Она достала из сумки мобильный, отошла подальше от дома, чтобы никто наверняка не услышал, и набрала его номер.
– Том, я тут услышала один крайне интересный разговор. В принципе, здесь есть о чем доложить, но мне пришла в голову одна мысль. Мы знаем, что Имоджен Кеннеди прилетела из Парижа, и проверили все рейсы из Лондона до Парижа в то утро. Но ведь никто не проверял списки пассажиров "Евростар"? Путь до Парижа занимает всего пару часов. Она могла все успеть.
Том явно проникся к ней уважением, и Бекки это было приятно. Но разумеется, он захотел узнать, что натолкнуло ее на эту мысль.
– Что? Нет, в общем, у меня нет особых причин ее подозревать, и я не слышала, чтобы она признавалась в убийстве. На самом деле даже наоборот. Стелла задала ей прямой вопрос, и Имоджен твердо все отрицала. Как жалко, я услышала только самую последнюю часть беседы. Интересно, что она рассказала Стелле прежде, чем та сделала такое предположение. Если вы раздобудете списки пассажиров и пришлете их мне, я с удовольствием просмотрю все сама. Пока леди все как одна изображают Грету Гарбо, мне совершенно нечем заняться, а я не хочу зря тратить время. У меня с собой ноутбук и 3G-модем, так что я могу выйти в Интернет и пошарить там. Хочу поискать информацию про рогипнол и почитать, легко ли было достать его в девяностые.
Конечно, Том задал логичный вопрос, и Бекки вздохнула:
– Я все объясню, когда вы приедете. А пока, думаю, вам будет интересно узнать кое-что еще. Имоджен и Лора поддерживали связь последние полгода или около того. Может быть, вам стоит спросить об этом Лору. Она более крепкий орешек, чем вы думаете, Том.
Она ослабла. Совсем, совсем ослабла. И еще она медленно начинала сходить с ума. Слишком много времени на раздумья. Слишком много мыслей. Она уже сомневалась в реальности происходящего. Может быть, это всегонавсего ужасный сон? Необычайно яркий и отчетливый кошмар, из тех, где ты падаешь со скалы и в последний момент просыпаешься с колотящимся сердцем? Вдруг она тоже скоро проснется и обнаружит, что ничего не было? В таких снах всегда просыпаешься, когда ужас достигает предела. А она была уже почти на грани.
Но будь то сон или явь, теперь она знала, как чувствует себя человек, которого заперли в одиночной камере. Как это называется? Где-то она об этом читала. Невидимая пытка, вот как. Она не оставляет следов, но люди сходят от нее с ума.
Она судорожно придумывала, как сохранить рассудок. В каком-то кино человек в такой ситуации каждый день занимался физическими упражнениями. Но она не могла даже этого. Во-первых, была слишком слаба, а во-вторых, это усилило бы жажду. И тогда ей точно пришел бы конец. Она уже пыталась слизывать свои собственные слезы, но рано или поздно и слезы должны были кончиться.
После того как закончится вся вода, и ей совсем нечего будет пить.
Было невероятно сложно собраться с мыслями. Надо взять себя в руки. Иначе, когда он придет – а он обязательно придет, в этом она не сомневалась, – он ее больше не захочет. А если он ее не захочет… кто знает, что тогда с ней сделает.
Значит, самое лучшее – думать о хорошем. Например, вспомнить то время, когда она была счастлива.
Она попыталась припомнить хотя бы один день, когда была рада просто жить и дышать. Ведь должен же быть такой день? Хоть один-единственный? Во всяком случае, раньше она много мечтала. О том, как выберется из бедности, станет известной моделью… О жизни, полной любви и смеха. И все ее мечты, все как одна, рассыпались в прах.
Глава 22
Имоджен закрылась в ванной комнате и набрала полную ванну. Она прихватила с собой письма, но сначала хотелось немного понежиться в горячей воде. Нужно было собраться с духом – ей было невероятно больно читать признания Лоры.
Сегодня Лора должна была встретиться с адвокатом для ознакомления с завещанием Хьюго. К облегчению Имоджен, это ее совершенно не заботило. Лора не ожидала от Хьюго ничего хорошего и была к этому готова. В конце концов, он никогда и не был хорошим человеком.
Это можно было заметить с самого первого дня их знакомства, но Хьюго отлично умел манипулировать людьми, а Лора имела склонность подчиняться его воле. Это и заложило основу для их совместной жизни. Имоджен понимала, что Лора винит себя за то, что вовремя не разглядела ловушку, в которую постепенно заманивал ее Хьюго, за свое бессилие и трусость. Было невыносимо чувствовать ее стыд.
Она наконец взяла очередное письмо и погрузилась в чтение.
Июнь 1999 года
Дорогая Имоджен,
уже много месяцев я не писала тебе этих глупых, бесполезных писем. С последнего дня моего свадебного путешествия. Я поняла, как все это смешно, но мне нужно излить кому-то душу, даже если это происходит не на самом деле.
Моя жизнь сильно изменилась. Теперь я не работаю, и Хьюго не хочет, чтобы я помогала ему с делами фонда. Я хотела заново отделать дом, но из этого тоже ничего не вышло.
И еще я потеряла тебя! Я потеряла лучшую подругу, и господи, как же я по тебе скучаю! Ты звонила мне вчера, но я не захотела с тобой разговаривать. Слушать твою ложь. Ведь это же неправда , все, что ты мне говоришь, да? Я разрываюсь на части – муж или лучшая подруга?
Не дай бог никому стоять перед таким выбором.
В прошлый раз, когда я тебе писала, мы собирались вернуться в Англию, где, как пообещал Хьюго, наша жизнь – во всяком случае, сексуальная – непременно будет лучше. Кажется, он думал, что мне следует больше узнать о том, что мужчины предпочитают в спальне. И считал, что сможет найти способ доставить мне удовольствие. Он ошибался. Боже , как же он ошибался! И я хотела все тебе рассказать. Я собиралась тебе рассказать!
Жизнь, в общем, не так уж и плоха. Мы много выходим в свет, и Хьюго ко мне очень внимателен. Он настаивает, чтобы я покупала новое платье для каждого нового мероприятия, и помогает отточить мои манеры, чтобы я могла достойно вести себя в тех кругах, где он вращается. Однако я часто совершаю ошибки, особенно когда сама покупаю себе одежду. Если я выбираю что-то не то, Хьюго на меня не сердится. Когда я выхожу полностью одетая, он только чуть заметно хмурится – и я уже знаю, что он не одобряет мой наряд. Но если ему все нравится, он делает восхитительные вещи. Например, на днях, когда я вошла в гостиную, он вскочил с места, ослепительно улыбнулся, поднес к губам мою руку и поцеловал. И сказал, что я буду "королевой бала". А в другой раз он вдруг вышел из комнаты и вернулся с маленькой коробочкой в руках. В ней оказались потрясающие серьги с изумрудами. Я не могу оставить их себе навсегда, это часть фамильного достояния, и они должны быть переданы по наследству, но все равно – как мило с его стороны было подумать об этом.
Но ты знаешь, иногда я могу быть очень упрямой. Несколько раз я все же настаивала на своем и надевала то, что нравится мне, а не ему. Но, честно говоря, оно того не стоило. Я постоянно чувствовала его недовольство, и он вел себя так холодно и отстраненно, что я тут же начинала жалеть о своем решении. Он никогда не кричит и не говорит мне ничего неприятного. Он просто почти со мной не разговаривает – только при самой крайней необходимости; впрочем, это не выглядит невежливо, но этого достаточно, чтобы полностью испортить мне вечер. Самое интересное, что он портит вечер и себе тоже, так что гораздо легче не спорить и плыть по течению. Я уже начинаю бояться этих светских мероприятий. Знаю, что обязательно сделаю что-нибудь не так. Я даже хочу, чтобы Хьюго высказал мне свое мнение напрямую, тогда я могла бы отстоять свою точку зрения. Но невозможно спорить с молчанием.
Мы не ссоримся – это же хорошо, наверное? Пару раз я на что-то злилась и выходила из себя. Но как только я повышаю голос или начинаю говорить раздраженным тоном, Хьюго просто разворачивается и выходит из комнаты. В первый раз, когда это случилось, он не разговаривал со мной несколько дней. Наконец я спросила его, в чем дело. И получила вполне предсказуемый ответ:
– Я жду извинений, Лора. Твое поведение вчера вечером было неприемлемым. Ты не будешь на меня кричать.
Я ответила что-то вроде "Ради бога, Хьюго! Прекрати вести себя как чертов диктатор! Я, между прочим, тоже личность. И у меня может быть собственное мнение".
Он снова вышел, собрал сумку и уехал на Эджертон-Кресент. В конце концов я не выдержала, позвонила ему и извинилась. Но размолвки ведь бывают у всех, а мы еще притираемся друг к другу.
Самая большая радость в моей жизни – это Алекса. Я обожаю, когда она приезжает на выходные. Обычно ее привозят в пятницу, а увозят в воскресенье, а на каникулах она остается подольше. Она постоянно торчит рядом со мной на кухне, и я даю ей всякие маленькие задания. Мы вместе делаем пиццу, и она сама кладет на нее начинку – и нам бывает так весело! Или мы печем тортежик, и Алекса украшает его шоколадными "иголочками". Мы с тобой тоже так делали, помнишь? Конечно, мы с Алексой готовим только тогда, когда Хьюго нет дома. Думаю, ему бы не понравилось, что она ест пиццу. И он бы с ума сошел, если бы увидел ее до ушей измазанную шоколадом!
Я под любым предлогом пытаюсь выпроводить из дома эту ее ужасную няню. Не знаю, как Аннабел терпит ее присутствие. Мне все время кажется, что она за мной наблюдает, а потом докладывает обо всем Хьюго. Поэтому я стараюсь или дать ей выходной, или завалить самыми разными поручениями, но у меня не всегда получается.
Но я пишу о пустяках, а к главному подойти не смею. Вот о чем я хотела тебе рассказать.
Все началось приблизительно через неделю после того, как мы вернулись домой. Я решила, что сделаю все возможное, чтобы изменить гнетущую атмосферу этого ужасного дома. Это же просто мавзолей! Поэтому я заказала множество образцов тканей, ковровых покрытий, колеровочные вееры и цветовые пробники краски. Я хотела подобрать несколько вариантов отделки, чтобы Хьюго мог выбрать тот, который ему понравится. Еще я попыталась прикинуть затраты, но скоро поняла, что деньги тут значения не имеют. Но об этом позже. Как бы то ни было, я нашла, чем занять себя в течение дня.
Но ночи… Мы все еще спали в разных комнатах, и я боялась поднимать этот вопрос, чтобы не нарушить то хрупкое равновесие, которое вроде бы воцарилось в нашей семье. А потом однажды вечером Хьюго сказал, что у него есть для меня "особый сюрприз".
– Лора, я знаю, что ты испытываешь трудности с сексом. Я уже упоминал об этом в конце нашего свадебного путешествия, помнишь? Но я думаю, сегодня все должно измениться.
Он улыбнулся. Его глаза блестели от еле сдерживаемого волнения.
– Пожалуйста, иди и прими душ. Я положил на твою кровать кое-какие вещи. Я хочу, чтобы ты надела их и пришла ко мне, когда будешь готова. Часа тебе хватит?
Если, по мнению Хьюго, это должно было добавить в нашу сексуальную жизнь возбуждения, он сильно ошибался. Я не хочу делать это по расписанию, мне нужна спонтанность. И еще – я не хочу заниматься сексом, я хочу заниматься любовью. Но говорить об этом вслух я, разумеется, не стала.
Я неохотно пошла к себе в спальню. Я понятия не имела, что он для меня приготовил, и с заметным облегчением увидела, что это всего лишь комплект белья и пеньюар. Ничего страшного.
Бюстгальтер был довольно симпатичный – шелковый, кремового цвета, по краю отделанный чуть более темным кружевом. Но в комплекте оказался еще и пояс для чулок и пара… не знаю, наверное, это можно назвать только панталонами. Такого же кремового цвета. Они доходили мне до талии и оканчивались чуть ли не на середине бедра. Вещи были совсем не в моем стиле, но я представила, что кого-то они вполне могли бы возбуждать. Игры с переодеванием, как и стриптиз, – отнюдь не смертный грех. Единственное, что мне действительно не нравилось, – какой-то холодный расчет в этом деле. Но я сказала себе: эй, все могло быть гораздо хуже. Он мог потребовать, чтобы я оделась в черный латекс, и вот это действительно был бы тревожный знак.
Я полностью оделась – включая кремовые чулки – и посмотрела на себя в зеркало. Я чувствовала себя както глупо, и, как ни странно, мне было немного грустно. Я подумала, что он наверняка захочет, чтобы я снова устроила стриптиз, а я от этой идеи была совсем не в восторге. Но если это нужно, чтобы он захотел заняться со мной любовью…
Я накинула пеньюар и, полная довольно мрачных предчувствий, прошла в среднюю спальню. Я осторожно постучала в дверь, не зная, чего ожидать, и вошла. И передо мной предстало неожиданное зрелище. Хьюго лежал на огромной кровати со столбиками. Он был абсолютно обнажен – одни только бедра были прикрыты сложенной простыней. Первый раз я могла разглядеть тело своего мужа в деталях. Наши предыдущие "опыты" происходили в полной темноте, но сейчас комната была ярко освещена. И я видела, что он сильно возбужден (хотя мне и неловко говорить тебе об этом).
Я подошла к кровати.
– Стой. Не дотрагивайся до меня – я еще не готов. – Несмотря на яркий свет, его зрачки, как я заметила, были сильно расширены, так что глаза казались почти черными. Он показал на стопку разноцветных шелковых шарфов возле кровати. – Я хочу, чтобы ты меня привязала. Руки и ноги к столбикам кровати. Нет, пеньюар не снимай. Я не хочу тебя видеть.
Господи, ну почему все не может быть нормально ! Ладно, я знаю, люди занимаются такими вещами. Неужели только у меня с этим проблемы? Я была так поражена, что даже не спросила, зачем мне нужно было надевать все это белье, если он не хочет меня видеть. Да, я постоянно это повторяю, но это правда – я не ханжа и не скромница. Ты меня знаешь. Далеко не ханжа. Но из того, что он сказал дальше, я поняла, что Хьюго придерживается другого мнения.
– Сегодня, Лора, я научу тебя, как доставлять удовольствие мужчине.
Я ничего не ответила, просто придвинулась ближе и протянула руку к шарфам.
– Не садись на кровать. Не прикасайся ко мне. Я просуну руки и ноги в петли, которые я уже сделал, а ты привяжешь меня к кровати.
Я опять промолчала – просто не могла говорить. Как зомби подчинилась его инструкциям.
– Затягивай туже. Это слишком слабо. Видишь, я могу шевелиться. Я не должен шевелиться. Это очень важно.
Я затянула узлы туже. Меня начало слегка подташнивать.
Хьюго закрыл глаза, и мне стало немного легче – не нужно было смотреть в эти черные глубины.
– Теперь сними пеньюар. Остальное оставь.
Наверное, он услышал шелест, когда пеньюар упал на пол, потому что немедленно последовал следующий приказ.
– Теперь сними простыню – и я твой. Твое время получать удовольствие.
Как я могла получить от этого удовольствие? Все было задумано и устроено для него, ко мне это не имело никакого отношения! Это была игра по правилам Хьюго. Я почувствовала себя проституткой, а не любящей женой.
– Чего ты ждешь, Лора? Я же сказал, сними простыню, и я твой. Ты должна научиться быть главной. Сделай это!
Я так хотела увидеть, потрогать и почувствовать его! Я даже подумала, что, возможно, и смогу получить от всего этого удовольствие. Я медленно убрала простыню, и первый раз увидела Хьюго совсем, полностью голым. Он был возбужден так сильно, что я не могла поверить своим глазам. Больше всего мне хотелось покрыть все его тело поцелуями, а потом взять его член в рот и довести до самого предела. Да, я хотела, чтобы он реагировал на меня, но не так.
Я забралась на кровать, осторожно опустилась на колени и погладила внутреннюю сторону его бедра. Сначала так, а потом я нагнусь над ним, начну целовать его живот, и руками и губами постепенно подберусь к тому, что меня интересует.
– Остановись! Я не сказал "доставляй удовольствие мне ". Я хочу, чобы ты получила удовольствие от меня.
Было совершенно очевидно, чего он от меня ожидает. "Да ладно, – подумала я. – Надо просто это сделать.
Может быть, будет не так уж плохо".
Но я ошиблась.
Очень медленно и осторожно я села на него сверху. Я по-прежнему думала, что смогу его "переубедить", поэтому вместо того, чтобы направить его член в себя, я склонилась и потерлась о него грудью и бедрами, так чтобы шелк мягко скользил по его коже. Он дернулся:
– Не так. Ты должна понять: твое удовольствие – это мое удовольствие.
– Но, Хьюго, это и есть мое удовольствие – дотрагиваться до тебя, целовать тебя.
– Сделай это, Лора. Давай.
Может быть, мне нужно было встать и уйти. Трудно объяснить, почему я этого не сделала. Все, что я могу сказать в свое оправдание, – я была замужем меньше трех недель, и мне отчаянно хотелось, чтобы у нас все получилось. Ведь люди не сдаются всего после трех недель, правда? К тому времени я уже знала Хьюго достаточно, чтобы понимать: нужно жить по его правилам, или он сделает твою жизнь невыносимой. Я собиралась изменить его, мне только требовалось время. И в тот момент я была не готова начать отстаивать свою точку зрения и справляться с последствиями этого. Поэтому я сделала так, как он хотел.
Панталоны были такими широкими, что мне даже не пришлось их снимать, и я просто опустилась на него. Я прекрасно понимала, что оргазма мне не получить ни за что, но не знала, ожидает ли его от меня Хьюго. Но глаза у него все время были закрыты, поэтому сымитировать удовольствие мне не составило труда. Видит бог, в свое время у меня его было достаточно. Единственно, я не знала, как долго, по его мнению, я должна была продержаться, и я решила, что пусть это будет как можно быстрее. В крайнем случае можно списать все на то, что я слишком долго ждала. Не буду вдаваться в детали – это излишняя информация, – но я проделала все очень убедительно. Но что же дальше, мелькнуло у меня в голове.
– Сука! Отвяжи меня, сука!
Он никак не мог догадаться, что я притворялась, – я была уверена в этом на сто процентов. Я понятия не имела, что опять пошло не так, но тут же кинулась отвязывать его. Сначала ноги, потом руки. А потом он открыл глаза.
Я мечтала увидеть желание во взгляде своего мужа, но это… это была дикая, бешеная похоть. Он рванул ко мне, и на секунду мне показалось, что он хочет меня ударить. Возможно, это было бы даже лучше. Он схватил меня за руку и швырнул на кровать, лицом вниз. А потом овладел мной… и я никогда в жизни не смогу признаться тебе, как именно. Все, что я могу сказать, – это было настоящее зверство.
Я вскрикнула. Просто не могла сдержаться. Но он или не слышал меня, или не обратил на это внимания. Единственный положительный момент заключался в том, что продолжалось это совсем недолго. Он кончил меньше чем за минуту – лишнее доказательство того, как сильно он был возбужден. И все это без единого слова. Я лежала на кровати, по-прежнему лицом вниз, и всхлипывала, когда услышала, как хлопнула дверь.