Карен удержал выходившего из комнаты Кондрата:
– Ты правда хотел отрезать ему яйца?
– Борису? Кхы-кху-кху, – скупо прокряхтел-просмеялся Кондрат. Затем ответил серьёзно: – Нет. Даже не думал его этим пугать – ты же шутил.
– Я говорил серьёзно.
– А-а-а. Понятно.
Кондрат ушёл. Карен так и не понял, что именно Кондрату стало понятно.
Итак, гонка преследования всё более убыстрялась – бросок в Йемен, а там… там… Неужели всё решится? Неужели?
Глава 21
Кондрат был прав. Выяснить, куда улетел Данилов и его люди, в аэропорту не удалось. Мало того, чересчур любопытные "гяуры" вызвали тревогу у бдительных работников аэровокзала, и с трудом удалось избежать вмешательства полиции. А она после памятной "революции" была беспощадна, особенно к европейцам…
– Здесь не Европа и не Россия – мы христиане, и к нам относятся очень настороженно, если не враждебно. Особенно после этих "революций" в Северной Африке и на Ближнем Востоке! Теперь мы, европейцы, во всём виноваты! Хорошо, что не обратили внимания на самочувствие наших "гостей", – пояснил Кондрат Карену уже во время посадки в самолёт. Сейчас он снова был не покорным, слепым орудием, а всеопытным опекуном. Карен внимал ему с ненавистью.
Он посмотрел на усаженных в соседние кресла самолёта сонную от успокоительного укола Ларису и невозмутимого Бориса. Вокруг разместились приглядывающие за пленниками боевики. Что-то Борис подозрительно покорен, подумал Карен. Как бы не выкинул "фортель" во время полёта.
Карен бросал короткие взгляды на Бориса, и его спокойствие внушало ему уверенность – он сдал Данилова, тот реально в Йемене.
Кондрат, вставив в уши мизерные наушники и кивая в такт мелодии, принялся грызть сухарики из пакетика. "Мне надо научиться держать себя в руках, – думал Карен. – Моя нервозность воспринимается окружающими волками дяди Армена как слабость. А я теперь должен быть сильным. Я и был сильным, всегда был сильным, только в другом, я могу держать удар в ежедневных битвах с обыденной реальностью". Теперь ему стало понятно, почему он так долго не мог выбиться наверх: ему требовалось для успеха стать таким же хищником, как эти – Кондрат, Борис и даже "жестокий волк" дядя Армен.
Дядя Армен – самый главный и опасный хищник.
Чем спокойнее и увереннее человек в экстремальных ситуациях, тем он сильнее для остальных. А сила – грубая, животная, приносящая другим страдания и даже гибель – это главное, что приводит к успеху, вот что понял для себя Карен, начав бандитскую жизнь после исчезновения любимой супруги. Дядя Армен поистине страшный человек – за считаные дни из-за него столько людей лишилось жизни!
Карен представил, как старик Данилов обнимает обнажённую Лолу. Кровь сразу бросилась в голову. Злясь на свою несдержанность, Карен сжал и разжал кулаки, медленно выдохнул. Надо быть спокойнее. Всё под контролем. Сейчас он реально контролирует ситуацию, а не старый павиан, совративший его жену.
Объяснение Кондрата, что Данилов уехал с Лолой в Йемен отдыхать, не удовлетворяло Карена – какой может быть отдых в краю погонщиков верблюдов? Йемен – одно из отсталых государств Аравии. Там до сих пор неспокойно, страна на грани нового распада. Множество банд вели самостоятельную политику, и население было вооружено сверх всякой меры. Даже аульные подростки щеголяли автоматами. Убогость, горы, жара. Что в этом притягательного могло быть для Данилова, любителя роскоши и комфорта. В конце концов, там просто небезопасно!
По словам Бориса, люди Данилова полетели в Аден – это город на берегу моря, основной порт Йемена.
Прежде чем лететь туда, Карен долго изучал город по ноутбуку через интернет-сайт, смотрел фотографии, сделанные с высоты птичьего полёта, рассматривал зигзаги улиц и россыпи домов на снимках со спутника. В Адене расположен большой нефтеналивной терминал. Много военных судов на рейде – американских и стран НАТО. Но в городе есть консульство России. Карен нашёл, где находится отель "Махмуд". Не так далеко от аэропорта – несколько минут на такси. Перед посадкой в самолёт Кондрат забронировал номера в этом отеле. Карен подумал, что Кондрат действовал в Египте неправильно. Им повезло, что банда Данилова покинула Египет. Нахрапом Данилова не возьмёшь, на то он и "дон" – он опытен, и его близкая охрана так не "проколется", как Борис. Прежде чем атаковать, план действий должен быть просчитан до мелочей. Наверное, зря Кондрат поспешил с номерами в "Махмуде".
Карен хотел поделиться своими опасениями, но Кондрат счастливо грезил – его глаза были закрыты, а губы растягивала улыбка идиота. Музыка в его наушниках звучала так громко, что Карен разобрал – убийца умилялся сладким переливам флейт. Кондрат кайфовал от Моцарта – удивился Карен и подумал: видимо, у него с мозгами не всё в порядке. Любить Моцарта и убивать людей – разве в нормальных мозгах такое совместимо?
В полёте Карен задремал. Когда самолёт приземлился, Кондрат толкнул его в плечо:
– Карен, мы на месте.
– Да… О, заснул. Блин, я весь мокрый. Как душно. Ужас.
– Сейчас выйдем из самолёта, там посвежее. Данилову придерживай, – обратился он к Вазгену, – она как не живая!
Тот оскалился:
– От такой дозы…
– Всё, выходим. Тихо, спокойно. Борис, тебе особое приглашение требуется? Что сидишь?
– Жду твоего приглашения. Личного.
Вазген озлобленно скривился, сжал кулаки, нависая над сидящим Борисом. Тот спокойно встал, огромной рукой отстранил маленького Вазгена с прохода:
– Следи за мной, чтобы я не сбежал!
Кондрат добродушно рассмеялся. Поддерживая за локоть сонную Ларису, он упёр могучий кулак в плечо Бориса:
– Боря, бросай Данилова, у нас надёжнее.
– Ты так думаешь или твой хозяин?
– Я так думаю!
– А Карен как думает?
Карен, взглянув на Бориса снизу вверх, прошипел:
– Убью тебя, если соврал!
– Я сказал тебе, что мой "дон" в Адене – ищи! Хочешь, я его сам найду и позвоню тебе?
– Считаешь меня идиотом?
– Я такого не говорил. Что толку, Карен, что ты его найдёшь? Это Данилов – не тебе с ним равняться.
– Борис, рот закрой, – сразу построжал Кондрат.
Все медленно потянулись к выходу из самолёта.
Пройдя все формальности в аэропорту, в справочной выяснили, где есть хороший отель, расположенный подальше от "Махмуда". После объяснений Карена Кондрат согласился – нахрапом на Данилова переть не стоит.
Отель, который им понравился, был рядом с морским портом.
– То, что нужно, – одобрил Карен. – Едем обустраиваться. Кондрат, отправь двоих ребят к "Махмуду" на разведку.
– Хорошо.
Взяли сразу три машины такси. Кондрат, сидя рядом с Кареном, сказал обеспокоенно:
– Оружия у нас нет. Думаешь, у людей Данилова огнестрельное имеется?
– Думаю, да. У них сильные связи среди арабов. Он и сюда поехал потому, что у него здесь есть "лохматая" рука. Данилов совсем не простой человек.
– Карен, мы всё это знаем. Сейчас устроимся в отеле, наши ребята вернутся из разведки, и подумаем, как надавить…
– Кого послал?
– Ашота и Мишу. Они парни загорелые, не будут бросаться в глаза.
Пока оформились, разместились по номерам, все очень проголодались. Лариса, как только её опустили на широкую кровать, мгновенно провалилась в глубокий сон. Бориса связали скотчем. Разведчики ещё не возвратились. Всей командой спустились на первый этаж, в ресторан, заказали жареной баранины, овощей с рисом, крепкого чая и кофе.
– Как думаешь, сможем задавить Данилова? – тревожась, спросил Карен Кондрата.
Пока ожидали заказ, пили крепкий чай – он ударял в голову не хуже алкогольного коктейля. В ресторане было прохладно и свежо, да и в городе, и в отеле не чувствовалась духота, хотя на улице было градусов сорок по Цельсию. Спасал лёгкий бриз с моря.
Вечно голодный Вазген, даже отобедав, ушёл из ресторана с лепёшкой и куском мяса во рту. Заглянув в свой номер, он чуть не подавился, кусок встал поперёк горла. Бориса в номере не было!
– Что? Борис сбежал?! Я убью тебя! – заорал Карен в истерике, схватил жалкого Вазгена за грудки и, приподняв к своему лицу, как следует встряхнул.
Кондрат сжал плечо Карена:
– Что стряслось? Успокойся! Отпусти же, наконец, Малыша.
Карен оглянулся на огромного Кондрата, лицо которого было перекошено злобой.
– Ты почему лезешь не в своё дело?
– Вазген мой человек, Карен. Ты не имеешь права на него орать.
– Что? Я здесь главный! – взбесился Карен.
– Сомневаюсь. Босс велел нам тебе помогать, но ты свои законы здесь не крути.
– Кондра-а-ат! Я племянни-и-ик…
– Ты про это когда вспомнил? Три дня назад?
Карен сразу потух. Пелена гнева сошла. Вокруг были враждебно настроенные мужчины, и он не был их авторитетом. Внутренний голос испуганно взвизгнул: "Убьют, и никто следов не сыщет!"
– Он упустил Бориса, – тоном оправдания произнёс Карен.
Кондрат поглядел на Вазгена.
Тот стоял, оправляя рубаху, явно смущённый. Чувствовалось, что такого прокола он от себя не ожидал.
– А что? Мы его связали, пошли покушать…
– Сейчас он нас сдаст Данилову, Вазген.
– Кондрат, Данилов не нападёт – у нас людей больше… Данилов умный. Он просто отвалит по-тихому…
– Отвалит? И увезёт мою жену?! – вскричал Карен.
Кондрат отмахнулся:
– Успокойся, Карен, веди себя как мужчина, без истерик. Твоя баба нас интересует в последнюю очередь.
– Мне дяде позвонить?
– Звони! Достал уже! Тебя дядя сюда послал не ради твоей бабы, а чтобы ты показал себя, ты же только обделываешься ежеминутно!
– Кондрат, не надо так со мной!
– И со мной так не надо, парень.
Кондрат демонстративно отвернулся от Карена, и все боевики Толстого Ары сошлись сплочённой группкой, тихо разговаривая в кругу и ясно давая понять Карену, что он провалился и утратил контроль над людьми.
В номер вошёл толстенький, низкорослый, но очень широкоплечий Карапет (прозвище у него было от его фамилии Карапетян).
– Что? Что случилось? – опять взорвался злобой и нетерпением Карен.
Карапет был растерян и даже не мог говорить, он только хватал ртом воздух, словно от удушья, а его испуг был виден за версту.
Карапет молча указал рукой на дверь.
Кондрат и все остальные ждали объяснений.
– Дочь Данилова сбежала! – вскричал Карапет.
– Нет! – Теперь сам Кондрат скривился, как от зубной боли, посмотрел на побледневшего Карена и обернулся к своим парням: – Поймать её, любой ценой! Если Данилов получит свою дочь – мы покойники!
Боевики молча выбежали из номера.
– Всё плохо? – робко спросил Карен.
Кондрат очнулся от тяжёлых мыслей (он изначально был против атаки на Данилова и его банду – захватил тот Лолу, ну и хрен с ней! Не стоила она войны, которую теперь развязали):
– Что?
– Мы в жопе?
– В полной… – рыкнул Кондрат…
Лариса очнулась сразу – пелена одуряющего тумана вмиг спала, и мозг заработал чётко, настолько чётко, что Лариса успела подумать: "Было бы неплохо прикупить дури, какой меня накололи, после неё мысли ясные, как никогда".
Она встала, одёрнула измятое платье (за всё время плена её впервые не связали и не было охранников), потянула на себя дверь – закрыто, уверенно взялась пальцами за язычок замка и повернула – последовал щелчок. Неужели свобода? Так просто?
Мозг уже анализировал ситуацию. Они вышли на отца? Заплачен выкуп, и её оставили всемогущему родителю? Что сейчас будет? Сопли, слёзы, наигранные тёплые чувства? Если за дверью она увидит отца, как себя поведёт? Как поведёт себя он? А что, если с ним Савватей? А вдруг там бандиты? Полный коридор бандитов! Поэтому её и не сторожат в номере.
Лариса отворила дверь и вышла в коридор – никого.
До лифта она донеслась за семь секунд, нажала на кнопку вызова и ещё минуту мучилась: "Ну же! Ну… Скорее… О господи…" Лифт пришёл, и он был пуст. В этом плохоньком отеле в лифте не было служащего, отвечающего за спуск и подъём клиентов. Лариса сама нажала на кнопку с номером "1".
Лифт спустился.
Лариса вышла в оживлённый вестибюль. До неё никому не было дела.
Через минуту она торопливо шла по оживленной улице. Пятиэтажные дома, выкрашенные в белый цвет, пальмы, редкие машины.
Лариса махнула рукой.
Такси возникло словно из воздуха.
Лариса заглянула в салон. Лицо таксиста-араба было изъедено морщинами. Он не походил на примерного водителя такси. Таким уродам свыше предназначено в темные ночи грабить прохожих.
Лариса хотела проанализировать, стоит или нет садиться в машину, но её рот сам задал вопрос по-английски:
– Рашн консулэйт?
– О-кей, леди. Тэн минуте! – Водитель утвердительно кивнул и улыбнулся.
Уже оказавшись на заднем сиденье, Лариса подумала, что таксист не такой уж урод. Обычный мужик. И он не араб, а индус. Местный гастарбайтер.
Если она доберётся до консульства, она покажет Карену и его чертям!
…Вернувшиеся из разведки Миша Сарасян и Ашот напрасно толкались в запертые двери номеров – никого из их подельников в отеле не было.
– Ну? – обернулся к Ашоту Миша. – Ты что-нибудь понимаешь?
– Думаю, происходит что-то нехорошее…
Такси притормозило у кованой ограды трёхэтажного особняка белого цвета, выстроенного в колониальном стиле, с колоннами, широкими ступенями крыльца, узкими окнами-фрамугами. За оградой, перед зданием, был разбит яркий цветник, росло много низких кустистых пальм, а четверо гвардейцев с автоматическими винтовками М-16 (двое у ворот, двое у крыльца), в белых касках, прогуливались, переговариваясь друг с другом на приличном расстоянии.
Лариса испуганно смотрела на здание через окно такси, мозг настороженно твердил: "Российского флага нет. Почему?"
Она посмотрела на обернувшегося к заднему сиденью индуса – он ждал денег. Лариса уверенно заговорила по-английски, поняв, что таксист знает этот язык так же, как и она.
– Русское консульство?
– Точно так. Русский дом! Леди, сто долларов, пожалуйста.
– Что? Сто долларов? Обалдел? – разозлилась Лариса. Она знала, что таксисты в таких затрапезных странах, особенно в Африке и Южной Азии, дерут с белых туристов не три, а сто шкур. А этот гастарбайтер вовсе обнаглел! Сидел бы в своей Индии! Урод! – Пошёл на хрен! – заорала она в лицо таксисту, демонстративно выставив палец на привычный американский манер. – Пошёл вон, урод! У меня всё равно нет ни цента!
Она толкнула дверцу и рванула к воротам консульства. Стоявшие у ворот бравые гвардейцы среагировать не успели – она резво юркнула в узкий проём между створок из ажурного металла и побежала к дому, голося изо всей силы:
– Господин посол! Господин посол! Товарищ посол! Спасите меня!
Взбешенный индус-таксист, ринувшийся в погоню за беглянкой, попал в руки охраны. Ему безжалостно разбили лицо прикладом винтовки и обрушили на пыльную мостовую.
Таксист вскочил на ноги, оттолкнул одного из гвардейцев и, визгливо ругаясь, побежал обратно к своей машине. Его не преследовали, всё внимание обратилось на Ларису.
"Не пробиться мне", – обречённо подумала Лариса, когда два солдата у входа в здание крепко стиснули её с двух сторон.
– Спасите! – вскричала она снова, и получила сильнейший удар по губам кулаком. Сознание не отключилось, а внутренний голос сообщил Ларисе: "Губы разбили, уроды. Сейчас весь рот опухнет, буду на бомжиху похожа. Господи. Почему ты бросил меня?"
Вдруг дверь отворилась и на крыльцо вышел тщедушный мужчина лет сорока пяти, в очках, с болезненными мешками под глазами.
Сознание Ларисы возликовало: "Спасена!"
– Господин посол! Товарищ посол! Я россиянка! Я попала в беду! Спасите меня! Спасите!
Ларису ещё раз огрели кулаком, теперь по загривку.
Тщедушный мужчина повелительно рыкнул на солдат местной гвардии. Ларису не отпустили, но позволили говорить.
– Вы кто? – спросил мужчина по-русски.
– Я Лариса Данилова. Россиянка. Меня похитили бандиты. Я сбежала. Помогите! Спасите меня! Моя жизнь в опасности!
– Паспорт есть?
– Паспорт? Откуда у меня паспорт? Вы с ума сошли! – Лариса опешила. Её с двух сторон держали в крепких тисках гвардейцы. – Я убежала из плена. Меня хотят убить! Спасите меня! Пустите! Сделайте запрос. Мой отец Данилов Иван Сергеевич – его все знают в Краснодарском крае! Пожалуйста. Мы вам хорошо заплатим!
Лариса видела, что её слова не трогают спокойного, циничного человека, у которого всё хорошо, и он не хочет напрягаться. Сейчас он уйдёт и закроет за собой дверь. Требовалось чем-то заинтересовать его.
Она визгливо вскрикнула, дернувшись в крепких руках солдат:
– Благодарность не будет иметь предела!
– Девушка, мне нужен паспорт. Чем вы докажете, что являетесь россиянкой?
– Я русская!
– И что? Может, вы гражданка Украины, Израиля, Германии, США. Может, вы гражданка Йемена, сбежали от мужа из-за семейных обстоятельств! И я должен в это вмешиваться?
– Я правда гражданка России. Я русский человек. Спасите меня, господин посол.
– Я не посол! Раньше здесь была другая страна – Народная Демократическая Республика и в Адене было посольство. Теперь страна объединилась с Северным Йеменом, и столица теперь в Сане, там и посольство. А это консульство. Обычное консульство, и вашего вопроса здесь не решить!
– Господин посол! – Мозг Ларисы затопило отчаяние. Даже гвардейцы вдруг отпустили её и отошли. Она разрыдалась. – Господин посо-о-ол!
– Я не посол! – повторил мужчина. – До свидания! – Он собрался уходить и открыл дверь.
– Но вы русский человек. Если вы меня не спасёте – меня убьют уже сегодня.
– Паспорта нет – ничем не могу помочь. – Мужчина уже отвернулся, но, услышав отчаянный вопль Ларисы, которую снова с двух сторон схватили гвардейцы, собираясь выпроводить за ворота, улыбаясь, остановил их коротким жестом. – Девушка, вы меня поймите, я оказываю содействие только россиянам. Нужен паспорт. Документ. Я не могу верить на слово! Таких посетителей приходит до сотни в месяц! Я не обязан вам помогать!
– Я правда россиянка! Сделайте запрос! У меня российский паспорт! – орала Лариса, упираясь ногами, когда её снова потащили к воротам.
– Езжайте в Сану, там посол. Переговорите с ним – он примет решение, что с вами делать! – прокричал вдогонку мужчина и скрылся за дверями. Щёлкнул замок.
Всё. Она не смогла спастись.
Гвардейцы выкинули Ларису за ограду консульства. Она больно ударилась разбитым ртом о камни тротуара.
Таксист уже уехал. Но кто-то стоял над ней. Лёгкие мужские туфли чуть не задели её лицо. Мужчина ухватил Ларису за плечи и резко поднял на ноги.
– Сбежать хотела? – Это был Кондрат. Он самодовольно улыбался.
Лариса собралась и смачно плюнула в его широкое лицо.
Кондрат ничуть не обиделся. Он не убрал улыбки с оплёванного лица.
– Зачем убежала?
– Кондрат, я лично задушу тебя! – закричала Лариса. – Отпусти меня к отцу!
Она забилась в бессильной истерике, несколько раз ударив Кондрата в грудь кулаком.
Кондрат честно признался:
– Ты же понимаешь – отпустить я тебя не могу. Но я скажу – тебя больше не будут насиловать. Никто и никогда.