- Света, - ласково прикоснулся к Светиному рукаву Алеша, - ты несправедлива к Сергею Ивановичу. Скажу честно, девяносто процентов усилий по выгораживанию Миши принадлежит ему и не больше десяти процентов - мне. Именно он тянет на себе дело.
- Конечно - ведь он его и создал! - вскипела Света, теряя над собой контроль. - Он убил Витьку, потом наболтал милиции про Мишку, а теперь, видите ли, его защищает! Совесть, что ли, проснулась?
- Светочка, - изумился Дмитриев, - ну, опомнись! Зачем Сергею Ивановичу убивать Витю? Что они не поделили?
Воцарилось молчание. Светина покойная бабушка говорила в подобных случаях: "Ангел пролетел". Света знала, что именно не поделили Лагунов и Козырев, точнее, кого. Но она обещала Анечке, что не выдаст, и теперь судорожно глотала ртом воздух, дабы не проговориться. Пускай проболтается Полина, чего ей стоит!
Та безмолствовала, лишь ехидно улыбалась.
- Вот видишь, - успокаивающе продолжил Алеша, - тебе нечего сказать. Дело движется, адвокат работает. Все будет хорошо.
- Свету так и тянет на больших мужчин, - обрела голос Полина, - видимо, по закону контраста. Я вообще не понимаю, зачем женщины заводят любовников, но вдвойне - зачем нужен любовник, как две капли воды похожий на собственного мужа?
- Но муж же от нее ушел, - напомнила Аня. - Вот она и выбрала вместо него другого такого же, раз ей такие нравятся.
- Муж ушел от нее в среду, а сейчас суббота. Ты всерьез полагаешь, она так быстро нашла замену? В ее возрасте, с нее внешностью…
- Света - молодая и очень привлекательная женщина, - решительным жестом остановил жену Дмитриев. - А ее личная жизнь - это ее личное дело. Зато она до конца отстаивает интересы мужа… это главное.
- Да? - спросила Полина тихим незнакомым голосом. - Ты думаешь, Леша, это главное… интересы, а не… а не…
- Я говорю не о себе, - тоже незнакомым голосом ответил Алеша, легко тронув прядь ее волос. - Ты знаешь, ч т о для меня главное.
Света почувствовала, как краснеет, словно подсмотрела нечто интимное, не предназначенное для посторонних глаз. Хотя ничего особенного не произошло… самые обычные фразы… но что-то в интонациях, в мимике заставило защемить сердце. И в этот миг она вдруг заметила лицо Лагунова, искаженное непереносимой болью. Такое лицо может быть у выдержанного человека, которому без наркоза вскрывают нарыв.
- Простите! - вырвалось у нее. - Я делаю, что делаю, потому что… Я не знаю, почему. Я хочу, как лучше, и вы хотите, как лучше. Может, у кого и выйдет. Поставьте себя на мое место!
- Вы всегда были очень порядочным человеком, - со вздохом произнес Лагунов. - Пойдемте, ребята. Свете надо отдохнуть.
Они удалились, однако отдыха не получилось. В дверь позвонили. "Силуянов", - подумала Света. Она ошиблась - на пороге стояла Нина Усова.
- Проходите, Нина. Хотите кофе?
- Нет, спасибо. Вас, конечно, удивляет мой визит, Светлана Николаевна.
- Лучше Света.
Света исподволь разглядывала возможную любовницу и убийцу Витьки. Миленькая, но совершенно невыразительная блондиночка. "Блондинка" здесь не подходит, это слово ассоциируется с роскошным и ярким типажем, а тут светло-серые волосы, подвитые и распущенные по плечам, немного пористая кожа, мелкие почти правильные черты. Все неплохо, только нет той самой изюминки, которая делает женщину единственной и неповторимой. Витьке подобная на любовница на один зуб… надкусил и бросил. Ему подавай то, на что каждый оглянется.
- Я пришла, потому что… скажите, Света… вы действительно считаете, что Витю… Виктора Анатольевича… убил не Михаил Петрович?
- Да, - удивившись, кивнула Света. - Но в "Интермаге" со мной не согласны.
- Я знаю. Я тоже сперва не сомневалась, что это сделал он… Михаил Петрович… все говорили, и я верила… думала, это все доказано, как дважды два. Я очень переживала за это…
- Из-за Вити? - не удержавшись, спросила Света.
Нина резко глянула собеседнице в лицо, затем произнесла:
- Из-за Михаила Петровича тоже. Он очень хороший человек… добрый человек.
Света невольно заулыбалась. Несмотря ни на что, было приятно услышать, что Мишка добрый.
- Я вижу, вам кто-то уже разболтал, - со вздохом продолжила Нина, превратно трактовав причину улыбки. - Ну, это ни для кого не секрет. Я так за Витей бегала, что не видел только слепой. Совсем съехала с катушек… стыдно вспоминать. Надо мной потешался весь "Интермаг". Я и сама понимала, что Витю мне не вернуть. Попалась ему случайно на глаза… за неимением лучшего… ничем особенным не отличилась, только полюбила его сильно… но его многие любили. Зачем я ему? А все равно надеялась… когда он поймет, что я люблю его так сильно, что мне плевать на все, - на все, понимаете, я все готова была стерпеть! - когда он это поймет, то не сможет не полюбить в ответ. А он смог.
- Никогда не понимала, что находят в нем женщины, - сочувственно заметила Света. - Но его действительно многие любили.
- Он похож на восточного принца из сказки, - вскинулась Нина. - У него такая улыбка… даже не знаю, как ее описать! Обаятельная. Самая обаятельная на свете. И глаза… глубокие и черные, как южная ночь. И ямочки на щеках, помните? А кожа гладкая, как у женщины, и на лице, и на теле, на гибком, сладострастном теле… только на груди густые нежные волосы, не жесткие, как у других, а прямо шелковые…
Свету стало слегка подташнивать. Нежный и шелковый мужчина… какая гадость! Точнее, мужчина должен быть нежным, но не снаружи, а внутри. А с Витькой все наоборот. С виду красавчик, а внутри безжалостный и равнодушный.
- Но я сумела его разлюбить, - подробно описав еще кое-какие детали, закончила Нина. - Все перегорело дотла.
Света позволила себе не поверить, что не помешало ей кивнуть. Губы Нины дрогнули в слабой улыбке.
- Михаил Петрович - единственный, кто жалел меня. Никогда не смеялся, а наоборот. Он пытался убедить меня, образумить… по-доброму, по-человечески… я тогда не понимала, насколько он прав, и грубила в ответ, но он не обижался. Он говорил, что не первый раз все это видит и понимает, как мне плохо. Если бы не он, я бы, наверное, умерла. Когда никто тебя не поддерживает, никто, то не хочется жить. Михаил Петрович спас меня, и я навсегда ему благодарна.
- Спасибо вам.
- За что? - удивилась Нина. - Знаете, когда я услышала, что Михаил Петрович застрелил Витю, я не могла понять, счастлива я или несчастна. Я сама хотела его убить… мечтала об этом… стояла под его окнами и мечтала. Получалось, Михаил Петрович мне помог… убил вместо меня. И в то же время мысль, что Вити больше нет, разрывала мне сердце. Одно точно - я не хочу, чтобы Михаил Петрович пострадал невинно. Вы думаете, это сделал не он?
- Думаю.
- Я теперь тоже стала так думать.
- Теперь? - уточнила Света. - Почему?
- Да, в общем-то, чушь, - махнула рукой собеседница. - К нам вчера приходил один… ну, вроде клиента. Хотел сотрудничать. Такой, знаете, богатый бабник, - она брезгливо поморщилась.
"Ничего себе! - подумала Света. - Витька ей, понимаете ли, не бабник, а Силуянов бабник. Бывают же глупые женщины!"
- И что клиент? - поторопила она.
- Позвал меня в ресторан. Если человеку некуда девать деньги, я не возражаю. Но дело не в этом. Ему в офисе наболтали про убийство, ну, он и стал интересоваться - почему то да почему это. Люди любят сплетни. И вот он спрашивает, я отвечаю, и вдруг словно взглянула на все это его глазами… со стороны. Не так, как все в "Интермаге", а непредвзято. И поняла - ведь ничего же не доказано! Михаил Петрович не признался в убийстве, а мотив… мотив был не только у него. Меня эта мысль всю ночь мучила. Есть вещи, про которые вы не знаете… знаю только я. И я решила к вам прийти. Ради Михаила Петровича. Вдруг это ему поможет!
- Спасибо. Расскажите мне, пожалуйста.
- Когда Витя меня бросил, - через силу проговорила Нина, - я караулила его везде, где могла. Даже во дворе его дома. Пряталась под деревьями и караулила. Я знала, что у него есть другая женщина. Он сам мне сказал.
- Да?
- Он, когда хотел, мог очень сильно обидеть. Я думаю, его скорее убила женщина, чем мужчина. Если он с кем-нибудь обошелся, как со мной… я не могу даже повторить, что он мне сказал… ну, про меня и про другую… сравнивал, какая я и какая она и как он по-разному к нам относится. Ее любит без памяти, а меня презирает. Я его ненавидела, как никого в жизни, а он нарочно улыбался! Если бы у меня в тот момент было ружье, я бы точно его убила.
- Это все? - с легким разочарованием уточнила Света.
- Нет, не все. Я видела, кто заходил в его подъезд. Это Полина и Аня.
- Вместе? - пролепетала опешившая Света.
- Поочередно, - злобно ответила Нина. - Иногда одна, иногда другая. Но у Вити бывали обе. Аня реже и меньше, а Полина чаще и дольше.
- Полина… Полина - любовница Витьки? Трудно поверить.
- Тем не менее это правда. Она так кичится своей верностью мужу, впору выдать медаль из гинекологического кабинета "Единственная на свете верная жена"! А сама, стоит мужу задержаться на работе, шлялась к Вите. А теперь предположим, она узнала, что Витя изменяет ей с Аней, что именно Аня та самая, от которой он без ума. Она бы запросто его убила, она же мегера!
- Мегера, - подтвердила Света, но тут же осеклась, вспомнив тихий, немного хриплый, вибрирующий незнакомый голос Полины, произносящий: "Ты думаешь, Леша, это главное… интересы, а не… а не…" И Алешин ответ: "Я говорю не о себе. Ты знаешь, ч т о для меня главное". В тот момент ей почудилось, будто эти двое по-настоящему любят друг друга… любят взаимно и страстно. Но это ошибка. Полина изменяла мужу с Витькой.
- А в день убийства? - встрепенулась Света. - В этот день Полина к нему приходила?
- К сожалению, в среду я уже там не была. Я сумела перебороть себя и не пошла под Витины окна, а пошла домой. Но Полина - Витина любовница, я знаю это совершенно точно! Как вы думаете, ради чего она вечно заявлялась в "Интермаг"? Навестить мужа? Как бы не так! Договориться о встрече с любовником. Вы не представляете себе, Света, что это за гнусная, жестокая, отвратительная женщина! Я сперва не понимала, за что она меня так ненавидит. Потом поняла - когда узнала. Она ревновала… хоть ненадолго, но Витя принадлежал мне, и она не могла мне этого простить. А когда он меня бросил… никто в "Интермаге" не издевался надо мной так, как она… она хохотала мне в лицо, она…
Нина не могла больше говорить, задыхаясь от рыданий. Вообще-то лучший способ прервать истерику - дать пощечину, однако на это Света не решилась, предпочтя сбегать на кухню за водой. Понемногу Нина успокоилась, но была очень слаба. Света предложила отвезти ее домой, та охотно согласилась.
Вернувшись, Света позвонила Силуянову и доложила ему последние новости. Ей страшно хотелось перед кем-то отчитаться… а точнее - свалить на кого-нибудь ответственность. Вадим Андреевич для этого прекрасно сгодился, он внимательно выслушал, задавая иногда уместные вопросы. На сердце полегчало достаточно, чтобы Света легла спать и молниеносно заснула.
Нежданный посетитель явился, когда она завершала завтрак.
- Доброе утро, Светлана Николаевна, - мрачно произнес капитан Родионов.
- Здравствуйте, Андрей Васильевич. Хотите есть?
- Я давно позавтракал.
- А я, если получается, встаю поздно.
- Если получается, я тоже, - еще более мрачно ответил тот.
- Ох, - догадалась смущенная Света, - вам приходится работать в воскресенье? Мне вчера Сергей Иванович об этом говорил, но я как-то не сообразила. Так вам, наверное, дадут отгулы?
- Речь не обо мне, Светлана Николаевна, - вздохнул Андрей Васильевич. - Вы хотите сказать, что ничего не понимаете? Вы хотите сказать, что ничуть не задумываетесь, с чего это мы отпустили вашего мужа, да еще в выходной день?
- Куда отпустили? - изумилась Света.
- Ну, куда… на свободу, куда еще можно отпустить? Вам лучше знать, где он сейчас.
Очнулась Света на диване. Испуганный донельзя Родионов судорожно обмахивал ее газетой.
- Пп… простите, Светлана Николаевна. Этот гад что, даже вам не позвонил? Его освободили три часа назад.
- Это неправда, - тихо сказала Света, поднимаясь. - Он не мог так поступить со мной. Что угодно, но так поступить он не мог. Вы обманываете меня… нарочно, чтобы заставить что-нибудь выдать. Я вам не верю.
Капитан молча протянул мобильник. Света набрала номер.
- Да, слушаю, - послышался знакомый голос. - Это кто?
- Ты где? - спросила Света.
- А, это ты? Заинтересовалась моей судьбой? Спешу тебя расстроить - я на свободе. Впрочем, мое присутствие никогда не мешало тебе развлекаться… и мое отсутствие, оказывается, тоже. Слава богу, теперь мне до этого дела нет.
- Мишенька, - донесся голос Ланы, - не надо так. Я же говорила, Света беспокоилась о тебе. Тебе лучше мясо или курицу?
Телефон выпал из Светиных рук, Андрей Васильевич поспешно его подобрал.
- Уйдите, - потребовала она. - Уйдите быстрее! Я не хочу никого видеть.
Она не знала, что намерена делать, но была уверена, что Родионов этому помешает.
- Да я вообще здесь незаконно, - признался вдруг капитан. - Совершаю должностное преступление. Светлана Николаевна, я ведь сделал УЗИ.
Света встрепенулась. Точно, у парня нелады с щитовидкой.
- И как? - Полученный удар вверг ее в состояние шока, но профессионализм оказался сильнее. Прием ведешь вне зависимости от того, что у тебя на душе.
- Сказали, родился в рубашке. В смысле, повезло, что решил сделать УЗИ. Обычно к врачу обращаются только, когда опухоль заметна визуально, а к этому времени происходят некоторые необратимые изменения организма. А я обратился на самой ранней стадии, когда, кроме УЗИ, ничем диагностировать невозможно. Это врач так сказала - невозможно. Вы-то диагностировали! Короче, прописали лечение… говорят, пройдет бесследно, только надо наблюдаться.
Света улыбнулась собеседнику с той нежностью, почти любовью, которую часто испытывала к успешно излеченным пациентам. Андрей Васильевич, вздрогнув, смущенно опустил глаза. Лишь тут Света вспомнила, что произошло, и сжала руками запульсировавшие виски.
- Слушайте меня внимательно, - решительно обратился Родионов. - Михаил Петрович был в среду на квартире у Козырева. Это доказано, и он сам теперь этого не отрицает. Но ситуация изменилась. Теперь это вовсе не означает, что он виновен. Он не единственный подозреваемый, ясно?
- Кто еще? - машинально уточнила Света. По большому счету, ей было безразлично, Полина, Анечка или Нина. Предательство Мишки заслонило все.
- Выслушайте меня до конца, Светлана Николаевна, а потом уже говорите. В среду на квартире Козырева были вы. Там полно ваших отпечатков… погодите, не надо спорить! Вы хотите сказать, что были там д о среды. Ваши отпечатки перекрывают другие… они оставлены последними. К тому же сосед Козырева вас опознал. Вы были там в среду, это бессмысленно отрицать. Время он точно определить не может, но помнит, что вечером. Дальше. В четверг вы отдали помыть свою машину. Мастер очень удивился, машина была еще совсем чистой. Получается, вы боялись, что мы устроим экспертизу и обнаружим следы крови. И, наконец,
главное. Вы были любовницей Козырева.
- Нет! - очнулась Света. - Нет.
- Поверьте, Светлана Николаевна, я хочу вам только добра. Я не должен вам все это говорить… не имею права. Но говорю. Отрицать бессмысленно. Козырев вел нечто вроде дневника.
Света вскочила, судорожно пометалась по комнате туда обратно. Мысли разбегались.
- Погодите… у него что, в дневнике написано: "Света Кузнецова - моя любовница"?
- Ну, не совсем. Он вел записи… гм… половых актов. Активный был товарищ! И последние три недели там фигурирует "С". Он всех обозначает инициалами. Вы знаете "С" среди его знакомых?
- Может, он нежно называл свою пассию "сусликом"? - зло предположила Света. - Почему обязательно я?
- К сожалению, имеются определенные соображения. Но хорошо, есть еще надежда. Светлана Николаевна, вы разрешите заглянуть в нижний ящик вон того стола?
- Заглядывайте, - кивнула Света. - Только я не веду дневника.
Родионов приоткрыл ящик, порылся в нем и тяжело вздохнул.
- Что там? - против воли заинтересовалась Света. Она подошла, взглянула. Записка.
- Не трогайте! - остановил ее капитан. - Лучше я.
Он достал из кармана нечто вроде пинцета и осторожно вытащил записку.
- Чей почерк?
- Витьки, - пролепетала Света. Записка была короткой, она уже успела ее прочесть. "Любимый Светик! Целую тебя сверху донизу, ни кусочка не пропустив. Сегодня ничего не выйдет, он целый день на месте. Надеюсь на завтра. Твой В."
На Свету нахлынула легкая тошнота, какую она испытывала вчера, когда Нина описывала интимные подробности Витькиного сложения. В записке был он весь, то сочетание внешней сентиментальности и внутреннего прагматизма, которое особенно ей претило.
- Это не мне, - объяснила Родионову она. - Честное слово!
- Тогда как оно попало к вам?
- Не знаю.
- Я, конечно, могу отдать на экспертизу, но почти уверен, что это рука Козырева. Вряд ли кто из фигурантов сумеет так ловко подделать почерк. И тогда… Даже если предположить, что записку вам подкинули, важно то, что Козырев ее вам когда-то написал.
- Подкинули?
- У вас тут кто-нибудь был вчера?
- Да. Дмитриевы и Лагуновы.
"И Силуянов", - подумала Света.
- Вы же понимаете, Светлана Николаевна, я не просто так полез именно в этот ящик. Сегодня был анонимный звонок. Говорили измененным голосом, мужчина или женщина, не разберешь. Мол, доказательство у Кузнецовой в нижнем ящике стола. У вас есть враги?
- Не знаю.
Свету охватило безразличие. Она поняла, что все равно ничего уже не поправишь. Ничего.
- Но даже если записка подкинута, чтобы вас подставить, вряд ли Козырев мог написать ее с этой целью. Он писал ее живой и невредимый. Трудно предположить, что он согласился умереть ради того, чтобы столь странным способом засадить вас в тюрьму.
- В тюрьму, - покорно повторила Света.
- А вы что думали? - заорал Родионов. - Думаете, надо мною нет начальства? Ладно, сегодня выходной, сегодня я протяну. Завтра утром тоже протяну… притворюсь идиотом. А потом? Даже если я порву сейчас к чертям эту записку, останется дневник. "Сегодня в семь трахал С., а в девять А. С. влюблена, как кошка, пора поставить ее на место". Какие тут, по-вашему, можно сделать выводы? Вас с Козыревым связывали невинные платонические отношения? На бумагах Козырева полно ваших отпечатков. Что еще вы могли искать у него в столе? Но вам не повезло. Дневник был не в столе, а спрятан среди книг. Между прочим, его видел этот скользкий тип, адвокат вашего муженька. Вцепился в него, как клещ! Если бы не он, мы б вообще не стали рыться в бумагах Козырева, да и отпечатки в его квартире изучать не стали бы. Этот Краузе, он свое дело знает. Хотите услышать его версию? Очень разумную, между прочим.
Света молчала.