Горячий лед - Фридрих Незнанский 23 стр.


- Ладно, ладно! Когда это я так ныл?

- Ну, это я утрирую…

- Ты лучше скажи, чего хорошего госпожа Фортуна нам преподнесла на сей раз?

- Так вот, слушай. В дальневосточном порту Находка некий таможенник, кажется, по фамилии Козловский, обнаружил крупную партию героина. Героин был привезен на колумбийском судне "Анжелина", которое везло замороженные бараньи тушки… В одной из таких тушек и был найден алюминиевый ящичек, содержимым которого и оказался героин. Тебе это ни о чем не говорит?

- Так, ты не темни. Говорить-то, может, и говорит, только хотелось бы побольше фактов.

- Какой ты, Гордеев, все-таки твердолобый! Факты ему подавай! А еще адвокат успешный считается… А ему все по полочкам разложи, факты предоставь, тогда он допрет! Самому додуматься - это никак?

- Я попросил бы!

- Ну, неужели у тебя при упоминании о бараньих тушках не срабатывает определенный рефлекс, как у собаки Павлова?

- У меня что, непременно должно начаться обильное слюноотделение при упоминании, как ты говоришь, о бараньих тушках? Давай, договаривай. Я уж все понял. И так…

- И что же ты понял? Мне интересно просто…

- Полагаю, что "Анжелина" привезла из далекой Колумбии бараньи тушки для одного очень известного российского "холодильника". Этого ты хотела от меня добиться?

- Ай, молодец, Гордеев, пять баллов! Только тушки-то были привезены уже из Новой Зеландии. Привезены были в Колумбию, где и начинялись обильно ядовитым порошочком. А из Колумбии прямиком в Россию. В "Московский холод".

- Вот геморрой-то, извини за выражение…

- Ничего, ничего, я привыкла…

- И кто же это все придумал-то?!

- Михаил Васильевич Соболев, надо полагать.

- Да ладно тебе! Это что же выходит? Я - адвокат наркоторговца? Нет, так дело не пойдет! - Голос Гордеева звучал растерянно, дело принимало неожиданный поворот.

- Ну а ты как думал! Все сходится! Соболев нанял Синицына, чтобы тот убрал Колодного, который, видимо, что-то прознал насчет этой торговли, насчет наркотиков. Жена Соболева, видимо, хоть и с трудом верится, благородной женщиной оказалась…

- Ну, подожди… А Буздыган? А Старостина?

- Да вся эта заварушка из-за денег завязалась наверняка. Видно, они тоже знали о героине…

- Нет, Лена. Я сомневаюсь…

- Чего тут сомневаться-то!

- Ты же сама говорила, что у Колодного с Соболевым были хорошие отношения!

- Ну, не знаю. Можно найти массу причин… Может, Колодный не хотел меня в это дело посвящать…

- Еще бы! Но, может быть, он не хотел тебя посвящать в их истинные отношения совсем по другой причине? - решил подколоть Лену Гордеев, однако его шпилька прошла незамеченной.

- А может быть, Соболев играл роль, строил из себя хорошего приятеля, а сам в это время вынашивал в голове план убийства Колодного?.. В общем, масса объяснений.

- Да… Но… В общем, хорошо ты все раскладываешь, а все равно что-то не сходится.

- Да что не сходится-то?

- Ну, не знаю… Ощущение такое, что что-то не сходится… Что-то не так… У меня предчувствие… Интуиция, если хочешь…

- Не хочу! Ой, Гордеев! Только своими чутьем и интуицией не морочь мне голову, пожалуйста! Я и так этого наслушалась в своей жизни выше крыши!

- Хорошо. Но все равно… Я должен в этом деле разобраться. Я так не могу. Я практически уже начал доверять Михаилу Васильевичу… Я должен его еще допросить…

- Угу, если он оклемается еще!

- Должен. Врачи говорят, что он на поправку пошел. И что скоро уже до него посетителей будут допускать.

- Вот и наведаемся! Может, нам чего интересного расскажет. Эх, Гордеев! Доверчивая ты душа! Даже не верится, что адвокат. Ладно. Пойду я. Между прочим, у меня с минуты на минуту на руках будет ордер на обыск "холодильника"!

- Да? Ну, удачи тебе… Обязательно позвони, расскажи.

- Договорились. Ну, целую.

- Пока, ненаглядная.

- Счастливо, мой цыпленочек.

С полученным ордером на обыск и соответственно с нарядом и специалистами, Лена предстала перед дверями "Московского холода" около двенадцати часов того же дня. Сотрудники "холодильника" были напуганы и удивлены. Но напуганы, конечно, больше.

Лене неинтересно было знакомиться с теми, с кем в свое время познакомился Гордеев. Но увидаться с некоторыми из них ей все же пришлось. Так, при самой процедуре присутствовал непосредственно заместитель директора. Лена даже не удосужилась узнать его имя и отчество. Он все время охал и театрально разводил руками. Пытался что-то спрашивать у Лены, но та вела себя так, словно перед ней пустое место. А ведь именно пустым местом этот заместитель и был. Во всем предприятии нельзя было сыскать более пустого человека и работника. Это Лена и поняла при первом же на него взгляде. У нее вообще была одна, почти мистическая, черта - она могла сказать, что перед ней за человек, единожды увидев его.

Если бы неискушенный зритель посмотрел на этот обыск, то перед ним предстала бы сюрреалистическая картинка: темные холодильные камеры, где холод обрел зримую оболочку и парил по камерам в виде сгустков дымка, подобного тому, какой вылетает изо рта на улице зимой, в виде инея оседает на тушах красно-бордового цвета. Эти туши неисчислимы, они подвешены к потолку, и среди них можно заблудиться, как можно заблудиться в древнем полуразрушенном городе среди многочисленных колонн. И вот в этих необозримых просторах, наполненных сплошь бараньими и свиными тушами, снуют туда-сюда люди. На них странная форма - костюмы против обморожения. Все это несколько напоминает обширную научную лабораторию, в которой тоже люди в формах ходят среди миллионов пробирок, колбочек, мензурок, делают какие-то пробы, что-то записывают. Только, в отличие от тех самых ученых, здесь люди просвечивали тушки рентгеном, составляли протокол.

Результат был ошеломляющим: на одну тысячу бараньих туш приходилась одна, обильно напичканная героином. В результате таких тушек обнаружилось десять.

По всем правилам соответствующий товар изъяли, а предприятие опечатали.

- Что-что? Что такое здесь происходит? - затарахтел замдиректора.

- Прикрываем вашу лавочку, - коротко ответила ему Лена.

- Простите, но… Но как же? Как же? Я не знал ничего ни о каких наркотиках! Помилуйте! Да я никогда… Как же Михаил Васильевич?..

- А вот Михаил Васильевич, по всей видимости, знал, - сказала Лена.

- А мы-то как?

- Уважаемый! Что значит "мы-то как"? Если предприятие закрывается, какие тут могут быть вопросы?!

- То есть подыскивать себе новую работу? - сокрушенно поинтересовался Евгений Георгиевич.

- Ну, если вы считаете, что не будете способным возглавить предприятие…

- Что? Вы предлагаете мне встать на место Михаила Васильевича?! - глаза его наполнились ужасом.

Лена ничего ему не предлагала, но именно это и предполагала - совершенно бесполезный человек этот заместитель, до дрожи в коленях боящийся всякой ответственности, возложенной на него.

- Ну что ж, - пожала плечами Лена. - Думаю, нам с вами еще предстоит встреча.

- Встреча? - опять испугался зам.

- Да. Всякие формальности. Показания дать… В общем, ждите извещения.

Лена чувствовала себя Александром Македонским, и никак не меньше. Вот она - победа! Вот оно - ни с чем не сравнимое ощущение. Все вокруг казались ей поверженными в прах, жалкими червяками. Это была та самая прекрасная, чистая победа, когда победитель настолько силен, что может проявить свое великодушие и доброту. Лена чувствовала себя именно таким победителем. Ее победа была непререкаемой! Но все же она ощущала некую жалость ко всем служащим. Ну в чем на самом деле они виноваты? Теперь из-за этого их директора, который занимался грязными делишками, сотни людей остались без работы. Да и вообще из всех преступников Лена больше всего ненавидела наркоторговцев, сеющих повсюду зло и заразу. Можно было себе представить, насколько она ненавидела теперь Соболева.

Пока она коротко разговаривала с заместителем директора, некоторые из служащих проходили мимо с совершенно убитыми лицами, кто-то испуганно выглядывал из-за двери. Лена увидела очень красивое женское лицо, было в нем что-то восточное - черные длинные волосы, смуглая кожа, чуть раскосые глаза. В ней еще сильнее выросла злоба на Соболева.

"Вот в чем виновата эта девушка? - подумала Лена про нее. - Чем она виновата, что теперь осталась без работы? А работа-то, небось, хорошая! Никому такую работу терять не хочется! А для этой восточный женщины и подавно! Она наверняка столько скандалов вынесла в семье в связи с устройством на работу! Это для нее просто спасение!"

Уходила Лена с каким-то двойственным ощущением. С одной стороны, ей было приятно - она одержала победу! Ей доверили сложное дело, и она с ним справилась. С другой стороны, ей было обидно, что вместе с настоящим преступником пришлось пострадать невиновным людям.

Гордеев понял настрой Лены, когда она позвонила ему по телефону. Никакие уговоры, никакие доводы не могли бы переубедить ее, она видела в Соболеве средоточие чуть ли не всего мирового зла. Поэтому Гордеев справедливо рассудил, что брать ее с собой в больницу к Соболеву не стоит.

А между тем Соболев уже пришел в себя, и врачи допускали к нему посетителей.

Гордеев пришел с серьезным намерением - узнать наконец-то всю правду и решить для себя, стоит ему по-прежнему оставаться адвокатом Соболева или отказаться от защиты.

Соболев несколько изменился. Он лежал в кровати осунувшийся, бледно-желтый, с темно-фиолетовыми кругами под глазами. Но был повеселевшим. Сквозь прозрачную занавеску на окне в комнату пробивались лучи летнего солнца. У, него на тумбочке стояла ваза с цветами. Рядом с его кроватью сидела его жена. Ирина встала со стула, когда Гордеев зашел в палату.

- Здравствуйте, - рассеянно поздоровался он.

- Здравствуйте, - кивнула головой Ирина.

- А! Юрий Петрович! Навестить меня пришли? Очень любезно с вашей стороны! - Голос Соболева приобрел свою силу.

Немного помолчали.

- Красивые цветы, - сказал Гордеев.

- Да, это Ириша притащила. Я и не ожидал. Согласитесь, как-то это странновато - у мужчины в палате цветы! - Он рассмеялся.

- Михаил Васильевич, я, собственно, по делу пришел…

- Да, да, конечно… Адвокаты, они без дела по палатам не ходят… Иришка, - обратился он к жене. - Ты не могла бы нас оставить? Ненадолго, на пару минут. Нам с Юрием Петровичем действительно нужно поговорить.

Жена Соболева кивнула. Она поцеловала Соболева в лоб, поправила его одеяло и вышла.

- Я выйду в холл, туда, где общий телевизор, пожалуйста, позовите меня сразу, как освободитесь, - сказала она Гордееву.

Тот согласно кивнул и плотно закрыл за ней дверь.

- Вы садитесь, Юрий Петрович, - гостеприимно предложил Соболев. - Хотите все знать?

Гордеев удивленно посмотрел на него:

- Да уж, Михаил Васильевич, после известных событий я бы не отказался знать все.

- Что вас интересует прежде всего? С чего начать?

- С чего начать?! - воскликнул Гордеев. - Вы готовы мне все по пунктам разложить? Интересно, а что же вы раньше ничего мне не говорили?

- Да у нас с вами и времени-то пообщаться как следует не было, Юрий Петрович!

- Ну да, ну да. Михаил Васильевич, вы понимаете, что вам сейчас выдвинут обвинение в наркоторговле? Вот и хочется все узнать…

- Наркоторговля… н-да, - протянул Соболев. - И что же вы посоветуете?

- Давайте, для начала вы ответите на мои вопросы. Только подробно и честно.

- Хорошо, - вздохнул Михаил Васильевич. - Уклоняться от разговора сейчас вовсе не в моих интересах. Мне и правда нужен адвокат.

- Вот и ладненько. Скажите, вы знали о том, что в тушах, предназначавшихся вашему предприятию, провозили большие партии героина?

- Как не знать, знал, конечно.

- И вы так спокойно об этом говорите? - вознегодовал Гордеев.

- Я просто говорю вам правду. Вы же хотели ее знать! Я знал, чем занимается моя фирма. Моя фирма, но не я.

- Что? Кто же этим занимался?

- Буздыган.

- Так. Хорошо. Ну, а вы-то?

- Я? А что я мог сделать? Меня заставляли…

- Заставляли? Как? Каким образом?!

- Боже мой, Гордеев. Вы же взрослый человек. Вы что, не знаете, как можно заставить человека заниматься противозаконным делом?

- Вам угрожали?

- Да. И, поверьте, их угрозы были совсем нешуточные.

- Постойте, постойте. Вы говорите "их угрозы"? Кто-то был еще? Кроме Буздыгана…

- Да, - вздохнул Соболев. - Это был Яков Колодный.

- Что?! - Гордеев чуть не свалился со стула.

- Ну да!

- Ну да, - повторил Гордеев. - Ведь у Колодного была фирма, которая закупала продовольствие для "Московского холода".

- Вот. видите, Юрий Петрович, вы и без меня, оказывается, знаете немало.

- Скажите, но это ведь не вы убрали Колодного?

- Боже мой, нет! Конечно нет! Как вы могли такое подумать? Я просто пешка в этой большой игре!

- Вероятно, его убил Буздыган?

- Совершенно верно. Так оно и было. Точнее, убили по его заказу. Что-то, видимо, не заладилось в их отношениях.

- Но за что? Хотя… Наркотики - это такое дело… В этом деле друзей не бывает, бывают только враги.

- Вы очень проницательны. Я, честно говоря, не особенно посвящен в это дело. Я ведь только орудие. У меня право подписи, а следовательно, и все шишки" на меня. Зиц-председатель, как в романе Ильфа и Петрова. А что касается Колодного и Буздыгана… Ну, что-то у них пошло наперекосяк. Что-то они не поделили… А может быть, кто-то из них стал жульничать. Вопрос был в том, кто успеет первым… Первым успел Буздыган. Хотел стать единоличным хозяином такого предприятия.

- Но подождите… Вы что, знали об этом с самого начала?

- О чем? О том, что Буздыган убил Колодного?

- Да, именно о том, кто автор заказного убийства.

- Да, знал с самого начала.

- Но почему же вы не сказали этого мне? Вы ведь и сидели по подозрению в убийстве Колодного! И при этом знали, кто настоящий заказчик?

- Юрий Петрович! Ну, как же я мог рассказать вам тогда! Ну, рассказал бы я. Еще нужно было найти доказательства. Даже вы тогда не нашли бы их! А начали бы спрашивать, откуда я знаю Буздыгана. Что бы я отвечал? А мне угрожали, между прочим! Да и жена у меня…

- Постойте! Значит, вот для чего Буздыган похитил вашу жену… и вашу любовницу. - Последнюю фразу он сказал, наблюдая за реакцией Соболева.

- Нет, - протянул Соболев, и лоб его сразу же перерезала череда глубоких морщин. Видно было, что насчет любовницы его мучают определенные сомнения.

- У вас появились какие-то подозрения по поводу Ульяны Старостиной?

- Ay вас? - Все же Соболеву жаль было расставаться с иллюзиями о бескорыстной любви. И не хотелось сейчас - вот так, вслух обвинять близкого ему человека.

- У нас есть прямые доказательства, что это именно она травила вас мухоморами.

- Стерва! - только и сказал Соболев. - Хотя… Вы знаете?.. Ведь я был в сознании, когда меня привезли к Буздыгану. И там была она, Ульяна. Понимаете, она была с ним! Она - его подельница! Уж о чем, о чем, а об этом я даже не догадывался!

- Да. Мы так и подумали. Но тогда какой смысл был травить вас мухоморами?

- Я вам скажу, зачем она это делала, - немного подумав, ответил Соболев, решивший все же говорить начистоту. Ведь адвокат - он как доктор, если не рассказать обо всех симптомах, он не сумеет помочь. - Понимаете, Ульяна - это та еще штучка! Она всегда работает на себя и никогда на кого-нибудь другого. Это была ее собственная игра. Вы знаете, у меня было завещание, где акции "Московского холода" и все остальное имущество я делил между ней и моей женой. Видимо, Ульяна хотела, чтобы я поскорее, так сказать, дал дуба. - Он хмуро усмехнулся и повторил: - Вот стерва!

- Поэтому, когда вы увидели ее в доме Буздыгана, вы решили исключить её из своих наследников.

- Именно, именно!

- Подождите! Все равно не все ясно. Я, кажется, запутался еще больше! Или нет… Все играют свои игры… Какую игру тогда вела ваша жена? Ведь это она посадила вас за решетку!

- Да вы её сами спросите. - При этом Соболев нежно улыбнулся. - Она же там, в коридоре…

Ирина сидела одиноко в большом холле и смотрела какое-то ток-шоу, которыми так богата дневная программа телевещания. Вид у нее был несколько умиротворенный и даже благостный. Гордеев обратился к ней:

- Ирина Петровна, у меня к вам один-единственный вопрос. Зачем вы давали ложные показания? Зачем говорили, что это ваш муж убил Колодного? Зачем вы засадили его в тюрьму?

Ирина улыбнулась:

- Я делала это из личных соображений и даже не знала, что это принесет такую большую общественную пользу! Ведь согласитесь, если бы Миша не посидел в тюрьме, сколько еще длилось бы это дело!

- Да, вы правы. Но предугадать всего этого вы не могли. Так какие же были ваши личные соображения?

- Я боялась за Мишу, за его жизнь. Я очень боялась, что его убьют. И это, как выяснилось, уже делали. Медленно, но планомерно они убивали его. Я хотела избавить его от смерти, вот и дала ложные показания. Тюрьма была для него спасением.

- Вот, значит, как все было? Теперь-то картинка вырисовывается! - Гордеев встал и подошел к окну.

Некоторое время Юрий просто смотрел через стекло. Туда, на больничный двор, где никого не было. Сонное царство - тишина и спокойствие. Никто из больных не прогуливался по аллеям, не сидел на скамейках. Видно было, что сейчас время "тихого часа" - все отдыхают по палатам, пережидая, когда спадет жара.

Когда Гордеев снова повернулся к Ирине, он был похож на восторженного ребенка, который только что сам отгадал сложный ребус.

- Вы действительно сделали огромное дело, засадив вашего мужа за решетку! - воскликнул адвокат. - Как только Михаил Васильевич оказался в тюрьме, весь бизнес остановился! Ведь право подписи было только у него! Его нужно было поскорее вытаскивать! Поэтому преступники наняли меня и готовы были отдать любые деньги. Михаила Васильевича освободили. Но мухоморы сыграли свое дело. А Ульяна… - тут Гордеев осекся, посмотрев на Ирину.

Но женщина только кивнула ему в ответ, видимо, ей все уже было известно про бывшую любовницу своего мужа. Гордеев предложил вернуться в палату к Соболеву и там продолжил:

Назад Дальше