- Сэр Генри Лэй только что скончался. Всего пятнадцать минут назад.
- Сэр Генри Лэй…
- Миллиардер, заправлявший игорным бизнесом Макао, еще он вел серьезные переговоры с "ИТ"…
- Так-так! - воскликнула Джейн. - Ты уверен?
- Да.
- А это не просто слух?
- Джейн. Ты имеешь дело со мной, с Чарли.
- Так откуда у тебя эта информация?
- Джейн, ты что - не доверяешь старине Чарли Равичу?
- Чарли, ну пожалуйста, у меня еще есть время сделать свою игру на этом!
- Я видел своими собственными…
- Черт, черт, черт!
- … глазами, Джейн. Он умер у меня на глазах.
- Цена падает! Ого! Уже шестьдесят четыре! - воскликнула она разочарованно. - Вот оно! Куплено девяносто тысяч акций! Уже кто-то распустил слух! Шестьдесят три, и - господи, Чарли, ты опередил всех буквально на минуту.
Он сказал, что позвонит позже, вылез из кеба, стараясь не потревожить спину, и вошел в клуб, место настолько демократичное, что служитель приветствовал его простым кивком. Народ толкался здесь целый день. Напитки можно было получить в главном баре, - квадратной комнате со множеством знаменитых черно-белых фотографий "Ассошиэйтед Пресс" и "Юнайтед Пресс Интернешнл". Это были фотографии из жизни Мао в Пекине, обнаженной вьетнамской девочки, бегущей прямо на камеру, - а на заднем плане ее деревня пылает от напалма; буддийского монаха, сжигающего себя в знак протеста; Никсона на Великой китайской стене. В баре сидело несколько десятков мужчин и женщин, дымя сигаретами и выпивая. Многие из этой братии были американскими и британскими журналистами, прочие - мелкими местными бизнесменами, которые давно уж стали алкоголиками, перегорели, опустились и никаких надежд, тем более перспектив, не имели.
Чарли заказал виски и уселся напротив ящика Блумберга, настраивая его, пока не добрался до нужного меню актуальных лондонских биржевых активов. Он уже нажил свои миллионы, а Нью-йоркская биржа еще не открывалась. Что вы знаете о войне, мистер Равич? Пожалуйста, расскажите мне, мне любопытно. Ха! Крупные американские держатели акций "ИТ" или, точнее, работающие на них аналитики, финансовые советники и эксперты по бирже представляли собой в большинстве тридцатилетний молодняк. Пока им ни до чего нет дела: кто завязывает шнурки на ботинках, кто лыбится в зеркало или читает "Нью-Йорк таймс". Но скоро - совсем скоро! - они усядутся за свои мониторы. Всего через несколько минут. Тогда им станет известно, что сэр Генри Лэй стал жертвой сердечного приступа и умер в Китайском клубе Гонконга в 8:45 пополудни по местному времени. Чарли ожидал, что все они немедленно сделают следующие заключения: поскольку Лэй управлял азиатской, семейного образца корпорацией и, естественно, в качестве патриарха всем верховодил - соглашение с "ИТ" будет отложено на неопределенное время. Наследники немедленно снизят цену контрольного пакета "ИТ", все еще заоблачной даже после некоторого ее падения в Лондоне.
Возможно, все так и произойдет. Он заказал еще виски, потом набрал номер Джейн.
- "ИТ" упали на пять пунктов. Нью-Йорк вот-вот откроется.
- Но я пока паники не заметил. На каком уровне продажи?
- В Лондоне этого не узнать, даже когда биржа в Нью-Йорке откроется. Буду сидеть и ждать.
- Отлично, Джейн. Спасибо.
- Нет, это тебе спасибо.
- Да неужто?
- Я начала торговать со своего счета, когда ставка была шестьдесят четыре, а закончила, когда она опустилась до шестидесяти одного. Так что я сегодня неплохо подзаработала, Чарли.
- Отчего же ты не придержала?
- Видно, кишка тонка.
- Джейн, Джейн. Ты что же, думаешь, что старикан Чарли блефует?
- Вовсе нет. Позвони, когда будешь готов к распродаже.
Он дал отбой и взглянул на монитор. Цена на акцию "ИТ" в настоящее время колебалась в пределах пятидесяти девяти долларов. Никаких новостей по информационным службам, ни по Блумбергу, ни по Рейтеру, пока не поступало.
Он вернулся в бар, протиснувшись к стойке.
- Еще один? - спросил бармен, задержав взгляд на руке Чарли, обезображенной шрамом.
- Да, сэр. Двойной, - ответил он громко. - Я только что получил очень скверное известие.
- Заранее сожалею, - бармен поднял на Чарли сочувственный взгляд.
- Да, скверное, - с грустью подтвердил Чарли. - Сэр Генри Лэй сегодня умер в Китайском клубе от инфаркта. Трагическое событие. - Он послал купюру в сто гонконгских долларов по стойке бара.
Журналисты глазели на него.
- Простите, - спросил один из них, длинный англичанин с копной рыжих волос, - вы, кажется, сказали, что сэр Генри Лэй умер?
Чарли кивнул.
- Меньше часа назад. Ужасно. Все произошло на моих глазах. Так уж случилось, что я там оказался - в Китайском клубе. - Он отпил виски. - Извините.
Чарли вернулся к экрану Блумберга. Англичанин, как он заметил, проскользнул к телефону в углу бара. Нью-йоркская биржа, это всемирное казино, была уже минуту как открыта. Чарли ждал. Три, четыре, пять минут. И наконец свершилось то, на что он рассчитывал: стоимость акций "ИТ" начала падать, количество акций на рынке возросло - полмиллиона акций, цена пятьдесят восемь, пятьдесят шесть каждая, два миллиона акций, цена пятьдесят пять с половиной каждая. Он наблюдал. Вот уже четыре миллиона акций. Когда цена дошла до пятидесяти пяти с четвертью, он позвонил Джейн и заявил о своем праве продавать по шестьдесят шесть. По цене 55, 8 он купил то же число акций, на которые приобрел опцион, что обеспечивало выручку чуть больше десяти долларов за акцию. Большие деньги. Шестнадцать миллионов до вычета налогов. Крупная сумма. Масштаб Элвиса Пресли.
От виски его потихоньку начинало разбирать, он не сомневался, что скоро здорово напьется.
Было почти одиннадцать вечера, когда Чарли вернулся в отель, ярко светившийся всей своей громадой. Привратник-сикх, имперский пережиток, кивком головы приветствовал Чарли. В громадном гостиничном вестибюле пианист наигрывал простенький мотивчик, от которого Чарли погрузился в беспросветную грусть. Он сидел в глубоком кресле, лицом к гавани. Движение в заливе было очень оживленным: сотни барж, джонок, сухогрузов и в отдалении супертанкеры. К востоку раскинулся новый аэропорт - на искусственно созданном участке суши, для чего потребовалась чуть ли не половина мирового оборудования для глубоководных грунтовых работ. Что и говорить, планетарные масштабы… Чарли смотрел на суда, плывшие по темной воде залива, и думал, что все это приметы уже двадцать первого века. Какие странные люди его соотечественники! Несчастное дурачье - если бы они только знали, какую огромную и безжалостную силу представляет возрождающийся Китай. Он, словно колесница Джагернаута, все сметал на своем пути. Китай строил авианосцы, намеревался купить Тайвань. Он встретил панику на биржевых рынках Запада пожатием плеч. Флуктуации валют, инфляция, дефляция, рыночная нестабильность - все это ничто по сравнению с тем фактом, что в Китае проживает 850 миллионов людей младше тридцати пяти, которые хотят того же, что американцы привыкли воспринимать как должное, включая право гадить на голову любой страны. И, надо отметить, у Китая неплохо получается. Китайцы проводили новые системы коммуникаций, используя тонковолокнистые оптические кабели, они заново отстраивали Шанхай, где живет четырнадцать миллионов человек. Центральное руководство Китая инвестировало триллионы долларов в этот проект, снося целые жилые кварталы, если те стояли на пути к прогрессу. А если такое самовольство было кому-то не по нраву, китайцы решительно расправлялись с инакомыслящим, на свой лад, разумеется. Они знали, что Америка не станет вмешиваться в их внутренние дела, ей совершенно наплевать на всякие там нарушения прав. Слишком большими деньгами пришлось бы рисковать.
Ха! Но должно же быть во всех этих печалях утешение! Чарли откинулся в кресле, надел в маленькой оправе очки и прикинул свои доходы на салфетке. За вычетом комиссионных и налогов его манипуляции принесли сегодня вечером нетто около восьми миллионов - сумма, поражающая не столько своим размером, сколько легкостью и быстротой, с которой она перекочевала в его карман. Всего пара телефонных звонков! Какая насмешка над трудами и радениями человеческими! Что ж, мы живем не в самом справедливом мире…
Как просто подтвердилось то, что теоретики называют рыночной неэффективностью, - все решается с помощью информации, которая вовремя до тебя дошла. Его даже можно назвать упырем, высосавшим денежки из глотки сэра Генри Лэя. По крайней мере, они пойдут на добрые дела. Эти деньги он переведет на имя ребенка Джулии, по бессрочной доверенности. Их достаточно для безбедной жизни. Он вспомнил, как его отец покупал старые шины в гараже дорожного патруля Миннесоты по одному доллару пятидесяти центам. Не было тогда еще, в 1956 году, радиальных шин со стальным усилением. Чарли, мой мальчик, я тебя научу, как починить порванный ремень вентилятора для охлаждения радиатора. Может, тебе это пригодится. Представь себе, что ты едешь где-нибудь, где нет ни души и… В 1967 году он показал отцу "F-105" и пообещал ему, что НАС А через пару лет запустит человека на Луну. Отец не поверил. Чарли рассказал ему, что во время испытательных полетов в 1970 году этот самолет нес на борту небольшую ядерную боеголовку. Отец и этому не поверил. Просто они жили в разных и временных поясах и в каком-то смысле были потеряны друг для друга. Мыслимо ли, чтобы пятидесятивосьмилетний американец-чиновник мог переложить на свой счет восемь миллионов баксов только потому, что стал свидетелем, как богач захлебывается собственной рвотой. Его отец никогда бы этого не понял, и Элли тоже. Правда, тут была иная причина. Что-то происходило с ее головой в последнее время. Что-то смещалось в сознании. Может, из-за Джулии, кто знает. Она стала боязливой и раздраженной, постоянно несла какую-то чушь о поселках для пенсионеров, жаловалась, что Чарли слишком много разъезжает. К тому же стала очень рассеянной. Покупала дорогие овощи и оставляла их гнить в холодильнике. Что ни день, перекрашивала волосы, по ошибке принимала пилюли, прописанные Чарли от гипертонии, забывала повесить телефонную трубку. Он старался быть терпеливым, но у него плохо получалось. Она буквально сводила его с ума.
Он просидел в лобби еще целый час, читая все подряд в "Интернэшнл геральд трибьюн" и поедая кусок шоколадного торта. Следующее соображение волновало его: откуда мистер Мин обо всем прознал? Предприятие, которое Мин финансировал, сначала начнет выпуск уже налаженной линии переходных устройств для интернета, а не Q-4. Возможно, конечно, что кто-то из отдела продаж мог распустить слухи о квадропортальном микропроцессоре, или кто-то из отдела разработок брякнул на какой-нибудь профессиональной конференции. В общем, его главному конкуренту, "Маниле телеком", наверняка известно о разработках его компании, так же как Чарли хорошо известно об их инновациях.
Он решил до времени не концентрироваться на этой проблеме. Вопрос с Джулией представлялся сейчас куда более важным. Он взглянул на часы и наконец в полночь, решив не дожидаться ее звонка, набрал номер офиса Джулии в Манхэттене.
- Скажи мне, моя радость, - начал он, прорвавшись через секретаршу.
- Ох, папочка…
- Так что же?
Пауза. Потом она расплакалась.
- Ну, будет, будет, - сказал он со вздохом, закрывая глаза. - Не плачь.
Она взяла себя в руки.
- Все хорошо. Я в полном порядке. Это все ничего. И вовсе не обязательно иметь детей, чтобы жить полнокровной жизнью, - постоянно себе об этом говорю. Какой прекрасный день сегодня! А с этим я справлюсь. И я не хочу, чтобы ты обо мне беспокоился.
- Что они тебе сказали?
- Что у меня, наверное, никогда не будет своих детей, что это невозможно. Я Брайану еще не сказала, просто сижу тут в отупении, не могу ни работать, ни думать - ничего. Я только знаю, что никогда не буду держать на руках собственного ребенка, никогда.
- О деточка моя.
- Мы ведь правда думали, что все получится, ты знаешь, я верила во все эти штуки. Разработаны новые методы оплодотворения яйцеклеток, их как-то прикрепляют к стенкам матки, и шансы забеременеть сильно увеличиваются.
На мгновение оба замолчали. Он машинально чесал шрам на своей руке.
- Я хочу сказать, что многого ожидаешь от всех этих медицинских открытий, - продолжала Джулия задумчиво. - Как от молитвы, правда? Сейчас может родить шестидесятилетняя женщина. Это достоверный факт. Можно извлечь сперму из мертвого. Можно клонировать людей - все это они умеют делать, а тут не могут… - Она замолчала.
Тяжесть этого дня навалилась на Чарли, он с трудом припоминал все то, что Джулия объясняла ему раньше о яйцеклетках, фаллопиевых трубах и гормональных уровнях.
- Малышка, - перебил он ее, - ведь проблема не в яйцеклетках?
- Мои яйцеклетки тоже довольно никудышные. Но тебя интересует, можно ли пересадить мою яйцеклетку другой женщине, правильно?
- Нет, вовсе нет - а может быть, да, - согласился он, хотя сама мысль об этом была ему ненавистна.
- Врачи не думают, что это сработает. Мои яйцеклетки нежизнеспособны. Можно пробовать и год, и два, ничего не получится - из-за яйцеклеток.
- А твои фаллопиевы трубы?
Она с горечью рассмеялась.
- Папочка, они могут пересадить мне идеальные яйцеклетки какой-нибудь восемнадцатилетней, но стенки моей матки слишком тонкие. Яйцеклетки не приживутся.
- Понимаю.
- Я бесплодна, папа. Наконец-то я понимаю, что означает это слово. У меня не могут вырабатываться полноценные яйцеклетки, я не могу вынашивать ни своих, ни чужих детей.
Он наблюдал, как за окном в масленой воде отражались огни проплывающего танкера. Ну, попробуй, скажи ей что-нибудь хорошее, говорил он себе с грустью.
- Я понимаю, что еще слишком рано обсуждать возможность усыновления, но…
- Брайан против этого. По крайней мере, говорит, что не хочет, - она всхлипнула.
- Подожди, дорогая, - ответил Чарли, услышав в ее голосе отчаяние. - Брайан просто - понимаешь ли, усыновление ребенка…
- Нет, нет и нет. Брайан не хочет ни гватемальского, ни литовского ребенка - никакого другого ребенка, кроме своего собственного. Потому что все дело в его дурацком члене. Если это не его семя, никакой ребенок ему не нужен.
Чарли вполне разделял позицию ее мужа, но не мог сейчас ей об этом сказать.
- Джулия, я уверен, что Брайан…
- Я бы усыновила ребеночка уже год назад, два года назад! Но я согласилась пройти через весь этот ужас, все эти гормоны и иглы, которые мне втыкали в задницу, всех этих докторов, которые пичкали меня всякой дрянью, и все ради Брайана, ради него. Ты же знаешь, я проходила курс люпронотерапии девять раз, девять раз я становилась от этого люпрона сумасшедшей сукой, девять раз, папа. Пожалуй, чаще, чем любая другая женщина в Нью-Йорке. И теперь все эти годы - ой, папа, извини, у меня клиент. Поговорим, когда ты вернешься. - В трубке послышались помехи, как бывает при спутниковой связи, и после длинного гудка по-китайски его попросили повесить трубку.
Рейс был в восемь утра, до Нью-Йорка лететь семнадцать часов. Как всегда, ему хотелось домой, но он знал, что как только приедет, начнет скучать по Китаю. Китай проник в него, он стал его повторяющимся сном, возможно, лихорадкой. С ним были связаны его возможности, вроде той, что обеспечила ему восемь миллионов долларов. Он заполучил их законно. Хотя во всем этом был элемент авантюры. Если он пожелает, Элли никогда не узнает о деньгах; его брокерская и банковская документация была в ведении секретарши Карен, Элли же едва хватало на то, чтобы подписать налоговые декларации раз в году в апреле. Она уже давно перестала интересоваться финансовыми вопросами. Лишь бы хватало денег на бельгийский шоколад для лифтера на Рождество, свежих цветов два раза в неделю, содержание загородного дома и оплату номера в отеле с бассейном в Тоскане. Но, подобно внезапной вспышке молнии, новые деньги высветили вопросы, мерцавшие на краю его сознания годами. Он был уже давно богат, но сейчас - настолько богат, чтобы послать к чертовой матери предначертанное судьбой. Ждал ли он этого момента? Да, ждал до тех пор, пока не узнал про дела Джулии.
Он позвонил Марте Вейнрайт, своему личному адвокату.
- Марта, я наконец решился, - сказал он, когда она ему ответила.
- О, боже, Чарли, лучше не говори мне об этом.
- Да. Кстати, я только что сделал кое-какие деньги на бирже. Что сильно упрощает дело.
- Откажись от этого, Чарли.
- Я только что разговаривал со своей дочерью, Марта. Если бы у нее могли быть дети…
- Все это бредни, Чарли, мужские бредни.
- Это твое мнение как адвоката или что-то другое?
Суровая она женщина, старушка Марта.
- Мы с тобой серьезно поговорим об этом, когда ты вернешься, - пообещала она.
- Замечательно - я этого ожидал. А сейчас, пожалуйста, помести объявление в журналы и подготовь все документы.
- По моему мнению, только законченный извращенец может на такое решиться.
- Мы по-разному относимся к подобным вещам, Марта.
- Да, потому что ты подсел на тестостерон.
- Как и большинство мужчин. Что и делает нас такими козлами.
- У тебя проблемы с эрекцией, Чарли? Может, в этом все дело?
- Ничего подобного, Марта. Мой хрен как старая собака.
- Это как? Которая все время спит?
- Медленная, но надежная, - солгал он. - Прибегает, когда позову.
Она вздохнула.
- Почему бы тебе просто не нанять пару стриптизерш, чтобы они поерзали у тебя на физиономии? Это обошлось бы бесконечно дешевле.
- Речь идет совершенно о другом, Марта.
- О, Чарли.
- Я очень серьезно настроен. Очень.
- Элли будет ужасно оскорблена.
- Ей вовсе не нужно ни о чем знать.