А вот, например, Инге предложить проделать то, что для этих девчонок - норма и откровенное удовольствие, даже и язык как-то не повернется. И, конечно, именно поэтому для нее "Отелло" - всего лишь спорный и скандальный спектакль. Оттого и думает она не о будущем произведении и его создателе, а, в первую очередь, о себе и своем будущем. О семье, о браке, - это естественно. И ее, в общем-то, не стоит казнить за такое непонимание. Но как постоянная любовница, она, разумеется, превосходна. Так и не следует грузить ее проблемами, надо оставить ей то, в чем она действительно совершенна, и всячески поддерживать в ней эту уверенность. И обещать, обещать, не стесняясь, если что-то не получится. Больше искренних интонаций! От этого еще никто не умирал…
Но, подумал он, довольно мазохизма, - расслабился, отдохнул и - за дело… Девчонки с нетерпением ждут красивого продолжения! И что нам, в конце концов, всякие мелкие неудачи!
Жизнь потекла, точнее, резво поскакала дальше…
Под утро Бруно "запросился" домой, у него была назначена у какого-то галериста ответственная встреча, о которой он не стал распространяться. Девочки неохотно, но с пониманием, отпустили его и немедленно перекинули свои заботы на вальяжного "барса". Так назвала Петера одна из начитанных девушек - Ильзе, которой он, по ее словам, напомнил это красивого и благородного, но очень опасного зверя. Петеру безусловно понравилось.
А девушки, как он уже успел выяснить, оказались медсестрами из санатория в Кемери и взяли себе отгулы, поэтому и никуда не торопились. В их ловких и старательных руках Петер мог позволить себе провести даже некоторые сравнения с теми ощущениями, которые испытывал с Ингой, и отметил с удовольствием, что опыт и энергия женщин средних лет заметно перекочевывают в это молодое поколение. И когда увидел, что только необходимые дела заставляют его остановить "роскошное пиршество", окончательно решил не терять новых знакомых - таких активных и чистеньких. Уезжая от него на такси, которое он вызвал д ля них, каждая девушка получила от него по небольшому конвертику, так, пустяки, по паре сотен евро - не в качестве какой-то оплаты, - упаси, Боже! - а исключительно из глубокой человеческой благодарности. Они попытались сделать вид, что провели с ним и его другом ночь вовсе не из-за денег, ссылаясь на то, что не могли и мечтать о таком тесном знакомстве с самим великим режиссером! Но Петер оценил их кокетство и, настаивая, чтобы они приняли от него "сувенирчики", охотно записал оба их телефона, твердо решив почаще напоминать им о себе. Да и открытие сезона не за горами, а с билетами проблемы не возникали. Было бы очень неразумно с его стороны прерывать, мало того что восхитительное, но и просто необходимое в определенных ситуациях, знакомство.
А девушки были польщены и обходительностью, и широтой души восхитительного и умелого партнера, как они уверяли его, страстно и со вкусом обцеловывая перед уходом и обещая по первому же звонку… ну, как это положено у самых близких друзей. А уж ближе, чем сегодня были они, трудно и придумать…
Вот ведь - простые девчонки, но в них же бездна изысканного такта и сердечной благодарности!
"Ах, Инга, Инга, как ты бываешь, однако, неправа!.. Сколько драгоценных ощущений теряешь из-за своей нелепой строптивости! И - заметь! - не в первый раз!"…
Глава пятая
ПЕРВЫЙ АКТ ДЕЙСТВИЯ
Прошло два дня. Инга не ожидала так скоро услышать голос Петера - спокойный, добрый, деловой, такой, который ему свойственен, когда он по горло занят работой, но помнит о своих обещаниях. Странно, думала, он же всерьез обиделся. Несмотря на его мягкость при прощании и уходе. Ну как же, ведь интеллигент, не любит, когда с ним так бесцеремонно… А кто любит?..
Все эти мысли быстро промелькнули в голове, и ей показалось, что она не сразу поняла, о чем ее просит Петер. Инга попросила его еще раз повторить свою просьбу, сославшись на то, что ей помешал расслышать работающий телевизор. Вот сейчас она его выключит и… а с ним все в порядке? Как он себя чувствует?.. Вопросы, скорее, дежурные, но Инге было важно услышать, как он на них отреагирует.
Она пока так и не пришла к окончательному выводу, чем завершить свою новую неудачную попытку добиться счастья. Не Сашу ведь просить о помощи! Хотя, возможно, это и был бы самый лучший вариант. Ну почему нельзя, как у них с Эвой? Она ведь была счастлива, Инга не сомневалась, а встречались с Сашей чуть ли не раз в год! Но, значит, им двоим хватало! А что, разве так быть не может? Сашина жена? Ну и что? Эва даже знакома с ней была, и кому оно мешало? Нет, совсем запуталась… Лето еще, работы нет, вот и гнетет черт-те что. А теперь еще и этот звонок, оторвавший ее от бесконечных сомнений…
- Так что ты сказал, извини, я внимательно слушаю?
- С удовольствием повторю, - он засмеялся, будто ничего между ними не случилось. - Понимаешь, какая штука, девочка моя, я внимательно проанализировал еще раз то, о чем ты говорила и все-таки решил не отступать. Я хочу честно глядеть самому себе в глаза, когда бреюсь по утрам, - в трубке прозвучал легкий, бархатный такой смешок. - Отдавая тебе должное, я пришел к выводу, что в твоих словах, а, может быть, в определенной степени, и в заботе обо мне, извини за нескромность, есть большая доля истины. И не важно, кто тебе это предложил. Мне твое личное мнение важнее всех других, так уж сложилось, ничего не поделаешь… Я не утомил?
- Нет, а что, ты чувствуешь усталость? Или это у тебя по другой причине?
Петер вздрогнул, но взял себя в руки: уж об этом она ничего знать не может, но женщина - непредсказуемое существо, кто ее поймет? Виду только не надо подавать. Телефон - гениальное устройство: нельзя увидеть лицо собеседника. Хотя, говорят, уже появились новые - с видеокамерами, и когда они станут массовыми, вот тут и начнутся сплошные кошмары.
- Молодец, - засмеялся он, - отличная реакция! Нет, конечно, с тобой я никогда не уставал, уж ты-то помнишь! Но я хочу сказать о другом. В общем, если говорить о преамбуле, то я, пожалуй, исчерпал свои резервы. А теперь - главное. По тому, последнему телефону, который ты пробила и считаешь, что это - он, я позвонил. И объяснил оператору, что мечтаю, чтобы моя жена похудела, и она не возражает. А для этого мне требуется средство, название которого я ему и прочитал по телефону - с твоей упаковки. Он сказал: есть такое, спросил, когда и куда доставить? Прости меня, что я, кажется, совсем уже обнаглел, но, честное слово, мне просто больше не к кому обратиться. Если ты думаешь, будто у меня в запасе полно баб, то ты сильно ошибаешься. Да, они были, но после знакомства с тобой, как отрезало. Не могу никого, кроме тебя, видеть. Не говоря уж, просить о чем-то. Что мне надо? Сделать простую вещь. Я дал твой адрес и назвал твою фамилию. И сказал, что это не тебе, а твоей подруге, моей жене. Просто мне самому неудобно этим заниматься. Неудобно, и - все, а он понял, посмеялся и даже посочувствовал. Так вот, к тебе скоро подъедет мой человек, которого ты не знаешь, и передаст тебе конверт с денежками. Он подниматься к тебе не станет, позвонит по телефону, а ты, если нетрудно, спустись в подъезд и возьми у него деньги. Их сегодня же надо передать тому курьеру, что доставит средство для похудения. И все, и больше ничего, даже ни о чем говорить с ним не надо. Остальное - не твоя забота. В конверте денег хватит и на само средство, и на стабилизатор, мне сказали, он тоже необходим. А то, что останется, пожалуйста, употреби сама. - Он снова засмеялся. - Ты меня столько кормила и поила, что я обнаглел окончательно и попросту объел тебя!
И снова Инга услышала бархатное рокотание сытого самца, - так ей показалось. А Петер, между тем, продолжал:
- Ты уж прости меня, драгоценная моя, и наполни свой холодильник снова. Мало ли, вдруг я однажды снова получу желанное приглашение? Хорошо? Ну, вот и ладушки! - обрадовался он, не собираясь дожидаться ответа. - А у меня, знаешь ли, уже началась настоящая свистопляска. Пошли просмотры! И вчера, и позавчера! Сегодня, правда, - только три, значит, смогу освободиться не раньше одиннадцати вечера, даже если бы и очень хотел увидеть тебя, не смог бы, потому что завтра - их уже семеро, обалдеть можно! Все рвутся в Дездемоны, ты представляешь? Из России четыре дурочки прикатили! И как они узнали о нашей с тобой потере?! Уму непостижимо… Ну, ладно, хватит эмоций и лирики, я чувствую, что уже надоел тебе. Помоги мне, от всей души прошу! И прости, что так получается, но мне действительно больше не к кому обратиться за помощью. А я в ближайшие дни, если ты позволишь, сам подъеду, заберу у тебя лекарство, и закроем этот вопрос окончательно. Я еще кое с кем договорился о помощи, но она - в другом плане… Ты молчишь, дорогая? Если тебе не по душе, не стесняйся, ради бога, скажи, и я отстану…
- А что говорить? Ты ведь уже все сам и решил. Хорошо, я сделаю. Присылай. И удачи тебе в выборе своей героини.
Он неодобрительно хмыкнул по поводу коротких гудков телефонного отбоя и подумал, что "девушка", очевидно, почуяв свою силу в отношениях с ним, начинает показывать зубки. Ну, ничего, это у нее, как показала практика, быстро проходит, где она себе найдет еще такого шикарного любовника? Еще два-три дня разлуки особого значения не имеют, они только усиливают даже у очень умной и осторожной женщины, грамотно пропущенной перед этим через крупную мясорубку мужской страсти, постоянно нарастающее желание вернуться в руки талантливого повара. Хорошо сказано, подумал он. Надо будет где-нибудь кинуть по ходу действия такую реплику… Для Яго! Это - в его ключе!..
Однако теперь уже действительно надо форсировать события. Петер поговорил с Бруно и объяснил тому "на пальцах", что, к великому сожалению, сам он практически ничего не может, его уже повсюду узнают, вон, даже в той же электричке! Нигде и ни от кого не скроешься…
Бруно весело "посочувствовал" и пообещал помочь. Но только чтоб не в ущерб служебному времени, работы много. Петер отлично знал, на что "клевал" Бруно, да и молоденькие медсестры, от которых этот веселый ловелас был в восторге, всегда могли послужить ему хорошей компенсацией любых затраченных усилий. К слову, добавил Петер, и та дама, которой необходимо передать деньги, большая специалистка - в известном смысле. Очень сильная, красивая, блестяще сложена и энергична в постели, - бывшая спортсменка. И если Бруно удастся найти к ней тактичный и нежный подход, он наверняка тоже сможет рассчитывать на успех. Только делать это надо ненавязчиво и интеллигентно, без давления. И побольше страсти - слов, эмоций!.. Она балдеет от всего этого и такое демонстрирует! В общем, повезет, сам почувствуешь. Ну, этого Бруно не занимать, - когда речь о везении…
А что касается денег в конверте, так там только половина, сказал Петер, предназначена на оплату лекарства, а вторая - это его личная благодарность Инге Францевне за ее роскошные и щедрые ласки…
Ковельскис полагал, что ничем не рискует, давая такое напутствие приятелю. Повезет ему, тем лучше, это будет хороший аргумент против притязаний Инги на свободу "творчества". А не повезет, как, скорее всего, и получится, в запасе оправдание - сам виноват, я ведь тебе "любимую" от себя оторвал! Бруно, разумеется, этого не знал, но понимал, что после такого "подарка" невозможно отказать товарищу и, помимо всего прочего, твоему главному режиссеру. Никак нельзя, и дружба, и положение обязывают!
Телефон дал о себе знать два часа спустя. Инга усмехнулась про себя: "Ишь, как сработано быстро! Не успел объявить, а "гонец" - у дверей. Интересно, кто это?"
Она подошла к окну и увидела стоявший в сотне метров от дома светло-серый блестящий автомобиль. Из него вышел мужчина и направился к ее подъезду. Инга вышла из квартиры, как была, в домашнем коротком халатике, и, спустившись в подъезд, открыла дверь. Увидела приятного внешне молодого человека, который с любопытством разглядывал ее и не спешил передавать деньги. Может быть, он решил, что она пригласит его к себе? Зря. Очевидно, эта мысль была ясно написана на ее выразительном лице, потому что "гонец", который радостно ухмыльнулся при виде ее, но под ее строгим и неприязненным взглядом вдруг смутился и начал что-то сбивчиво объяснять про свою миссию. Какая миссия, зачем? Инга холодно спросила, от кого он и что ему надо? Резко спросила, но не грубо.
- Извините, это вы - Инга Францевна?
- Я. Что угодно?
- Конверт тут. Деньги. Пятьсот евро. Посчитайте, пожалуйста.
- Зачем? - безразлично повторила она, не желая отказываться от холодного тона и не протягивая руки к конверту. - Вы уже заглядывали внутрь? Нет? Так зачем же мне считать? А если вы полагаете, что господин Ковельскис обманывает, пересчитайте деньги сами.
И он, под ее ироническим взглядом, вскрыл конверт и пересчитал купюры. Кивнул и протянул ей вместе с конвертом…
- Все? - без выражения спросила Инга.
Но молодой человек словно воспрянул духом, заулыбался и всем своим видом показал, что не собирается уходить. Он никак не мог оторвать глаз от сильных ляжек бывшей спортсменки, которые так и привораживали взгляд своим шоколадным загаром. Он переминался с ноги на ногу, пялясь на ее ноги и не решаясь о чем-то спросить. Инге надоело наблюдать за его телодвижениями, и она повернулась, чтобы уйти.
- Постойте, Инга Францевна! - воскликнул он. - Мы ведь даже не поговорили!
- О чем? - спросила она с недоумением, снова поворачиваясь и нимало не заботясь о том, что полы халатика не поспевали за ее движениями.
- Как о чем, о вас, конечно! - с жаром воскликнул он. - А если хотите, и обо мне! Разве я вам совсем не нравлюсь? Вы - вся такая строгая, мрачная, а, говорят, когда улыбаетесь, нужно немедленно портрет писать! Вы же - красивая, яркая, ну, просто настоящая модель для понимающего в женщинах толк художника! Не верите? Давайте с ходу докажу! Я могу! Я сделаю ваш набросок и оставлю вам на память! Ну же!
- Не понимаю, - она нахмурилась и спросила с неудовольствием: - О чем вы?
- Да чего ж тут не понимать? - в свою очередь, удивился он. - Кофе угостите? Я бы с удовольствием! И с чем-нибудь вкусненьким? А я вас за это…
- Погодите трещать, о чем вы? И с какой стати?
- Ну, как же? Вы - из простой женской благодарности. Я ж вам деньги привез. Большие. А вы - такая приятная женщина, такая вся… ох! - он поцеловал кончики сложенных пальцев. - И я бы ничего не имел против того, чтобы… ну, посидеть с вами для начала… ну, вы же понимаете? Я мог бы, кстати, прилично добавить к вашей сумме… Петер говорил, что вы - уникальная, в этом смысле, женщина…
Ингу будто по лицу ударило чем-то тяжелым и смрадным.
- Что вы сказали?! А ну, вон отсюда! И заберите свое дерьмо! И дружку передайте, что он тоже - подлец и ничтожество! Такое же, как вы! Убирайтесь! - она швырнула ему в лицо конверт, деньги и громко хлопнула дверью…
Ее прямо-таки трясло от ненависти. По отношению к чему или к кому, она сама еще не знала, наверное, ко всему этому мерзкому миру, который ее окружал. Она быстро ходила по комнате, тряся перед собой кулаками. И тут в ее сознание ворвался телефонный звонок. Чисто машинально взяла трубку.
- Инга! - завопил слишком знакомый голос. - Что там этот негодяй себе позволил? Я из него, идиота, душу вытрясу! Что он себе позволил, скажи? Послушай, я заранее готов стать перед тобой на колени и молить о прощении за то, что поручил примитивное дело полному кретину! Ну, прости, милая! Клянусь тебе!..
- Чего тебе надо? - она пришла, наконец, в себя.
- Не обращай на него внимания, я ему прочищу мозги! Он дурак, художник у нас. А художники - ты сама прекрасно знаешь, что за публика, - самоуверенная и недалекая. Наверное, от кого-то услышал о том, что я влюбился в прекрасную женщину - такого ведь у нас не утаишь, правда? - и решил сам попробовать пристроиться, мерзавец. Ну, я ему еще покажу!.. Инга, возьми, пожалуйста, конверт, этот болван, вместо того чтобы извиниться перед тобой за свое хамство и передать тебе деньги, опустил конверт в твой почтовый ящик. Он только что позвонил мне, и я ему высказал все, что о нем думаю. Возьми деньги, Ингочка, пожалуйста, а то с минуты на минуту подъедет тот поставщик. Могут ведь украсть, ящик же твой не запирается, я знаю. Очень тебя прошу! А когда позволишь, я примчусь к тебе и стану на коленях вымаливать твое прощение столько, сколько тебе будет угодно, милая. Ладно?
- Ладно, - буркнула она, скорее, от усталости и многословия, и положила трубку.
Подошла к окну и увидела, как тот молодой человек, отойдя подальше от дома, остановился и обернулся на окна, видно, о чем-то размышляя и покачивая головой, а потом пожал плечами и пошел к стоявшему неподалеку автомобилю. Но машина не тронулась с места, и Инга поняла, что теперь этот "умный гонец" будет ожидать, когда появится представитель фирмы, чтобы потом начать следить за ним. Значит, Петер окончательно решил, признавая ее правоту, поступить, тем не менее, по-своему. Ну что ж, она поможет, но только один раз, поскольку обещала, но больше никакой иной поддержки он от нее не дождется…
Вдруг мелькнула мысль: "Это же прекрасный повод позвонить Саше!" Усмехнулась. Вот чего она, оказывается, ожидала, - возможности! Ну, конечно, он же просил… Или посоветовал? Или предупредил? А какая, в сущности, разница, если есть необходимость посоветоваться? А может, и намекнуть о своем окончательном разрыве с Петером, хотя тот еще на что-то и надеется. Холодильник ему нужен полный, видишь ли! И спать, понимаешь, не с кем! Ведь врет все!.. Привык жить на готовеньком - и жратва, и баба в постели, и ни в чем никакого отказа. Нет, пора, и в самом деле, с этим кончать. Он считает, что его слава осеняет всех, кто его окружает. А кому она нужна, скандальная его слава? Не нравились Инге ни идея, ни странная интерпретация несчастного Шекспира, как ни пытался Петер доказать ей, что это - новое слово в мировом театральном искусстве, не верила, и все тут! А его, разумеется, злило: почему самая обыкновенная "училка" не желает понимать гения?!
Ну и вали отсюда, раз у нас сплошное непонимание! Однако и "валить" не хочет, где ж ему еще такое "блаженство" обломится?.. Но почему она постоянно с ним соглашается? Это что, полное отсутствие собственной воли? Или он так умеет давить на психику? Противно все…
Инга вспомнила о конверте и пошла в подъезд, к почтовым ящикам. А, поднимаясь к себе, увидела приоткрытую дверь соседской квартиры. Выходя в подъезд, как-то не обратила внимания. Уж не случилось ли чего? На всякий случай постучала по филенке двери. Вышла соседка.
- Здравствуй, Ингочка, тебе что-то нужно? - пожилая дама улыбнулась.
- Нет, ничего, тетя Ирма. Я смотрю, у вас дверь открыта, вот и забеспокоилась.
- Наверное, я не захлопнула до конца, а ветер распахнул. У меня тут сплошные сквозняки, и все равно дышать нечем. Ну и лето! Спасибо, милая, - соседка снова заулыбалась. - А ты приятно выглядишь! Я тут, у нас, недавно видела одного очень приличного мужчину. Уж не собираешься ли ты, наконец? Нельзя, Ингочка, такую прелесть, - она обвела пальцем овал своего лица, но показала на Ингу, - попусту терять, дорогая! Послушайся совета, не затягивай. Мужчины нынче такие разборчивые, а твой - элегантный, сразу видно хорошее воспитание…
- Спасибо, тетя Ирма, - улыбнулась ей Инга, - я обязательно прислушаюсь к вашему совету.
В это время внизу стукнула дверь, и по лестнице затопали быстрые шаги. Инга увидела поднимающегося явно к ней немолодого уже человека с морщинистым лбом, короткой рыжеватой бородкой и длинными, седеющими волосами до плеч. Он был в кожаной куртке. Подумала, как ему не жарко в такую погоду?