу, указанному в книгах моего бывшего издательства, ваши письма уйдут в пустоту. Мой новый абонентский ящик:
129085, Москва, абонентский ящик 30.
Если вы напишете по этому адресу, то ваше письмо попадёт мне лично в руки. Пишите мне о своих проблемах, и мы попробуем вместе превратить их в новые уникальные возможности. Давайте вместе будем учиться радоваться жизни даже в самые трудные времена, ведь она у нас всего одна.
Было время, когда я жила безрадостно и думала, что ничего хорошего в моей жизни уже не будет. Но однажды в моей судьбе наступил момент, когда я поняла, что больше так продолжаться не может. Я попробовала жить уверенной жизнью и сразу осознала, что ею жить проще. К чёрту слёзы, самобичевание, жалость к себе и низкую самооценку! Я прогнала прочь все свои страхи, открыла дверь своей квартиры и выгнала своего квартиранта по имени ОДИНОЧЕСТВО прочь из дома.