– Тогда тебя и на свете не было, Уилер, – начал он. – Да и я сам еще не вышел из подросткового возраста. А Джоунз уже был главарем нескольких банд, орудующих в наших краях. Чем он только не занимался: наркотики, проституция, аферы, заказные убийства, – всего не перечислишь. И быстро поднимался по ступеням преступной лестницы, сметая любого, кто стоял у него на пути. Пока он находился на вершине, успел выстроить себе дом в Пайн-Сити – думаю, ты мог бы назвать его архитектурный стиль, скажем, Баронская Контрабанда. Дом устарел на тридцать лет, прежде чем его выстроили – но, Господи, может, он и его дружки мечтали о великом стиле Аль Капоне? Так или иначе, он поселился в доме вместе со своей женой и младенцем и намеревался стать законопослушным гражданином. Уж не представляю, где он раздобыл старинную машину, в которой разъезжал по округе. Очень гордым и важным он выглядел в ней, сидя сзади, а шофер в униформе – снаружи. Потом вдруг почва ушла из-под его ног. Ты, наверное, помнишь иронию судьбы Аль Капоне, который загремел в тюрьму всего лишь за уклонение от уплаты налогов? Так и Священник Джоунз. Может, Джоунз взял себе за эталон жизни карьеру Капоне, раз его посадили в тюрьму по той же причине. Пока он отбывал срок, его жена и ребенок куда-то исчезли.
– А Поп Ливви купил дом, – продолжил я.
Лейверс зажег сигару и стрельнул в меня неожиданно добродушным взглядом.
– Когда проверили все его книги, а это происходило до того, как фальшивомонетничество стало настоящим искусством, когда нашли все его фиктивные счета и выследили дутые компании, все равно примерно полмиллиона оставались неучтенными. Предполагалось, что это были наличные деньги и, должно быть, Джоунз спрятал их в каком-нибудь укромном месте и не собирался показывать, где именно. Тогда его дом перевернули вверх дном, чуть ли не разнесли по кирпичику, но так ничего и не нашли.
Телефон вновь зазвонил – это был капитан Паркер.
Лейверс внимательно слушал, время от времени что-то ворча и делая пометки в записной книжке.
– Большое спасибо, капитан, – наконец сказал он. – Я очень вам благодарен… Разумеется… Дело ведет Уилер… Нет, полагаю, у него не возникает особых проблем, раз мы уже проделали большую часть работы! – Потом он повесил трубку и засиял, чувствуя удовлетворение и превосходство.
– Не спешите, шериф, – огрызнулся я. – Помните, что гениев нельзя торопить.
– Все замечательно сходится. – Лейверс злорадствовал. – Джоунз полностью отсидел тридцатилетний срок и был освобожден шесть недель назад. Итак, что он делает? Естественно, сразу возвращается в Пайн-Сити и пытается выкупить назад свой старый дом. А твой труп принадлежит старому корешу Джоунза – Эдди Морану, мелкому мошеннику, что провел большую часть своей жизни за решеткой. – Шериф удобно устроился в кресле и выпустил в мою сторону облако едкого черного дыма. – Все отлично сходится, Уилер. Джоунз хочет получить обратно свой старый дом только по одной причине: деньги до сих пор находятся там, они спрятаны или в самом доме, или где-нибудь поблизости. Но нынешний владелец отказывается продавать дом, значит, если Джоунз не может получить то, что хочет, законным путем, он пытается добиться своего хитростью или силой. Он сразу разыскивает своего старого приятеля, Эдди Морана, и посылает его, чтобы тот проник в дом.
– Зачем?
Лейверс снова запыхтел сигарой, выпустив в меня одну за другой удушливые грозовые тучи.
– Чтобы облегчить тебе работу, Уилер, я могу даже сказать, где можно сейчас найти Священника Джоунза. Он остановился со своим сыном в отеле "Звездный свет"! Поэтому отправляйся прямиком туда и начинай раскручивать дело.
– Почему его зовут Священник Джоунз? – спросил я.
– Он преждевременно облысел, – объяснил Лейверс. – Макушка головы похожа на бильярдный шар, а на затылке и над ушами растут пышные волосы. Не спрашивай, почему, но бытует мнение, что подобное экстравагантное украшение делает его похожим на священника.
Я поднялся, чувствуя в себе готовность и страстное желание одним махом преодолеть три квартала и очутиться в отеле "Звездный свет", только прежде я должен был что-то сделать с самодовольным и чопорным выражением лица Лейверса и с сигарным дымом тоже.
– Ну, спасибо, шериф, – сказал я как можно более искренне. – Даже совсем незначительная помощь в процессе расследования на самом деле воодушевляет.
– Что ты имеешь в виду – незначительная помощь? – взревел он.
– То, что вы повесили ярлык на жертву и установили его связь со Священником Джоунзом, – ответил я.
– Ты называешь это незначительной помощью? – возмутился он. – Да дело, считай, почти завершено.
– Джоунз хочет получить свое награбленное добро из дома, который сейчас принадлежит Попу Ливви, – начал я с безграничной и, чего греха таить, показной терпимостью. – Он не может выкупить дом обратно, поэтому посылает кого-то, чтобы вернуть деньги.
– Как я тебе уже говорил, – самодовольно уточнил Лейверс.
– Тогда кто убирает Эдди Морана? – резонно спросил я.
– Послушай, это.., это.., ну да. – Он вытащил сигару из зубов и теперь изумленно смотрел на меня, широко открыв рот. – Твоя правда. Священник Джоунз не мог его убить.
– Да, шериф, вы предприняли хорошую попытку, – заверил я его. – Вы столько думали – внимательно, логично, – все обосновали, что становится просто стыдно: почему не получается свести концы с концами?
Он сердито смотрел на меня, стараясь понять, пытаюсь ли я вывести его из себя или нет. Я подумал, что сейчас самое время уходить.
Аннабел Джексон сидела за своим столом и просматривала какие-то бумаги. Я стоял в дверях и наблюдал, как она озабоченно хмурится и задумчиво покусывает нижнюю губу. У нее можно было поучиться умению сосредоточиваться. Потом она вдруг заметила мое присутствие и вопросительно подняла бровки.
– Что вы себе позволяете? – холодно потребовала она ответа.
– Я всего лишь наблюдал за вами.
– И несомненно, думали всякие гадости, – заметила она, состроив кислую мину.
– У меня ничего плохого и в мыслях не было, – запротестовал я. – Если хотите знать, я стал сентиментальным и угрюмым, потому что все прекрасное, что когда-то расцвело между нами, увяло и умерло.
– О чем вы говорите? – резко спросила она. – Не о комнатном ли растении?
– Между нами ничего не было, – беспечно ответил я. – Даже комнатного растения. А сейчас может возникнуть железная стена.
– Существует такая вещь, как самозащита, – заметила Аннабел, – и, возможно, даже железной стены будет недостаточно, если в вашей квартире окажется девушка. Тихая музыка, уютная обстановка, крепкие напитки – на самом деле все это банальнее банального.
– Тогда мы отправимся на представление, – предложил я.
– А после? – Она ослепительно улыбнулась. – Нет, Эл, серьезно, почему вы никогда не принимаете в ответ слово "нет"?
– Вы когда-нибудь задумывались над тем, – спросил я вкрадчиво, – что так больше не может продолжаться – подавлять в себе страсть, искушение уступить?
Если бы вы справились со своим комплексом, вам, уверен, стало бы намного лучше. Перестаньте сдерживаться. Тогда вы не будете выглядеть такой ущемленной и разочарованной.
Я быстро преодолел расстояние до двери, прежде чем она успела схватить со стола металлическую линейку и запустить ею в меня, но на пути к машине мне пришлось отметить про себя, что при желании она сразила бы меня техничным нокаутом.
Глава 4
По надменному виду портье можно было предположить, что он является владельцем отеля "Звездный свет", а не просто одной из служивых пешек. Когда я вошел в вестибюль, он высокомерно взглянул на меня из-за своего стола, и его брови взлетели вверх на добрых полдюйма.
– Извините, – заявил он, прежде чем я успел открыть рот, – но у нас все номера заняты. Попытайтесь спросить в "Континентале", напротив. Может, там вам повезет.
– Кто вам сказал, что я хочу снять номер? – проворчал я. – Я здесь только потому, что парень, с которым мне нужно встретиться, остановился у нас.
– О! – Его брови оставались поднятыми. – Почему вы сразу не сказали? Я.., подождите минутку.
Он быстро вышел из-за стола, чтобы поприветствовать пышную блондинку в джинсах-стретч, так плотно облегавших ее расплывшиеся бедра, что, казалось, в любой момент они могли с треском лопнуть.
– Доброе утро, мисс Адель, – поздоровался портье слащавым голосом. – Как мы чувствуем себя сегодня?
– Прекрасно, Седрик, – ответила она. – Просто замечательно. Для меня есть почта?
– Кажется, два письма, – подобострастно ответил он, а дама нежно проворковала в ответ:
– Я сейчас же посмотрю.
Он повернулся ко мне спиной и принялся торопливо искать ее почту, а я тем временем воспользовался паузой, подошел к женщине и швырнул перед ней на стол значок полицейского.
– Лейтенант Уилер, – веско представился я. – Из службы шерифа. Я хочу поговорить с вами, Седрик.
Он резко повернулся и посмотрел на меня широко раскрытыми, обеспокоенными глазами.
– Поговорить со мной? – В его голосе звучала тревога. – О чем?
– По личному вопросу. – Я бросил многозначительный взгляд на женщину, и она поспешно отошла на несколько шагов – Вы снова взялись за свои старые фокусы, – добавил я, накаляя обстановку.
– Ф-фокусы? – Он начал заикаться. – Какие фокусы, лейтенант? – Кровь хлынула к его лицу, а глаза готовы были выскочить из орбит, когда он беспомощно переводил взгляд с меня на женщину.
– Да, Седрик, – мягко сказал я, – видите ли, она написала жалобу.
– Кто написал жалобу? – завизжал он. – Вы ошибаетесь, лейтенант.
– Я бы хотела получить свою почту, – холодно заявила толстушка.
– О да, разумеется, мисс Адель. – Портье протянул ей два письма, она буквально вырвала их у него из рук и отошла от стола.
– Мне кажется, я действительно ошибся, Седрик, – произнес я, когда женщина уже не могла нас слышать. – И все же смотрите на вещи оптимистически. Я подумал, что толика здорового юмора немного поднимет тонус заведения.
– Очень смешно, лейтенант, – кисло ответил портье. – Шутка крайне дурного вкуса.
– Вы правы. Может, именно поэтому у меня мало друзей. – Я спрятал свой значок в карман и ободряюще – улыбнулся – Я ищу человека по имени Джоунз.
– А?.. – Он все еще никак не мог прийти в себя.
– Мистер Джоунз из Сан-Франциско. Насколько я понял, его сын тоже остановился здесь.
– Фешенебельный люкс на верхнем этаже, – автоматически ответил портье.
– Благодарю. – Я подарил ему еще одну теплую, бодрящую улыбку. – Большое спасибо.
Я удалился шагов на десять, когда голос вернулся к нему.
– Лейтенант, – окликнул он. Я остановился посреди вестибюля. – Если вы имели в виду миссис Эпплоярд, то она не имела права… Я хочу сказать, что она действительно пригласила меня к себе в номер выпить, когда я сменился с дежурства, и на ней почти ничего не было… И все события, что потом последовали… Клянусь, я не виноват, она действительно не имела права жаловаться.
– Забудьте об этом, Седрик. – Я решил разыграть великодушие. – Но в следующий раз все же будьте поосторожнее. Стоит только женщине поймать тебя за яйца – и хана, уже никогда не отпустит. Прислушайтесь к моему совету. Я знаю, что говорю.
– Да, лейтенант. – Он благодарно улыбнулся. – Спасибо.
– И еще одно, Седрик, – твердо сказал я. – Продолжайте оказывать людям личное внимание – даже если вы и не знаете, что у них при себе служебные значки. Тогда вы, скорее всего, сумеете избежать неприятностей.
Я заметил в глазах портье проблеск понимания, повернулся к нему спиной и направился к лифту.
Фешенебельный номер люкс отеля "Звездный свет" имел свой собственный холл при входе; он размещался сразу возле лифта, поскольку считалось: если человек платит такую прорву денег, он может позволить себе пожить в уединении. Я подумал, что после долгих лет тюремного заключения Священник Джоунз вдвойне дорожит спокойствием и неприкосновенностью. Я нажал на звонок и ждал, пока мне откроют дверь, размышляя от нечего делать о том, чего бы хозяину номера сейчас хотелось больше всего на свете. Дверь открылась, и праздные мысли улетучились.
У нее были рыжие волосы и отсутствующий взгляд, а глаза смотрели сквозь меня так, словно меня не существовало. На ней было что-то похожее на домашний халат, едва прикрывающий бедра; держался он на поясе, завязанном на слабый узел, обнажая сокровенные округлости ее грудей. Выглядела она так, словно ее оторвали от какого-то увлекательного занятия, и я сразу догадался, что Священник Джоунз не теряет зря времени, получая удовольствия от жизни полной мерой.
– Вы что-то хотите? – спросила она, на время перестав перемалывать челюстями жвачку.
– Да, – несколько ошеломленный, ответил я. – Желаю встретиться с мистером Джоунзом.
– Да? – переспросила она слегка заинтересованно.
– Да, – повторил я. Последовала пауза, во время которой она рассматривала меня без особого любопытства. Я добавил:
– Так вы скажете Священнику, что я пришел?
– Думаю, вы можете войти. – Она сладко зевнула. – Пока вы здесь, я смогу немного отдохнуть.
Я последовал за ней в шикарную гостиную с зеркальным окном, откуда открывался вид на центр Пайн-Сити, и наблюдал, как она неуклюже устраивалась в кресле.
– Эй, Священник! Тебя хотят!
– Не сейчас, беби, – послышался из ванной мужской голос. – Я бреюсь!
Челюсти рыжеволосой девушки ритмично и бесшумно делали свое дело; потом она снова открыла рот;
– Я не то имела в виду – тут какой-то парень хочет с тобой встретиться.
– Кто он? – крикнули в ответ.
– Да… – Она замялась. – Кто ты?
– Друг Эдди Морана, хочу осведомиться о его здоровье.
Девица во всю глотку проорала мои слова, дверь ванной тут же распахнулась, и мистер Джоунз чуть ли не бегом влетел в комнату. Его волосы выглядели в точности так, как описывал Лейверс, только теперь они были не черные, а седые и каким-то странным образом действительно придавали его обвисшему, морщинистому лицу выражение добродушия и благообразности. Было совсем не сложно понять, почему его звали "Священник".
– А что с Эдди? – спросил он. У него оказался к тому же богатый, звучный, в точности церковный тембр голоса.
– Эдди – мой приятель, – нагло сказал я, – хотелось узнать, все ли у него в порядке со здоровьем. Священник?
С минуту он внимательно изучал меня, потом уголки его рта искривились в кислой гримасе.
– Вы полицейский, не так ли? – тявкнул он. – Я всегда за милю могу распознать копа. Почему вы, ублюдки, не можете оставить меня в покое? Я оттрубил свой срок, и баста. Теперь я свободный гражданин. Вы не имеете права цепляться ко мне.
У меня не оставалось выбора, и я рассказал ему, кто я такой; это его не удивило, зато произвело впечатление на рыжеволосую: она на миг замерла, а потом переместила жвачку с одной щеки за другую.
Джоунз тяжело опустился на кушетку. Он вытащил из кармана шелкового халата сигару и принялся осторожно снимать с нее целлофановую обертку.
– Повторяю, вы не имеете права приходить сюда и тревожить меня, Уилер, – начал он, и мне пришлось напрячь внимание, потому что говорил он таким тоном, будто объявлял о запланированном на следующую неделю воскресном школьном пикнике. – У вас ничего нет на меня – я вам уже говорил. Вы зря тратите время, приятель. Оставьте меня в покое!
– Рассматривайте мое появление как визит вежливости, Священник, – небрежно сказал я. – Мне казалось, вам будет интересно узнать, что случилось с вашим старым другом, Эдди Мораном, прошлой ночью.
Секунду-другую он сосредоточенно раскуривал сигару.
– Эдди? – хмыкнул он. – Зачем мне волноваться за парня, которого я не видел много лет?
– Наверное, я ошибся. Извините, что отнял у вас время, Священник.
Я уже почти дошел до двери, когда он произнес нараспев:
– А что случилось с Эдди?
– Вероятно, чистое совпадение, – ответил я, повернувшись к нему. – Дело в том, что его убили прошлой ночью – в гараже вашего старого дома.
– Вернитесь и присядьте, – приказал он.
– Эй, Священник, – вмешалась девушка, скорчив ему рожицу, – почему ты не приготовишь нам выпить?
– Ступай и приготовь себе сама, – осадил он ее. – Захвати с собой в спальню бутылку. Пей сколько влезет. Мы с этим парнем должны кое о чем потолковать.
Она неохотно поднялась и поплелась к бару – ее ягодицы лениво раскачивались под халатом, едва прикрывшим их, – взяла бутылку, стакан и, бросив на Священника холодный взгляд, скрылась в спальне.
– Вот это мне нравится, – заявил самодовольно Священник, когда дверь за ней закрылась. – Есть деньги – и такая штучка делает все, что ей велят. Имейте в виду, стоит она не дешево, но знает, как себя преподнести. Поэтому нам приходится платить за свои удовольствия – в этом нет ничего удивительного. Конечно она всего лишь шлюха, питающая слабость к выпивке. Да и ощущение новизны уже начинает стираться. – Он покрутил сигару между пальцами. – Итак, что вы говорите насчет Эдди?
– У Эдди большие неприятности, – сообщил я. – Кто-то хорошенько над ним поработал.
– Вы сказали, что его убили. – Священник внимательно разглядывал меня.
– Пуля не правильной формы попала в горло. – Я выждал пару секунд. – Вот уж никогда не думал, что человек может так сильно истечь кровью.
– Линдстром! – вдруг воскликнул он. – Твою мать!
О Господи! – Накаленная докрасна ненависть начала пузырями покрывать его безмятежную маску и изменила звучный лоск голоса, превратив его в примитивное рычание. С тех пор как я попал в эту комнату, передо мной впервые обнажилась истинная сущность сидящего передо мной человека.
– Что вы сказали? – переспросил я.
– Ничего существенного. – Благопристойная маска и спокойствие голоса снова вернулись к нему. – Паршивый способ, и все тут.
– Пожалуй, – согласился я, понимая, что больше мне ничего не удастся из него вытянуть. – Но теперь у вас опять та же проблема, которую вы сами себе сотворили тридцать лет назад.
Он с подозрением зыркнул на меня:
– Вы о чем?
– О деньгах, которые вы спрятали, – ответил я. – Деньги, которые искали и не смогли найти. Вам известно, где они находятся, – кроме вас, этого никто не знает. И в этом заключается ваша проблема. Как вы собираетесь возвращать свой припрятанный капитал?
Джоунз невозмутимо уставился на меня.
– О каких деньгах идет речь? – спросил он, стараясь казаться наивным. – Это всего лишь газетные сплетни. – Он покачал головой. – Поверьте, никаких денег нет. Как бы мне хотелось, чтобы они были! Часть из них я бы пустил в ход прямо сейчас.
– Вам многое пришлось пережить за долгие тридцать лет, – сказал я. – И первое, что вы делаете, оказавшись на свободе, – возвращаетесь в Пайн-Сити и пытаетесь выкупить назад свой старый дом. Только нынешний владелец ни за какие деньги продавать его не хочет. У вас не остается выбора, и вы решаетесь вломиться в дом. Было бы очень рискованно появляться там самому: если бы вас увидели, тайна была бы раскрыта. За годы вынужденного отсутствия вы потеряли связь с талантами, занимающимися подобными деликатными операциями, поэтому лучшее и единственное, что вы могли сделать, – призвать на помощь кого-нибудь из своих старых корешей, к примеру Эдди Морана.