– Спокойно, спокойно, детектив, он наш. Мы его взяли, успокойтесь. Больше он никуда не денется, больше он никуда не денется, больше он никуда не денется…
Глава 33
Нет, нет… Ну пожалуйста…
Амелия Сакс спешила назад к дому Бойда. Спешила как могла, не обращая внимания на поздравления встречных полицейских и стараясь не замечать боль в ноге.
Обливаясь потом, тяжело дыша, она подскочила к врачу из бригады "скорой помощи" и выпалила:
– Что с женщиной из того дома?
– Из того?
– Да. Брюнетка, которая там живет.
– Ах вот вы о ком. Боюсь, должен вас огорчить.
Сакс глубоко втянула в себя воздух, по коже поползли мурашки. Бойда она поймала, но женщина, которую можно было спасти, теперь умерла. Одним ногтем Сакс впилась в основание другого, почувствовала боль, затем кровь.
"Я поступила точно как Бойд: принесла в жертву невинного человека".
– В нее стреляли, – продолжил медик.
– Знаю, – прошептала Сакс, не поднимая глаз. Господи, как теперь с этим жить…
– Не стоит так беспокоиться.
– Беспокоиться?
– С ней все будет в порядке.
Сакс нахмурилась.
– Вы сказали, что должны меня огорчить.
– Ну, схлопотать пулю радости мало.
– Черт! Я знала, что ее ранили. Это случилось у меня перед глазами.
– Ах вот как? Я думала, вы имеете в виду, что она умерла.
– Ну что вы. Могла, конечно, кровью истечь, но мы вовремя подоспели. Жить будет. Сейчас она в интенсивной терапии в "Сент-Люк". Состояние стабильное.
– Ну спасибо.
"Боюсь, должен вас огорчить…"
Прихрамывая, Сакс поплелась прочь и напротив конспиративной квартиры Бойда натолкнулась на Селлитто и Хаумана.
– Вы взяли его с пустым пистолетом? – недоверчиво спросил Хауман.
– Вообще-то я взяла его булыжником.
Командир спецподразделения кивнул, изогнув бровь, – его выражение высшей похвалы.
– Бойд заговорил? – спросила Сакс.
– Ему зачитали права, он сказал "да", и больше ни слова.
Сакс с Селлитто обменялись оружием. Лейтенант перезарядил револьвер; она проверила "глок" и убрала в кобуру. Затем спросила:
– Что известно насчет адресов?
Пригладив ладонью "ершик" на голове, Хауман объяснил:
– Выходит, жил он в доме, снятом на имя его подруги – Джин Старк. У нее две дочери, но не от него. Мы уже оповестили органы опеки. А здесь у него была конспиративная квартира. Там целый склад.
– Надо заняться осмотром места, – сказала Сакс.
– Мы позаботились, чтобы улики остались целы, – сказал Хауман. – Вернее, Лон позаботился. Мне надо отрапортовать начальству. Вас можно будет потом найти? Понадобятся ваши свидетельства.
Сакс кивнула, и вместе с Селлитто они направились осматривать квартиру Бойда.
Оба хранили напряженное молчание. Наконец Селлитто посмотрел на ее ногу и сказал:
– Что, опять болит?
– Опять?
– Ну да. Когда ты обходила дома напротив, я заметил тебя через окно. Ты вроде бы не хромала.
– Иногда боль просто проходит сама собой.
Селлитто дернул плечами:
– Забавно, как такое бывает.
– Это точно.
Он знал, что она сделала ради него, и таким образом давал ей это понять.
– Ну что же, стрелка мы взяли, – продолжил он. – Но это только полдела. Теперь предстоит найти заказчика и сообщника, который, надо полагать, только что принял эстафету у Бойда. Так что, детектив, давай-ка за дело.
Его ворчливому тону мог бы позавидовать даже Райм. На большее Сакс и не надеялась: главное, что лейтенант стал собой.
* * *
Самую важную из улик часто находишь в последнюю очередь.
Любой хороший криминалист, осматривая место преступления, сразу определит, какие улики требуют особой сохранности: легко испаряющиеся, смываемые дождевой водой, разносимые ветром – а самые очевидные, например пистолет с буквально дымящимся дулом, можно оставить на потом.
Как любил повторять Линкольн Райм: если место происшествия защищено, оттуда уже ничего никуда не денется.
Сакс осмотрела обе резиденции Бойда – конспиративную квартиру и дом на противоположной стороне улицы. Сняла отпечатки пальцев, собрала роликом трасологические образцы, взяла пробы из унитаза для ДНК-анализа, сняла стружку с пола и мебели, вырезала лоскутки из ковров для исследования ворсинок, сделала полную фото- и видеосъемку всех помещений. Покончив с этим, она принялась за более крупное и очевидное. Кислоту с цианидом распорядилась отправить в спецхранилище для опасных улик в Бронксе, осмотрела самодельное взрывное устройство, встроенное в радиоприемник.
Сделала опись оружия и боеприпасов, пачек наличности, мотков веревки, инструментов и других предметов, которые могли оказаться полезными для расследования.
Наконец Сакс взяла в руки белый конвертик, оставленный на полке у входной двери в конспиративной квартире.
Внутри лежал только один листок.
Она прочитала записку. И не сдержала небольшого смешка. Снова ее перечитала.
Набирая телефон Райма, Сакс подумала: "Вот тебе раз, как же мы ошибались".
– Итак, – сказал Райм Куперу, глядя на компьютерный монитор. – Готов поставить сотню баксов, что снова обнаружится чистый углерод, как на карте, найденной на Элизабет-стрит. Кто-нибудь хочет принять мою ставку?
– Поздно, – ответил Купер. Спектрометр пискнул, на экране появились результаты анализа. – Хотя спорить я все равно бы не стал. – Он поправил очки. – Углерод, разумеется, есть. Сто процентов.
Углерод. Которого много в древесном угле, пепле и целом ряде других материалов.
Но углерод может означать и алмазную пыль.
– Каким там сейчас выражением принято оскорблять слух в деловых кругах? – Райм, похоже, вновь пребывал в приподнятом настроении.
Нет, в главном они не ошиблись: киллером был именно Бойд. Промашка вышла с мотивом. Все их рассуждения насчет заговора вокруг Четырнадцатой поправки оказались ложными.
Женеву Сеттл приговорили к смерти за то, что она увидела подготовку к ограблению ювелирной биржи.
В письме, найденном Амелией на конспиративной квартире Бойда, имелся схематичный план зданий в центре Манхэттена, включая Музей афроамериканской истории. В записке говорилось следующее:
Чернокожий девушка, пятый этаж в этот окно. 2 октебря около 08:30. Видел мой грузовой фургон когда он стоял за Ювелирный биржа. Видел много чтобы догадатся о планах меня. Убей ее.
Библиотечное окно рядом с аппаратом для чтения микрофиш, за которым сидела Женева, когда на нее напали, было обведено кружком.
Вдобавок к орфографическим ошибкам необычным был и сам текст записки, что любому криминалисту только на руку. Райм велел Куперу отослать копию Паркеру Кинкейду, некогда фэбээровскому эксперту, а ныне – частному детективу. К Кинкейду иногда обращались с прежнего места службы, когда требовалась консультация по анализу почерка и документов. В ответном сообщении Кинкейд пообещал связаться сразу, как только сможет.
Амелия Сакс перечитала письмо, мотая головой от злости. Она рассказала о вооруженном человеке, которого они с Пуласки видели вчера у музея, – охраннике ювелирной биржи, сообщившем о ежедневных многомиллионных доставках из Иерусалима и Амстердама.
– И как же я это упустила!
Но кто бы мог подумать, что Томпсона Бойда наняли убить Женеву лишь за то, что она не в то время выглянула не из того окна?
– А зачем было забирать кассету? – спросил Селлитто.
– Чтобы пустить нас по ложному следу. – Райм вздохнул. – Мы тут копаемся в истории Четырнадцатой поправки, а Бойд, наверное, и понятия не имел, что она там читала. – Он развернулся лицом к девушке, которая сидела, держа в руках чашку с какао. – Тот, кто написал эту записку, с улицы заметил тебя у окна. Затем либо он, либо Бойд вышли на библиотекаря, чтобы узнать у него, кто ты такая и когда собираешься снова туда прийти. Доктора Бэрри убили за то, что он был связующей ниточкой между тобой и убийцей… Так, теперь возвратись на неделю назад: ты выглянула в окно в восемь тридцать утра и увидела в переулке фургон или человека. Помнишь что-нибудь?
Девушка прищурила глаза, уставилась в пол.
– Не знаю. Я не раз подходила к окну. Ну, знаете, я, когда устаю читать, немного прохаживаюсь… Ничего особенного не помню.
Сакс еще минут десять беседовала с Женевой, пытаясь вызвать в ее памяти конкретный образ, однако вспомнить мельком увиденного человека или фургон на оживленных улицах Манхэттена девушке оказалось не по силам.
Райм созвонился с директором Американской ювелирной биржи, рассказал ему о том, что стало известно, и спросил, нет ли данных о подготовке ограбления.
– Надо же! Нет, ничего не знаю, – ответил тот. – Но такое случается чаще, чем можно подумать.
– Мы обнаружили в некоторых вещественных уликах следы чистого углерода. Считаем, что это алмазная пыль.
– Вот как? Значит, они скорее всего побывали в проезде, ведущем к погрузочной эстакаде. К цеху огранки никто посторонний и близко не подойдет, но когда шлифуешь алмазы, неизбежно получается пыль, которая оседает в пылесосных мешках и на всем, что выбрасывается.
Мужчина усмехнулся. Новость о готовящемся ограблении его не сильно смутила.
– Должен сказать, ваш грабитель – решительный малый. У нас здесь самая надежная охранная система в городе. Обычно люди насмотрятся телевизора, приходят к нам купить колечко подружке, глазеют по сторонам и спрашивают, где тут невидимые лучи, которые видно только через специальные очки. А я отвечаю: таких устройств просто не существует. Если бы можно было обойти такие лучи в специальных очках, то плохие парни обязательно бы обзавелись специальными очками, чтобы их обходить, верно? Все совершенно иначе. Да если у нас в хранилище муха перднет, сразу сработает сигнализация. А вообще-то система настолько жесткая, что внутрь никакая муха просто не залетит.
– Я должен был догадаться, – бросил Линкольн Райм, когда разговор был окончен. – Взгляните на схему! Ту, которую мы обнаружили в первой квартире. – Он кивнул на рисунок, который они нашли на Элизабет-стрит. Библиотека, где было совершено нападение на Женеву, изображалась только в общих чертах. Зато ювелирная биржа через улицу была прорисована во всех подробностях: переулки, двери, погрузочные платформы, въездные и выездные маршруты к бирже, но не к музею.
Двое детективов в участке уже допросили Бойда с целью выяснить личность человека, стоящего за ограблением. Но тот упорно молчал.
Селлитто позвонил в Отдел расследования краж и хищений, чтобы узнать, не отмечалось ли в последнее время чего-нибудь подозрительного в районе алмазной биржи, но никаких зацепок это не принесло. Фреду Делрею пришлось отвлечься от расследования слухов о возможных террористических актах и полистать дела о кражах драгоценностей, которые вело ФБР. Их оказалось не много. Было несколько текущих, касающихся отмывания денег в пределах Нью-Йорка, и Делрей пообещал в скором времени предоставить по ним отчет.
Команда Райма тем временем принялась за улики, собранные на конспиративной квартире и в доме Бойда. Изучили оружие, химикаты, инструменты и другие вещдоки, но ничего нового не обнаружили: снова чешуйки оранжевой краски, пятна от кислоты, крошки фалафеля со следами йогурта – очевидно, любимое лакомство Бойда. Запрос по серийным номерам банкнот результатов не дал, и ни на одной купюре не удалось выявить отпечатков пальцев. Для того, кто нанял Бойда, снимать такую сумму со счета было рискованно, так как по закону о борьбе с отмыванием денег все крупные денежные операции регистрировались. Оперативная проверка недавних крупных транзакций в нью-йоркских банках никаких ниточек не дала. Райму это показалось странным, но в конце концов он решил, что преступник, вероятно, снимал деньги мелкими суммами в течение длительного времени.
Киллер то ли не имел сотового телефона, то ли имел предоплаченный анонимный номер – счета на его имя никогда не выписывались, – от которого сумел избавиться, прежде чем его взяли. Счет за домашний телефон, оформленный на Джин Старк, не показал ничего подозрительного, кроме нескольких звонков на телефоны-автоматы в Манхэттене, Квинсе и Бруклине. Впрочем, никакой системы в них не прослеживалось.
Зато героический поступок Селлитто принес плоды: на динамитной шашке и внутренностях приемника нашлись отпечатки. Запрос по фэбээровской системе ИАФИС и местным базам выдал имя Джона Эрла Уилсона – отбывал сроки в Огайо и Нью-Джерси за целый ряд преступлений, среди которых числились: поджог, изготовление взрывных устройств и страховое мошенничество. Как проинформировал Купер, он сумел исчезнуть из-под надзора местных властей; по адресу его последнего известного местожительства в Бруклине находился пустырь.
– Мне не нужен последний известный адрес, мне нужен текущий. Подключи федералов.
– Сейчас займусь.
Раздался звонок. Поскольку заказчик с сообщником Бойда по-прежнему разгуливали на свободе, напряжение у всех сохранялось, и на дверь устремились обеспокоенные взгляды. Селлитто пошел открывать и вернулся в компании высокого чернокожего паренька в длинных шортах и спортивной толстовке. В руке у него была тяжелая сумка. Паренек удивленно заморгал, оглядев Линкольна Райма, а затем и всю обстановку лаборатории.
– Привет, Женева!
Девушка хмуро на него уставилась.
– Меня зовут Руди. – Он усмехнулся. – Ты меня не помнишь?
Женева покивала:
– Да, кажется, помню. Ты…
– Брат Ронель.
– Моя одноклассница, – пояснила Женева Райму.
– Как ты меня здесь нашел?
– Слухи. Рони от кого-то узнала.
– Киш скорее всего. Я ей говорила, – сказала Женева.
Подросток вновь обвел лабораторию взглядом, затем повернулся к девушке:
– Такие дела… девчонки тут кой-чего для тебя собрали. Ну, раз тебя даже в школе нет, решили послать тебе книжки. Я им говорю, какого черта, лучше бы приставку отправили, а они нет – она читать любит. Еле такую тяжесть допер.
– Правда?
– А то. И не какой-нибудь там отстой вроде учебников, а то, что в прикол почитать можно.
– А кто?
– Ронель и еще там кто-то, не знаю. Вот – тонна, не меньше.
– Ну что ж, спасибо.
– Девчонки просили тебе передать, что все будет пучком.
Женева кисло усмехнулась, снова поблагодарила его, попросила передать всем привет. Мальчишка ушел. Женева заглянула в сумку, достала книгу Лоры Инголз Уайлдер. Снова усмехнулась.
– Не знаю, что они там себе думают. Я лет семь назад ее прочитала. – Она бросила книгу назад в сумку. – Но все равно очень мило с их стороны.
– И очень кстати, – язвительно подхватил Том. – Здесь, боюсь, ты вряд ли что-то почитать найдешь. – Ехидный взгляд в сторону Райма. – Музыки он слушает много, даже грозится сам сочинить пару хитов. А вот художественную литературу читать? Так далеко мы пока не продвинулись.
Женева весело улыбнулась, взяла тяжелую сумку и направилась в сторону гостиной, а Райм тем временем заговорил:
– Спасибо, Том, за то, что выболтал все интимные подробности. По крайней мере Женева может теперь читать, сколько душе угодно, а не выслушивать твои нудные разглагольствования. Что до свободного времени, у меня его, знаешь ли, не так и много.
И он вновь устремил взгляд на таблицу с записями.
ДОМ И ОСНОВНАЯ КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА ТОМПСОНА БОЙДА
• Вновь обнаружены следы фалафеля, йогурта и оранжевой краски.
• Наличность на сумму 100 тыс. долларов в новых купюрах. (Гонорар за убийство?) Отследить невозможно. Вероятно, снималась мелкими суммами на протяжении долгого времени.
• Оружие (пистолеты, дубинка, веревка) соответствует образцам с прежних мест преступлений.
• Цианид и кислота идентичны ранее найденным образцам; производителя установить невозможно.
• Мобильного телефона не найдено. Проверка звонков с остальных телефонов результатов не дала.
• Инструменты соответствуют образцам с прежних мест преступлений.
• Из содержания найденной записки сделан вывод, что Ж. Сеттл хотели убить, так как она стала свидетельницей готовящегося ограбления ювелирной биржи. В бумаге вновь найдены следы чистого углерода, идентифицированы как алмазная пыль.
• Копия записки отправлена для экспертной оценки Паркеру Кинкейду в Вашингтон, округ Колумбия.
• В качестве охранной ловушки использовано самодельное взрывное устройство. Найденные отпечатки принадлежат ранее судимому за изготовление подобных устройств Джону Эрлу Уилсону. Местонахождение устанавливается.
"ПОТТЕРС-ФИЛД" (1868)
• Таверна на Холмах Висельника. Находилась на территории современного Северного Вест-Сайда; в 60-х годах XIX века район смешанного типа.
• Вероятно, была местом сходок Босса Твида и других коррумпированных нью-йоркских политиков.
• Чарлз приходил в таверну 15 июля 1868 г.
• Сгорела вскоре после взрыва, предположительно сразу после визита Чарлза. Возможно, поджог ради сохранения тайны.
• В подвале найдены останки мужчины, предположительно убитого Чарлзом Синглтоном.
• Жертва была застрелена из армейского "кольта" калибра 36 пулей калибра 39 (такое оружие было у Чарлза).
• Найдены золотые монеты.
• Убитый был вооружен маленьким крупнокалиберным пистолетом типа "дерринджер".
• Личность не установлена.
• Найдена золотая печатка с выгравированным на ней словом "Винскински".
• На языке индейского племени делаваров слово означает "страж" или "привратник".
• Ожидается информация по другим значениям слова.
ВОСТОЧНЫЙ ГАРЛЕМ (КВАРТИРА ДВОЮРОДНОЙ БАБУШКИ ЖЕНЕВЫ С.)
• Использовал сигарету и патрон 9 мм в качестве взрывного устройства, чтобы отвлечь сотрудников. Сигарета марки "Мерит"; отследить невозможно.
• Папиллярных узоров не выявлено. Найдены отпечатки латексных перчаток.
• Самодельное устройство с отравляющим газом.
• Стеклянная банка, фольга, подсвечник. Отследить невозможно.
• Цианид и серная кислота. Без отличительных особенностей. Отследить невозможно.
• Прозрачная жидкость, схожая с образцами, найденными на Элизабет-стрит.
• Идентифицирована как мурин – глазные капли.
• Чешуйки оранжевой краски. Вероятно, представляется строителем или дорожным рабочим.
КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА НА ЭЛИЗАБЕТ-СТРИТ
• Электрическая ловушка на входной двери.
• Отпечатков пальцев не обнаружено. Найдены отпечатки латексных перчаток.
• Камера наблюдения и монитор. Отследить невозможно.
• Колода таро. Не хватает двенадцатой карты. Отследить невозможно.
• Карта-схема улицы с музеем, где Было совершено нападение на Ж. Сеттл, а также зданиями на противоположной стороне улицы.
Трасологические следы:
• Фалафель и йогурт.