Не мешкая, Макнамара вынул свою волынку и завел мелодию "На далеких островах Америки". В лондонской ночи Эти гнусавые звуки отозвались долгим эхом, и молодая женщина улыбнулась, представив себе рожи убийц, которых этот концерт должен был повергнуть в полный ужас. И вот уже вскоре пооткрывались окна, полетели проклятия, посыпалась брань, но шотландцу было хоть бы что, и он задудел во всю мощь. После "На далеких островах Америки" он завел "Не бойся, это всего лишь маленькое озеро", что вызвало целый взрыв воплей у жителей квартала. Людишки Дункэна не посмели наброситься на эту парочку на глазах у толпы свидетелей, а как раз это и было нужно Патриции. Полицейская машина прибыла именно в тот момент, когда Малькольм заканчивал свой концерт торжественной мелодией "Герои нашей армии".
Услышав из уст Торнтона обо всем, что произошло на Клементс-лейн, Дункэн впал в неистовую ярость. Девит же, хоть и скис от уплывшего навара, все-таки получал удовольствие, видя, как бесится его шеф. Торнтон, считая, что правда на его стороне, пытался защищаться:
- Нет уж, шеф, это, куда ни крути, не наша вина! Мы выполняли все ваши указания в точности! Мы дождались, когда Джим ля Шуэтт объявил о закрытии, смотались, оставили там мисс Поттер и этого здорового увальня… хотя, если уж начистоту, нам было не по себе, что мы должны убрать этого типа…
- Ну-ну!
- Чистая правда, шеф… этот парень в порядке, симпатяга… Вы бы видели, сколько он сожрал, даже не верится! Да еще он все время сдыхал со смеху… Я же сказал вам, шеф, что, если бы мы не знали, что он таскает с собой кучу "бабок", думаю, что Блэки, Джим и я, мы бы еще сто раз подумали, уж больно он клевый, шотландец этот.
Дункэн съехидничал:
- Да, у этого парня явно есть дар внушать симпатию! Продолжайте!
- Так вот, мы выходим, становимся на стреме на Клементс-лейн, потом видим, как мисс Поттер выходит с парнем… все идет как надо, а тут, нате вам, этот чудак верзила вытаскивает свор? волынку и задает концерт посреди улицы, да еще в такой час!
- А что же делала мисс Поттер в это время?
- А что бы она, по-вашему, могла делать? Она просто ждала, когда ее шотландец кончит играть, потому что, если уж он вбил себе что-нибудь в голову, то пойди попробуй его свернуть в сторону!
- А после?
- Что после? А после случилось то, что должно было случиться: весь квартал чуть ли не на дыбы встал, орали изо всех окон, это же цирк, спектакль какой-то! Не тот момент, чтобы высовываться, это ж все равно что пойти на разбой прямо посреди сцены в каком-нибудь театре! Мы переждали, думали: вот сейчас этот тип устанет и мы его застукаем в каком-нибудь углу… но тут подсуетились шпики, затолкнули шотландца и мисс Поттер в машину… И все дела.
Полицейский пост на Кеннон-стрит, должно быть, долго помнил ту ночь, которую Малькольм Макнамара и мисс Поттер провели среди полисменов. Поначалу все пошло наперекосяк. У сержанта Брайана Фолрайта правая нога болела от ревматизма, и он встретил зачинщиков ночной заварухи агрессивно и злобно. Когда шотландец и Патриция, которые без всякого сопротивления силам порядка дали себя увезти, были предъявлены Фолрайту, они приветливо улыбались, чем совершенно вывели его из себя. Было ясно, что Малькольма это приключение забавляло, а молодая женщина была счастлива, что спасла своего спутника от уготованной ему подручными Дункэна судьбы. Когда они оба назвали свое имя, фамилию и занятие, Фолрайт взорвался:
- В чем дело? На что это похоже? Безобразный шум устроили! Вы соображаете, где вы? И потом, где этот ваш, как его… Томинтоул?
- В Шотландии, в графстве Банф.
- И что вам там не сиделось?
- Я приехал купить машинки для стрижки овец.
- Прямо среди ночи? На Клементс-лейн? Играя на волынке? Вам известно там, в Томинтоуле, во что обходится издевательство над сержантом лондонской полиции?
Патриция вмешалась в разговор:
- Простите, сержант, здесь какое-то недоразумение…
- Если есть какое-то недоразумение, мисс, то в интересах вашего спутника рассеять его как можно быстрее!
С деланной горечью Макнамара заметил:
- Я вижу, что вы предвзято относитесь к Шотландии и шотландцам, сержант!
Полицейский чопорно поднялся::
- За такие слова, если бы я не служил в полиции ее величества и несмотря на то, что вы намного моложе меня и ваш вес минимум на двадцать кило превышает мой, я бы заехал вам кулаком по физиономии! Так знайте же, что я нашел себе жену Элспес Фолрайт в Инвернессе, и если бы смерть ее у меня не отняла, то я, уйдя в отставку, поехал бы в Бьюли!
Не говоря ни слова, Макнамара взял свою волынку, поднес к губам, и сержант ошарашенно спросил:
- Вы сумасшедший или как?
Перед тем как заиграть, шотландец заявил:
- В честь светлой памяти Элспес Фолрайт, самой красивой девушки в Инвернессе!
И в порыве он заиграл мелодию "Про Джонни Денгаткача". Сначала сержант впал в полное изумление, Потом взволнованно утер слезу, а тем временем все присутствующие полисмены встали по стойке "смирно" в знак почитания покойной. Когда шотландец закончил, Фолрайт протянул ему руку:
- Благодарю вас, сэр… А теперь поведайте мне, почему вы сочли возможным дать концерт на Клементс-лейн в такой час, когда все честные граждане имеют право на отдых?
Малькольм показал на Патрицию:
- Потому что я ее люблю.
Было видно, что сержант никак не может уловить связи между ночным буйством и нежными чувствами шотландца к своей спутнице, которая от смущения залилась краской.
- Так объясните мне!
- У нас в Томинтоуле, если вам нравится девушка, то нужно, чтобы об этом узнали все, а для этого мы пользуемся волынкой. Если, например, какой-нибудь тип занят работой и вдруг слышит, что зазвучала волынка, он говорит себе: "Ага, появился влюбленный". Тогда он бросает то, чем занят, идет посмотреть, кто же это такой, и видит, как он идет за девушкой. А она делает вид, что ничего не слышит и ничего не видит. Если ей это не нравится, она говорит парню, чтобы он убирался и поиграл где-нибудь в другом месте. А вот если она ему позволяет идти за собой, то, наоборот, она вроде бы перед всеми берет какое-то обязательство… Ну а я уже и думать забыл, что нахожусь в Лондоне.
Сержант вздохнул:
- Если бы вы жили здесь, как я, "почти пятьдесят лет, то вы бы себе не позволили такой роскоши, как забыться! Вы останетесь здесь до тех пор, пока день не наберет силы, чтобы осветить этот проклятый и гнусный город… Сядьте-ка в уголок, вдвоем!.. Наговорите друг другу милых и приятных слов, а когда-нибудь вы будете, с нежностью и грустью вспоминать эту ночь, а заодно и старого дурака сержанта, который вас оставил здесь.
Уже прошло достаточно времени, как ушел Торнтон, когда Девит, раздраженный молчанием Джека, сказал:
- Хорошее дело уплыло у нас из-под носа!
- От случайностей никто не застрахован.
- Конечно.
Дункэн уставился на своего подручного:
- Вы знаете какой-нибудь способ, Питер?
Девит вынул пистолет.
- С этой штукой никаких случайностей. Я пойду за шотландцем этой ночью; убираю его в самом подходящем месте, хапаю его пять тысяч фунтов, и никакими процентами мы ни с кем не делимся.
- А может так случиться, что вы с этими деньгами смоетесь, я так понял?
- Я не позволю вам…
- Вы не можете ничего мне позволить или не позволить, Питер. Я уже устал это вам повторять. Ваши начинания неизменно глупы. Полиции известно, что этот Макнамара посещает "Гавайские пальмы". Мы и так у нее под колпаком. И первый шаг, который она сделает, это придет к нам.
- И что тогда?
- А тогда она не отлипнет от нас как раз в тот момент, когда нам будет нужно чувствовать себя в безопасности.
Девит пожал плечами:
- Если пять тысяч фунтов вас не интересуют…
- Пять тысяч фунтов меня не интересуют в том случае, когда я могу заработать намного больше.
- Не усек.
- Потому что, если мы подойдем к делу с толком, именно этот, с позволения сказать, игрец на волынке пойдет за героином и притащит его нам, под носом и на виду у джентльменов из Скотланд-Ярда.
Ни Малькольму, ни Патриции спать не хотелось. Их руки сплелись, им казалось, будто они наедине, их мало интересовало, что где-то рядом полисмены, которые, кстати, тоже не обращали на них никакого внимания. Мисс Поттер размечталась, что она окончательно порвала с окружением Дункэнов и Девитов, что живет уже совсем в другом мире и что ее большой дуралей из Шотландии так и будет вечно держать ее руку в своей. А он, конечно, говорил о Томинтоуле. Интересно бы знать, может ли он вообще говорить о чем-нибудь другом, кроме Томинтоула?
- Быть такого не может, дорогая, чтобы вы предпочли остаться в этом городе, где просто нечем дышать. Я не говорю, ясное дело, что в Томинтоуле много развлечений, но если от души прогуляться, то уже ничего неохота - только бы поспать, и потом, когда гуляешь, ведь все кругом такое разное… Я не мастак говорить, верно?.. Вот поглядели бы вы на это своими глазами…
- Так, значит, все, что было до нашей встречи, вам безразлично?
- Ну не совсем так… ведь это меня не касается. Я же увезу с собой совсем другую Патрицию, если вы, ясное дело, согласны.
Она отрицательно покачала головой:
- С моей стороны это было бы нечестно.
Она прошептала эти слова, а один из полисменов, который случайно на них взглянул, улыбнулся - он был уверен, что она шептала слова любви, а это напомнило ему. молодость. Мы ведь все одинаковые глупцы…
- Очень трудно вырваться из того круга, где я живу, Малькольм… Я слишком много знаю… Они меня так не отпустят.
- Кто?
- Дункэн… Девит… а потом еще тот, кто стоит над ними. Я-то его не знаю, а он меня знает наверняка.
Макнамара молодцевато поиграл мускулами:
- Ну уж этим я бы посоветовал не лезть на рожон!
Пат улыбнулась и снова разволновалась.
- Бедный мой Малькольм, ваша сила тут не поможет… Они вам нанесут удар в спину, у них так заведено…
- Вы думаете?
- Увы, я в этом уверена…
- Извините меня, дорогая, но ведь просто так людей не убивают?
- Да одного пребывания с вами в этом участке уже достаточно. Они начнут бояться, что я все расскажу полиции!
- Да что вы расскажете?
Раздражаясь от бестолковости этого взрослого ребенка, мисс Поттер забыла о золотом правиле - молчании.
- Расскажу, что "Гавайские пальмы" - это центр, откуда расходятся наркотики в Сохо.
- Наркотики?
- Да, морфий, героин и еще какая-то гадость, которая превращает в богачей тех, кто ее продает, и в конце концов убивает тех, кто ее покупает.
- Вы правы, но если вы им пообещаете, что будете молчать?
- Они считают, что молчат только покойники.
- А мне все-таки кажется, что они это болтают для сотрясения воздуха. Этот ваш Дункэн и Девит изображают из себя грозу морей, самих же хватает только, чтобы нагнать на вас страху, а на деле не могут небось цыпленку шею свернуть. Нет уж, дорогая, вы эти истории придумываете, чтобы не огорчать меня.
- Огорчать вас?
- Ну да, не можете же вы мне прямо сказать, что я вам безразличен!
Потрясенная Патриция решилась:
- Послушайте меня, Малькольм, клянусь вам, что, если бы я могла, я бы поехала с вами. Но я не хочу, чтобы с вами случилось несчастье… из-за меня. Вы себе представить не можете, на что способны эти люди. Я сейчас скажу вам одну вещь, которую умоляю вас забыть. Если они узнают, что я вам об этом сказала, меня приговорят к смерти. Однажды, уже несколько месяцев прошло, один инспектор из Ярда почти до них докопался. Одна бедняжка кололась. Он пошел к ней домой, а Дункэна предупредили, он послал Девита, и Питер убил их обоих - и девушку, и полицейского. Дункэн боялся, что через эту малышку - Дженет Банхилл - сыщик из Ярда выйдет на него.
Казалось, что до шотландца вдруг дошло, что существует некий мир, в реальность которого он до этой минуты не верил.
- Это что же… как в детективах?
- Инспектора звали Джеффри Поллард. Если вас интересуют подробности, вы можете пойти в редакцию первой же попавшейся вам. газеты на Флит-стрит и посмотреть подшивку… Теперь вы убедились, что для вас же будет лучше, если мы перестанем видеться и вы поскорее отправитесь в Томинтоул к вашим дорогим овцам?
- У нас, дорогая, если девушка попадет в беду, се не бросают.
- Но, ослиная твоя голова, пойми же…
- Я понимаю, что вы влипли в историю, но я должен вас из нее вытащить. Этот полицейский и девушка, о которых вы мне рассказали, мне их очень жалко, но их уже нет, это прошлое, и меня оно не касается. А вы - другое дело… Я увезу вас в Томинтоул!
- Вот вроде и все, что я могу вам рассказать… В общем, были неприятности…
Стоя посреди кабинета Дункэна, куда он поутру сопроводил Патрицию, Макнамара пытался бессвязно рассказать о своих злоключениях Джеку и Девиту. А те, небритые, с воспаленными глазами, слушали его, не произнося ни слова. Как только Патриция объявилась, хозяин "Гавайских пальм" отправил ее к себе, ограничившись тем, что сказал:
- Там будет видно…
Как всегда, когда Патриция оказывалась перед Джеком, ее охватил ужас. Она смогла только выдавить улыбку, взглянув на своего шотландца, перед тем как исчезнуть. Малькольм с грехом пополам закончил свой рассказ о ночной одиссее и замолк. Немного помолчав, Дункэн заявил:
- Вам повезло, Макнамара.
- Повезло?
- Нашелся свидетель, который подтвердил, что вас забрали шпики. А что, мисс Поттер вам очень нравится?
- Очень.
- А вы в курсе, что она практически моя жена?
- Да.
- И это вас не смущает?
- Нет.
- А именно?
- Я бы хотел увезти ее в Томинтоул и жениться на ней.
Джек ответил не сразу, а Девит, прекрасно знавший шефа, только по одному тому, как тот засопел, понял, что он с трудом сдерживается.
- Вам кажется нормальным, что она меня бросит?
- Я вам возмещу убытки, старина.
- Вы что, настолько богаты?
- Я в порядке.
- Послушайте, Малькольм, я не скрою от вас, что у нас с Патрицией в последнее время что-то разладилось… и, признаться, если она пожелает начать свою жизнь сначала с типом, подобным вам… может быть, я бы и согласился. Только эта Патриция стоила мне больших денег, особенно поначалу, чтобы создать ей имя…
- Если вы не заломите слишком большую цену…
- Мне нужна одна услуга… очень большая услуга… и достаточно опасная, не скрою.
- Да? Опасная до такой степени, что…
- Да.
Казалось, что шотландец заколебался.
- Если я вам окажу эту услугу, вы отпустите мисс Поттер?
- Даю слово.
- По рукам. И что нужно сделать, старина?
- Приходите ко мне сегодня в десять вечера, и мы все, обговорим.
Когда они убедились, что Макнамара ушел, Девит восторженно воскликнул:
- Это обалдеть, что водятся еще такие!
- Сразу видно, Питер, что вы не были никогда влюблены.
- Да уж, конечно, не до такой степени, чтобы поверить вам на слово, Джек.
- Именно это я и хотел сказать.
Глава четвертая
Патриции плохо спалось этим утром. Она прилегла, чтобы как-то восстановить силы, подточенные ночным пребыванием в полицейском участке. Как только она закрывала глаза, ей грезились пейзажи Шотландии. Она видела себя в твидовом костюме, сапогах, еле поспевающей за Малькольмом, который таскает ее по холмам, чтобы "показать" ветры своего края. Малькольм… Она уже не обманывала себя больше, что не любит этого великана-шотландца. Но она знала также, что не будет его женой, потому что Джек никогда не позволит этого. Бедный Малькольм, он воображает, что можно все устроить путем кулачного боя здесь, в Лондоне, точно так, как в Томинтоуле. Думая о том будущем, в котором ей отказывала судьба, она представляла себе, как бы в противовес, что же уготовано ей в ее предстоящей жизни по принуждению рядом с Джеком. Накатывала волна отвращения, и она всерьез подумывала о самоубийстве, до того воротило ее от теперешнего существования после встречи с Макнамарой… В конце концов она заснула тяжелым сном, где Малькольм во главе с отрядом шотландцев захватил квартал Сохо, чтобы се спасти. Она проснулась от собственного крика в тот момент, когда ее возлюбленный в разгар битвы схватил Дункэна за глотку и занес над ним шотландский меч .
Дункэн стоял рядом с постелью и с любопытством разглядывал Патрицию.
- Это… это вы?
- Что, беспокойный сон, дорогая?
- Эта ночь в полицейском участке меня просто доконала.
- Вы, кажется, меня упрекаете? Но вините лучше себя.
- Почему?
- Если бы вы вели себя поумнее, то помешали бы вашему услужливому кавалеру устраивать цирк!
- Малькольмом не очень-то поруководишь!
- Ах, уже Малькольм?..
- Я хотела сказать…
- Я отлично понимаю то, что вы говорите, Патриция. Вам этот молодой человек очень нравится, не так ли?
И вдруг мисс Поттер взбунтовалась, ей по горло надоело дрожать от страха, вечно подчиняться ему. Она посмотрела Джеку прямо в глаза:
- Очень.
- И… очевидно, поэтому вы ничего не сделали, чтобы его лишили денег?
- Я не воровка!
- Кто вы есть или кем вы должны стать - это решать только мне.
- А по какому праву?
Он улыбнулся, прикидываясь любезным:
- Вам очень захотелось, чтобы я вам это объяснил?
- Нет.
- Тем лучше… Вы опять становитесь благоразумной… Я понимаю, ваши нервы… А о чем говорили вы всю эту ночь, находясь среди джентльменов из полиции?
- О его родине.
- Ну разумеется… И вам, конечно, мечталось, как вы начнете жизнь заново? - Он засмеялся. - Откровенно говоря, Патриция, я не вижу вас в роли пастушки! К счастью, я здесь и не позволю вам натворить глупостей, которые могут испортить вам жизнь.
- Она не будет испорчена больше, чем сейчас.
- Вы такая неблагодарная, Патриция? У вас есть наряды, драгоценности… деньги, у вас есть успех. Что же вам нужно еще?
- Дышать чистым воздухом, выбраться из этой клоаки.
- Осторожней, Пат… На вашем месте следовало бы думать, что говоришь. Сегодня утром я более чем терпелив, но тем не менее не надо этим злоупотреблять!
- Джек…
- Да?
- Отпустите меня!
- Куда бы это?
- В Шотландию.
- Дорогая моя, по-моему, вы рехнулись! Разве вы забыли, что я вас люблю?
- Зачем эта ложь? Вы никого не любите, а что до меня… то я вас ненавижу!
- Лгать действительно очень нехорошо, моя дорогая! С вашего позволения, я уточню, что я не ненавижу, когда меня ненавидят… Это придает некую пикантность нашим отношениям, вы не находите? Вот, например, Девит… Он меня ненавидит. А меня это забавляет. Он только и мечтает меня убить, и он знает, что мне это известно… Таким образом, мое с ним сотрудничество лишено однообразия.
- В один прекрасный день вы потеряете бдительность…
- И не рассчитывайте на это, дорогая, я прошел суровую школу… А если снова вернуться к вашему шотландцу, то ему крупно повезло, что он мне еще нужен, а то бы…
- А то бы?..