Романс для вора - Седов Б. К. 5 стр.


* * *

Да, Роман помнил эту кошмарную историю.

Восемь лет назад Саня поздним вечером ехал с работы домой на своей занюханной "копейке". Вечер был теплым, и окна машины были открыты. Срезая угол, Саня, как всегда, поехал через пустырь, и тут до его слуха донесся приглушенный женский крик.

Резко остановив машину, он заглушил двигатель и прислушался.

Из черневших в темноте кустов доносились звуки возни и жалобные женские стоны. Не раздумывая, Саня выскочил из машины и бросился в ту сторону. За кустами он увидел неприятную, но не очень оригинальную картину – трое юных отморозков насиловали девушку.

Саня рассвирепел и, злорадно предвкушая, что с этими уродами будет на зоне, бросился на них, чтобы повязать и сдать куда положено. Физической силы и боевых навыков у него хватило бы и на семерых таких, как эти семнадцатилетние подонки. Но когда он увидел, что жертвой была не какая-то абстрактная девушка, а его младшая сестра Наташа, которой он тысячу раз строго наказывал не шляться по улицам в темноте, его намерения тут же изменились.

Саня Боровик просто забил их насмерть голыми руками.

А когда он поднял с земли окровавленную сестру, то увидел, что она уже мертва. Насильники слегка порезали ее ножом, но, не будучи знакомы с анатомией, задели бедренную артерию.

И Наташа просто истекла кровью.

Горе и ужас охватили Саню, но трезвость ума и профессиональный образ мыслей помогли ему избежать стандартного развития событий, которое привело бы его к бессмысленному наказанию. Саня за свою жизнь видел много смертей и понимал, что умершего человека не вернуть, а живые должны продолжать жить.

Поэтому он бережно положил Наташу на землю, внимательно осмотрел трупы насильников, чтобы убедиться в том, что они больше никогда не будут дышать, и быстренько покидал их в большой мусорный контейнер, стоявший неподалеку.

Потом он сел в машину и запустил двигатель.

Когда, рывком тронувшись с места, он в последний раз оглянулся на место кровавой трагедии, машина с глухим стуком ударилась обо что-то. Посмотрев вперед, Саня ничего не увидел и, решив, что просто зацепился за какой-нибудь пень, уехал.

Вернувшись домой, он выпил бутылку водки и стал ждать.

Он знал, что в течение ночи патрульная машина проезжает через пустырь несколько раз, и мертвое тело Наташи обязательно будет обнаружено.

Ожидание продлилось до четырех часов утра.

Когда раздался телефонный звонок, Саня почувствовал, как его сердце тоскливо сжалось, но преодолел себя и, сняв трубку, сонным голосом ответил:

– Да-а-а...

– Это квартира Боровиков?

– Ну, – недовольно ответил Саня, – я Боровик. А вы кто?

– Это говорят из четвертого отделения милиции. Прошу вас срочно прибыть к нам.

– Это еще зачем? – возмутился Саня.

– Для опознания, – ответили ему.

– Для какого опознания?

– Товарищ Боровик, я знаю, где вы работаете, поэтому прошу не задавать лишних вопросов и быстренько прийти. Дело касается вашей сестры.

– Ах, она такая-сякая! – вскричал Боровик. – Ввязалась-таки в историю! Ну, я ей покажу.

И, чувствуя, что лгать и притворяться дальше выше его сил, бросил трубку.

Однако, придя в отделение, он сделал грозное лицо и требовательно произнес:

– Ну, где она? Я ей сейчас шкуру на заднице спущу!

Дежурный, пожилой майор, вздохнул и сказал:

– Вы, это, присядьте. А сестра ваша... В общем, она в морге.

– Как в морге? – Боровик вытаращился на майора.

– Вашу сестру изнасиловали и убили. Преступник задержан.

– Задержан? – Боровик вытаращился еще больше, но теперь уже совершенно натурально. – Где он, дайте его мне!

– Нет, – решительно ответил майор, – его будут судить по всей строгости закона. А если вы его сейчас прикончите, то судить будут вас. Так что – простите.

– Но как же так...

И тут Боровик позволил себе заплакать.

Через некоторое время, когда он немного успокоился, майор, взяв с Боровика слово не делать глупостей, отвел его в подвальный этаж и, откинув заглушку с глазка, сказал:

– Можете посмотреть. На этом типе уже было восемь эпизодов, а ваша сестра... простите... девятая. Всесоюзный розыск и прочие медали.

Боровик заглянул в глазок и увидел сидевшего на топчане спиной к двери худощавого типа, который, судя по движениям руки, мастурбировал.

– Отмажется, – уверенно сказал Боровик. – То есть его отмажут. Попадет вместо зоны в дурик.

– А вы думаете, там лучше? – невесело усмехнулся майор.

– Я думаю, что лучше бы его убили при задержании, – ответил Боровик.

Сверху донеслось:

– Товарищ майор, машина приехала!

Майор взглянул на Боровика и сказал:

– Это за вами. Пора ехать в морг на опознание.

И, держась за перила, стал подниматься на первый этаж.

Потом был суд, на котором насильника, случайно подвернувшегося в тот вечер, признали вменяемым и дали ему двадцать два года строгого режима.

И вот однажды, находясь в состоянии сильного подпития, Боровик рассказал Роману всю правду о той истории. Роман, знавший о трагической гибели Наташи, но не более того, только крякнул и сказал:

– Ну ты, блин, даешь... А вообще все правильно.

И налил еще водки.

С тех пор Боровик время от времени впадал в тоску, разрываясь между служебными иллюзиями, касавшимися законности, и суровой справедливостью жизни. Он считал, что насильник должен был сидеть только за свое, и то, что ему приписали изнасилование и убийство Наташи – неправильно.

А Роман каждый раз говорил ему:

– Слушай, Шарапов, ты эти свои розовые представления о чистых руках брось. У хирургов, знаешь ли, руки в крови и в дерьме пациентов. Главное, чтобы на твоих руках не оставалось ничего такого, чего бы ты не смог отмыть после операции. Понимаешь?

– Понимаю, – хмурился Боровик, – но только...

– Ничего не только, – обрывал его Роман. – Этот урод, если бы не оказался случайно рядом с... В общем – там... Так он бы еще дел наделал. Так что нет худа без добра. Пусть сидит.

– Но ты имей в виду, что правду знаешь только ты один, – говорил Боровик, – так что...

– Что – так что? – усмехался Роман. – Замочишь, что ли?

– Ну, не замочу, но ребра пересчитаю.

– Дурак, – говорил Роман, – наливай, дурак.

И Боровик наливал.

И они выпивали.

* * *

Роман вздохнул и сказал:

– Ну и что? Повесился – так туда ему и дорога. Таких, как он, нужно вешать, потом оживлять, потом снова вешать, и так до самой смерти.

– До какой смерти? – не понял Боровик.

– До последней, которая в старости будет.

– Ну, ты добрый! – Боровик покрутил головой и достал из сейфа еще одну бутылку. – Прямо как Махатма Ганди.

Открыв ее, он сделал несколько глотков и, помолчав немного, спросил:

– Ну а как там наш Мишка?

– А я все думал, спросишь ты или нет, – усмехнулся Роман.

– Ну вот видишь – спросил, – ответил Боровик.

– А что ему сделается? – Роман пожал плечами. – Сидит у себя, руководит злодеями.

– Злодеями... – Боровик взглянул на Романа. – Вот именно – злодеями.

Мишка Арбуз, а точнее – Михаил Арбузов, был третьим в их дружной компании.

Тридцать лет назад они встретились в первом классе и не расставались ни на один день до самого окончания школы. Десять лет, проведенные вместе, сблизили троих маленьких мужчин, и они считали себя друзьями, которые должны быть вместе всю жизнь и умереть в один день.

Желательно – при исполнении какого-нибудь особенно героического подвига.

Но в жизни все складывается совсем иначе, и через несколько лет после окончания школы Саня Боровик стал оперуполномоченным, Ромка Меньшиков встал на извилистую дорожку музыканта, а Мишка Арбузов стяжал успех на уголовном поприще.

С тех пор Боровик и Арбуз не встречались ни разу из вполне понятных принципиальных соображений, однако интереса друг к другу не потеряли, и связующим звеном между ними был Роман.

Его забавляло, как то один, то другой с наигранным равнодушием, как бы между делом, спрашивали друг о друге – что там поделывает этот охломон? И Роман с удовольствием рассказывал, что происходит по другую сторону баррикад.

А поскольку жанром Романа была уголовная романтика, дружба с суперспецом и уголовным авторитетом весьма помогала ему в написании песен, и они всегда были полны жизненной правды и настоящего понимания нелегкой судьбы человека, вылетевшего на повороте из сияющего благополучными огнями поезда жизни.

Роман считал, что к этой категории людей относятся не только преступники, но и те, кто их ловит. Боровик и Арбуз не возражали и охотно рассказывали ему о многочисленных тягостях и редких радостях в своей жизни, так что упрекнуть Романа в поверхностном знании темы было невозможно.

Его популярность росла, а вместе с ней росло и его благосостояние.

– Злодеями... – повторил Боровик. – А знаешь, Ромка, я вот иногда думаю...

– Тебе вредно думать, – прервал его Роман, – тебе нужно этих самых злодеев ловить, а не думать.

– Прибью, – Боровик погрозил Роману мощным шишковатым кулаком, – у меня удар – две тонны.

Он глотнул пива и сказал:

– Представляешь, Мишка ведь сейчас вор в законе... А я суперспец и при случае должен этого вора в законе повязать и представить суду, в составе которого будут сидеть люди, гораздо более плохие, чем сам Мишка. И они будут его судить, с лицемерным негодованием разрывая на себе дорогие одежды, и присудят ему... В общем – присудят, не поскупятся, будь уверен. Так вот что я думаю. Если судьба столкнет нас лоб в лоб – что же мне делать? Пулю себе в этот самый лоб пустить, что ли?

– Пулю в лоб... – задумчиво повторил Роман. – А что, это красиво. Прямо как в дореволюционном романе. Офицерская честь и все такое. Не возражаю. А я приду на похороны и пролью скупую мужскую слезу.

– Вот только это меня и удерживает, – кивнул Боровик. – Не хочу, чтоб ты, сволочь, на моих дурацких поминках слезы лил. Вместе с известным нам обоим уголовным авторитетом.

– Тогда задача представляется мне неразрешимой, – Роман развел руками. – Тут или вязать этого авторитета, или...

– Зря мы все-таки тогда... – Боровик тяжело вздохнул. – Дураки были, молодые да глупые, совсем без мозгов... А упрямства хватило у обоих.

– Да уж, – кивнул Роман, – с упрямством у вас и сейчас все в порядке.

– Что значит – у вас? – возмутился Боровик. – А ты, значит, покладистый, как зайчик? Да ты... Таких впертых баранов, как ты, днем с огнем не сыскать! А если случайно найдешь, то сразу давать знак качества и почетную грамоту "За непревзойденное твердолобое упрямство".

– Ну давай, я не возражаю, – засмеялся Роман. – Где она, твоя почетная грамота? Готов принять.

– А пошел ты!

– Между прочим, я сейчас и на самом деле пойду. – Роман встал и посмотрел на часы. – Дела, знаешь ли... А насчет моего упрямства, так ведь область моей деятельности такова, что оно не может принести людям никакого вреда. Съел?

– Съел.

Боровик махнул рукой и, убрав пустую бутылку в сейф, достал оттуда третью.

– Ладно, алкаш, – Роман с осуждением посмотрел на бутылку, – смотри не начни спьяну палить по законопослушным гражданам.

– Ха! – Боровик открыл бутылку. – Найди мне хоть одного полностью законопослушного, и я тут же уволюсь из органов.

– А куда ты денешься? – ядовито поинтересовался Роман. – Кому ты нужен? Что ты умеешь делать?

– Пойду в школу учителем физкультуры, – без запинки ответил Боровик. – Уж это у меня получится.

– Знаю я, что тебе на самом деле нужно, – усмехнулся Роман. – Старшеклассниц за сиськи хватать. Под видом оказания помощи при выполнении гимнастических упражнений.

– Дурак ты, Меньшиков, – ответил Боровик, – как был дурак, так и остался. Давай вали по своим делам. И это... Если увидишь Мишку...

– Ладно, сам знаю, – сказал Роман, – говорить ему ничего не буду, а о нем все узнаю и расскажу тебе. Вы – два идиота. Каждый раз просите меня об одном и том же.

– Все, давай вали, – недовольно нахмурился Боровик, – у меня тоже дела есть.

– Ладно, ухожу, – улыбнулся Роман.

Пожав Боровику руку, он вышел из кабинета и, закрывая за собой дверь, услышал, как заскрипела дверца сейфа.

Глава 4
КАК СТАТЬ АВТОРИТЕТОМ

Компьютерная фирма "Пиксель" располагалась на углу Литейного проспекта и улицы Некрасова.

Для непосвященного слова "компьютерная фирма" означали организацию, в которой изобретают и производят компьютеры, но любой сведущий человек знал, что все, даже самые авторитетные компьютерные фирмы – всего лишь перекупщики, собирающие из китайского железа российские компьютеры.

Фирма "Пиксель" ничем не отличалась от любой другой, и в торговом зале, располагавшемся на первом этаже, можно было увидеть множество мониторов, на которых лениво плавали одни и те же рыбы, ряды открытых, словно чемодан обворованного командировочного, ноутбуков, а также стеклянные стеллажи, на которых были разложены разнообразные комплектующие детали и лазерные диски с программами, играми и фильмами.

По залу бродили изнывающие от безделья сотрудники, которые бросались к любому случайно зашедшему в магазин человеку с идиотским вопросом:

– Вам чем-нибудь помочь?

Этот вызывающий недоумение и раздражение вопрос появился в лексиконе работников российской сферы обслуживания сравнительно недавно и был лишь одним из многочисленных неологизмов, проникших в русский язык из английского.

А точнее – из американского.

А еще точнее – из американских фильмов.

Много нелепых фраз прижилось в русском языке за последние годы, но одна из них, самая невероятная, так и не нашла себе места. Все-таки когда у человека, упавшего с тридцатого этажа, а по дороге еще и ударившегося несколько раз об архитектурные украшения, спрашивают: "У вас все в порядке?" – это уже слишком.

Войдя в торговый зал "Пикселя", Роман сразу же подвергся нападению нового сотрудника, который еще не знал его.

– Вам чем-нибудь помочь? – с лучезарной улыбкой свидетеля Иеговы поинтересовался молодой человек в черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами.

– Мне?

Роман смерил рьяного молодого торгаша оценивающим взглядом и, видя, что остальные продавцы, знавшие его, с интересом следят за ситуацией, нахмурился, помял подбородок и ответил:

– Как вам сказать... Там на улице стоит моя машина. Вы не могли бы поменять правое заднее колесо, по-моему, оно слегка спустило. Да, и еще стекла. Протереть стекла. Кстати, у меня дома нужно еще мебель переставить.

Улыбка медленно сползла с лица начинающего бизнесмена, он не нашелся, что ответить, а Роман, подмигнув другим продавцам, добавил:

– И еще почистить ботинки.

Продавец растерянно оглянулся в поисках поддержки, но, увидев довольные улыбающиеся физиономии, понял, что его разыграли.

– Извините, – снова улыбнулся он, – я не знал, что вы постоянный...

– А если бы не постоянный, – ответил Роман, проходя мимо него, как мимо вещи, – то, значит, можно задавать идиотские вопросы?

Подойдя к старшему продавцу, Роман милостиво подал ему руку и сказал:

– Толик, блин! Я сколько раз говорил тебе – береги наш великий и могучий! А ты что?

Толик пожал плечами и ответил:

– А бесполезно. Против течения все равно не попрешь.

– Ага. В канализации тоже течение имеется. И если ты туда попадешь, то, значит, так и будешь плыть, пока тебя не вынесет куда-нибудь в сливную яму?

– Так ведь... Все так разговаривают! – сказал Толик. – И ничего другого вроде уже и не понимают.

– Да уж, – вздохнул Роман, – каких трудов мне стоило отучить тебя говорить: "Что вы хотели"... Вроде отучил, а теперь – "Вам чем-нибудь помочь?"

Роман помолчал и добавил:

– Лингвисты, блин... Ладно. Михаил Александрович у себя?

– Да, – кивнул Толик, – наверху сидит.

Кивнув ему, Роман вошел в дверь с надписью "только для персонала" и стал подниматься по лестнице, ворча под нос:

– Вам чем-нибудь помочь... Уроды! Слышал бы вас Пушкин...

Добравшись до второго этажа, Роман кивнул скучавшему на стуле здоровяку с короткой стрижкой и недобрым лицом, который, узнав его, скупо улыбнулся, и остановился перед белой финской дверью, на которой имелась позолоченная табличка:

"Фирма "Пиксель". Генеральный директор М. А. Арбузов".

Подмигнув охраннику, а точнее – братку, оберегавшему покой и саму жизнь вора в законе Арбуза, Роман постучал в дверь и прислушался.

– Войдите, – донеслось из кабинета.

Роман толкнул дверь и вошел.

На белом кожаном диване, стоявшем напротив большого телевизора, сидел худощавый мужчина в светлом костюме и черной рубашке. Увидев Романа, он улыбнулся, неторопливо поднялся с дивана и сказал:

– Привет, Ромка!

– Привет, Мишка! – ответил Роман, и они обнялись накрест.

– Присаживайся, – Арбуз гостеприимно повел рукой в сторону дивана. – Чай, кофе, потанцуем?

– Чай, кофе – да, – кивнул Роман, опускаясь на пышные подушки дивана, – а насчет "потанцуем" – нас могут неправильно понять. Особенно твои сотрудники.

– Это точно, – засмеялся Арбуз. – Значит, танцы отменяются.

Он подошел к стеклянному столу, на котором имелись телефоны, компьютер, факс и прочие чудеса оргтехники, и сказал в селектор:

– Танечка, принеси нам чайку и кофейку. И всего другого, что полагается.

– Сию минуту, Михаил Александрович, – нежно пропищал селектор в ответ.

– Ишь ты, – усмехнулся Роман, – "сию минуту"... У Боровика вовсе не так жирно, как у тебя. Он лично, без всяких слуг, достает жалкую бутылку пива из своего ржавого сейфа.

– А вот нечего было в менты идти, – назидательно ответил Арбуз и уселся в просторное министерское кресло с высокой спинкой.

Открыв коробку сигар, он придирчиво выбрал одну из них, обрезал ее гильотинкой в виде зубастой головы вампира и сказал:

– Тебе не предлагаю. Знаю, что ты не любишь сигары.

Затем он прикурил от зажигалки, изображавшей статую Свободы, и, выпустив под стол струю вонючего дыма, спросил:

– Ну и что там у тебя?

– А что у меня? – Роман пожал плечами. – У меня все как обычно. Сам знаешь – артисты, гастроли, поклонницы... Ну, правда, есть еще новости. Буду давать благотворительный концерт в "Крестах".

– Да ну! – Арбуз весело удивился. – Прямо в самих "Крестах", говоришь?

– Ага. Во дворе, под открытым небом.

– Это здорово... – Арбуз прищурился. – Это, знаешь ли, очень даже интересно.

– Ну, в общем, ничего интересного. Я ведь уже выступал несколько раз в колониях.

Назад Дальше