- Ну, короче, чтоб не размазывать манную кашу по столу… Побеседовал я недавно и со Станиславом твоим, и с Полиной Семеновной. Удивительно, но они тебя так характеризуют, будто ты - единственный их герой и кормилец. Рыбкой постоянно балуешь, этаким, как они, пенсионерам - это солидная прибавка. А потом они ж - русские, значит, по местным понятиям, публика-то - не очень, второсортная, верно? По себе ведь знаешь… Но вопрос в том, что теперь, ввиду открывшихся обстоятельств… я о твоих "рыбацких" похождениях… и они пойдут по делу о контрабандной доставке медицинских фальсификатов и распространении психотропных средств, от которых мрут люди, не как свидетели, а как соучастники. Вот в чем беда. Сильно ты их подставил с этими своими рыбацкими причиндалами. Все это, извини, такая фигня! Полный профан, и тот разберется, зачем тебе нужна была такая одежда. Да и запахи там… Ты ж не мальчик, не посторонний, сам участковым побегал. На "земле" работал - высший почет и уважение. Ну а что так вышло, так в том, я знаю, не только твоя вина. По всей и нашей теперь стране - то же самое. Ну разве что кадрами своими мы не так щедро разбрасываемся, надо ж кому-то и жуликов ловить. С бандитами всякими…
Турецкий снова сделал паузу, как бы предлагая арестованному "переварить" сказанное. Потом, словно бы походя, предложив Андрису пачку сигарет и зажигалку, продолжил.
- Склад, где вы храните этот товар, здесь пока не нашли. Но я-то знаю, что ты его в рыболовном порту прячешь. Возни просто будет много, но ведь найдем, как пить дать. И ребятки твои, с кем ты рейсы в Калининград совершаешь время от времени, тоже ответят. Даже если и ничего про твои фокусы не знают. Но это уж дело местной Фемиды. Мне наплевать. Лично мне, скажу тебе честно, нужен поставщик в Калининграде. Чтоб окончательно, раз и навсегда, перекрыть эти каналы. Ну вот, обрати внимание. Купила одна хорошая женщина, талантливая актриса, гордость Латвии, твои таблетки, или там капсулы, хрен их знает, попила и померла. А почему? А потому, что они провоцируют любые заболевания, которые уже имеются у человека, но он о них не знает. Просто "играет в ящик", и дело с концом. Значит, какой вывод следует? Убийцы вы. И судить вас будут теперь по самым "строгим" статьям. И не за мошенничество, не за подлог, понял?
- Короче, - хрипло заговорил Андрис, - что предлагаете? Они тут мне уже пообещали, только я что-то не шибко верю. Им скажешь, все вокруг сразу узнают и… А мне это надо? Я уж лучше отсижу… Здоровым буду.
- А вот это - вряд ли. Ты ж сам в ментах бегал, помнишь. Часто ты исполнял свои обещания, которые давал? Чего молчишь? А потому что тебе крыть нечем. И систему ты нашу знаешь. А у меня в запасе тоже есть несколько хитрых ходов на твою задницу. Думаешь отсидеться? Как бы не так. Ты ж - курьер, а это не простая пехота, на тебе доставка товара, на тебе его распространение. И помогает тебе твой сосед по квартире, который принимает заказы от клиентуры. А уж как вы ухитрились сесть на телефонные номера настоящего дистрибьютера, про то у вас обоих будет спрашивать уже не полиция, а государственная безопасность, сечешь? То есть, как ни крути, ни верти, а вы пойдете, как у нас, в криминальной России говорят, "паровозиком", не забыл блатной терминологии? Придется вспомнить… Да и потом, - Турецкий махнул рукой и сморщился, как от чего-то неприятного во рту, - я тебе скажу так. Сбросить "дезу" о том, что ты сдал подельников, выдал товар и прочее, - пара пустяков, было б желание. А оно, правду говорю, кое у кого здесь уже появляется. А ты еще - из "бывших", вот и прикидывай на себя.
- А какой выход? Чтоб соседей оставили в покое, не знают они ничего, я им лапшу на уши вешал.
- Ты понимаешь, это доказывать надо. Время тянуть. А у местных нет такого настроения. Да и смерть актрисы подлила масла в огонь. И ваши ночные приключения в квартире ее подруги - тоже горячо обсуждаются. Тут ври - не ври, никто про это дело, - Турецкий блатным жестом хлопнул одной ладонью по другой, свернутой в трубочку, - никто не поверит. Взяли-то ведь с оружием, вот какое дело. И, можешь мне поверить, этот Игнат - уже в силу своей бывшей профессии, ни за одного из вас не заступится. Он ничего и знать-то не знает, это вы, помимо него, свои дела устраивали. Его хороший адвокат защищать станет. И защитит, потому что тут - Европа, права человека и прочее. Коренное население, угнетавшееся Советами. А ты - даже и не латыш. И соседи твои - тем более. Опять же, и мужик ты вроде нормальный, тебе бы жить и жить…
Турецкий вспомнил, как он спросил у Инги по поводу этого Андриса. Ну, в том плане, что если бы она не знала, кто он и чем занимается, а просто посмотрела, как на мужчину? Каково ее впечатление? В принципе, вообще, с точки зрения обыкновенной женщины? И она ответила: "Нормальный. Сильный, наверное, такие обычно нравятся дамам, которым уже за сорок. Взгляд противный только…" Значит, если бы не "взгляд", то у мужика было бы еще не все потеряно? И Александр Борисович сказал Андрису об этом. Но тот и ухом не повел, другим была занята голова, и это - хорошо.
- Так что предлагаете? - снова повторил Андрис, уже очень озабоченным, даже растерянным тоном.
- Я сказал, - Турецкий стал глядеть в окно. - Сдавай базу, производителя… А оформить-то, если хорошенько подумать, можно будет… Кто-то из рыбачков твоих рот открыл, ты и не знаешь, кто конкретно. А там конкуренты сработали, они ж наверняка есть у Игната. Вот и покатилось. Поэтому и склад взяли неожиданно. Потому что за конкурентами давно уже слежка велась. И адрес производителя таким же необъяснимым вроде образом всплыл, верно? А сам ты раскаиваешься, поскольку чувствуешь и свою вину. Товар-то развозил, но мог и не знать химического состава препарата.
- Откуда ж я знал?! - вдруг воскликнул Андрис.
- Вот, - словно бы похвалил Турецкий, - совсем похоже на правду. Кто усомнится? Так и надо соображать, понял?
Андрис, уставившись в стол, как бы отрешенно кивал.
- Ну а соображаешь, не тяни кота за хвост. Игнат - не дурак. И когда твои подельники почуют, что он их начал сдавать, они разом рты откроют. У меня это далеко не первый случай в практике. Да ты и сам, поди, помнишь… одна ж фактически система.
И снова тот закивал, не поднимая головы.
- В общем, мой тебе совет. Не телись больше. Я ж ведь тоже русский, каково оно иной раз бывает, вроде бы как в неродном государстве, знаю. - Турецкий кинул быстрый взгляд на стену, в которой была вмонтирована большая зеркальная плоскость - окно в кабинет, чуть заметно подмигнул и сам кивнул. - Следователя я твоего знаю, толковый мужик, зря валить не станет… Ладно, дай тебе, Бог… Я сейчас уйду, покури пока, оставь себе, ты ж к хорошим привык, я у тебя дома видел. Скажу Лацису, что мы договорились. В общих чертах. Могу?
И снова молча кивнул Андрис, потирая шею ладонью.
Турецкий вышел.
Навстречу ему из соседнего помещения шагнули Лацис с Дорфманисом. Адвокат ухмылялся.
- Я не переборщил… с национальным вопросом? - улыбаясь, спросил у них Александр Борисович.
И Лазарь Иосифович позволил себе такое, чего от него было трудно и ожидать. Турецкого он, во всяком случае, удивил. Он дружески похлопал Александра Борисовича по плечу, выказывая тем самым высшую степень своего одобрения.
- Я думаю, он поплыл, - сказал Турецкий. - Работайте… Марис Эдуардович. Но адресок в Калининграде мне был бы очень кстати, поскольку задерживаться у вас мне уже не очень ловко. Здешняя неудача обязательно насторожит тамошних… Начнут копать. А "почта" у этих работает бесперебойно. Уж мы-то с вами знаем.
- Да, разумеется, - многозначительно покачал головой следователь. - Должен отметить, ловко вы его… с конкурентами. Пожалуй, тут есть смысл.
- Мы с Лазарем, - Александр посмотрел на Дорфманиса, - тоже так думаем. И абсолютно согласны с вашим мнением, да, Лазарь?
- Ну, конечно! - тот от избытка чувств широко развел руками и ловко поправил указательным пальцем очки, норовившие соскользнуть с потной переносицы.
"Молодец Лазарь, - подумал Александр Борисович, - переживал все-таки…"
Это действие стало фактически последним в ряду других, уже произведенных Турецким в гостеприимной его сердцу Латвии.
На следующий день, вооруженный сведениями, которыми, после длительного допроса Грибоваса, уже располагал следователь Лацис, Александр Борисович собрался лететь в Калининград. В уголовном деле, возбужденном в связи со смертью хорошей актрисы Лоры Страутмане и вооруженным нападением на близкую ее подругу Ингу Радзиня, открылись новые обстоятельства.
Сама Инга приняла окончательное решение вернуться домой. Ну и, по настоянию Саши, проявлять все-таки определенную осторожность. Не высовываться на улицу без острой необходимости. Стараться не ходить в одиночку, - есть же знакомые. Запирать дверь и окно возле пожарной лестницы.
Ирина тоже поняла, что дальше "скрываться" у тетки всякий смысл пропал, и засобиралась домой, благо и Шурик клятвенно пообещал ей в Калининграде не задерживаться. И в разные переделки не встревать.
Программа его, по сути, могла ограничиться информированием руководства области о тех событиях, которые "имели место быть" в Риге, а также о криминальных связях латвийских уголовников с "родными", отечественными. Сам губернатор занимался региональными проблемами, находясь в настоящее время в Совете Федерации, и должен был вернуться лишь на следующей неделе. Зато было навалом помощников, одного из которых и следовало проинформировать. Одновременно предполагалось поставить в известность и Управление Федеральной службы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. А уж те пусть сами решают, как поступать дальше. И на все эти информационные заботы Александр Борисович отводил себе два, максимум, три дня. Быть в Калининграде и не искупаться в Куршском заливе, не погреться на дюнах, не порыться пальцами в пляжном песке, как когда-то, в поисках кусочков янтаря, не выпить пивка под экзотическую рыбку в баре, что рядом с зоопарком, не заглянуть в форты, где, говорят, открыли отменные ресторанчики, - это было бы превыше его сил. Да больше ему и не требовалось. После категорического примирения с женой следовало как-то и самому отпраздновать это очередное семейное событие.
Прощание оказалось скоротечным. Ирина была уверена, что уже на текущей неделе встретит мужа живым и здоровым, значит, можно считать, что и отпуск благополучно заканчивается.
Инга чувствовала естественную неудовлетворенность таким расставанием. Но глаза ее лучились, - вероятно, от самого факта знакомства, более близкого, чем можно было предполагать поначалу. Ну а что может случиться дальше, это отдавалось ею на волю именно случая.
Александр проводил ее домой, по дороге поговорили о некоторых его планах: где собирается останавливаться, бывал ли в городе раньше, что о нем знает? Инга там тоже бывала, даже знакомые имеются… Так, в легкой болтовне и прошла дорога.
В подъезде Александр, как испуганный собственной храбростью школьник, воровато поцеловал "девушку". Вернее, он так начал. А закончил уже крепко, взасос, чтоб та задохнулась на прощание от избытка нахлынувших не вовремя чувств. После чего немедленно ретировался к ожидавшей его собственной супруге.
Утром он вылетел в Россию и через короткое время приземлился в аэропорту "Храброво". Далее - такси, город, гостиница "Прегель". И телефонные звонки в службу областной администрации. Ответственное лицо, с которым предстояло беседовать Турецкому, тоже временно находилось в отъезде. Но - в пределах области. А "навещать" службу ФСКН до разговора с "высоким начальством" не позволяла субординация, "расписанная" Костей еще в Москве.
Меркулов встречался с губернатором, но информировал его без ряда важных подробностей, и тот просил все имеющиеся сведения в обязательном порядке передать своему помощнику.
Но, поскольку помощника не было на рабочем месте, значит, у Турецкого открывалось время для моря, для пива и для всего прочего, что составляет разнообразные удовольствия свободного человека. Успешно решившего, ко всему прочему, остальные проблемы своего бытия.
Поздно вечером, когда "нагулявшийся" Александр Борисович, нежно поглаживая полный пива живот, готовился отойти ко сну, "заиграл Моцарт". Достал мобильный телефон, заранее чувствуя отвращение к любому информатору. Пожалуй, кроме Ирки, которая тоже, не сегодня-завтра, обещала быть в Москве, чтобы встречать "с восторгом" возвращающегося с победой основного кормильца. В этой связи имелась тайная надежда истратить остатки "отпуска" на поездку в Лондон. Точнее, перелет к Нинке, которая должна уже была вернуться из собственного летнего "отпуска", частично проведенного у своей британской подруги в графстве… а черт его знает, как оно называется… но это - определенно, графство! С тем, чтобы приступить к последнему году своих занятий в колледже. Ну а дальше… Не хотел и думать сейчас Александр Борисович о том, что станет делать дальше его слишком самостоятельная дочь…
Итак, вызов. Оказался Лазарь. Не то чтобы черт его принес, но - так, уже как бы и без разницы. Адвокат Дорфманис, вместе с латвийскими проблемами за один только истинно свободный день отошел так далеко, будто его никогда и не было.
- Привет, какие проблемы? Ты еще разве не спишь? - лениво поинтересовался Александр.
- Я хотел тебя проинформировать, Саша. Мы хорошо сделали, когда провели обработку этого Андриса. Он много сказал. Но, главное, я думаю, заключается в том, что основной производитель, у которого он получал товар от лица Скулме, является, как ни странно, знакомым этого уголовного преступника. Интересно, что ты скажешь, если я сообщу тебе, что им является бывший еще недавно заместитель начальника Оперативно-розыскного бюро вашей Федеральной службы по борьбе с наркоторговлей в Калининградской области! Как ты говоришь? Оп-па? Вот именно… И это у меня самая главная новость для тебя. Поэтому, я думаю, когда ты захочешь информировать руководство этой службы, имей в виду данное обстоятельство. Это я… ты сам понимаешь?.. Еще скажу, сегодня разговаривал по телефону с Ингой. Она тоже передает тебе привет. У нее все спокойно, я думаю, так и будет. Мы сделали с тобой хорошее дело. Извини, что я тебя, наверное, разбудил…
"Хороший человек, - размышлял Турецкий. - И его предостережение далеко не лишнее. Никуда не денешься, уж теперь придется иметь в виду…"
На следующий день, приятно отдохнув, Александр Борисович созвонился снова с администрацией губернатора, и ему сказали, что интересующий его чиновник должен появиться в городе до конца дня. Ему, разумеется, передадут о приезде господина Турецкого из Москвы, и уже в конце дня либо в самом начале следующего будет назначено время для встречи и беседы.
"Хрен его знает, какой по счету помощник губернатора, а условностей и важности хоть отбавляй! Не рабочая информация, а прямо-таки аудиенция!" - так подумал Александр Борисович и решил взять напрокат машину, чтобы "поколесить" по городу, а может, и съездить в тот же Янтарный… к морю…
Но в середине дня, когда "ноги" уже несли из жаркого города и лишь профессиональная осторожность и бдительность удерживали Турецкого от соблазна умчаться, куда глаза глядят, он получил "эсэмэску".
Прочитал и словно окунулся в невозвратное прошлое. Мистика какая-то… Текст гласил: "Гостиница "Прегель", 14 четверг, 20 часов". Ни подписи, ничего больше. Действительно, наваждение какое-то. Нет, что бы ни произошло, куда теперь ехать? Но, может, кто-то ошибся? Скинул не по тому адресу? А что, если?
Он немедленно позвонил Инге, но ее телефон был почему-то "вне зоны досягаемости"…
И тогда он снова поехал к зоопарку - пить холодное пиво. И "отдыхал", время от времени безуспешно дожидаясь ответа по телефону Инги. А около четырех часов пополудни, как говорится, его "достали" из администрации губернатора - по его "рабочему" мобильному телефону, номер которого он оставил у секретаря губернатора. Приятный женский голос сообщил ему, что Александр Иванович Смешин прибыл на службу, он в курсе и приглашает господина Турецкого к 18 часам. Если, разумеется…
Никаких "если" быть не могло, а выпитое пиво не отягощало. Скорее, даже бодрило в такую ужасающую жару.
Вернувшись в гостиницу, Александр Борисович принял душ, надел приличную сорочку, почистил ботинки и отправился пешком в администрацию, ехать туда на прокатном "форде" было глупо - пешком пять минут. Да и жара понемногу сваливала, а по тенистой улице сквозил приятный ветерок - уже к вечеру.
Смешин принял незамедлительно. Но не потому, что отложил другие важные дела, а по той причине, что у него их, скорее всего, и не было. Вид у Александра Ивановича - самоуверенного молодого человека, "из нынешних", как теперь говорят, - был совсем не деловой. Видно, он, исполняя распоряжение губернатора, был вынужден слушать какого-то Турецкого и принимать к сведению, не больше. А вот губернатор приедет, тогда и станут разбираться. Короче, самая типичная чиновничья ситуация. Турецкий даже засомневался, стоит ли вообще затевать разговор?
Еще ранее, из гостиницы он звонил Косте и высказывал уже свои соображения по поводу того, что информация у него очень серьезная и нельзя, чтобы ее спустили на тормозах. Но Меркулов успокоил, сказал, что губернатор характеризовал своего помощника как делового и внимательного работника. Ну, короче, их дело…
Разговор пошел сразу по делу, и Турецкий даже подумал, что зря "грешил" на помощника. Тот слушал очень внимательно, делая пометки в своем блокноте.
Собственно, вся информация сводилась к подробностям того уголовного дела, которое "раскручивали" в Риге, а также прямых контактов латвийских преступников с производителями и распространителями психотропных средств и фальсификатов в Калининграде. Которых, в свою очередь, поданным следствия, возглавляет бывший заместитель… и так далее, подполковник в отставке Баркевич Василий Еремеевич.
Турецкий обратил внимание на то, что во время их разговора в кабинет помощника раза три заходил другой молодой человек и клал на стол перед помощником очередную бумагу - на подпись. А сам помощник, делая знак Турецкому, чтобы тот продолжал, быстро, почти не глядя в текст, подписывал и отдавал эти документы уже своему, очевидно, помощнику.
Что-то не нравилось во всей этой игре Александру Борисовичу. Все-таки его "закрытая" информация предназначалась ответственному лицу, а здесь что? Нет, он не продолжал информировать, до тех пор, пока "помощник помощника" не выходил из кабинета с непробиваемо каменным выражением на лице. И тем не менее.