Вернувшись в номер, Иванов дождался Шестопалова. Теперь он убедился: тот ничего зря не делает. Вдвоем они спустились в ресторан. Усевшись за столик на четверых, Шестопалов сделал вид, что изучает меню, хотя ясно было - заказ у него давно готов.
- Понимаете, Баграт Элизбарович… Тут такое дело… Только поймите меня правильно. Я примерный семьянин и, вообще, человек далеко не легкомысленный. Но если вы хотите, чтобы мы выглядели теми, за кого себя выдаем, надо, чтобы за нашим столиком находилось приятное женское общество. Причем совсем не обязательно потом - ну, вы меня понимаете - переходить какие-то границы. Но девушки за столиком нужны. Уж поверьте.
- Расслабляет партнеров?
- В какой-то степени и это. Но главное, это некий знак. Указывающий, что мы - серьезные люди. Именно серьезные. Думаю, вы это понимаете.
- Девушки у вас уже приготовлены?
- Разумеется. - Шестопалов усмехнулся. - Я буду через несколько минут.
Он ушел и вскоре вернулся с двумя довольно миловидными девушками, которых представил как Риту и Алису. Каждой из них можно было дать от двадцати до двадцати трех лет. После первых фраз выяснилось, что обе живут в Сочи и заканчивают музыкальное училище. Более разговорчивой и смешливой оказалась Рита, блондинка с курносым веснушчатым носом и большими серыми глазами. В отличие от нее коротко стриженная темноволосая Алиса вступала в беседу лишь изредка, хотя явно была лидером в этой паре. Судя по поведению, нельзя было предположить, что девушки привыкли легко "переходить границы". Можно даже было поверить, что обе часто ходят сюда лишь потому, что здесь неплохо кормят. Что же касается распространения сведений, могущих привлечь "кавказца", знакомство было неоценимым, если "кавказец" действительно крутится где-то около "Жемчуга".
Когда Рита простодушно намекнула, что она с подругой не прочь продолжать знакомство и, может быть, даже сходить с новыми знакомыми вечером в бар, чтобы потанцевать, Иванов, поймав вопросительный взгляд Шестопалова, сказал:
- А что. Очень даже возможный вариант. Но только…
- Да, - подхватил Шестопалов. - Только не сегодня. У нас важный разговор с Москвой.
Чернуха
С девушками Иванов и Шестопалов распрощались сразу после обеда. В оставшееся время, до ужина, Шестопалов посоветовал расслабиться и побродить по гостинице - просто так, без всякой определенной цели. Ибо, по его словам, в дальнейшем времени на это уже не будет, если, конечно, они действительно решили играть всерьез.
Иванов охотно согласился. Ему было важно понять: нет ли в "Жемчуге" кого-то, кто мог знать его по Тбилиси. Если есть, его поездка в Сочи теряет всякий смысл.
Сначала они зашли в бильярдную. Иванов сыграл несколько партий "на интерес", познакомившись таким образом с новыми людьми. Естественно, его эти люди приняли за Баграта Элизбаровича Чубиева, богатого москвича. Затем, спустившись в вестибюль, постояли у игральных автоматов. Ни в бильярдной, ни в вестибюле Иванов не увидел никого, кто напоминал бы его знакомых по Тбилиси.
Перед самым ужином они зашли в бар. Здесь, взяв кофе и усевшись в углу, Шестопалов спросил:
- Баграт Элизбарович… Играть намечено сразу после ужина. Вы готовы?
- Я всегда готов.
- О партнерах я ведь вам ничего не сказал?
- Сказали только - ленинградец и киевлянин.
- Правильно. За ужином вы их увидите. Если мы сядем за наш прежний столик, они будут сидеть недалеко от вас. Ленинградец - Аркадий Кириллович Слизневский. Среди лобовиков известен под кличкой Кока. Сценарист документального кино, но больше известен как коллекционер.
- Возраст?
- Шестьдесят два года. Но выглядит моложе.
- Что он коллекционирует?
- Живопись. Я не особый специалист, но знаю: у Коки есть подлинники Шагала и Бакста. Учтите, играет он, как бог. Память на рубашки бесподобная.
- Понятно. Ну а киевлянин?
- Киевлянин некто Базик. Владимир Базаревич. Вообще-то, Базик из Львова, но уже давно живет в Киеве. Ему чуть за тридцать. По сравнению с Кокой, салага, однако зевать с ним тоже нельзя. По характеру немного неустойчив, взрывной товарищ, но это не мешает ему почти не проигрывать. Считает как машина.
- Во что мы с ними будем играть? В покер?
- Кока и Базик предлагают преферанс. Чернуху.
- Скачки и бомбы?
- Совершенно верно. Скачки и бомбы. А также темные.
- Ясно. Какой у них вист?
- Обычно Кока назначает от трешки до пятерки. Очень редко по рублю. Готовы?
- Отчего же нет. Только такая игра меня и устраивает. Ну а как у Коки и Базика насчет сламы?
Шестопалов покачал головой:
- Исключено. Здесь с этим строго. Лучше лишиться несколько штук, чем реноме. Причем навсегда. Это касается и нас с вами. Учтите это. Всякая помощь в игре друг другу исключена. Каждый полагается только на себя. Вы поняли?
Иванов усмехнулся:
- Понял. Алексей Павлович, у меня ощущение, будто вы волнуетесь. За меня. Угадал?
- Есть немного. Повторяю, партнеры очень серьезные.
- Мы ведь тоже люди серьезные. Идем ужинать? Уже семь.
- Идем.
В ресторане им удалось сесть за тот же столик. Дождавшись, пока официант принесет заказ, Шестопалов сказал:
- Баграт Элизбарович, внимание… Кока и Базик.
- Где?
- Второй столик справа.
Не поворачивая головы, Иванов разглядел тех, кого имел в виду Шестопалов: невозмутимо жующего что-то мужчину в темно-серой тройке и парня лет тридцати в белом джемпере. Парень сидел неподвижно, прижав к губам опустошенный бокал из-под пива. Вот что-то сказал.
Шестопалов вздохнул:
- Они нас заметили… - Повернувшись, изобразил улыбку. Сделал жест рукой, закончив его поднятым вверх большим пальцем. Кока кивнул, что, видимо, должно было означать: все верно, после ужина поднимайтесь ко мне в номер.
Иванов и Шестопалов так и сделали. Поужинав, поднялись на второй этаж, в номер люкс.
Войдя, Шестопалов сказал открывшему дверь Коке:
- Аркадий, позволь представить моего друга. Баграт Элизбарович Чубиев. Человек, за которого я могу ручаться. Так сказать, во всем.
Слизневский, подавая руку, изобразил широкую улыбку:
- Очень приятно. Больше того, польщен. Моя фамилия Слизневский. Прошу, заходите…
В комнате Иванов представился Базику, который, тряхнув ему руку, назвался Володей.
После того как все уселись вокруг низкого и длинного стола, Слизневский хмуро улыбнулся:
- Могу предложить выпить. Коньяк, минеральная вода, кофе… Есть желающие?
Все промолчали.
Слизневский пригладил на висках волосы:
- Понятно. Ну, кто захочет, скажет. Что, как говорится, время - деньги? Приступим?
Открыл ящик стола, в котором лежали нераспечатанные карточные колоды, бумага и карандаши. Посмотрел на Иванова:
- Баграт Элизбарович, во что будем играть? Вы гость.
- Мне все равно. Во что прикажете, в то и будем.
- В таком случае, я предлагаю преферанс. Как вы?
- Прекрасно. В преферанс, так в преферанс.
- Какую пулю предпочитаете? Сочинку? Ленинградку?
- Абсолютно все равно. В какую общество, в такую и я.
- Ну… Мы привыкли играть без ограничений. Допустим, если я предложу со скачками? А также с бомбами и темными?
- Ради бога. С удовольствием сыграю.
- Тогда предлагаю сыграть четыре скачки по пятьдесят. Взявший скачку пишет на каждого по тысяче вистов. Вист - три рубля. Как вам условия? Не против?
Если бы Иванов не был подготовлен Шестопаловым, он наверняка назвал бы предложенные условия зверскими. Ставку же три рубля вист - просто драконовской. Но он, по изложенной Шестопаловым легенде, был Багратом Чубиевым - известным московским лобовиком, поэтому, улыбнувшись, произнес:
- Аркадий Кириллович, на ваше усмотрение. Я же сказал: мне абсолютно все равно.
- Замечательно. Тогда, Базик, будь другом, расчерти. И подними карту.
Подняв карту - ею оказалась дама бубен, - Базик принялся расчерчивать большой ватманский лист. Иванов поднял свою карту, получив бубнового валета. Шестопалову достался король червей, Коке - туз треф. Так они и сели: Шестопалов, за ним Базик, затем Иванов и последним Слизневский. Дождавшись, когда Базик закончил расчерчивать лист, Кока придвинул колоду к Шестопалову:
- Алексей, сдавай. Тебе первому. Колоды меняем после каждой скачки.
Шестопалов с треском перетасовал колоду.
- Как расплачиваемся? - спросил Базик. - Капустой до нуля? Или наличными?
- Капуста до нуля, наличные - разницы нет. - Слизневский следил, как Шестопалов сдает. - Мы же все друг друга знаем. Так ведь?
- Разумеется…
Закончив первый круг сдачи, Шестопалов аккуратно засунул прикуп под лист, чтобы не было видно рубашек. Сдал до конца. И игра началась.
Иванов знал: чтобы подтвердить реноме лобовика, он должен сыграть на равных. Но довольно скоро понял: сыграть на равных с такими партнерами будет не просто.
Через несколько часов, уже глубокой ночью, стало ясно - игры на равных у него не получилось. Первую и вторую скачки взял Шестопалов, третью - Кока. Надо было что-то предпринимать. Он просто обязан взять последнюю, четвертую скачку. Если он ее не возьмет, то проиграет около семи-восьми тысяч. То есть весь свой денежный запас. И главное, пошатнется его реноме, что весьма нежелательно.
В номере стояла тишина. Над столом слышался шелест карт и негромкие возгласы: "разок в темную", "раскрыл", "первые", "вторые", "мизер", "девяти нет", "подержусь", "ушел", "без лапы". Играли быстро: карты раскрыты, короткий взгляд, реплика "согласен", и карты сдаются заново.
В игре, в которую они сейчас играли, важно было не столько сыграть самому, сколько не дать сыграть партнеру - "держать" его, не позволяя взять скачки. Искусством "держать" все три соседа Иванова владели в совершенстве. И поэтому зажали его намертво. Он уже смирился с поражением, как вдруг Кока допустил небольшую оплошность. При своей сдаче он сунул прикуп под лист небрежно, оставив открытой треть верхней карты. Сдав все карты, Кока поправился, задвинув прикуп до конца. Но Иванов успел заметить: рубашка верхней карты очень напоминает рубашку туза червей. Свои карты он еще не поднимал, но знал: ему пришло как минимум шесть червей. Конечно, его будут держать. Но сейчас легче - главный противник, Кока, выключен из игры как сдающий. Шестопалов должен понять ситуацию и помочь, спасовав. Остается Базик. Даже не он сам по себе, а карта, которая ему придет. Игра сейчас идет на тройной бомбе. То есть если Шестопалов и Базик позволят Иванову сыграть в темную, то даже при семерной он одним ударом возьмет четвертые скачки. И сразу же отыграется. Значит, Базик должен стоять насмерть, чтобы ни в коем случае не дать ему сыграть. Но стоять насмерть Базик сможет лишь в одном случае - если ему придет хоть какая-то карта. Если же не придет, то, подняв Иванова, он рискует добавить к своему проигрышу еще несколько тысяч.
Иванов сидел на последней руке. Значит, целиком зависел от того, что скажут партнеры. Если оба скажут "пас", он получит возможность сыграть в темную. И таким образом удвоить выигрыш. Если же хоть один из них скажет "раз", ему придется поднимать карты и торговаться в светлую.
Все молчали. Поскольку шел четвертый час ночи, тишина в номере казалась абсолютной. Кока, лишенный возможности влиять на игру, сидел, разглядывая стол. Шестопалов и Базик изучали свои карты. Иванов, так и не тронувший то, что ему сдал Слизневский, бесстрастно смотрел на партнеров. Наконец Шестопалов без всякого выражения сказал:
- Я пас.
Кока выразительно посмотрел на Базика. Тот слегка покусывал губу - явно колебался. Положил карты на стол, подровнял. Цокнул языком:
- Я тоже.
Кока отвернулся. Ясно: у Базика слабая карта. Шестопалов же решил помочь Иванову - не держать.
Иванов изобразил улыбку:
- В таком случае взял в темную.
Поднял свои карты. Так и есть, он получил шесть червей. И в придачу туза пик. Взял прикуп, в котором оказались туз червей и пиковый король. Чистая девятерная игра. С учетом тройной бомбы и темной - сто двадцать восемь очков. Вздохнул:
- Извините, но играется девять червей.
Кока потер лоб, усмехнулся:
- Грабеж… Форменный грабеж…
- Аркадий Кириллович, ничего не могу сделать. Карта.
- Баграт Элизбарович, ради бога. Выигрывайте на здоровье.
Поскольку вистовать никто не решился, игра закончилась. Выиграл Шестопалов, проиграл Базик. Иванов и Слизневский остались "при своих".
Засыпая в номере после игры, Иванов подвел итоги дня. Пока все идет, как надо. Наиболее значимые постояльцы "Жемчуга" узнали многое о своем новом знакомом - москвиче Баграте Чубиеве. Он богат, любит играть по-крупному, недавно женился и боготворит молодую жену. Визитную карточку, в которой Иванов был обозначен старшим товароведом Росоптпродторга, он незаметно сунул Рите. Рита, он был в этом абсолютно уверен, наверняка уже сегодня успела показать карточку "товароведа из Москвы" многим приятельницам. Может быть, и приятелям.
Уже сквозь сон он еще раз подумал о возможных каналах, по которым "кавказец" мог узнать то, что узнал о Палине и Гарибове. Здесь, на месте, Иванов убедился: наиболее вероятным из таких каналов можно считать бассейн с сауной. И ресторан с разговорчивыми посетительницами.
Встреча
Утром, проснувшись, Иванов ощутил непривычную тяжесть в голове. Посмотрел на часы - восемь. Откуда же тяжесть? В Москве он привык вставать в половине седьмого. Вчерашняя игра, закончившаяся поздно ночью? Но для него четырех часов для сна вполне достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым.
Откинул одеяло. Вспомнил: здесь есть бассейн. Взял полотенце, спустился вниз. На контроле перед входом в бассейн дежурил все тот же невысокий банщик. Узнав его, кивнул: проходите.
Нырнув, Иванов начал отмерять брассом дорожку за дорожкой. Несмотря на ранний час, в бассейне было довольно людно. По его дорожке плавали две дамы, соседние тоже не пустовали. Примерно на двадцатом повороте в голове наконец прояснилось. Продолжая плыть, стал автоматически перебирать всех, кого встретил вчера. Лобовиков, людей, их окружавших, официантов, других работников гостиницы. Посетителей ресторана, просто случайных встречных. Из этого круговорота постепенно выделилось несколько лиц. Тех, кого он мог бы заподозрить, а именно высоких молодых людей. Вот они, он отлично всех их помнит: два официанта, бармен и, конечно же, массажист, крепкий юноша в белом халате, обсуждавший что-то с банщиком. Впрочем, нет - был еще один "высокий молодой человек", крутившийся вокруг. Кто, он не знает, но отлично помнит его внешность. Итого пять человек. Ну и что?
Мысленно выстроив их для себя, пришел к выводу: никто из этих людей не подходит под уже устоявшееся описание "кавказца". Конечно, можно допустить, что "кавказец" достиг высот маскировки, и все же вряд ли кто-то из тех, кого он видел вчера, может быть "кавказцем". Вообще, ломать сейчас над этим голову не его дело, всеми подозрительными лицами в "Жемчуге" и около него давно уже занимаются сочинцы. Он может не беспокоиться и о другом: о каналах ухода информации - сауне и посетительницах ресторана. Этим тоже займутся сочинцы. Он же должен просто продолжать гнуть свою линию. Как можно больше людей должны узнать, кто он, узнать его адрес и телефоны, как домашний, так и "рабочий". Узнать, что он только что женился, узнать, наконец, что ему некуда девать деньги. Деньги! В этом смысле для полной гарантии было бы неплохо, если бы в "Жемчуге" у него состоялось несколько крупных выигрышей.
Выйдя из воды, Иванов принял душ, насухо растерся полотенцем, натянул костюм, поднялся по витой лесенке на смотровую площадку. Оперся о перила, разглядывая разноцветное, серо-сине-зеленое море. Поднявшееся сзади солнце приятно согревало затылок. Вглядываясь в колеблющуюся, зыбкую морскую плоскость, подумал: хорошо бы это было не задание. А, скажем, отпуск. И он был бы здесь не с Шестопаловым, а, допустим, с Лилей и Геной. Несбыточная мечта! С его профессией попасть в такое место можно только по заданию. И одному.
Только он подумал об этом, как сзади кто-то кашлянул. Повернул голову. Рядом стоял… Ираклий.
Ираклий был примерно в таком же, как у него, спортивном костюме и, наверняка, тоже только что из бассейна - волосы были мокрыми. Встретившись с Ивановым взглядом, сказал с виноватой улыбкой:
- Боря, извини, но я… приехал. Я понимаю, ты будешь сердиться. Но клянусь, мой приезд ничему не помешает. Ничему.
Иванов, стараясь подавить внезапно вспыхнувшее раздражение, тихо сказал:
- Ты… давно здесь?
- Третий день. Считая сегодняшний. И… не волнуйся. Нас никто не слышит. И вообще, до нас никому нет дела.
Вдруг почувствовал: раздражение пропало. Осталась только благодарность. Пусть Ираклий не согласовал все это с ним. Он-то знает, зачем Ираклий это сделал. Ради него.
Ираклий опять заговорил:
- Понимаешь, Боря… Может, я действительно зря сюда приехал. И в чем-то тебя подведу. Но когда ты ушел от меня, в тот раз… Я ведь знаю, ты зря не придешь. Что-то еще нужно объяснять?
- Не нужно. - Иванов некоторое время рассматривал море, чтобы продумать все еще раз. - Ты как меня заметил? Случайно?