…А еще звук, с которым пули пробили грудную клетку.
Такие тихие, едва уловимые удары. Ничего подобного Селлитто прежде слышать не приходилось. Его передернуло, к горлу подкатила тошнота.
И еще взгляд… Карие глаза библиотекаря смотрели прямо в глаза Селлитто. В долю секунды в них промелькнули удивление, боль, затем… пустота. Ничего более странного Селлитто в жизни не видел. Единственное описание, которое приходило на ум: одно мгновение в его глазах было что-то осмысленное и настоящее, а в следующее, еще до того как тело начало оседать, не было уже ничего.
Селлитто застыл, не в силах оторвать взгляд от бездушной куклы у своих ног, хотя четко осознавал, что должен бежать за убийцей. Медикам пришлось буквально оттолкнуть его, чтобы добраться до Бэрри, сам Селлитто не мог даже пошелохнуться.
Позже, когда настала пора звонить родственникам Бэрри, он вновь не смог себя переломить. За годы службы Селлитто сделал немало таких звонков и знал, что они никогда не даются легко. Однако сегодня это было просто выше его сил. Он ляпнул какую-то дурацкую отговорку насчет телефона – испугался, что разрыдается… чего за годы работы в полиции с ним еще не бывало.
Сейчас, слушая радиопереговоры о том, что преступника взять не удалось, он слышал только стук пуль.
Дьявол! Как же хочется пойти домой.
Посидеть на крыльце рядом с Рейчел, потягивая пивко. Нет, рановато для пива. Тогда кофе. Или пиво уже в самый раз? Может, стаканчик виски? Хотелось просто сидеть на крыльце, смотреть на траву, на деревья… о чем-нибудь говорить. Или молчать… главное, чтобы она была рядом. Неожиданно ему вспомнился сын-подросток, который жил сейчас у его прежней жены. Селлитто не звонил парнишке уже дня три-четыре. Надо будет обязательно позвонить.
Он…
Какого черта! Селлитто вдруг понял, что стоит посреди Элизабет-стрит, повернувшись спиной к зданию, с которого не должен сводить глаз, а мысли его витают где-то далеко. Господи Боже, что ты делаешь? Где-то поблизости разгуливает убийца, а ты сны наяву смотришь! Может, он сейчас затаился вон в том переулке или еще где, как утром…
Селлитто обернулся, присел и стал напряженно вглядываться в грязные зашторенные окна. Убийца мог находиться за любым из них. Выстрел: иглы взрывают плоть, веером расходятся по телу. Селлитто вздрогнул и отступил в пространство между двумя фургонами. Потом осторожно высунулся и начал поглядывать то на дверь, то на чернеющие окна.
Однако видел он вовсе не их. Он снова смотрел прямо в карие глаза библиотекаря, стоящего в нескольких футах спереди.
"Вообще-то я…"
Живое превращается в неживое.
Эти глаза…
Он вытер о брюки взмокшую ладонь, убеждая себя, что в излишней потливости виноват бронежилет. Что за погода?! В такую жару кого угодно пот прошибет.
– Не вижу его, прием, – передала Сакс.
– Повтори, – прозвучал сквозь помехи голос Хаумана.
– Никаких признаков того, что он здесь, прием.
Складское помещение, через которое уходил объект, представляло собой большое открытое пространство, которое рассекалось на части только переходными мостками. На полу были поддоны с бутылками оливкового масла и банками томатной пасты в толстой целлофановой пленке. Мосток, на котором она стояла, тянулся вдоль стен по всему периметру на высоте тридцати футов от пола – точно на уровне квартиры подозреваемого в соседнем здании. Склад, по-видимому, использовался редко. Освещение не работало, но сквозь грязные окна под потолком проникало достаточно света.
Полы были чисто подметены – никаких следов, по которым можно было бы определить, куда направился подозреваемый. Внизу, кроме главного входа и ворот на погрузочную платформу, в боковой стене виднелись еще две двери: одна с надписью "Туалет", вторая – никак не помеченная.
Сакс медленно продвигалась вперед, водя перед собой зажатым в одной руке "глоком", в другой – фонариком. Убедившись, что на мостках и открытом пространстве внизу все чисто, она доложила об этом Хауману. Бойцы группы захвата выбили дверь со стороны загрузочного пандуса и рассредоточились по территории склада. Теперь, когда прибыло подкрепление, Амелия вздохнула с облегчением. Она указала на двери в стене, и остальные начали стягиваться на позицию.
В наушниках раздался голос Хаумана:
– Мы активно опрашиваем свидетелей на прилегающей территории. Объекта никто не видел. Возможно, он все еще в здании, прием.
Не повышая голоса, Сакс подтвердила переданную информацию и спустилась с мостков к группе захвата.
– На счет "три", – шепотом сказала она, указав на дверь туалета.
Кивки. Один из бойцов ткнул пальцем себе в грудь, но Сакс покачала головой, давая понять, что войдет первой. Ее разбирала злость из-за того, что объект ушел у них из-под носа, что держал "набор насильника" в пакетике со смайликом, что стрелял в невинного человека, только чтобы отвлечь внимание. Ей очень хотелось задержать его лично.
На ней, разумеется, был защитный бронежилет, однако из головы не выходили мысли, что случится, если пули, начиненные иголками, попадут в лицо.
Или в горло.
Она подняла руку с одним распрямленным пальцем: "Раз…"
"Входи быстро, пригнувшись, палец на спусковом крючке с минимальным ходом для выстрела".
"Девочка, ты хорошо подумала?"
В голове возник образ Линкольна Райма.
"Два…"
Его сменил образ отца, лежащего на смертном одре, который напутствовал ее своей философией жизни: "Запомни, Эйми, тебя труднее достать, когда ты в движении".
Тогда… не стоять!
"Три".
Легкий кивок. Один из членов группы ударом ноги распахнул дверь – за металлические ручки голыми руками никто больше браться не собирался. Пригнувшись, Сакс нырнула внутрь. Луч фонарика метнулся по стенам, быстро обежал темную клетушку.
Никого.
Амелия вышла и встала напротив второй двери. Здесь предстояло повторить такую же процедуру.
Удар ногой на счет "три", и дверь с треском ввалилась внутрь.
Пистолет с фонариком были наготове. В голове мелькнуло: "Кто сказал, что будет легко, а, братишка?" Прямо перед ней длинная лестница вела в кромешную темноту. Сакс заметила, что у ступенек нет задних стенок. Значит, если объект стоит сзади за лестницей, он может стрелять по лодыжкам, по икрам, по спинам, когда они начнут спуск.
– Темно, – сказала она шепотом.
Мужчины выключили фонари, прикрепленные к стволам автоматов. Сакс вошла первой, стараясь не думать о боли в коленях, дважды чуть не оступившись на незакрепленных досках. Следом за ней спускались еще четверо бойцов группы.
– Занять круговую оборону, – шепнула она, сознавая, что формально командование ей никто не передавал.
Участники группы подчинились беспрекословно. Касаясь друг друга плечами, они образовали нечто вроде квадрата, чтобы каждому достался свой сектор пространства.
– Свет!
Подвальчик залило ярким сиянием мощных галогенных фонарей, стволы методично искали цели.
Ничего угрожающего, никаких звуков, кроме разве оглушительного стука сердца.
Своего собственного, подумала Сакс.
Отопительная печь, трубы, емкости для мазута, не меньше тысячи пустых бутылок из-под пива; кучи мусора… с полдюжины раздраженных крыс.
Двое бойцов поворошили вонючие мешки с мусором, но преступника в подвале, очевидно, не было.
Сакс доложила об этом Хауману. Тот ответил, что снаружи объект тоже пока не засекли, затем отдал приказ сходиться у передвижного штаба и оттуда развернуть опрос свидетелей на прилегающей территории. Сакс между тем предстояло осмотреть квартиру, собрать улики… и всем без исключения надлежало помнить, что убийца может быть рядом.
"…смотри в оба".
Вздохнув, Сакс убрала пистолет в кобуру и повернула к ступенькам, затем остановилась. Подняться по лестнице – сущий кошмар для ее разболевшихся ног, а ведь потом снова придется спускаться, только уже подругой. Проще воспользоваться одной короткой лестницей, ведущей отсюда прямо на улицу.
Иногда без поблажки себе любимой просто не обойтись, подумала она, направляясь к ближайшему выходу.
Вниманием Селлитто целиком завладело одно окно.
По рации он слышал, что склад зачищен, но сомнения не отпускали: во все ли уголки-закоулки они смогли заглянуть? Все-таки утром около музея преступника проморгали, что позволило ему подойти на расстояние выстрела.
Вон то окно – дальнее справа на втором этаже… Селлитто показалось, что за ним пару раз мелькнула какая-то тень.
Может, просто ветер? А может, кто-то пытался приоткрыть раму?
Или прицеливался?
Иголки…
Селлитто вздрогнул и отступил за фургон.
– Эй, – окликнул он одного из бойцов спецгруппы, который только что вышел из магазинчика. – Взгляни-ка, ничего не видишь вон в том окне?
– В котором?
– Вон в том.
Селлитто чуть-чуть высунулся из своего укрытия, указав на чернеющий стеклянный квадрат.
– Нет, ничего. Ты что, не слышал – здание зачищено.
Селлитто высунулся чуть дальше и с дрожью уставился на окно. Вдруг на самой границе поля зрения что-то мелькнуло, скрипнула дверь. В холодных лучах солнца блеснул металл. Убийца!
– О Боже! – выдохнул Селлитто и потянулся за пистолетом, одновременно пригибаясь и разворачиваясь к тому месту, где сверкнули блики. Но вместо того чтобы удержать указательный палец на спусковой скобе, как предписано для таких случаев по инструкции, он запаниковал.
В следующее мгновение грянул выстрел. Пуля пошла по траектории, оканчивающейся как раз в том месте, где из подвальной двери склада на улицу показалась Амелия Сакс.
Глава 14
В нескольких кварталах от конспиративной квартиры, у перехода на углу Кэнал и Шестой, Томпсон Бойд ждал, когда на светофоре загорится зеленый сигнал. Он перевел дух и отер взмокшее от пота лицо.
Ни потрясения, ни испуга он не испытывал, а запыхался и вспотел из-за того, что быстро бежал, уходя от облавы. Однако ему было любопытно, как они сумели его найти. Он всегда проверял, нет ли за ним хвоста. Скорее всего дело в оставленных где-то уликах. Да, очень возможно: та женщина в белом, которая проводила осмотр библиотечного зала и напомнила ему гремучника, пришла вместе с группой захвата. Что же такого она нашла в музее? Что-нибудь в "наборе насильника"? Какие-то микроскопические частицы с обуви или одежды?
С подобным профессионализмом он еще не сталкивался. Глядя на поток транспорта, Томпсон вспоминал побег. Когда на лестничной площадке показалась полиция, он сгреб покупки в пакет, схватил пистолет с кейсом и щелкнул включателем, подающим ток на дверную ручку. Затем прополз сквозь заготовленный в стене лаз и оказался в соседнем здании. Оттуда выбрался на крышу, повернул к южной оконечности улицы и, спустившись вниз по пожарной лестнице, бросился бежать по заранее намеченному и не раз отработанному маршруту.
Сейчас он стоял, затерявшись в толпе, у пересечения Кэнал и Шестой, ждал, когда загорится зеленый свет, и слушал, как воют сирены патрульных машин, брошенных на его поиски. Лицо было бесстрастным, руки не дрожали. Ни злости, ни паники. Правильно. Он не раз убеждался: многие профессиональные киллеры попадались на том, что теряли самообладание и заваливались на самом невинном вопросе. Либо так, либо они начинали метаться во время работы, оставляли улики или свидетелей. Страх, любовь, злость – любые эмоции всегда приводят к ошибке. От них надо дистанцироваться…
Онеметь…
Увидев, как по Шестой авеню приближается несколько полицейских машин, Томпсон схватился за пистолет, спрятанный в кармане плаща. Не сбрасывая скорости, автомобили свернули на Кэнал. На него устроили настоящую облаву. Неудивительно – в полиции Нью-Йорка за то, что кто-то живьем поджарил одного из их сотрудников, по головке не погладят (правда, Томпсон считал, что коп поплатился за собственную неосторожность).
В трех кварталах от него, резко затормозив, остановилась патрульная машина, и в голове звоночком пропело легкое беспокойство. Полицейские вышли и начали опрашивать прохожих на улице. Затем к тротуару подкатила вторая машина, всего в двух сотнях футов от того места, где он стоял. Они постепенно приближались. Его автомобиль был припаркован на набережной Гудзона, всего в пяти минутах ходьбы. Надо было срочно туда попасть, а на светофоре по-прежнему горел красный.
Над улицей разносился вой еще нескольких приближающихся сирен.
Томпсон огляделся. Люди вокруг пялились на полицейские машины и людей в форме. Надо было придумать что-то для отвода глаз, чтобы, не привлекая внимания, перейти улицу. Хоть что-нибудь… Просто на пару минут отвлечь внимание – поджечь мусор в урне, ударить машину, чтобы сработала сигнализация, разбить бутылку… Есть еще идеи? Он посмотрел влево и увидел большой пассажирский автобус, приближающийся по Шестой авеню к перекрестку, у которого толпились пешеходы.
Томпсон Бойд принял решение. Он придвинулся поближе к краю дороги и встал позади изящной молоденькой азиатки. Хватило легкого толчка в спину, чтобы она оказалась на пути перед автобусом. Резко обернувшись с раскрытым от удивления ртом, девушка соскользнула с бордюра на проезжую часть.
– Она упала! Держите ее! – выкрикнул Томпсон.
Вопль оборвался, когда боковое зеркало автобуса ударило ей в голову и плечо, кувырком швырнув тело вдоль тротуара. На одно из окон автобуса и стоящих поблизости людей брызнула кровь. Визг тормозов смешался с женским визгом в толпе.
Автобус пошел юзом и, перегородив движение, замер посреди Кэнал-стрит, где ему предстояло остаться, пока не закончится расследование происшествия. Конечно, пожар в мусорной урне, разбившаяся бутылка, вой автосигнализации – что-то из этого могло и сработать. Но Томпсону показалось, что убить девушку будет куда надежней.
Движение на улице застопорилось, и две полицейские машины, которые приближались по Шестой авеню, оказались отрезаны.
Томпсон неспешно пересек проезжую часть, оставив за спиной растущую толпу. Некоторые плакали, некоторые кричали. Кто-то просто в немом изумлении смотрел на окровавленное тело. Невидящие глаза девушки были устремлены вверх. Никто, кажется, не сомневался, что эта трагедия – всего лишь нелепый несчастный случай.
Со всех сторон к месту аварии сбегались люди, многие принялись звонить в Службу спасения – царила полная неразбериха. Томпсон невозмутимо шел через улицу, петляя между застывшими на месте машинами. Про азиатку он уже забыл и теперь размышлял о делах более важных. Одной конспиративной квартиры он лишился, но по крайней мере успел забрать оружие, покупки, сделанные в скобяной лавке, и книгу с инструкциями. В квартире не осталось ничего, что могло бы вывести полицию на его след или указать на заказчика. Даже та женщина в белом не сможет ничего раскопать.
Томпсон остановился у таксофона и набрал номер автоответчика, где его ждали хорошие новости. Он узнал, что Женева Сеттл учится в школе Лэнгстона Хьюза в Гарлеме. Еще, как оказалось, ее охраняет полиция, что, впрочем, не удивляло. Скоро станут известны другие подробности – возможно, ее домашний адрес. Если повезет, девчонку застрелят без его участия, и делу конец.
Повесив трубку, Томпсон Бойд продолжил путь и вскоре пришел к трехлетнему "бьюику" скучно-синего цвета, непримечательному автомобилю как раз для "серого статиста". Он влился в дорожный потоки, далеко обогнув затор на месте аварии, направился к мосту на Пятьдесят девятой улице. Все его мысли сосредоточились на том новом, что он узнал за последний час, читая книгу с вклеенными на страницы бумажными квадратиками. Он уже представлял, как воспользуется приобретенными умениями.
– Не знаю… не знаю, что сказать.
Совершенно несчастный, Лон Селлитто снизу вверх смотрел на капитана, которого поспешно прислали из управления, как только начальство услышало об инциденте. Селлитто сидел на бордюре: волосы взъерошены, живот перевалился через ремень, в просветах между пуговицами проглядывает розовая кожа, носки потертых ботинок раскинуты в разные стороны.
– Что произошло?
Капитан, лысеющий крупный афроамериканец, держал револьвер Селлитто немного в стороне от себя, предварительно откинув и разрядив барабан, – все, как предписывает инструкция, когда из служебного пистолета был произведен случайный выстрел.
Селлитто заглянул здоровяку в глаза:
– Я облажался.
Капитан кивнул и повернулся к Амелии:
– С вами все в порядке?
Сакс пожала плечами:
– Пустяки. Пуля ушла далеко в сторону.
Селлитто видел, что от капитана не укрылось ее напускное спокойствие, желание подчеркнуть незначительность происшедшего. От того, что она пытается его выгородить, толстяк поник еще больше.
– Но вы были на линии огня, – сказал капитан.
– Да ничего…
– Вы были на линии огня?
– Так точно, сэр, – ответила Сакс.
Пуля тридцать восьмого калибра прошла в каких-то трех футах от нее. Селлитто это знал. Знала и Сакс.
"…далеко в сторону".
Капитан посмотрел на здание склада.
– Если бы этого не произошло, преступнику все равно удалось бы уйти?
– Да, однозначно, – ответил ему Бо Хауман.
– Уверены, что к побегу инцидент отношения не имеет? Все равно об этом станет известно.
Командир спецгруппы кивнул.
– Похоже, объект выбрался на крышу и направился к северной или южной оконечности улицы. Южной скорее всего. Выстрел, – он кивнул на револьвер Селлитто, – прозвучал после того, как все соседние здания были зачищены.
"Что со мной?" – вновь подумал Селлитто.
– Почему вы достали оружие? – спросил капитан.
– Не ожидал, что кто-то появится из подвальной двери.
– А из радиообмена вы не слышали, что здание зачищено?
Небольшая пауза, затем:
– Нет, пропустил.
Последний раз Лон Селлитто солгал начальству, чтобы прикрыть новичка, который нарушил инструкцию, пытаясь спасти жертву похищения. То была ложь с благой целью. Сейчас же он врал, чтобы спасти собственную задницу, и слова прозвучали, словно в горле застряла кость.
Капитан оглядел место происшествия. Вокруг толклись несколько полицейских из группы захвата. На Селлитто никто не смотрел, словно им было за него стыдно.
– Пострадавших нет, серьезный ущерб имуществу не причинен. Рапорт я составлю, однако передачу вопроса в комиссию по разбору рекомендовать не буду.
Селлитто мысленно вздохнул. В том, что касалось ущерба профессиональной репутации, от комиссии по разбору непроизвольного применения оружия до расследования Службой собственной безопасности был всего один шаг, и, даже если тебя оправдают, репутация останется запятнанной очень надолго… если не навсегда.
– Нет желания взять маленький отпуск? – спросил капитан.
– Нет, сэр, – твердо ответил Селлитто.
После того что случилось, ничего хуже бездействия нельзя было себе представить. Он знал, что тогда начнет комплексовать, объедаться нездоровой пищей, срываться на окружающих. (Он до сих пор со стыдом вспоминал, как шарахнулся, когда "стрельнул" неисправный двигатель.)
– Не знаю, не знаю…