* * *
– Вот, держи.
Эти слова Джон Эрл Уилсон адресовал Томпсону Войду, сидевшему в отдельной кабинке ресторанчика на Брод-стрит в центре Манхэттена.
Худощавый белый парень в бежевых джинсах не первой свежести протянул Бойду сумку.
Уилсон уселся напротив. Бойд разглядывал содержимое сумки. Внутри была большая коробка из-под источника бесперебойного питания, рядом с ней – пакет с надписью "Данкин Донатс", хотя сейчас в нем лежали явно не пончики. Уилсон любил использовать упаковку из-под фаст-фуда – вощеная бумага хорошо защищала от сырости.
– Перекусим? – спросил Уилсон, глядя на проплывающую мимо тарелку салата. Он был голоден. Они с Бойдом часто встречались в кафе и ресторанчиках, но вместе никогда не обедали. Больше всего Уилсон любил пиццу и содовую, ел в одиночестве в своей однокомнатной квартирке, под завязку набитой инструментами, проводами и компьютерными чипами. Неужели Бойд за все услуги не угостит его хоть каким-нибудь сандвичем?
– Через минуту-две я ухожу, – ответил киллер.
На столе перед ним стояла тарелка с недоеденным кебабом. Уилсон надеялся, что Бойд предложит остатки ему, но тот лишь улыбнулся официантке, которая подошла, чтобы забрать тарелку. Улыбающийся Бойд! Что-то новенькое. Хотя, надо признать, от такой улыбочки мурашки по коже.
– Тяжелая, а? – спросил Уилсон, взглядом указывая на сумку.
– Да.
– Думаю, ты оценишь.
Он гордился тем, что умел делать, и сухость Бойда его раздражала.
– Ну что, как продвигается дело?
– Продвигается.
– Все нормально?
– Есть небольшие заминки. Вот почему… – Не договорив, Бойд кивнул на сумку. Он принялся насвистывать, попытался подобрать мелодию из динамика наверху. Какая-то причудливая этническая музыка: что-то индийское или пакистанское. Тем не менее Бойд сумел попасть в такт. Что-что, а убивать и свистеть он умел.
Официантка с грохотом уронила в мойку поднос с тарелками. Когда посетители повернули на звук головы, Уилсон почувствовал легкое постукивание по ноге под столиком. Нащупав конверт, он быстро сунул его в карман расклешенных джинсов. Для пяти тысяч долларов конверт казался на удивление тощим, но Уилсон знал: там вся сумма до последнего цента. В этом Бойду было не отказать: он всегда платил аккуратно.
Прошло несколько секунд.
Значит, есть вместе они снова не будут. Остается только сидеть и глотать слюну, пока Бойд попивает свой чай… При том, что "через минуту-две" ему надо идти.
Что за дела?
Вопрос задавать не пришлось. Посмотрев в окно, Бойд проследил взглядом за битым белым фургончиком, который, сбросив скорость, повернул в переулок, ведущий к задней стороне здания. Уилсон успел заметить водителя: щуплый мужчина, смуглый и с бородой.
Бойд не отрывал от машины глаз. Когда она скрылась за углом, он встал и поднял тяжелую сумку. Оставил на столе деньги, чтобы расплатиться по счету, кивнул Уилсону и пошел к двери. Остановился, посмотрел назад.
– Я тебя поблагодарил?
Уилсон удивленно моргнул:
– Ты… Что-что?
– Я тебя поблагодарил? – Он кивнул на сумку у себя в руке.
– А-а, нет.
Чтобы Томпсон Бойд улыбался да еще и благодарил… Не иначе крышу снесло от полнолуния.
– Я очень тебе признателен, – сказал киллер. – В смысле за весь твой труд. Серьезно.
Слова прозвучали наигранно, как у плохого актера.
Затем, что было не менее удивительно, он подмигнул на прощание официантке, вышел на оживленную улицу и свернул в переулок, ведущий к задней стороне здания.
Глава 24
На Сто восемнадцатой улице Роланд Белл плавно остановил новый "форд" напротив дома Женевы.
Со своего наблюдательного поста, из "шевроле", в котором Белл вез Женеву от дома ее двоюродной тетки, Барб Линч кивком подала ему знак. Он быстро провел Женеву в подъезд, поднялся по лестнице до квартиры. Открыл дядя Уильям; он обнял племянницу и пожал Беллу руку, благодаря за то, что о ней так беспокоятся, после чего вышел, сказав, что ему нужно в магазин.
Женева ушла к себе в комнату. Заглянув туда, Белл увидел, что девушка сидит на кровати и что-то ищет в открытой сумке.
– Мисс, я могу быть как-то полезен? Есть не хочется?
– Нет, я порядком устала, – сказала Женева. – Пожалуй, займусь сейчас уроками, может, немного вздремну.
– Верная мысль. После всего, что вам пришлось пережить.
– Как офицер Пуласки? – спросила Женева.
– Я недавно разговаривал с его начальником: по-прежнему без сознания. Врачи не могут сказать, что с ним будет. К сожалению, другими вестями порадовать не могу. Я собираюсь попозже его проведать.
Девушка достала какую-то книгу и протянула ее Беллу:
– Передадите ему от меня?
Детектив взял книгу.
– Разумеется, обязательно… Только вот… не знаю… Даже если он и очнется, вряд ли будет в состоянии сам читать.
– Будем надеяться на лучшее. Если он очнется, может, кто-нибудь ему почитает. Ему это может помочь. Ну знаете, послушать историю. И еще скажите ему или его родным, что внутри есть талисман на удачу.
– Вы очень добры, мисс.
Белл закрыл дверь и прошел в гостиную. Позвонил сыновьям и сказал, что скоро будет дома. Потом связался со своими людьми на всех постах, которые доложили, что все спокойно.
Усевшись в гостиной, он стал дожидаться дядю Женевы, надеясь, что тот купит побольше продуктов: его бедную племянницу явно не мешало подкормить.
Алонсо Джаксон медленно продвигался к дому Женевы Сеттл по узеньким переулкам, зажатым между городскими домами Западного Гарлема.
Однако сейчас он был не Джакс-заключенный с походкой подстреленного, не кровавый король граффити из Гарлема прежних дней, а безымянный придурковатый бродяга в затертых джинсах и сером свитере с украденной из универмага тележкой, набитой туго свернутыми газетами и пустыми банками из мусорного бака. Он не рассчитывал, что кто-то купится на такую уловку, увидев его вблизи, – для заурядного уличного бомжа Джакс выглядел слишком уж чистым. Но ему и не требовалось одурачивать всех подряд, только некоторых, например, тех копов, что стерегли Женеву.
Из одного переулка через дорогу – в другой. До задней двери дома, который показал ему этот засранец – Кевин Чини, оставалось около трех кварталов ходу. Приличное место, черт бы его побрал. На душе снова стало дерьмово, вернулись горькие воспоминания о собственных рухнувших планах обзавестись семьей.
"Сэр, я должен с вами поговорить. Мне жаль, но ваш мальчик… Нам не удалось его спасти". – "Мальчик?" – "Я сожалею, сэр. Мы сделали все возможное, уверяю вас, но…" – "У меня мог быть сын…"
Он выбросил эти мысли из головы. То и дело выравнивая тележку, которую все время уводило влево, иногда бормоча что-то себе под нос, Джакс медленно, но верно шел вперед. Вот будет прикол, если его загребут за краденую тележку. Хотя, если подумать, ничего веселого тут нет. Придерутся к тебе из-за такой вот мелочи, а там и пушку найдут. Дальше – пробьют по компьютеру, и… глазом моргнуть не успеешь, как снова загремишь в тюрягу. Снова в "Буффало", а то и куда похуже.
Грох, грох… Маневрировать по замусоренным тротуарам с тележкой на разбитом колесе – врагу не пожелаешь. Но подобраться к приличному дому в зажиточной части Гарлема можно только по задним дворам. Маячить на тротуаре у парадного входа – значит сразу вызвать подозрение, катить же свои пожитки в тележке по переулку – не такая уж невидаль. От богатых остается больше мусора, да и качеством он здесь получше будет. Нормальный бродяга скорее направится промышлять в Западный Гарлем, чем в центральный.
"Далеко еще?"
Джакс – бездомный бродяга – поднял голову и прищурился, оценивая расстояние. Всего два квартала. Почти на месте, почти дошел.
У него где-то свербело.
Для таких пациентов, как Линкольн Райм, это могло иметь буквальный смысл. В шее, плечах и голове чувствительность сохранилась – остаточные тактильные ощущения, без которых он был бы рад обойтись. Невозможность дотянуться до места, где чешется, для паралитика сущее наказание.
Но сейчас его донимало не физическое ощущение.
Что-то было не так. Только что именно?
Том задал ему какой-то вопрос, но Райм не отозвался.
– Линкольн?
– Не видишь – я думаю.
– Нет, конечно. Этот процесс происходит внутри, – парировал его помощник.
– Тогда помолчи. "Что же не так?"
Очередной беглый взгляд: таблицы с уликами, словесное описание, письма, вырезки, странное выражение лица "Повешенного"… Но свербящее беспокойство как будто не вяжется ни с одной из улик.
А следовательно, не стоит принимать его во внимание. Надо вернуться к…
Райм слегка наклонил голову. Почти ухватился за мысль, но она все-таки ускользнула.
Какая-то нестыковка – чьи-то слова, сказанные накануне, не вязались с другими.
И вдруг:
– Ах ты, черт побери! – вырвалось у него. – Дядя!
– Что такое? – спросил Мэл Купер.
– Господи, дядя Женевы!
– А что с ним?
– Женева говорила, что он приходится братом ее матери.
– Ну и?
– Когда мы последний раз говорили с ним по телефону, он сказал, что разговаривал с братом.
– Ну, он, вероятно, так назвал своего зятя; вроде муж сестры для него как брат.
– Когда говорят о своем зяте, то так всегда его и называют… Компьютер, набрать номер – абонент Белл.
Зазвонил сотовый, и Роланд мгновенно, на первой же ноте, нажал кнопку ответа – эта мелодия означала, что вызов пришел с домашнего номера Линкольна Райма.
– Говорит Белл.
– Роланд, ты у Женевы?
– Да.
– Меня с твоего сотового никто рядом с тобой не услышит?
– Нет. Говори, я слушаю.
Детектив машинально откинул борт пиджака и расстегнул ремешок кобуры, в котором покоился больший из двух его пистолетов. Ни голос, ни рука не дрогнули, хотя сердце на пару ударов в секунду ускорило темп.
– Где Женева?
– У себя в комнате.
– А дядя?
– Не знаю. Ушел в магазин.
– Послушай. Он прокололся. Сказал, что он брат ее отца. Она говорила, что он брат ее матери.
– Черт! Он самозванец!
– Найди Женеву и оставайся с ней рядом, пока мы с этим не разберемся. Я сейчас направлю к вам еще пару машин.
Белл мигом очутился у комнаты девушки. Постучал в дверь, но ответа не последовало.
Чувствуя, как быстро заколотилось сердце, он выхватил из кобуры "беретту".
– Женева!
Тишина.
– Роланд, – раздался из трубки голос Райма, – что там происходит?
– Одну секунду.
Припадая в полуприседе, детектив распахнул дверь и с пистолетом на изготовку ворвался внутрь.
Комната оказалась пуста, Женева Сеттл исчезла.
Глава 25
– Центральный, код десять два девять, вероятное похищение. – В своей спокойной манере, чуть растягивая слова, Белл еще раз повторил тревожное сообщение и назвал адрес. Затем добавил: – Жертва – чернокожая девушка шестнадцати лет. Рост – пять футов два дюйма, вес – около сотни фунтов. Подозреваемый – чернокожий мужчина невысокого роста, от сорока до сорока пяти лет, короткая стрижка.
– Вас понял. Выслано подкрепление. Конец.
Белл пристегнул рацию на ремень, послал Линч и Мартинеса тщательно проверить все здание, а сам поспешил вниз. За улицей напротив дома должна была следить Линч, Мартинес вел наблюдение с крыши. Но в их задачу входило высматривать людей, похожих на объект 10-9 и его сообщника, которые приближались бы к зданию, а не удалялись от него. Мартинес вспомнил, что тремя минутами ранее, кажется, видел девушку и мужчину, который мог быть дядей Женевы. Они направлялись от дома, и он не придал этому значения.
Белл внимательно оглядел улицу, но заметил только нескольких людей в деловых костюмах. Свернул за угол, пробежал по переулку и увидел бездомного, толкающего перед собой магазинную тележку. Белл решил, что через минуту обязательно расспросит его, не видел ли тот девушку, а пока надо было заняться другими возможными свидетелями – рядом несколько девочек прыгали через скакалку.
– Эй!
Веревка остановилась и обвисла, головы повернулись к нему.
– Всем привет. Я офицер полиции, ищу девушку-подростка. Она чернокожая, худенькая, коротко стриженная. С ней, вероятно, пожилой мужчина.
Издалека, приближаясь, донеслись звуки сирен – к району стягивались дополнительные патрули.
– А жетон у вас есть? – спросила одна из девочек.
Стараясь не выдавать тревоги, Белл улыбнулся и показал им жетон.
– Ух ты!
– Да, видели мы их, – сказала одна миловидная кроха. – Они шли вон по той улице и свернули направо.
– Не, налево.
– Не, ты же не смотрела.
– Я смотрела. Мистер, а у вас пистолет есть?
Белл бросился к улице, которую указали девочки. В квартале от него с обочины по правую руку выехала какая-то машина. Детектив сорвал с ремня рацию и передал:
– Экипажам, выехавшим на код десять два девять, по Сто семнадцатой улице на запад движется темно-бордовый седан. Задержать и проверить. Повторяю: мы ищем чернокожую девушку шестнадцати лет. Подозреваемый – черный мужчина сорока лет. Действовать осторожно, может быть вооружен.
– Семь-семь-два принял, мы почти на месте… Да, видим объект. Сейчас остановим.
– Семь-семь-два, вас понял.
Белл увидел, как к седану, сигналя фарами, приближается патрульный автомобиль. Седан резко затормозил. Белл побежал в их сторону. Полицейский из патрульной машины подошел к водительской дверце седана и наклонился, держа руку на рукоятке служебного пистолета.
"Пожалуйста, пусть это будут они".
Офицер махнул рукой, и машина двинулась дальше.
Белл мысленно чертыхнулся и подбежал к патрульному.
– Детектив.
– Не они?
– Нет, сэр. За рулем чернокожая женщина лет тридцати. Одна.
Белл направил экипаж патрулировать прилегающие улицы с юга, остальным велел держать другие направления. Оглядевшись, он бросился бежать по выбранной наугад улице. Зазвонил сотовый.
– Белл слушает.
Линкольн Райм спросил, как развивается ситуация.
– Ее никто не видел. Но, Линкольн, я не пойму, как Женева может не знать родного дядю?
– Ну, мне в голову приходит несколько вероятных сценариев, по которым злоумышленник мог совершить подмену. Или дядя с ним в сговоре. Не знаю. Но что-то здесь явно не так. Его манера говорить – не очень-то он похож на профессорского брата. В нем явно чувствуется уличное воспитание.
– Да, верно… Мне надо связаться с командой. Перезвоню позже.
Белл отключился и вызвал по рации подчиненных.
– Луис? Барб? Отзовитесь. Нашли что-нибудь?
Барб сообщила, что никто из опрошенных ею людей на Сто восемнадцатой не видел ни девушки, ни ее дяди. Мартинес доложил, что в общих помещениях дома их нет, а также нет никаких признаков взлома или посторонних.
– Ты далеко? – спросил он.
– В квартале к востоку и двигаюсь дальше. Дополнительные патрульные экипажи прочесывают улицы. Давайте один ко мне, второй остается прикрывать квартиру.
– Понял.
– Конец связи.
Белл пересек улицу, посмотрел налево и снова заметил бомжа, который, бросив на него взгляд, нагнулся и поскреб себе щиколотку. Белл пошел к нему, чтобы спросить, не видел ли он чего.
В этот момент где-то хлопнула дверца машины. Завелся двигатель. Впереди!.. Белл побежал. Нет – справа.
Он побежал быстрее. В следующую секунду он увидел, как от бордюра отъезжает серый помятый "додж". Машина начала набирать скорость, но резко затормозила, когда впереди на перекресток медленно выехал патрульный экипаж. Водитель "доджа" включил задний ход и прямо через бордюр попятился с улицы на пустырь, пытаясь скрыться из вида. Беллу показалось, что в салоне он разглядел двоих… Они! Женева и мужчина, который выдавал себя за ее дядю. Машина заметно дернулась, когда водитель включил первую передачу.
Белл схватил рацию и приказал всем экипажам блокировать улицу с обеих сторон.
Однако патрульный за рулем ближайшей машины вместо ого, чтобы перекрыть выезд на перекресток, вывернул на улицу. Дав задний ход, "дядя" на полном газу описал по пустырю руг и нырнул за дома в переулок. Белл потерял его из виду и что было сил побежал к тому месту, где последний раз видел "додж", на ходу передавая патрульным распоряжение оцепить квартал.
У входа в переулок Белл посмотрел направо – как раз вовремя, чтобы заметить исчезающий за углом задний бампер. Он бросился следом, вынимая из кобуры "беретту", на полном ходу повернул за угол. И замер на месте.
Визжа покрышками, "додж" задом несся прямо на него, пытаясь уйти от патрульной машины.
Не двигаясь с места, Белл поднял пистолет. Он увидел панический взгляд "дяди", лицо Женевы с раскрытым в немом крике ртом. Но стрелять было нельзя. Полицейская машина находилась прямо за "доджем". Даже если удастся поразить цель, пули в усиленной оболочке прошьют похитителя и автомобиль насквозь и могут попасть в патрульных.
Белл рванул в сторону, поскользнулся и со стоном упал на бок – прямо под колеса "доджа". Он попытался отползти на безопасное расстояние, однако машина двигалась слишком быстро.
Но… но что это?
Похититель ударил по тормозам. Машина, визжа резиной, замерла в каких-то пяти футах от Белла. Дверцы распахнулись, и Женева с "дядей" выскочили наружу. Мужчина прокричал:
– Вы целы? Вы целы?
– Детектив Белл? – хмуря брови, сказала Женева. Наклонилась, помогая ему подняться.
Морщась от боли, Белл направил пистолет на "дядю":
– Даже не думай пошевельнуться.
Мужчина заморгал и нахмурился.
– Лечь на землю! Руки в стороны!
– Детектив Белл… – начала Женева.
– Минуточку, мисс.
"Дядя" подчинился. Белл надел на него наручники. По переулку к ним уже бежали патрульные.
– Обыскать его.
– Слушаюсь, сэр.
– Послушайте, сэр, вы ничего не понимаете, – подал голос "дядя".
– Тихо! – оборвал его Белл и повел Женеву к ближайшему дверному проему, чтобы убрать ее из зоны обстрела с соседних крыш.
– Роланд!
К ним бежала Барб Линч.
Белл привалился спиной к кирпичной стене, переводя дыхание. Повернув голову влево, он снова увидел того бомжа, которого уже замечал раньше. Бродяга с тревогой глянул на полицейских, развернулся и побрел в обратную сторону. Белл отвернулся.
– Вовсе не обязательно его так, – сказала ему Женева, кивая на "дядю" в наручниках.
– Но он ведь тебе не дядя, – понемногу успокаиваясь, сказал Белл. – Да?
– Да.
– Куда он только что пытался тебя увезти?
Девушка опустила глаза, ее лицо приняло грустное выражение.
– Женева, – строго сказал Белл, – это очень серьезно. Объясни, что происходит.
– Я сама попросила его кое-куда меня отвезти.
– Куда именно? Она потупилась.
– На работу. Мне нельзя пропустить смену.
Она распахнула куртку, под которой обнаружилась форма "Макдоналдса". Табличка с именем на груди весело сообщала: "Привет! Меня зовут Жен".