С пяти часов он на ногах, расчищал снег, сгребая его на обочины дороги. Уже образовались огромные сугробы, а снег все падал и падал. Иван работал как заведенный до 10 часов. Потом пошел домой, выпил чаю и опять начал грести. А через час выглянуло солнце, и, казалось, что никакого снега не было и в помине. Иван убрал лопату в подвал и подумал, что сейчас самое время съездить на улицу с идиотским названием Соломенная Сторожка. Где она находится, он выяснил у водителя мусоровоза. Он же и подсказал, как туда лучше доехать. Оказалось, не так далеко. От Ховрино, где он жил, на двух автобусах. Дом был блочный двенадцатиэтажный. Перед домом прогуливалась бабка, каждого прохожего провожала бдительным взглядом, с некоторыми разговаривала. Он быстро прошел мимо, завернул за угол и сделал круг. Вернулся к пятиэтажкам и оттуда, прогуливаясь, следил за бабкой. На какое-то время она исчезла. Иван хотел уже идти, но она появилась вновь с сумкой. Значит, в магазин пошлепает. Он дождался, пока она скроется из виду, и подошел к подъезду. Дверь закрыта на код. Ну, это просто. Смотри, какие кнопки затертые и нажимай. Но даже этого делать не пришлось. Из дома выбежал мальчишка с собакой, и Иван спокойно зашел внутрь. Он поднялся на площадку к почтовым ящикам, нашел нужный. Черт, ящик-то закрыт, замки открывать ему не приходилось. Но опять же это оказалось очень просто. Слегка поддел ножичком и все. Вот он конверт. Иван хотел сразу сунуть его в карман, но не удержался и открыл. На фотографиях был тот же мужчина и молодая красивая женщина. Оба улыбались, довольные и счастливые. А это что? Деньги? Ну да, она же сказала, что положит часть гонорара. Хлопнула входная дверь. Иван быстро спрятал конверт и поднялся на третий этаж. Нажал на кнопку и в лифте спустился вниз. Около подъезда стояла пожилая пара, которая внимательно изучала какое-то объявление на двери. На него даже не взглянули.
Всю дорогу он подавлял желание достать фотографии. У дома его окликнула уборщица, сказала, что его искал участковый.
– Зачем? -
– Не знаю, сказал, подойдет попозже.
Что ему понадобилось? Иван не стал заходить в квартиру, а пошел в подвал. Там и нашел его участковый.
– Здорово, тезка.
– Здравствуйте, Иван Лукьянович.
– Я вот чего зашел. Тут некоторые жильцы бдительность проявили. Говорят, в подвале что-то прячешь.
Иван похолодел. В подвале лежала спортивная сумка, которую прятал здесь Череп, и в которой, Иван знал это точно, находилась винтовка.
– Это что за тюки?
– Да вот, жилец из третьего подъезда попросил на время ремонта кое-какие вещи положить.
– Неправильно это Ваня. В подвале ничего лишнего не должно быть.
– Надо было мне сразу к себе в квартиру затащить, все равно пустая, места полно. Я все сейчас перетаскаю, не беспокойтесь.
– Да, вот тут еще фоторобот, посмотри, говорят, в нашем микрорайоне видели похожего. – Иван Лукьяныч протянул ему листок с размноженными фотографиями. Иван про себя усмехнулся, разве можно по этим снимкам кого-нибудь узнать? То ли дело фотографии в конверте. И вдруг невольно вздрогнул.
– Ты что, признал кого? – Участковый бдительно наблюдал за ним.
– Нет, показалось, – Иван старался сохранить спокойствие, хотя сердце заколотилось как сумасшедшее.
– Молодежь больше не беспокоит?
– Как только домофоны поставили, кончились подъездные посиделки. Да там ребята нормальные собирались, на гитаре играли, песни пели.
– Да, негде им собираться, вот в чем дело.
Они еще поговорили о проблемах подростков и разошлись. Иван перетаскал вещи к себе в квартиру, подумал и туда же отнес сумку. Есть захотелось ужасно. Он сварил картошку, порезал луковицу и селедку толстыми кусками, не очищая. Селедка была жирная, малосольная, необыкновенно вкусная, картошка рассыпчатая. Он ел, хрустя луком. Сейчас пивка бы! Но пить он боялся. Врачи в больнице категорически запретили пить, грозя какими-то ужасными последствиями. Он включил телевизор, а сам думал об одном. В фотороботе он сразу узнал Черепа. "Вооружен и может быть опасен…" – читал он. Ежу понятно, что Череп не из Армии Спасения, но все равно, это было неожиданно. Он взял фоторобот и долго рассматривал его. Да, сомнений нет, это Череп. Иван достал конверт с фотографиями. Какие красивые! Женщина какую-то артистку напоминает. Кому же они поперек дороги встали? Наверняка какая-нибудь любовная история. Голос у заказчицы был молодой. Верно, из-за ревности. Ну, заказала бы одного мужика. Так нет же и бабу тоже. Почему-то женщину ему было особенно жалко. Вот ведь бабы, какие стервы, ну, застукала с другой, врежь ему по морде, скандал закати, так нет же, сразу убить обоих, да еще про цветочки говорила. Сука! В общем-то, и мужика жалко. Черт их знает, что у них там произошло. А может, из-за денег? Мелькнула мысль рассказать все участковому, тот очень доброжелательно относился к нему, но тогда придется сказать, что живет он по поддельным документам и вообще про все.
В субботу позвонила мамуля.
– Лана, у меня к тебе просьба. Помнишь Симочку, ну жену нашего Федора Ефимыча, который недавно умер… она гинеколог, немножко косит.
– А-а-а, Федора Ефимыча, конечно, помню, он же работал вместе с тобой. Как жалко, прикольный дядька был. Кстати, когда ты собралась на консультацию к его жене, он тебя отговаривал.
– Да, он тогда мне сказал: "Не ходи к Симке, она же косая, все равно ничего не увидит, глазки не сможет сфокусировать.
Я фыркнула, а мамуля, кажется, всхлипнула.
– Мамусик, не горюй. Что же теперь делать? – Вздохнула я.
– Вот-вот, поэтому я тебе и звоню. Понимаешь, вдова, то бишь, Симочка, попросила меня отвезти ее на кладбище. Сегодня как раз сорок дней. Если ты не очень занята, может, отвезешь нас. А?
Тащиться на кладбище у меня, естественно, не было никакого желания, но и оставаться дома тоже не хотелось, тем более Саша с утра пораньше укатил "на встречу". Я хотела возмутиться, но, увидев, какой у него озабоченный вид, промолчала. Так что эта поездка даже очень кстати. Мы договорились встретиться у метро "Щелковская" через полтора часа, и я побежала собираться. С улицы доносились голоса, наверное, все домашние гуляют. Я быстро оделась и пошла за дом, посмотреть, чем они там занимаются. Дети лепили снеговика, им помогали старшие. Три снежных кома лежали рядом. Бабушка держала морковку, Людмила Ивановна – маленькое ведерко, а Раиса Васильевна пыталась положить среднюю часть на нижнюю, но поднять ее не могла, она была слишком тяжелая. Я предложила помощь, и вместе мы кое-как подняли огромный шар. Голова оказалась значительно легче. Бабушка хотела сделать ему нос, но Владимир закричал
– Я сам! Дайте мне морковку, я сам ее посажу!
Пришлось его поднять, чтобы он приладил морковку вместо носа. Воткнул ее он острым концом, но переделывать мы не стали. Потом я подняла Светочку, чтобы она воткнула два камешка, "глазки". Снеговик несколько окосел, и я вспомнила про вдову.
– Все, все, все, мне пора.
– А я? – Маленький Васенька держал ведерко. – Ему надо шапочку одеть, а то он замерзнет.
Пришлось и его поднять. Он нахлобучил на снеговика ведро, и мы отошли, чтобы полюбоваться им с расстояния.
– Какой красивый, – восхищенно выдохнул Васенька.
Мы засмеялись. Снеговик был похож на подвыпившего косого мужика с шапкой набекрень. Черт! Меня же ждут. Я быстро простилась со всеми, попросив обязательно сфотографировать снеговика, уж очень смешной получился.
Дорога сегодня была спокойной, машин немного, только у "Ашана", как всегда, немного потолкалась, но приехала вовремя. Я придала лицу соответствующее случаю грустное выражение и подошла к ожидавшим меня женщинам. Увидев меланхоличную мамулю с постной миной и цветочками в руках, а также скорбящую вдову, я поняла, что долго мне не продержаться – засмеюсь.
Слава Богу! Могила была недалеко от входа, не надо было куда-то тащиться. Вдова, то есть Сима, стала плакать и причитать, потом достала веник и стала сметать снег с венков, которые хорошо сохранились. А мамусик достала фотографию, упавшую в снег, отряхнула ее и с чувством произнесла: "Ну, здравствуй, Федька". Сима приладила фотографию на место, а мамуля с энтузиазмом стала натыкивать цветочки, изображая какую-то немыслимую композицию. Потом в середину воткнула свечки и зажгла их. Вдова прекратила плакать и с интересом наблюдала за ее действиями. Покончив с композицией, мамусик полезла в сумку и достала одноразовую тарелку. На нее положила два мандарина, несколько конфет и пряников. Постояла, повздыхала и пошла искать могилу какого-то родственника.
– Она что, с ума сошла? – Пробормотала вдова. – Ему же это нельзя. Он полжизни был диабетчиком. – Я закашлялась, чтобы не задохнуться от смеха, а она продолжала возмущаться – А это что такое? – Она показала на композицию – Это же свадебный пирог какой-то получился. – И неожиданно засмеялась. Я с радостью присоединилась. Пришла меланхоличная мамуля и осуждающе на нас уставилась. Вдова хлопнула ее по спине – Расслабься. – И с ловкостью фокусника достала из своей сумки бутылку и три бумажных стаканчика.
Мне налили сок, а себе водку. Закусили соленым огурцом, волшебным образом появившимся из тех же недр, потом еще выпили и опять закусили соленым огурцом. Когда налили по третьей, я попыталась их остановить, но тщетно. Короче всю обратную дорогу они горланили песни, причем совсем не грустные. Пришлось вдову доставить до дома в Сокольниках, а мамулю я повезла к нам. Дома был "мертвый час", только Саша с Юрой, как всегда закрылись в кабинете. Я предложила им пообедать, но они отказались, сказав, что уже поели. Так что мы с мамулей обедали вдвоем. А потом я предложила ей отдохнуть. Она долго упиралась, вдруг захотела париться и плавать, и только после долгих уговоров отправилась наверх. Послонявшись по дому, я достала поваренную книгу и стала изучать ее, думая, чем бы завтра удивить домочадцев. Вышел Юра, попросил попить и опять скрылся в кабинете, неплотно прикрыв дверь.
– Что происходит? Что сказал Николаев?
– Все очень просто. Полиенко предложил ему объединиться. – Я прислушалась, услыхав ненавистную фамилию. – И это значит, что все средства производства автоматически будут поступать на счета Полиенко, – с горечью произнес мой муж.
– А Николаев что?
– Пока отказался
– Пока?
– Ты же понимаешь, Юра, что есть много способов воздействия. Тем более, у Олега Эдуардовича Полиенко сейчас огромные связи.
– А Илья Алексеевич?
– Да Илья сейчас не фаворе, ты же знаешь.
Немного помолчав, Саша сказал – Спасибо Николаеву, хоть предупредил.
– Но Полиенко-то какая гнида! – С чувством произнес Юра, и я мысленно его поддержала. Саша подошел к двери, выглянул и, заметив меня, улыбнулся.
– Птичка, у нас есть что-нибудь к чаю? Хочется чего-то вкусненького.
Я пошла вниз, там в другом холодильнике должны быть замороженные маленькие эклерчики.
Готовя чай, я размышляла, какая сволочь Кириллов папочка. Кажется, он собирается сделать Саше какую-то гадость, правда, какую именно, я не поняла, но все равно сволочь. К чаю собрались все. Владимир хвастался снеговиком, заставил Сашу одеться и выйти полюбоваться на него. Саша долго хохотал и хвалил сына. Вообще настроение у него явно улучшилось. Мамуля после сна решила уехать домой, вспомнив про какие-то неотложные дела. Юра предложил ее подвезти, и они уехали, а мы, посмотрев очень смешную комедию, сразу же легли спать.
В воскресенье я позвала на обед девчонок. Наташка с Петькой взяли с собой Васеньку, и он бегал хвостиком за Владимиром, а тот сразу почувствовал себя старшим и командовал вовсю. Лариска с Витькой Светочку оставили дома, она была немного простужена. Приехали Нинка с Левочкой. Я поставила в духовку индейку, девчонки мыли овощи и резали салат. Мужчины пошли в бильярдную, оттуда слышался стук шаров и их голоса. Пока мы накрывали на стол, Нинка развеселила нас, рассказав, как они с Левочкой ходили по большому магазину, и она зашла в отдел белья. Нинка, нагнувшись, перебирала трусики, в это время в отдел влетел Левочка, и чтобы ускорить процесс, быстро хватал с полок пакетики потрошил их и, прикладывая к Нинкиной попе, говорил: "Гена, это не твой размер, это тоже не твой размер и это не твой". Нинка от неожиданности и смеха не могла разогнуться и его остановить. Девушки-продавцы не могли понять, куда спрятался Гена, и поэтому дали возможность Левочке разорить их отдел. Представив себе эту картину, мы хохотали до слез. Левочка продолжал упорно называть ее Гена, иногда Заяц, а меня неизменно Абрам. Ну почему мне так не повезло? Совершенно непонятно, как у него в башке ассоциируется это имя с моим образом. Ольга Андреевна тоже нас рассмешила. Она вспомнила, как в первый раз увидела своего мужа. Это было на демонстрации. Он был в трусиках и маечке, и его крутили в колесе, а она тоже была в трусиках и маечке и изображала незабудку. Вообразить Ольгу Андреевну незабудкой было очень смешно, мы просто согнулись пополам.
– По-моему, что-то горит, – прервал наше веселье Левочка и стал носиться по кухне, вращая черными глазищами и налетая на все углы. Сейчас что-нибудь сшибет. Ну, точно. Бабах! Так и знала! Слава Богу, это только металлическая коробка с печеньем. Наташка стала собирать печенье, а мы заахали и бросились к плите. Но с индейкой было все в порядке. Сняв с нее фольгу, поставили ее обратно, подрумяниться. Позвали мужчин и сели за стол.
– Абрам, а где твое сациви? – Левочка с возмущением уставился на стол.
– Я и не собиралась его делать, -
Левочка с укором воззрился на Нинку
– Гена, ты сказала, что будет сациви.
– Тебе вредно есть острую пищу, и, потом, ты иначе бы не поехал.
Левочка тяжело вздохнул.
– Если вы никуда не поедете на Новый Год, то мы всех приглашаем к нам. Сациви будет обязательно.
За столом все оживились и стали обсуждать, как лучше провести праздник. Зазвонил телефон. Наташка, не дав мне подняться, подлетела к нему.
– Алло, Машенька! Как хорошо, что ты позвонила! Как дела? Кто? Иван? Извините, я обозналась. Птичка, это тебя. Какой-то дизайнер, просит хозяйку
Она что, с ума сошла? Или держит нас за идиотов. Как это можно было перепутать мужской голос с женским? Я обвела глазами присутствующих. Лариска сделала большие глаза, у Ольги Андреевны брови поползли вверх, Левочка хотел что-то спросить, но Нинка быстро сунула ему в рот огурец, который он в задумчивости жевал. Саша с Витькой нахмурились и уткнулись в тарелки, один Петька невозмутимо ел. Наташка взяла сигареты и пошла в зимний сад, а я подошла к телефону.
– Здравствуйте, Ванечка. Вы все получили?
– Да, – коротко ответил он. – Скажите, вы хорошо подумали? Может, отмените заказ?
– Ни в коем случае. А что? У вас много работы?
– Нет
– Я вас не тороплю, но хотелось бы к Новому Году. Если что-то не будет получаться, вы мне позвоните. Хорошо?
– А мне сказали, что заказ отменили.
Я бросила негодующий взгляд на Сашу.
– Ничего подобного, вам могут говорить, что угодно, но я теперь из принципа его не отменю.
– Подумайте еще. Ладно? Я позвоню.
Он повесил трубку, не дожидаясь ответа. Очень странный тип. Такое впечатление, что он не хочет заработать. Хотя все художники с прибабахом. Я пошла вслед за Лариской и Нинкой в зимний сад.
– Ты что творишь, а? Петька просто благородный человек, сделал вид, что ничего не заметил. – Лариска старалась сохранить спокойствие, хотя, видно было, внутри у нее все кипело.
– Да что, собственно, произошло? – Наташка состряпала невинные глазки.
– Наташ, – подала голос Нинка, – все поняли, что мужской голос нельзя перепутать с женским.
– А зачем ты телефон мой дала? – Зашипела я.
– Потому что у меня на мобильном деньги кончились. Да что вы все так всполошились? Что случилось-то?
– Петька… – Начала Лариска, но Наташка ее перебила
– Да он и не заметил ничего! Тоже мне, благородный! – Презрительно фыркнула она. – Где это ты у него благородство нашла? Особенно семейка его благородная, сплошные графья.
– Вы не правы, Натали. – Мы не заметили, как вошла Ольга Андреевна. – Да у Пети простое происхождение, и родители у него простые люди. Но вы неправильно понимаете благородство. Это состояние души, это великодушие, щедрость, честность и сострадание, не взирая на происхождение. Все эти качества есть у вашего мужа. Очень жаль, что вы этого не заметили и не оценили. Я допускаю, вы могли увлечься другим мужчиной, но никогда не выставляйте своего мужа дураком. – Она вышла.
– Получила? – Лариска погасила сигарету и направилась к двери. – Уж если шляешься, то хоть по-умному. Жаль, что Петька тебе морду не набил.
У Наташки выступили слезы.
– Какая ты вредная стала, Ларис
– Уж какая есть. Извини.
– Ладно, ты успокойся, мы пока уберем со стола.
Мужчины опять пошли играть в бильярд, бабушка раскладывала пасьянс, Валентина Петровна с детьми была наверху. Мы быстренько все убрали, вскоре к нам присоединилась Наташка. А потом сели играть в карты, но Наташка стала собираться домой.
– Ты что, Наташ? – Петька забеспокоился и заботливо к ней наклонился. – Голова болит? Ну, пойдем. Сейчас Васеньку приведу.
Они ушли. Нам хотелось высказаться на их счет, но при мужьях лучше не трогать эту тему. Витька, правда, сам начал что-то говорить про мужей-дураков, но Саша его одернул, и тему закрыли.
– Значит, у Натали появился мужчина, – задумчиво произнесла бабушка, когда все разошлись, а Саша пошел спать, правда, предварительно уточнил, что это за дизайнер. Пришлось сказать, что я хочу беседку заказать, тогда он успокоился.
– Собственно, я давно об этом догадалась. – Заметив мое удивление, продолжала Ольга Андреевна – Она похорошела в последнее время, а Петя как-то замкнулся. Мне жаль его, но ведь он сам виноват.
– Почему?
– Он неправильно себя ведет. Увлечение работой – это замечательно, но не в ущерб близким. Жене нужно внимание, тем более, что она долгое время сидела с ребенком. Это естественно, что ей хочется развлечений, хочется покрасоваться и похвастаться новыми нарядами. Ей стало скучно и обидно, что лучшие годы проходят так бездарно. Петя предоставил ей полную свободу, она везде одна, а он даже к нам стал редко приходить. Ему это удобно, лишь бы не мешала. А она, лишенная внимания, стала искать его на стороне.
– Вы оправдываете ее?
– В данном случае, да. Я тоже женщина и прекрасно ее понимаю.
– Выходит, надо все рассказать Петьке? – Удивилась я.
– Боже упаси! Такие вещи говорить нельзя
– Значит, Петьке надо изменить свое отношение к ней.
– Если Петя сейчас будет проявлять к ней внимание, Натали это будет только раздражать.–
– А что же в таком случае делать? – Растерялась я.